Мандалорский фактор

Через десять выстрелов все было кончено. Главари экс-пиратов не смели даже дернуться. Даже в тот момент, когда переключившись на шоковые заряды. Нгор одного за другим отправил их в сон.

Зачем убивать их, если можно доставить живьем и получить награду побольше.

Да и кораблик-то был хороший... Впрочем, Нгора больше заинтересовали необычного вида бластеры, что пополнили его коллекцию. А корабль? Корабль можно продать.

* * *

*

Мандалорец довольно взвешивал кредиты на руке, когда подошел к тихо сидящему на ящиках возле "Пьяного Ястреба" Амадису. Парень улыбнулся, легко пересчитав кредиты налету и протянул руку. В нее тут же перекочевали две еле ощутимые для тренированное руки пластинки.

-Здесь не хватает! — недовольно нахмурился парень.

-Я насчитал двенадцать выстрелов и всего семь попаданий, парень. — тут же парировал Нгор. — И ладно бы ты промазал по движущейся цели, те то трое просто прятались!

-Именно! У них были укрытия!

-За промах полагается штраф. Все в контракте.

-Это смягчающие обстоятельства!

-Нет-нет и нет, все по-честному. Держи свои пятьсот кредитов и не бухти. В следующий раз старайся больше.

-Я требую пересчет!

-А я усиливаю твои тренировки. Как-то ты обленился. Словно набуанец какой-то.

Через двадцать минут корабль с гулом поднялся над землей, двигатели G-9 завибрировали, пока поднимали его в верхние слои атмосферы, а потом остался только еле слышимое гудение. Пока Нгор настраивал координатную сетку, готовясь скакнуть к одной из планеток, где они переждут период без заказов. Либо мандалорец найдет что-то по пути. Молодому икари же приходилось заниматься спортом, при этом прослушивая не пойми где раздобытые Нгором голозаписи по теории боя.

Прошел год с того памятного первого боя для Амадиса, в котором ему впервые довелось оказаться в эпицентре, и кажется это стало настоящим спусковым крючком для Нгора. Мандалорец во всю отдался обучению парня, словно завтра его ждет как минимум бой на Маластаре с братом и Избранным силой. За это время молодой икари еще больше вытянулся. Научился пользоваться почти всем оружием что давал ему в руки мандалорец и даже иногда ухитрялся нанести ему один-два удара в рукопашной схватке. А вскоре Нгор стал брать Амадиса с собой на задания как полноценного участника. Сегодняшний, к примеру, стал десятым.

Думая обо всем этом, Амадис задавался вопросами морали, нужды и прочей высокопарной чуши. Он никогда не думал об этом раньше, но иногда, листая голонет он натыкался на статьи о воинах, наемниках, охотниках за головами и просто о конфликтах, что раз за разом вспыхивали в Далекой-далекой Галактике. И единственное его мыслью было — Таков Путь. Это оказалась лучшая из истин мандалорцев — самый гениальный их постулат, что объяснял и жизнь и смерть, и неудачу и удачу, и законы и преступность. И правда, зачем задавать глупый вопрос, если ты воин, если Галактика огромна?

Амадис научился радоватсья мелочам. Он не думал о глобальном пане возрождения клана Марлу. Он не думал о грядущей Войне Клонов. Зачем?

Закончив упражнение ровно в момент скачка в гиперпрсотранство, молодой икари с довольством потянулся, смотря как поигрывающий уже вполне себе настоящими виброножами Нгор выходит на верхний парапет.

С каждым разом обучение рукопашному бою становилось все сложнее, все более изощренным. Бой с утяжелителями, бой в ведре, изображавшем шлем, бой на палках изображавших копья, а теперь вот настоящие виброножи, видимо Марлу решил выйти на другой уровень. Амадис даже подумал о том, а не придется ли ему когда-нибудь сойтись насмерть с каким-то бедолагой, которого Нгор сделает невольным добровольцем.

-Ну что, мелкий. Время посмотреть — чему ты научился.

Глава 6.

Амадис оправил очки, проверяя чтобы те плотно сидели на лице. Перед глазами мигали индикаторы и указатели. Целеуказатель в виде прерывистого прямоугольник старательно удерживал в фокусе фигуру Нгора, статуей замершего возле герметичных дверей яхты. Мандалорцу не нужно было оправляться, настраивать сенсоры или еще чего — его броня сидела на нем как вторая кожана, шлем был как хитин для насекомого, встроенное оружие как ядовитые клыки у змей. Все было "прирощено" к телу и ощущалось на уровне инстинктов. Не то что болтавшееся на плечах икари пончо. Пришитые к нему с внутренней стороны пластины дюрапласта и дюрастали вперемешку оттягивали одежду и в то же время скрывали подрагивающие руки, сжимавшие бластерный карабин.

Это была не первая вылазка для Амадиса, но тем не менее он вздрагивал и чувствовал напряжение при посадках, при встречах с другими наемниками. Конечно уже через миг все проходило, его словно окатывало прохладой тени в жаркий день — каждый наемник казался неумехой, глаза икари замечали в нем кучу изъянов. Это у него получалось на удивление хорошо. Лучше чем искать сильные стороны.

Корабль затрясся, явно приближаясь к посадочным станциям. Амадис сверился с датчиком высоты. Просто на всякий случай. Снизу толкнуло, пошла легкая вибрация, гулко взвыли двигатели и огромный металлический зверь завершивший межпланетный перелет — затих. Позади раскрылись двери и с тяжелым дыханием, и под звуки чавканья появился их заказчик.

Огромный, темно-бирюзовый слизняк развалившийся на гравитационной платформе в окружении рабов пожирал нечто склизкое из хрустальной чаши и в то же время покуривал пахучий кальян. Два его оранжевых, выпученных, но при этом полу-прикрытых глазах косились на всех вокруг, будто прикидывая стоимость жизни.

Амадис поспешил надеть респиратор, тут же скрывший его нижнюю часть лица и спасший его от запаха хатта. Пока магнитные заклепки замирали в нужных положениях, пальцы ощутили протяжную неровность розоватого шрама на шее.

Это была не столько рана, сколько первая его отметина, которую он заработал на задании. Это была его гордость... И то что стало причиной для проявления неожиданной стороны Нгора, запретившего дальнейшее участие парня в трех последовавших операциях. Это же была четвертая и только к ней Нгор принял доводы приемного сына. Ведь ничего серьезного не случилось — во время прорыва окружения на угнанной бронемашине у старой рухляди оторвался охладительный шланг и поваливший пар как следует обдал шею. Просто небольшой ожог не грозивший ничем опасным. Сдавшись же, Нгор принялся искать работу, которая не требовала бы особых столкновений и при этом всегда позволяла держать воспитанника в поле зрения. Ну, по крайней мере это он так говорил, Амадис же подозревал что его приемный отец просто тянет время и ищет работу поспокойней, так как и ему самому досталось на последнем задании без поддержки.

Так при приближении пятнадцатого года жизни Амадиса их путь привел мандалорца и икари в Пространство Хаттов. В этом месте похожем на пятно от кофе один слизняк хотел избавиться от другого. Постоянно. Их же наняли чтобы они были охранниками у Муббона Бандор Мабба, а в нужный момент перепрофилировались бы в убийц. Грязная работенка и подходящие люди, знающие, когда не стоит задавать вопросов.

Сразу как хатт получил себе мандлорца и его воспитанника Муббон развернул кипучую деятельность, стремясь использовать репутацию наемников себе на пользу. Его любимой фразой стало: "Я купил полтора мандалорца по цене одного. А какие вложения сделали вы?". Амадиса каждый раз забавляло то, как кривились другие криминальные боссы, глядя на довольную рожу слизняка.

Их процессия посетила три планеты, одна просто копия другой с чуть разными зданиями и планировками. Казалось, что все здесь является одной большой пустыней с морями настолько солеными что в них разве что кремниевая жизнь возможна, растянувшейся на сотни планет сектора. И вот они здесь, на какой-то мерзкой планетенке, половина которой отдана на гниение химических заводов и исходящих парами помоек, а вторая представляет из себя натуральный город-планету из дюрастали и других соединений, что могут хотя бы немного защитить от кислотных дождей.

Здесь-то и проходило собрание этих вечно жрущих и булькающих жаб с хвостами вместо ног.

Развалившись на широких лежанках, напоминавших топчан, попросту заваленный подушками, одеялами и матрасами из драгоценных шелков с золотыми узорами. Каждый был заботливо подписан и стоял на равно удалении от других, позволяя телохранителям стоять рядом и оставляя достаточно места для, освещенного голограммой в виде чего-то напоминавшего мишень с двумя треугольниками с боков, огромного толстого стола посредине, и ровно столько места, сколько нужно для мелькавших рабынь-подавальщиц.

Штук шесть хаттов примерно одинаково мерзких, сочетавших в себе общие "семейные" черты, но при этом отличных внешне лениво порыгивая переговаривались друг с другом. Амадис не настолько хорошо еще выучил хаттский, куда больше уделяя времени мандалорскому, но даже он мог разобрать что станет главной повесткой на сегодняшнем собрании. Дележка территории почившего члена киджидика Бандор, этакого клана. Ну, если сборную солянку из феодального замаха, устоев якудзы и псевдо-демократического собрания руководящего состава корпорации жадных слизняков, буквально своим название говорящего: "Если это кому-то достанется, то почему бы не нам?", так можно назвать.

Мысли Амадиса о том насколько семья слизняков-гермафродитов напоминает корпорацию прервало появление седьмого хатта. Глава всего киджидика по имени Марло. Сиреневые глаза, песочного цвета, то ли покрытый ожогами, то ли шрамами, то ли просто пигментными пятнами и морщинами с кусками высохшей кожи. В первые мгновения как он показался на глаза Амадису захотелось проморгаться и потереть глаза — настолько внешность хатта напоминала ему одного киношного гангстера из прошлого мира! Пятна над губой складывались в тонкие усики, а на голове лоском блестели волосы. И да — волосы! У хаттов их е бывает!

Впрочем, очень скоро удивление прошло и молодой икари углядел у "волос" хатта нечто вроде постоянной формы, признаки шевеления, дыхания и маленькие глазки. Это был просто симбионт с родной планеты слизняков, такой же слизняк, только называвшийся ша"реллианская тупа, их хозяева любили этих существ за придаваемую ими солидность.

-Его Несравнение, Ранкорово Сердце, Марло Бандор Умишог прибыл и объявляет начало сбора Совета киджидика. — экспрессивно провозгласил черный с золотыми вставками протокольный дроид. — Первое что будет оговорено это ситуация на южной границе сектора, возникшая вокруг станции "Аббад-Ор". Это убыточное вложение...

-Протестую! Я считаю, что наши капиталовложения имеют вполне себе приличные шансы возрасти, и нужно лишь...

Амадис потерял интерес к бубнежу хаттов, полностью сосредоточившись на окружении. Хороший наемник не должен лезть в дела своего нанимателя. Хотя с другой стороны еще более хороший наемник должен знать, когда дела принимают опасный оборот и когда стоит покинуть работодателя. Но такие высокие размышления юный икари решил оставить Нгору, как более опытному и умеющему вычленять суть. Амадис же продолжил осмотр охранников других хаттов. Здесь собрался настоящий парад наемников.

В основном это были компании натуральных маргиналов, каких и ожидаешь встретить на собрании таких индивидов как хаттов: викуэи, аквалиши, никто, забраки, родианцы, дуросы, биты, клатуинцы. Что забавно у членов этого киджидика Амадис не видел гамморианцев, которых помнил по фильмам где участвовал Джабба. Впрочем были и интересные так сказать "наборы".

Возле хатта нацепившего на свои толстенные окорока заменявшие руки огромные браслеты, суетились четверо аквалишей — паукообразных разумных с морщинистой кожей от бледно-песочного до темно-серого, чередовавших то две то четыре глаза и имевшие бивни, у некоторых розовые и напоминавшие скорее яйца под подбродком, нежели задуманные паучьи хелицеры. Выделялись они в основном тем что носили на себе кричащие ярко-желтые толстые жилеты.

Второму одновременно и прислуживали и обеспечивали охрану даги. Да-да, эти рукоходы-ногохваты крутились рядом, хрипло переругиваясь, хлопали ногами, дергались на всех и поглаживали свои отростки-усы. В принципе они привлекли внимание икари только тем что он до того не видел дагов и еще тем, что в зале совещания хаттов их компашка была самой низкорослой, забавно смотрясь на фоне их огромного нанимателя.

Третьего же охраняла настоящая разношерстная компашка, которых Амадис по старой памяти за цветастость и контраст мог назвать ландскнехтами. Дидинон — напоминавший то ли черепаху с пластинами броненосца, то ли самого броненосца с расплющенной мордой и серого цвета, с двумя мелкими глазками окруженными наростами, краснокожий торгут с отсутствовавшей нижней челюстью, где за место нее блестел металлический аналог, и изящная женщина-катар, напоминавшая антропоморфного кота с короткой рыжей шерсткой.

Разговор хаттов тем временем перерос в перекрикивания и набор взаимных оскорблений. Участвовали в этом только трое, Марло попросту храпел, ему все вкруг явно не мешало. Остальные трое хаттов занимались своими делами, переговариваясь друг с другом, чавкая и явно о чем-то торгуясь, поочередно подсылая друг к друга дроида или раба датападом.

На очередном таком круге Муббон особо сцепился с выделявшимся огромной золотой цепью хаттом Попуни, пока третий, Диноро, гулко хрюкал, с довольством затягиваясь из люминисцирующего кальяна на каждое особо звучное оскорбление. У вынырнувшего из мыслей Амадиса от каждого из них уши трубочкой сворачивались. Впрочем и запоминать ему никто не мешал.

Вдруг Диноро что-то пискляво протянул и тут же ситуация накалилась — потрясая цепью противостоявший нанимателю мандалорца и икари в их нелегкой словесной дуэли вдруг кинул в Муббона стаканом. Нгор выставил руку, ловко сбивая не опасный снаряд и выступил вперед одновременно с торгутом и катар. Было видно, как напряглись и без того недовольные ситуацией наемники. Оказавшись напротив бесстрастного визора мандалорского шлема. А хаттам вокруг стало лишь интереснее — их наемники выступили вперед, прогоняя подавальщиц, пока их хозяева чуть ли не делали ставки.

И Нгор вмиг разрушил всю эту атмосферу издав нечто напоминающее мурчание дольного кота. Явно язык катаров.

Женщина недовольно зашипела и выпрямившись, отошла в сторону, стискивая кобуру. Красивая — подумал парень и тут же замер, задумчиво почесывая шрам на шее, пока наконец криво не усмехнулся под респиратором. Удивительно легко ему стало смотреть на разумных отличных от обычного человека, настолько он проникся жизнью в Далекой Галактике, что мог без сомнений не замечать расы жителя какой-либо планеты. Старая жизнь постепенно забывалась, Амадис даже уже не задумывался чтобы он сделал в прошлой жизни, чтобы он подумал — все что не было намертво впаяно в его желания, мысли и стремления было ненужной шелухой. Он был состоявшейся, но пластичной личностью, а потому не стал играть в юношеский максимализм, в старческое отрицание и прочую глупость, приняв новую реальность. В своей старой жизни он навряд ли бы пришел к выводу что в облике катара есть что-то красивое, а не напоминающее кота, но сейчас...