Смуглый и Кардинал

— Добро, действуйте, Дмитрий Павлович, — объявил генерал.

* * *

Майор Караваев спустился на нулевой этаж управления, там располагалась комната допросов, в которой уже находился лейтенант Белых, один из тех особистов полка. Майор представился:

— Майор Караваев Дмитрий Данилович, управление федеральной службы безопасности.

Возмущенный Белых сразу же задал вопрос:

— За что меня задержали, почему держат сутки без каких-либо объяснений?

Караваев стал отвечать издалека:

— Есть у русского народа такая вот поговорка: "с волками жить — по-волчьи выть". Я вот только не пойму одного — почему преступники всегда требуют соблюдения законности? Сами не соблюдают, а с других требуют. А-а, кажется, догадался — хотят показать, что они не преступники. Вы что хотели показать своим вопросом, лейтенант Белых? Свои преступления вы сами лучше меня знаете. Так к чему ваши вопросы? Или вы сошлетесь на то, что ничего не понимаете?

— Я спросил то, что спросил, и хотел бы получить ответ, — вполне достойно ответил Белых.

— Вы хорошо держитесь, лейтенант.

— Вы, майор, эту фразу из фильма "Семнадцать мгновений весны" украли?

— Ладно... я не стану спрашивать об изнасилованных тобой и твоим начальником капитаном Заварзиным военнослужащих женского пола. Это факт доказанный и пояснений на данном этапе не требующий. Я спрашиваю о других преступлениях, совершенных вами. Ты не торопись с ответом, ибо по твоему ответу я стану судить о твоем раскаянии и сотрудничестве со следствием. Ты всё признаешь в конечном итоге, но как я смогу тебе верить, если ты сейчас станешь отрицать свои преступления. Что скажешь, лейтенант Белых?

— А-а-а, так вы не из ФСБ, вы из писательской братии. Конан Дойль, Агата Кристи, Рекс Стаут?

— Ответ принят, Белых, только без обид позже. Капитан Заварзин сидит в одном с тобой здании, а вот полковник Асланов, на которого ты надеешься, сейчас в тюремной больничке — ему член отрезали. Яйца оставили, а член отрезали, чтоб хотелось, но не моглось, так, говорят, неприятнее. Сейчас зэки тебя ждут, чтобы поиметь за сержантов Корнилову и Абросимову. Нет, не надейся, тебе член отрезать никто не станет, тебе его туго перевяжут перед сексом. А пока иметь тебя будут в задницу, член отомрет, и врачи его отчикают под чистую. У Асланова уже отчикали за Выгузову. Так что, Белых, рассказывать станешь или в камеру пойдешь, но уже в общую, где твою масляну головушку уже ждут не дождутся?

— Я ничего не знаю, и вы не имеете права, — задергался Белых.

— О-о, теперь мы с тобой не скоро увидимся, пока срез отрезанного члена не заживет. Но у меня время есть, я и без тебя найду поставщиков оружия в округе. И куда вы его сбагрили. Девушек имел, сволочь. так почувствуй удовольствие, когда тебя поимеют. Увести, — приказал майор.

Белых шел, понимая, что его разыгрывают и считал встречу выигранной: ему ничего не предъявили из фактов. Но в подкорке всё равно сидел червячок, а вдруг они что-то знают.

Белых ошеломленно уставился, когда его внезапно запихнули в камеру, полную зеков.

— Братва, — крикнул один из них, петушка привели, кто первый любит?

Белых перепугался и хотел было забарабанить в дверь, но его мгновенно ударили под дых и скрутили. Стащили брюки и первым делом перевязали половой член, согнули раком.

— О-о, какая белая попка, целочка ещё наверняка, — говорил кто-то из зэков с придыханием и поглаживал её рукой. — Девочек любишь насиловать, сука, но мы тебя насиловать не будем, мы тебя любить будем, всей камерой любить будем, пока не заорешь сам, что тебе очень нравится и очень хочется.

Белых пытался сопротивляться, крутил задом, но сделать ничего не мог, с ужасом почувствовал, что кто-то уже стал пристраиваться сзади. Но тут открылась дверь и в камеру ворвался наряд. Зэки, словно сговорившись, начали хохотать и показывать пальцами на новенького со спущенными штанами, якобы он хотел тут всех развеселить.

Белых мгновенно запросился на допрос, где выложил всё без утайки и просил снисхождения.

Караваев ответил ему жестко, но справедливо:

— Корнилова и Абросимова просили тебя не раз и как ты реагировал на просьбы? Поэтому даже не заикайся, сука.

Шаповалов доложил генералу промежуточные результаты проверки.

— Теперь документировать факты станет гораздо легче, когда знаем схему и конкретных лиц, — закончил он свой доклад.

* * *

Жара плавила асфальт и висела духотой над городом. Казалось, что что-то назревает в воздухе, так казалось многим людям, но не метеорологам, хотя они тоже люди. Но это только подтверждает правила — профессионалы могут бревна в собственном глазу не видеть.

Вскоре поднялся сильный ветер и быстро перешёл в стадию ураганного, поднимая тучи пыли. Видимость из-за поднятой пыли упала почти до нуля, но минут через десять появились редкие и крупные дождевые капли. Они, словно обстреливая поверхность, стучали по крышам машин, барабанили по другим твердым поверхностям, убыстряя темп и превращаясь в ливень.

Поднятая пыль сбилась и грязные реки текли по улицам, забивая водостоки брошенными пакетиками, фантиками и прочим городским мусором, вовремя не убранным или разметанным ветром из перевернутых мусорных баков.

За городом, где не было асфальта, иссушенная земля жадно впитывала влагу, но вскоре и она, ещё не насытившись, не успевала поглощать потоки и пузырилась лужами. Ветер стих, вскоре прекратился дождь и выглянуло солнце, словно осматривая сотворенное непогодой.

Земля быстро впитала долгожданную влагу, а вот в городских низинках стояла вода. Забитые мусором водостоки требовали очистки. Но со временем коммунальщики справились и с этим в центре города. А на периферии — там же начальство не ездит.

Голубев ожил и почувствовал себя человеком, образно говоря. Пузанок или колобок по внешнему виду всегда чувствовал себя некомфортно в жару. Невысокого роста пятидесятилетний мужчина уже давно мог видеть свой член только в зеркале — живот не давал. Но девочек любил молоденьких, длинноногих и худеньких. Его тоже "любили", потом матерились и долго отмывались в душе. Но денежки есть денежки, а колобок, как называли его девицы, был хозяином Гута-банка и на свои удовольствия не скупился. Может быть, он понимал, что девушкам не совсем приятно заниматься сексом в определенных позах, когда живот мешал меньше всего. Но чаще он получал удовольствие от минета.

Но как бы то ни было, девушки всегда встречали его с радостью и даже визгом, а в душу к ним никто не заглядывал. Как-то один раз одна девица анонимно, естественно, подарила Голубеву на день рождения русскую народную сказку "Колобок". Но денежки есть денежки и девицу сдали подруги за те же денежки. Больше девицу никто не видел, приехавшую из деревни, её даже не объявили в розыск, как потеряшку.

Колобок предпочитал приглашать девиц домой. Коттедж на заливе, неплохая сауна, в которой имелся бассейн. Но изюминкой являлась одна дверь, открыв которую можно сразу нырнуть или упасть в воду залива. Из парной сразу в залив — классно! Зимой даже прорубали лед на заливе и Колобок с удовольствием падал в прорубь. Многие считали, что ему жир не дает замерзнуть, а некоторые, что он просто выколупывается, то есть с жиру бесится.

Но сегодня Голубеву было не до девиц. К нему в коттедж должен был пожаловать господин Маленков, начальник службы безопасности Гамма-банка. Гута-банк, Гамма-банк — банки конкурировали между собой. Голубев понимал, что по неизвестным причинам весь бомонд области держит личные счета у конкурента, а счета предприятий у него. Он догадывался, что здесь нечисто, но конкретики не знал. Потому и пригласил к себе Маленкова. Тот прибыл в назначенное время без опозданий.

— Здравствуйте, проходите, Гаврила Петрович, присаживайтесь. — Голубев указал рукой на кресло у приставного столика, где уже стояли бутылки коньяка, водки, рюмки и закуска.

Значит, не на пять минут пригласил, разговор наверняка затянется и можно рассчитывать на сауну с девицами. Но посмотрим, решил Маленков.

— Добрый вечер, Самуил Аркадьевич, — ответил он.

— По коньячку или водочке? — сразу предложил Голубев, — завтра выходной и можно расслабиться, не стесняясь и не ограничивая себя.

— Водка всё-таки чище, — ответил Маленков.

Голубев, как хозяин, налил водки в рюмку и себе коньяк в снифтер.

— За понимание, — предложил он.

Они выпили, закусили.

— Мы служим в разных банках с вами, Гаврила Петрович, — решил переходить сразу к делу Голубев, — почему бы нам не объединить усилия? Получается так, что счета предприятий у меня, а личные бомонда у вас. Как-то непонятно получается. Не находите, Гаврила Петрович?

— Каждый волен держать деньги там, где ему нравится и где ему выгодно, — ответил Маленков, — но и, наверное, лучше не держать яйца в одной корзине.

— Вот, — Голубев поднял палец вверх, — где ему выгодно. Вам бы, Гаврила Петрович, было выгодно получать зарплату и у меня, в том числе?

Значит, Голубев не предлагает уволиться и перейти к нему. Что за услугу он попросит, подумал Маленков?

— Банк свой вы прекрасно знаете, — продолжил Голубев, — имеете доступ к счетам и могли бы информировать меня о них. Но это не главное, хотелось бы переманить хотя бы часть ваших клиентов. Как вы на это смотрите и каковы ваши условия? Двойная зарплата или разовая приличная выплата?

Маленков сделал вид, что задумался. Но он был из тех людей, у которых родина там, где деньги.

— Надо подумать, — всё-таки ответил он, — надо крепко подумать.

— Думающий человек мне всегда импонировал, — произнес Голубев. — Может быть, тогда перейдем в сауну, пригласим девочек?

— Почему бы и нет, — ответил довольный Маленков.

* * *

Смуглый посмотрел новости по телевизору и остался доволен. Он и без них знал, что Асланов присел на нары с отрезанным членом и петушком вдобавок. Пока ему ещё рано знать, кто организовал его посадку, но будучи не в СИЗО, а в колонии всё узнает и пусть побесится в бессилии. Асланов с пособниками более не интересовал Смуглого, и он переключился на Маленкова Гаврилу Петровича, начальника службы безопасности Гамма-банка.

При знакомстве он не понравился сразу. Но мало ли кто нравится или не нравится. Однако, Смуглый доверял своей интуиции и при удобном случае воткнул во внешний нагрудный карман пиджака Маленкова "иглу". Обычно тот, кто боится прослушки, осматривает лацканы и воротник, но не внешний нагрудный карман, а булавочка-передатчик приживается там совсем неплохо.

Теперь Смуглый прослушивал разговор Голубева, хозяина Гута-банка с Маленковым. Прослушивал и поражался подобным лицам. Люди без чести и совести, на уме которых только деньги. У таких и родины нет, деньги заменяют им всё.

Маленков ещё не дал ответ, но было понятно, как он ответит. И Смуглый рассуждал о предстоящих контрмерах. Самый простой вариант — уволить — не подходил. Найдется другой Маленков.

Что он предпримет? Скопирует счета вип-клиентов, естественно, и передаст их Голубеву. Двойная зарплата — неплохо, но растянуто по времени. Лучше взять сразу и укатить за бугор.

Утром после выпитого отравленный водкой организм, осознавая, что может умереть, потребовал размножения. Проституток ещё не отпустили и теперь они "лечили" своих клиентов.

Уже после, расставаясь на улице, Маленков ответил Голубеву:

— Могу скопировать и предоставить базу счетов у кого за пятьдесят миллионов и гораздо больше. Попрошу двадцать зеленых единовременно в обмен на флешку со счетами.

— Договорились, — ответил Голубев, — когда и где?

— Через три дня здесь же вечером.

— Окей.

Проблем с копированием счетов Маленков не видел, доступ у него был. Сейчас он усиленно искал турпутевку за границу, чтобы не вызвать подозрение свой поездкой. Возвращаться, естественно, не собирался.

А Смуглый думал над решением проблемы — рассказать всё Кардиналу, решить задачу самому и что делать с деньгами? Забрать себе, вернуть государству или тому же Кардиналу? Но он-то здесь причем?

Расскажу, решил Смуглый, а там поглядим. С Кардиналом напрямую связаться не смог и позвонил Графу.

— Граф, это Смуглый, не могу связаться с Кардиналом: у меня для него информация.

— Говори, — кратко ответил Граф.

— Так я уже всё сказал — информация для Кардинала. Я могу пройти по этой карте?

— Через три часа на природе, там же, — ответил Граф и отключил телефон.

Смуглый хмыкнул — для чего тогда казино показывали, если сейчас туда не пускают? Разберёмся...

Но он не зря в своё время командовал ротой разведки в ВДВ и сразу догадался, что за ним присматривают, когда приехал в условное место на природе. Почти сразу заработал телефон, звонил Граф:

— Подъезжай в офис, — кратко пояснил он.

Смуглый снова хмыкнул — проверяют. Но это наверняка инициатива лично Графа.

В казино он просто включил запись разговора Маленкова с Голубевым. Кардинал прослушал, спросил:

— Были основания для записи?

— Только интуиция, мне Маленков сразу не понравился, — ответил Смуглый.

— Кто ещё не нравится? — спросил Кардинал.

— У меня развита интуиция, кто-то называет это по-другому, — ответил Смуглый.

— Что думаешь предпринять? — спросил Кардинал?

— Посоветоваться с вами и выполнить ваши указания. Я бы предложил на первых порах не препятствовать Маленкову, пусть отдаст флешку Голубеву с фальсифицированными счетами. Потом он сам с ним разберется.

— И как станешь фальсифицировать? Эта работёнка не на три дня.

— Никакой фальсификации, Кардинал. Скопирует он счета и всё. Но скопирует и ещё одну программу, которая позже уничтожит записи и даже сам компьютер. Голубев же перед передачей денег захочет посмотреть флешку и убедится в её подлинности, закроет ноутбук и отдаст двадцать миллионов зеленых. При повторном открытии не будет ни счетов, ни флешки и даже жесткий диск выгорит напрочь.

— Заманчиво, — словно усмехнулся Кардинал, — но как этому верить?

— Элементарно, — ответил Смуглый, — я жить хочу.

— Веский аргумент, согласен.

— Что делать с деньгами, с двадцатью зелеными? — спросил Смуглый.

— Сюда принесёшь, — мгновенно отреагировал Граф.

Кардинал посмотрел на него, хмыкнул и пояснил:

— Маленков явно недостоин их. Себе заберёшь, Смуглый, если по-тихому сможешь. Ещё вопросы?

— Нет.

— Тогда свободен.

Смуглый ушел и Граф сразу же возмутился:

— Иван... Мы втроём начинали работать — я, ты и Эльвира. А сейчас ты веришь какому-то там Смуглому и отдаёшь ему сто шестьдесят миллионов, если перевести в рубли. Я считаю, что ты не прав, Ваня. И Эльвира бы со мной согласилась, — привёл он последний аргумент в свою пользу.

— Я мог бы ничего не объяснять, — недовольно заговорил Кардинал, — но между нами никогда не было недомолвок, и ты верен мне. Поэтому поясню. Может быть, это ты выяснил, что Маленков собирается нас сдать? Смуглый мог деньги молча забрать у него, и мы бы ничего не узнали. А потом бы гадали и искали причину — почему это наш банка стал нищать? И потом, Голубев сам разберется с ним и, полагаю, в живых не оставит. Нам и с этой стороны выгодно. А двадцать миллионов... не будь скрягой, Граф, преданность дорого стоит.