Искандер против Унылого Мира.

Ментальный блок Искандера заскрипел и прогнулся самым неподобающим образом. Отсутствие Небезумных Богов, обычно занимающихся ментальной защитой своих подопечных, сказывалось с невероятной эффективностью. Ранее, пусть и с некоторыми неудобствами, способный выдержать удар заклятья Невидимой Смерти, концентрированного, заостренного и закрученного смертоубийственного желания, бывшего во многие разы мощнее демонического мысленного посыла, блок чуть не разрушился. Повтори демон свою естественную бесконтактную, то бишь без применения когтей, хвостов и щупалец, магию и молодому зельевару бы ничего не оставалось, как последовать демоническим пожеланиям и оказаться на самом деле мертвым и холодным.

Но слава Небезумным Богам, демон вместо этого плюнул в зашатавшегося мага шипом из своего роскошного костяного гребня. Видать это был его коронный номер. Или же у демона был слишком компактный, что вообще не редкость для обитателей темных миров, мозг, для того чтобы выдавать одну убийственную мысль за другой. Шип, заторможенный и сбитый с траектории стремительного полета выталкивающей силой унылого мира, вяло воткнулся Искандеру в плечо, вместо нацеленного горла, и вяло нагрелся. Запахло жареным мясом, паленой шерстью и чем-то резко-химическим. Защитная пряжка ремня даже и не вздумал сработать. Видать злой магии и яда в шипе было пукимонт наплакал. Зато боль, не такая уж и непереносимая, мгновенно отрезвила Искандера. Резко вскочив на ноги и выхватив жезл, маг нацелил его на макушку яростно прогрызающегося в этот мир демона и спустил самые мощные заклятья из арсенала. Летающее Лезвие рубануло оголившийся от кислоты череп демона, оставив на нем заметную царапину. Вылетевший вслед Стальной Кулак, по самые кончики стальных пальцев напитанный страхом и гневом мага, слегка оглоушил демона, уже привыкшего к невидимым фиолетовым молниям, и расширил царапину до заметной трещины. В трещине булькал и переливался всеми оттенками сиреневого мозг, или иной-какой не очень нужный орган, демона. Искандер от этого зрелища обнаженных демонических внутренностей непроизвольно облизнулся и оценивающе прищурил глаза.

От такой человеческой наглости демон, ничуть не пострадавший после сокрушительной лоботомии, взревел еще громче, мотнул рогатой башкой, при этом из трещины выплеснув немного содержимого, и выстрелил языком. Длинный и скользкий, как и полагается быть у всех его имеющих, раздвоенный и с соответственно двумя шипами на концах, как должно быть у каждого уважающего себя демона, язык преодолел расстояние до мага в мгновение ока. Но видать последствия ушиба головы еще не прошли и язык, промахнувшись, обвился вокруг того, вокруг чего обычно языки не обвиваются, по крайней мере, демонические. 'Моя фляга...'-неопределенно закричал Искандер, не зная радоваться тому, что демон вместо ноги или руки утянул сосуд с жуть-чаем, или же наоборот печалиться.

Конечно, чай был просто ужасен и быть может, через пару глотков Искандер и сам бы попытался избавиться от него. Но фляга была удобная, изящная, и главное-подарок друга из недалекой школьной юности. А точнее Шатаны Колесо, талантливейшего метаморфа и симпатичной, пусть и слегка гигантской, девушки в одном лице. Скверно когда подарки пожирают всякого рода демоны. Глаза Искандера опасно сузились в гневе. В гневе мага-зельевара с аналитхинченским складом ума. Отработанным за многие сотни часов практических занятий движением Искандер вытащил из поясной сумки целую гроздь алхимических и магических боевых и защитных эликсиров. Опорожнив пробирку с зельем Ускорения, маг метнул с невероятной для обыкновенного человека, да что там человека, автоматического многозарядного арбалета, скоростью сразу пять взрывных склянок точно черепную трещину демона. Пять мощных, узконаправленных силой мысли зельевара взрыва разметали демону полчерепа, разбрызгав вокруг, аппетитные с точки зрения самого неприхотливого падальщика и молодого алхимика, мозги. Отсутствие мозгов ни в коей мере не уменьшили рвение демона вылезти из портала. Казалось наоборот силы его, в который уже раз, удвоились, а лапы и прочие жуткие члены его ужасного тела замелькали с тошнотворной быстротой. Портал расширялся на глазах. А невидимые фиолетовые молнии унылого мира становились все слабее и слабее. Но и Искандер не стоял без дела. Наоборот каждое его движение приобрело жуткую скупость профессионала, занятого своим любимым делом, а именно потрошением. Так как Искандер был отменным потрошителем. Пущенное в оголенный мозг заклятье заморозки не причинило мечущемуся демону и грана неудобства. Зато в разноцветной вспышке, сопровождавшейся разрушением заклятья, зельевар расшифровал некоторые аспекты зелье-совместимости демона. Отлично! Демон был на удивление гнумановидным. В череп демона, за несколько минут ставший чем-то вроде мусорной корзины, если только у вас имеется привычка кидать в нее взрывные алхимические бомбочки и прочий магический мусор, влетела и разбилась еще одна склянка. Демон уже не такой резвый, как несколько мгновений назад, на секунду опешил. Он ожидал, что склянка взорвется и расплещет последние остатки его верхнего мозга, отвечающего за аналитхинченское мышление, сделав его абсолютно невменяемым, но случилось другое. Совершенно противоположное.

Демон почувствовал, как чешуя его становится крепче, кожа вместе с наирезиневейшей эластичностью приобретает стойкость практически непробиваемой эльвисской кольчуги. Ха-ха, глупый маг с испугу бросил вместо магической бомбочки зелье укрепления. Демон торжествовал. Искандер метнул еще одну склянку с зельем в быстро зарастающий свежей броней череп демона. Демон, несмотря на тупость, заслуженно приписываемую обитателям темных миров, попытался было перехватить склянку, но окрепшая броневая чешуя, зацепившись за кромку портала, не дала ему вытянуть конечность на нужную длину. Склянка влетела в рану и тут же края чешуи сомкнулись и зарастили череп демона. Чудовище в отчаянии царапнуло голову когтями, получив в результате лишь сноп ярких, разноцветных от напитавших чешую чар, искр. Взвыв дурным голосом, уже не похожим на звучавший ранее рев, демон прикрыл глаза в ожидании того, что сейчас внутри него бахнет как следует и сильно повезет если он не полностью вытечет через глазницы и другие естественные демонические отверстия. Действительно внутри демона что-то слабо бахнуло. Но ничего из демона не вытекло.

Зато он сам полностью вывалился из портала, тут же захлопнувшегося за его уродливой, шипастой и крылатой спиной. Ааргх...! Удивленно прорычал демон и на всякий случай ощупал свои естественные демонические отверстия. Выглядело это весьма скверно, но демон обрадовался и расхохотался. Глупый маг с испугу опять перепутал склянки и вместо мощной бомбочки забросил в заросший череп демона еще одно укрепительное зелье. Демон чувствовал, как скелет его приобретает невероятную упругость и прочность, прежде недостижимую никакими демоническими ухищрениями. Как следует отхохотавшись демон медленно, смакуя каждое движение своих новых костей и перелив окрепшей чешуи, поднялся и так же медленно двинулся к магу. Маг же выглядел совсем не так, как того ожидал демон. Да, тревога и прочее ожидания участи были ярко выражены на его мягком бесчешуйчатом лице. Но это тревога не имела никакого отношения к жизни и мучительной кончине, частично в лапах и частично в желудке демона, самого мага. Лицо мага тревожно ожидало реакции, какой-нибудь алхимической реакции. И очень неаппетитной надо сказать.

Ааргх...? Демон мог выражать свои чувства, не такие уж и многочисленные, только хохотом или рычанием. И на этот раз он опять же воспользовался рычанием, хотя наверное всеми фибрами демонического аналога души, просто-напросто желал крепко выругаться. А было из-за чего. Зелья сделали то, что должны были сделать. Крепкая Кожа усилило и укрепило кожу. А Убойный Скелет сделало скелет не только убойным, но еще и неимоверно прочным. А потом зелья и их жидкие чары, напитавшие каждый свою часть тела, вступили в реакцию...

В новом урниверсальном зелье, сваренном после истории с драконовыми вампирами, Искандер исправил побочный эффект этих прекрасных, каждая по отдельности, магических напитков. Но демону молодой маг дал вовсе не двойную порцию нового зелья, а пару склянок из старых запасов. Тем более новое зелье было оформлено в виде глазированных пилюль, а не жидкости. И потому сейчас демону предстояло проделать то, что однажды наблюдал еще юный Искандер во время школьного опыта на несовместимость '-кас-хас'-классовых зелий. Когда несчастного лабораторного гомункула вывернуло наизнанку с брызгами крови и острыми осколками разлетающихся во все стороны упрочившихся костей и кожи. Потом Искандер не мог спокойно уснуть целую неделю. Но вовсе не потому, что его мучили кошмары, а вовсе даже наоборот. И лишь дядя Харум, в конце недели обнаруживший, что его племянник, оказывается, по ночам специально поит мышей этими и другими зельями из его запасов, чтобы наблюдать, как несчастных животных разрывает на куски, вовремя пресек эту болезненную страсть. Искандер потом месяц не мог сидеть, нормально есть, да и ходил с трудом, а при виде мышей его бросало в такую дрожь, что пришлось через несколько лет вызывать из иного мира кошачьего демона, так как простой кот никак бы не смог справиться с той мышиной армией, захватившей весь Искандеров дом-башню. Так у Искандера появился Бетхад, а он сам не стал темным магом-маньяком. Иногда шипастые розги, с капелькой уксуса, щепоткой соли, несколькими чарами злой сулнитарской магии, и много-много Жуть-Касторки творят настоящие чудеса.

И вот, зелья вступили в реакцию. Демон взревел от жуткой боли. Он, способный глазом не моргнув оттяпать себе полтуловища, чтобы только добраться до вражеской глотки, и ничуть не пострадавший от отсутствия верхних мозгов, выл, стонал и катался по земле. Его ставшая непобедимой чешуя трещала, скрипела и выгибалась самым неподобающим образом, но не разрывалась. Его кости, могучие и прочные, хрустели и с автоарбалетным треском выскакивали из суставов и вскакивали обратно, крутились и вращались вне и в них с нарастающими оборотами, но не ломались. Всего клятова дюжина секунд, за которые демон, будучи здоровым, смог бы перерезать двадцать зельеваров и съесть мозги еще двум, и все было кончено. Демон перестал подавать всякие признаки жизни. Даже демонической. Хруст и скрежет борющихся смертным боем кожи и скелета прекратились. А из естественных демонических отверстий потекло то, что совсем недавно и было демоном. Особым образом скосив глаза, Искандер увидел как тает и темнеет кипучая и жгучая аура жизни демона, превращаясь в затхлую ауру смерти. Несовместимость зелий перемолола при содействии кожи и костей внутренности в единообразную склизкую зеленовато-сиреневую кашицу. Это была жуткая смерть, даже для того, кто наверняка хотел выгрызть тебе мозг и высосать душу, чтобы переваривать ее в своем духовном желудке пару сотен лет.

Искандер вздохнул, с облегчением— наконец-то муки демона прекратились, с некоторым разочарованием— демона не разорвало на куски (розги и касторка дяди Харума не до конца выбили болезненную наклонность), и вытащил из халцедоновых ножен золотой кинжал. Подождав еще несколько минут и дождавшись когда действие зелий прекратиться полностью, молодой маг склонился над поверженным врагом и приступил к процедуре потрошения. То есть добычи ингредиентов для зелий и иных алхимических препаратов. Пренебрегать в пустыне нельзя ни граммом вещества. Тем более такого демонического. Очень скоро над черепицами бесконечной пустыни зазвучал несложный, но ритмичный мотивчик. 'Таких не берут в зельевары, хрм..., таких не берут в зельевары, хмм...кто боится хрм... зеленых и скользких кишок...ок-ок-ок...хм...'. Веселая песенка.

Бетхад кончиками усов почувствовал нечто. Как будто... как будто... Бетхад даже не знал с чем это сравнивать. Никогда прежде он такого не испытывал. Разве что нечто похожее было, когда он прыгнул в открывшийся перед ним портал, спасаясь от жестокого развлечения своего старшего брата Кис-а. Это могло означать, что где-то далеко-далеко был открыт грубый портал. А также что у него просто дрогнули усы. Бетхад мог бежать долго, в отличии от иных кошек, он все-таки был демоном. Правда после такой длительной пробежки ему всегда хотелось есть. И как можно больше. Полную, с горкой, тарелку свежих джеррианских грибов, сладких жареных оладий из кимийской кукурузы, пять гроздей сочных киртеколских ягод, дюжину копченых йаммских яблок, ну может быть парочку гибарийских пахучих груш и запить все это целым ведром зикмуродинового сока. Ах, зикмуродиновый сок. За пять лет Бетхад уже подзабыл его нежный, сладкий, поистине достойный сынов и дочерей Тирга, вкус. Хотя сейчас кошачий демон был настолько голоден, что не отказался бы и от не сильно высохшего куска алхимической репы и тарелки тощих сливок, выдаиваемых из самых диентичекских тощих сиреневых коров.

Демону жутко, просто демонически, хотелось есть, а есть положительно было демонически нечего. Разве что камни поглодать, вспомнить заодно молодость. Эх, юность рабская — доля Хар-ская. Бетхад в ярости пробегая мимо одного валуна, имевшего несчастье оказаться на его пути, ударом хвоста расколол его на пять частей. Для этого пришлось на секунду остановиться, но дело стоило того. Кошачий демон успокоился, правда, камень и внутри оказался камнем, а не замаскированным своей кожурой сверхпитательным фруктом. В поисках пропитания оголодавший Бетхад огляделся. Эх, хоть бы травиночку пожевать. А кстати... почему бы и не попробовать. Осторожно приблизившись к перистой шипастой травиночке, которую по каким-то сугубо личным мотивам Искандер прозывал кустиком, кошачий демон ее как следует обнюхал, послушал и ощупал усами. И нюх, и уши, и усы подтвердили, что это действительно трава, а не замаскированное мясное существо и не перьевой хохолок безумного гигантского, в свою очередь озверевшего от голода, драконового крота.

В отличии от трехгорбого верблюда демон из Вирсекарса мог полакомиться и мяском, без таких печальных последствий как смертельное пищевое отравление. Правда мясо съеденное за просто так проходило сквозь демонический организм тоже за просто так, чисто проездом. Не принося и капли удовлетворения, и тем более сытости. Усваивалось только то мясо, которое добывалось потом и кровью. Как собственной, так и вражеской. То бишь мясо поверженного или трусливо ретировавшегося врага. И это мясо было действительно полезным. Оно делало демона и сильнее, и быстрее, и шкуру— прочнее, и даже мысль смертоубийственную-смертоубийственнее. Не говоря уже про усы, лапы и хвост. Мясо это хорошо, но только после драки. А после продолжительной пробежки хотелось сочных фруктов и овощей. Ну, и выпить.

Осторожный Бетхад осторожно высунув язык, так же осторожно лизнул травянистое перо. Не так уж и противно... немного мятой попахивает. Оторвав, когтями, кончик пера, кошачий демон бесстрашно закинул его в рот и пожевал. Недурно, запах мяты, а вкус сушеного перечного огурца, ну и еще сладкой алхимической репой отдает. Сладкую репу Бетхад любил. И потому храбро оторвав все перо, запихал в рот и сжевал. Мятная свежесть с реповым духом заполонила рот кошачьего демона. Мм... вкуснятина. Только нёбо немного сушит. Бетхад с удовольствием проглотил разжеванное перо, и направился к следующей травинке, отстоящей шагов на десять в сторону. Проделав эти десять шагов, кошачий демон почувствовал, что нёбо сушит не совсем немного, а немного больше чем немного. Зато вкусно, решил Бетхад и бесстрашно смолотил вторую травинку. Второе перо имело вкус свежей танзанейской дыни и сулнитарского виноградного огурца. Странно, таких фруктов Бетхад в жизни не пробовал, но точно знал, что это они. Нёбо же высохло до каменного состояния и продолжало сушиться. Надо добыть чего-нибудь выпить, подумал Бетхад и хихикнул. Это немного озадачило и еще больше развеселило кошачьего демона. Он за всю свою жизнь ни разу не хихикал, тем более так глупо, не потому что был так черств или чопорен, а просто потому что не умел. Демоны из мира Вирсекарса могут блаженно мурлыкать, могут нагло усмехаться, благо кошачья морда этому благоприятствует. Могут издавать что-то похожее на жуткий демонический хохот, как никак они все-таки демоны, но хихикать... это уже что-то не то...и очень смешно...