"Как говорит память предшественника — только после демонстрации превосходящей силы дикари начинают вести себя вежливо", — не уверен, логика во мне говорит, или же это результат очередного заскока "родителя", передавшийся в наследство вместе с магией, но никаких сомнений в правильности своих действий у меня так и не возникло, пока последняя жертва не сдалась.
Вновь обретя плотность, возникаю во всём своём великолепии в центре лагеря... и понимаю, что опять забыл про одежду. На мне тут же скрестились десятки испуганных взглядов, из которых мужскими были от силы двадцать, а ещё сорок — женскими... кобыльими?
"Нашёл о чём и когда думать", — покачав головой, заставляю свою тень обтечь меня облегающим костюмом, после чего придаю ей плотность и осязаемость.
Жестом приманиваю одного из оленей, сияющего голым пятнистым задом (впрочем, у него есть тому оправдание, пусть и позорное на взгляд моего предшественника), а когда чёрные маслянистые щупальца поставили его передо мной на колени, кладу ладонь на лоб между рогами. Жертва попыталась дёрнуться, что-то закричала... задёргалась и пустила пену изо рта.
"Похоже, ментальную магию тоже придётся тренировать заново. Ну или с нуля? В конце концов — это наука тонкая, а силёнок у меня явно прибавилось", — с сожалением убрав ладонь от головы воина, с тупым выражением морды упавшего в снег, пуская струйку слюны изо рта, а крови — из носа и ушей.
— Твоя моя понимай? — обращаюсь к пленникам, от коих явственно повеяло ещё большим страхом и, к удивлению, злорадной радостью (причём последней было слишком уж много).
"Похоже, что парня тут не слишком любили", — отмечаю краем создания.
— Моя зовут Фрост Шэдоу, — раздражение, вызванное собственным косноязычием из-за плохого владения оленьей речью, пробилось даже через корку равнодушия. — Моя теперь главный тут. Возражения?
— Дай мне топор, выродок, и ты!.. — крик одного из мужчин был прерван ледяной пикой, что вырвалась из земли и вонзилась ему под нижнюю челюсть.
— Моя главный, — повторяю нарочито мягким тоном. — Возражения?
На этот раз все промолчали и я, желая устроить ещё одно испытание их здравомыслию, ну или подчиняясь позыву подсознания, что нельзя откидывать полностью, взмахом руки развеял путы. Несколько секунд царила тишина, а затем ещё несколько умников, с яростными криками, будто бы никогда и не слышали о том, что нападать можно молча, кинулись в бой. Итог их смелой, но тупой авантюры оказался тем же.
После этого из каравана осталось всё тех же четыре десятка ланей, ну и всего восемь оленей. И если вторые просто продолжали сидеть на тех местах, где их отпустили путы, первые упали на колени, уткнулись мордочками в снег, вытянули перед собой свободные руки и замерли.
"Чисто страусы: жопы выпятили и головы в песок. Холодно, наверное, только шёрсткой прикрытыми грудями на снегу лежать", — подобное раболепие тешило огрызок тёмной сущности в глубине души, но у меня не вызывало ничего кроме досады.
— Как зовут твоя? — обращаюсь к ближней к себе лани, заляпанной... генетическим материалом.
— Верба, новый господин, — ответила пленница, не поднимая взгляда.
— Твоя теперь главная самка, — объявляю достаточно громко, чтобы слышали все. — Проследить, чтобы все мыться и одеваться. Даю полчаса.
— Воины не будут подчиняться, — со страхом и решимостью отозвалась собеседница.
— Ты решать проблему, — отвечаю равнодушно. — Моя вернуться через полчаса. Исполнять.
"А теперь посмотрим, попытаетесь ли вы сбежать, ну или же достаточно прониклись своим положением. Чувствую, надо всё же разобраться со своей головой, а то ожидание попытки неподчинения — это не нормально", — обратившись облаком, взмываю вверх и "истаиваю", применяя магию визуальной маскировки.
Примечание к части
Когда будет продолжение — не знаю. Сперва закончу одну из пишущихся работ.
Всем добра и здоровья.
Страна Оления 2
"Вот такого я как-то не ожидал", — констатирую мысленно, разглядывая развивающуюся в лагере драму.
Стоило мне "исчезнуть", как атмосфера тут же изменилась: олени, просидев на коленях ещё секунд пять, начали резко подниматься на ноги и криками отдавать приказы, попутно натягивая на себя штаны, куртки и броню. Некоторые лани, находившиеся к ним ближе всего, действительно подчинились и стали собирать вещи для небольшой группы беглецов, явно решивших не дожидаться возвращения сильного, но глупого единорога. Однако же удивление вызвали их товарки, которые сперва робко, а затем с явным предвкушением стали хватать оружие, слишком массивное для них, чтобы с крайне воинственным видом начать стягиваться к последним самцам.
Воины оказались слишком увлечены спорами между собой, торопливыми сборами ценностей и припасов, из-за чего слишком поздно обнаружили то, что находятся в окружении. И, наверное, ситуация когда три десятка голых вооружённых амазонок готовятся напасть на в три раза меньшее количество викингов могла бы показаться забавной, а то и эротичной... если бы не зверские выражения мордочек представительниц прекрасного пола.
"Ну кто так делает? Их перебьют, пусть и не без потерь", — делаю вывод из образовавшейся диспозиции, когда более многочисленная, но явно слабая группа, криками и возгласами старалась придать себе решимости, чтобы напасть на кучку молодых бойцов, вставших плечом к плечу в круг, огрызаясь ругательствами и всевозможными карами.
Те лани, которые совсем недавно помогали оленям, попрятались за сани и теперь опасливо из-за них выглядывали, не решаясь примкнуть ни к одной из сторон. А тем временем оскорбления и обвинения становились всё более яростными, обещая вот-вот перерасти в рукоприкладство.
Из выкриков стало очевидно, что самки в караване двурогих находились совсем не в роли добровольной прислуги, целителей или кого-то ещё, а были собственностью командира отряда. После гибели всех остальных, по правилам установленным Даином, всё живое и неживое имущество из отрядной казны переходит в руки старшего из выживших, который должен будет вернуть всё в штаб армии, ну или выкупить за свои деньги...
Наконец, по всей видимости устав пререкаться, воины вскинули молоты и секиры, издали дружный воинственный рёв и бросились на прорыв. Лани дрогнули, однако же оружия из рук не выпустили, а некоторые из них вовсе кинулись наперерез желая если не наколоть врага на копьё (или большой дротик?), то хотя бы повалить, чтобы другие могли добить упавшего.
— Замрите, — произношу одно слово, проявляясь над головами враждебно настроенных сородичей, одновременно с тем тенями связывая руки и ноги воинственных дикарей. — Моя приказывать — ваша исполнять. Моя приказывать драться?
— Поцелуй мой топор! — взревел один из восьмёрки выживших, попытавшись метнуть в меня своё оружие, что было бы бесполезно даже в ситуации, если бы у него получилось пошевелиться.
— Ваша был дан шанс жить, — опустившись на землю, вновь принимаю форму единорога из плоти и крови, тут же облачаясь в собственную тень. — Ваша отклонил моё предложение.
Теневые щупальца заткнули рты, из которых попытались вырваться новые ругательства и оскорбления. Впрочем, спровоцировать меня попытались только воины, в то время как лани, стоило им меня увидеть, мгновенно потеряли боевой дух.
"В другой ситуации меня бы порадовал вид толп женщин, готовых падать к моим ногам. Но ведь ко мне они относятся не многим лучше чем к своим сородичам. Просто понимают, что ничего не смогут сделать... открыто. А вот отравить, ну или пырнуть ножом — это пожалуйста. Так что есть и пить из их рук я не буду. А тем более — подпускать их на расстояние удара, не имея хотя бы одного слоя любой защиты", — окинув взглядом рогатых красоток, прихожу к выводу о том, что они не голодали, но на этом без подробного обследования достоверная информация заканчивается (магия могла убрать любые шрамы, но такие "любящие" взгляды сами собой не появляются).
— Верба, — чуть повысив голос, зову единственную сколь-нибудь знакомую представительницу борцов за равенство полов.
— Д... Да, господин Фрост Шэдоу? — отозвалась лань, руки которой до сих пор сжимали древко копья-дротика, не в силах разжать пальцы из-за теневых щупалец.
— Моя дал приказ, — повторяю глядя на девушку, в глазах которой плещутся страх и упрямая решимость. — Твоя не справилась. Занимайся самками, а я говорю с воинами. Не справишься снова — накажу всех. Понятно?
"Твоя моя понимай? Тьфу. Чувствую себя умственно неполноценным", — досадливо пронеслось в моей голове, пока я ждал ответа.
— Будет исполнено, господин Фрост Шэдоу, — послушно произнесла собеседница.
"Как-то криво звучит. Шэдоу Фрост было бы лучше, на мой взгляд. А то чувствую себя как Мэн Спайдер какой-то", — на этот раз не спешу развеивать щупальца, а наоборот вкладываю в них побольше магии, при этом отдавая волевой приказ, подкреплённый мыслеобразом.
Щупальца превратились в змей, под вскрики и взвизги заползшие на голени и предплечья, а также обхватившие шеи, красными глазками глядя на своих носительниц. По сути они были простыми анимированными конструктами, с заложенной в них простейшей программой, главная задача коих — мотивировать пленниц на подчинение.
— Слушаться меня — жить хорошо, — обещаю ласковым голосом, демонстрируя кончики клыков во рту. — Не слушаться... жить мало. Исполнять приказ.
"Не умею я с не людьми общаться", — делаю неутешительный вывод, глядя как бросившие оружие лани, крайне осторожно и медленно отступают от меня, то и дело опасливо оглядываясь (и куда только делась вся решимость биться до конца?).
— Теперь вы, — поворачиваюсь к восьмерым оленям, продолжающим пытаться испепелить меня взглядами, при этом кроме ненависти и страха испытывая ещё и нечто вроде чувства предательства.
"Можно было бы покопаться у них в головах... но боюсь, что с моим нынешним контролем ментальной магии их мозги сварятся раньше, нежели я получу полезную информацию. Даже язык выучить нормально у меня не получилось. Добровольно же они говорить не захотят... А что если прибегнуть к артефакторике? Предшественник изобрёл чудесный инструмент — контролирующий шлем. Только вот использовал его как-то слишком однобоко — зомбировал собственных солдат. А ведь каждая приходящая в Кристальную Империю армия могла стать частью его легионов тьмы. Тут бы и аликорны впечатлились", — приняв решение, начинаю формировать в своих руках кристалл в форме шлема чёрного цвета с прозрачным забралом.
Проблема подобных инструментов состоит в том, что носитель не способен проявлять инициативу, чтобы контроль не ослабевал. Ещё одна сложность проявилась тогда, когда выяснилось, что первые модели рабочих устройств влияют так, что в памяти не сохраняется больше двух-трёх приказов, из-за чего пришлось сочинять инструкции с подробным описанием действий, а затем заставлять вызубривать их. Таким образом в Кристальной Империи нормой было услышать нечто вроде "Выполнить приказ шестьдесят шесть".
"А ведь какой потенциал у применения этих шлемов. Раздал школьникам, приказал "прочитать от корки до корки" и можно отдыхать. Мечта учителя в классе гиперактивных подростков", — из глубин памяти всплыли образы какого-то фильма, где люди ходили по серому городу, одетые в серую одежду, с абсолютно безэмоциональными лицами, но это не помешало внедрить в устройство последнюю структуру.
Стоит учитывать, что если бы я не понимал языка оленей, то вне зависимости от наличия или отсутствия шлема, подопытный не выполнил бы ни одного приказа. И даже сейчас, из-за моего косноязычия, он может сделать что-то не так просто из-за недопонимания.
"А наличие рогов я не учёл... Это поправимо", придерживая готовый шлем одной рукой, создаю во второй кисти теневой клинок, после чего почти без усилий срезаю лишние "ветки".
Во взгляде жертвы, когда к моим ногам упала его гордость, читалась всепоглощающая ненависть, смешанная с обидой. Словно я, как обладатель рога, предал всех мужчин разом, после чего ещё и поиздевался над ними самым гнусным из возможных способом.
"Кажется, у меня даже совесть зашевелилась. Надо бы с этим заканчивать, пока ещё что-нибудь к ней ни присоединилось", — решительно надев грубое, из-за спешки, но в достаточной степени работоспособное устройство на голову пленника, с удовлетворением вижу как стекленеет взгляд, теряющий всякую осмысленность.
— Твоя моя понимай? — всё же спрашиваю для проверки, в очередной раз чувствуя поднимающееся откуда-то из глубины раздражение, явно источаемое ошмётками тёмной сущности.
— Да, — односложно ответил безрогий воин.
"Жаль нельзя всех встречных недоброжелателей в шлемы одеть. Слишком уж это приметная вещь для тех, кто сталкивались с моим предшественником после его потемнения. Селестия тут же прилетит и тогда... скорее всего мне будет больно, стыдно и обидно. Ибо я совершенно уверен, что не подтянув боевые навыки сольюсь в первые же минуты", — откинув не слишком весёлые мысли, приступаю к тщательному допросу осведомителя, напрямую запитывая заклинания, встроенные в шлем, от собственного резерва.
...
Верба, совершенно внезапно оказавшаяся старшей у "обозных кобыл", со всей возможной серьёзностью взялась за свою работу: больно уж не хотелось ей злить мага, столь показательно перебившего множество крепких воинов (а учитывая, что она слышала перед уходом основной части отряда, то убил он намного больше её сородичей). Впрочем, нельзя было сказать, что ей так уж жаль кого-то из уже павших, так как они были идейными последователями Даина, с промытыми на выполнение нового закона мозгами.
Первым делом лань заставила своих товарок по несчастью оттереться снегом, так как питьевой воды на это явно не хватало, а топить замёрзшую воду не было времени. После этого, кое-как приведя в порядок и себя, она влезла в широкие рубаху и штаны из грубой ткани, похожей на мешковину, надела на ноги стоптанную кожаную обувь, ещё раз пробежалась вдоль рядов подавленных, испуганных подруг и только тогда успокоилась.
Ещё недавно она сама была готова умереть в надежде на то, что хоть кто-то из них обретёт свободу: припасов, собранных для двух с половиной сотен воинов и полусотни обслуги хватило бы на дорогу через границу... К сожалению монстр, скрывающийся под шкурой жеребца-единорога, сыграл с ними злую шутку и в момент начала боя вмешался, продемонстрировав подавляющую силу. Это стало тем ударом, что ломает стержень и лишает воли к сопротивлению успешнее, нежели издевательства и дрессировка.
То, что незнакомец был пони не делало ситуацию легче, так как доброты и сопереживания он совершенно не демонстрировал, в очередной раз доказывая правоту суждений о том, что сильный может диктовать свою волю. И словно бы показывая своё превосходство, Фрост Шэдоу создал змей, от одного вида которых в душе что-то холодело, приказав им следить за своими пленницами.
Лишь после того как с работой было покончено, борясь с чувством голода, утолить который до всего произошедшего так и не получилось, лань позволила себе прислушаться к разговору нового хозяина и одного из дружинников, оставленных охранять караван. Насколько же сильным оказалось её удивление, когда она поняла, что тёмный единорог выспрашивает не какие-то секреты Даина и его сторонников, а всем известные прописные истины об Олении.
