| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Приветствую тебя, молодая ученица!
Я откликнулась эхом:
— Приветствую тебя, молодой эксперт!
Мы еще даже не успели выполнить ритуальных поклонов, а Гор уже стоял рядом, держал за руку и разглядывал мое запястье.
— Ну что мне с тобой делать? — сказал он устало. — Ты не каинитка, ты какая-то
ходячая аномалия! "Копье тьмы", "Плащ крови", какой-то вывернутый
ментоудар... и все это на уровне послушника!...
— Да ладно тебе, Гор. У меня это "Копье" и получилось то один единственный
раз. Ведь сколько ни пыталась потом...
— Ты про это "Копье" и знать то не должна была до тех пор, пока не получила бы
ранг эксперта... А теперь ты вдруг стала ученицей за полгода до посвящения...
И как, обо всем этом мне сказать отцу? Ведь все это просто невозможно! Такого
не бывает!
— Все когда-нибудь случается в первый раз, — философски заметил Стас.
— Ты-то чему радуешься? — Гор язвительно взглянул на племянника. — Тебе еще
отмазку придумывать, как ты стал экспертом. Или, может быть, скажешь, что
эксперта получил в бою с послушницей? Вот народ постебется!
— Да, об этом я как-то не подумал, — пригорюнился Стас.
Я еще раз осмотрела свои запястья: их обвивали светло-серые колючие веточки — ни наколка, ни родимое пятно... Вообще не пойми что это и как оно появляется-проявляется. Загадка...
— Гор, а чем это плохо, что я стала ученицей, и как это получилось, что я стала ей
безо всякого посвящения?
Брат досадливо поморщился:
— Да не плохо это, Кира, не плохо, просто проблем теперь будет выше крыши!
А что касается посвящения, давай вон на дверь что ли присядем, я попробую тебе
объяснить, а Стас добавит, если я что-то забуду.
Мы расселись на двери и Гор со Стасом перебивая и дополняя друг друга принялись меня просвещать. Картина вырисовывалась интересная.
Механизма появления клановых знаков не знал никто. Они просто однажды появлялись и все тут. Видеть их можно было только истинным зрением, если знак не закрывала одежда. (Под одеждой все сливалось в сплошной фон, и что-либо разглядеть было просто невозможно). Конечно, загадка появления знаков была интересна сама по себе, но гораздо более важным являлось то, что цвет знака изменялся в зависимости от уровня знаний и умений его носителя. Когда клановый знак впервые появлялся у каинита (вот как у меня), он был светло-серым. Постепенно, по мере того, как его носитель овладевал новыми знаниями и совершенствовал свои умения, серый цвет знака становился все более насыщенным и однажды знак менял свой цвет, становясь светло-коричневым. Это означало, что каинит стал специалистом. Постепенно знак темнел, а затем менял свой цвет на черный — его носитель становился экспертом. По мере получения экспертом новых знаний, в черноте его знака начинали проскакивать красные искорки (такие же, как в знаке Гора), постепенно их становилось все больше и больше и в одну прекрасную ночь, знак вдруг становился кроваво-красным — эксперт дорос до мастера. Цвет знака мастеров не менялся. Они все были, так сказать, равны между собой. Считалось, правда, что у великих мастеров, такой же, как на запястьях, знак появляется еще и на лбу, да только кто их видел, этих великих? По слухам, все главы входящих в Общество кланов, были обычными мастерами.
По своему значению ранги каинитов были чем-то сродни людским военным званиям: ученики — рядовые; специалисты — сержантский состав; эксперты — младшие офицеры, а мастера — старшие офицеры и генералы. Однако было существенное отличие — цвет знака всегда четко показывал, чего стоит тот или иной каинит, что он знает и умеет. В человеческом обществе не раз случалось, что бездарность, имеющая высокопоставленных покровителей, добивалась высоких чинов и званий. Появлялись полковники по своему интеллекту и уровню знаний способные командовать разве что отделением и генералы, слабо разбирающиеся в тактике и стратегии, зато немало поднаторевшие в строительстве собственных дач и гаражей. У каинитов знак определял статус своего носителя в обществе. Ни положение родителей, ни заслуги родственников, ни влиятельные знакомства не могли повлиять на цвет знака, и если ты в течение многих лет оставался учеником и никак не становился специалистом — это говорило о многом. Знак невозможно было обмануть, он всегда четко регистрировал, чего ты успел достичь...
Что же касается посвящения, то оказывается, у меня сложилось о нем совершенно неверное представление. Я считала, что все происходит примерно так: послушники в течение года осваивают то необходимое, что должен уметь и знать каждый член клана; когда же новички получают необходимый минимум, мастера принимают решение об их посвящении и в ходе него, каким-то мистическим образом, на запястьях посвященных появляются клановые знаки. В действительности все оказалось совсем иначе с точностью чуть ли не до наоборот. Опытом многих и многих лет было установлено, что если послушник усердно занимается, то к концу года обучения у него появляются клановые знаки. Разница в появлении знаков у разных послушников составляла два-три дня. Церемония посвящения и приурочивалась ко времени, когда у всех послушников уже появлялись знаки ученика. Таким образом, не посвящение вызывало появление знаков, а само являлось лишь констатацией факта их появления. Случалось и такое (хотя и редко), когда клановый знак так и не появлялся у послушника. Проходил год, два, десять, а он так и не становился учеником. Эти послушники почти не умели работать со спектрами сил и, зачастую, отставали от прочих в умственном отношении. Про таких каинитов говорили, что у них слабая кровь. В древние века их изгоняли из кланов, считалось, что они — знамение, предвещающее конец мира. Однако "слабокровные" рождались во все времена, а мир все эти века трещал, скрипел, но кончаться не спешил...
Много чего еще припомнили и рассказали Гор со Стасом, одного не смогли вспомнить ни тот, ни другой: чтобы кто-нибудь, также как и я, получил ранг ученика намного раньше своего срока, или овладел бы заклинаниями "не положенными" его рангу. Вот такие дела. Впору возгордиться...
— Гор, но если клановый знак — что-то вроде счетчика наших достижений, то какие
со мной могут быть проблемы? Ты сам говорил, что знак обмануть невозможно и
если он показывает, что я — ученица, значит, я действительно достигла этого
уровня.
— Ты его достигла, но, понимаешь, ученичество — это как совершеннолетие у людей.
Ты станешь полноправным членом клана и будешь сама отвечать за свои
поступки. У учеников появляется свободное время, и никто не имеет права
постоянно удерживать их на базе. За пределами базы ты столкнешься с
представителями других кланов и не все из них будут дружественны. Некоторые
специально провоцируют дуэли... В городе ты будешь контактировать с людьми,
и, значит, неизбежно попадешь в поле зрения Охотников. Ты еще многое не успела
узнать и по незнанию можешь куда-нибудь влететь, но незнание закона не
освобождает от ответственности... Учебный курс-то не зря рассчитан на год. За
год новичкам успевают вдолбить в головы, что можно делать и что нельзя...
Услышанное меня, честно говоря, озадачило. Ведь действительно, все, что я успела узнать, касалось в основном тренировки моих боевых навыков, работы со спектрами сил и отдельных исторических дисциплин. Этикет мы начали изучать сравнительно недавно, дуэльный кодекс — только-только, а к юридическим тонкостям взаимоотношений с Охотниками, вообще еще не приступали.
— И что же мне теперь делать?
Как ни странно ответил разгильдяй Стас и тон его был вполне серьезен:
— Мне кажется, тебе надо месяца за три изучить то, на что остальным отводится полгода. Ну, с твоими-то способностями... Вот черт, до сих пор голову ломит... В общем, ты справишься. В крайнем случае, первое время, когда ты будешь покидать базу, мы с Георгием приглядим за тобой, чтобы ничего не случилось.
Гор скептически взглянул на Стаса, но промолчал.
* * *
— Отец! Извини, что беспокою, но у нас случилось ЧП. Стас...
— Отец Каин! Куда он на этот раз влип?!
— Он стал экспертом...
— Я его поздравляю, давно пора, но зачем ради этого звонить?
— Я не договорил, он стал экспертом в бою с Кирой!
— Ты шутишь? Специалист становится экспертом в бою с послушницей? Чушь
какая-то...
— В бою со Стасом Кира использовала незнакомую мне способность из белого
спектра. Ей каким-то образом удалось усилить ментоудар Стаса и направить
ему обратно. Она полностью снесла его ментальный щит. Стас до сих пор
головной болью мучается. Кира утверждает, что эту способность она
может контролировать.
— Я, кажется, понимаю, что и как она сделала, но это мастерский уровень. Если
девочка и впрямь может контролировать изменения вектора, то она просто
какой-то невероятный уникум...
— Это еще не все, отец.
— Ну, что еще?
— В этом бою со Стасом она стала ученицей!
— То есть как ученицей?
— А так! У нее появились знаки!
— Вот что, сын. Разговор у нас какой-то не телефонный получается. Зайди ко мне в кабинет.
* * *
Прождали мы Гора где-то с полчаса, и когда он, наконец, появился в дверях, мы тут же кинулись к нему с расспросами.
— Гор! Ну и что Максим Данилович сказал?
— Все нормально, Кира. Он порадовался твоим успехам и дал тебе два месяца на подготовку к посвящению. Занятия с тобой теперь будут только индивидуальные. В течение этого времени руки при народе не оголять и никому не говорить, что ты уже ученица. Стас! Тебя это тоже касается!
— Че, руки не оголять?
— Кончай выеживаться! Никому не говорить, что Кира — ученица. Тебя, кстати, отец поздравляет с новым рангом. И предупреждает, чтобы не болтал, как ты его получил.
— Я что, дурак что ли?
— Нет, не дурак, просто трепло.
— Ох, дядюшка! Доведешь ты меня как ни будь... Я теперь тоже эксперт...
Гор ухмыльнулся, но ничего не ответил и как-то вдруг сразу помрачнел.
— Вот, что, ребятки, — неожиданно произнес он, — я вам этого не говорил, и от меня вы ничего не слышали. Плохие новости — может начаться война.
— Георгий, с кем? — у Стаса отвисла челюсть. — С америкосами, что ли?
— При чем здесь американцы? Есть предположение, что Охотники могут разорвать Договор.
Внутри стало как-то пусто и тревожно. А я-то, дура, мечтала о мирном, гармонич-ном сосуществовании людей и каинитов.
— Доказательства этого есть? — Стас быстро справился с изумлением и задал
правильный вопрос.
— Косвенные. Похоже, что Охотники начали выводить свои подразделения из сферы
нашего наблюдения. Естественно, что и мы и они контролируем перемещения
друг друга. Так вот, одно из их самых боеспособных подразделений попросту
исчезло. Никто не знает, где оно сейчас может находиться. Сами Охотники хранят
молчание, а мы запросить их тоже не можем, поскольку тогда признаем, что
отслеживаем перемещения их подразделений. Это может еще сильнее накалить и
без того непростую обстановку. В Совете напряжение: зачем, спрашивается
Охотникам прятать от нас своих боевиков?
Даже мне, не специалисту в военном деле, было понятно зачем: чтобы сконцентрировать в тайном месте силы, а потом нанести удар с неожиданного направления. Одно было мне непонятно, зачем это нужно Охотникам? Они и так ведут войну с "Шабашом" и мы в этом деле им помогаем: передаем по "Шабашникам" всю имеющуюся у нас информацию. Охотники что, хотят вести войну на два фронта? (Даже на три — Анархи в стороне не останутся). Вместо благожелательно настроенных нейтралов они хотят получить врагов? Даже если предположить, что Договор для Охотников не более чем бумажка, то и в этом случае было бы логичнее сначала окончательно разобраться с одним врагом, и только после этого наживать себе нового. Странно все это...
— Так что, дамы и господа, — продолжил Гор, — возможно, скоро всем нам
понадобятся наши боевые умения. И в связи со всем этим у меня просьба к тебе,
Стас. Как только Кира пройдет посвящение, потренируй ее в рукопашном бое. Ты
ведь у нас и в самом деле один из лучших рукопашников.
— Да я что, я не против, — смущенно сказал Стас, потом взглянул на меня и, кажется,
смутился еще больше, но продолжил, — только мне все равно нужно все знать о
твоих тренировках, Кира.
Он выжидательно смотрел на меня и взгляд его словно говорил: "Ну, не виноват я, это действительно нужно".
— Вот что, Стас. Я уже говорила, что не хочу, чтобы в моей голове кто-то рылся, но давай сделаем по-другому: я сама все вам с Гором расскажу и о тренировках, и об отце, и о себе, все, что вспомню, ничего не утаивая. Готовы слушать?
Стас с Гором согласно кивнули.
5
Мои родители очень хотели сына. Будущему наследнику даже имя заранее придумали — Кирилл, но родилась я. Пришлось изменять имя на его женский аналог. Так я стала Кирой. Насчет матери я уже упоминала, я и знаю-то ее только по фотографиям да небольшому любительскому фильму, который снял дядя Юра на каком-то пикнике. Любила ли я ее? Как можно любить человека, которого никогда в жизни не видела? Вот отца я точно любила. Он был самым близким мне человеком. Любил ли меня отец? Наверно да. Хотя я видела, что, глядя на меня, он очень переживает из-за того, что я не родилась мальчишкой. Однажды незадолго до его последней командировки я случайно подслушала обрывок разговора отца с дядей Юрой. Тот говорил отцу: "Макс, зачем ты девчонку мучаешь? Ты же знаешь, что все бесполезно — она женщина. Тебе надо было еще раз жениться и попробовать снова". Отец тогда ответил ему как-то устало: "Я знаю, Юра, все знаю, но уже поздно — она последняя. А раз так, я все-таки сделаю из нее настоящего бойца, пусть не командира. И, поверь мне, она будет ничуть не хуже наших мужиков". Я побыстрее свалила, чтобы меня не застукали. Говорили-то они обо мне, это ясно, но помимо того, что лежало на поверхности, был в их разговоре и какой-то неясный мне смысл.
Лично я никогда не комплексовала из-за своего пола и не чувствовала физического превосходства мальчишек над собой. В детстве я вообще им ни в чем не уступала. Мальчишки охотно принимали меня в свои кампании, и я вместе с ними гоняла мяч, играла в войнушку, или прыгала с крыш гаражей зимой в снежные сугробы. Случалось, кто-то из ребят приходил домой с расквашенным носом и распухшими губами, а на вопросы отца по поводу авторства "художеств" на его лице, угрюмо молчал, стесняясь сказать, что его побила девчонка.
В школе у меня возникли некоторые проблемы с одноклассницами. Подруг среди них у меня, пожалуй, не было (правда, врагов тоже). Наверно они втихаря посмеивались надо мной (втихаря — потому что можно и по ушам получить). С их точки зрения я была какой-то ненормальной. Ну, действительно, что это за девочка, которая не смотрит женских сериалов, плюется на "Дом-2", не фанатеет по девичьим певцам-кумирам. В эпоху всеобщего пирсинга я не проколола себе даже уши. Одевалась я подчеркнуто неброско, всем стилям одежды предпочитая унисекс, а туфлям-лодочкам и всяческим босоножкам — кроссовки. Правда, те, кто разбирался в одежде-обуви, понимал — все, что на мне, куплено отнюдь не на вещевом рынке. (Отец зарабатывал очень хорошо и мог позволить мне покупать дорогие вещи).
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
