Неконец (Летописи Песца)

Не успевшие далеко уйти разворачивались, собирались. Всего человек двадцать пять — и стриженые побратимы, и так просто мужики, все с чем-нибудь тяжёлым в руках.

— Пошли! Без лишнего шума! — приняв решение, Николай действовал быстро. Его десяток за ним, а там и остальные нестройной колонной двинулись к мосту.

— А ты давай вперёд, заглянешь под мост, что там. Есть фонарь у кого — передайте разведке!

Фонаря не нашлось, оставалось рассчитывать на свои глаза — благо ещё не совсем стемнело, хотя под мостом и лежала густая тень. Сергий почти бегом пробежал по откосу, зашумел вниз, потом как мог тише метнулся вверх, заглянуть из-за угла пролёта. Никого не было под мостом, только какие-то тряпки, видимо бомжи ночевали когда-то. Но не было и бомжей. На противоположной стороне тоже было пусто — тот край просматривался лучше, светлый западный край неба был почти ровно за спиной.

— Чисто — крикнул негромко, чтобы слышали только на мосту.

— По одному за мной бегом — и командир первым побежал по раздолбанному асфальту. За мостом дорога делала плавную петлю, поднимаясь наверх наискось. Собрав отряд в непросматриваемом уголке, Николай повёл всех вперёд — дома чёрного района начинались выше, в стороне от реки. Сергий хотел и тут выйти в разведку, но приказа не было, а сам он предложить не решился. Шли быстро, почти бегом — малый отряд не толпа, где каждый оглядывается на соседа, здесь же скорость задавал организованный десяток, а остальные полтора старались не отстать. Вот и конец поворота, заросший кустами забор, низкая крыша частного домика и за ним — первая пятиэтажка. В окнах темно, и никого на улице, только светится за углом какой-то фонарь, но не на столбе, низко, через листву кустов. Десяток развернулся в цепь, руки сжали оружие — ну, какое есть — дубяще-засветительное... Только Николай вытащил из-за пазухи одноствольный обрез, звонко щёлкнул предохранителем — патрон уже в стволе. Сергий отодвинул Наташку за спину, тоже становясь в ряд. Хоть и не его десяток, все теперь братья, особенно в бою. Десятник махнул стволом — пошли! Молча, волчьим шагом порысили вдоль улицы, заворачивая в сторону фонаря.

Под фонарём, возле входа в небольшой дворик, кто-то сидел. Не под кустом на корточках — на улицу было вытащено кресло и в нём с удобством расположился старик. Видимо, сидел он тут давно и дремал, свесив голову на спинку кресла. Домашнее кресло, укрывающий колени старика плед, да и сам он настолько выбивались из окружающей картины притихшего городка, что отряд сбился с шага. Опомнившись и явно разозлившись на себя за замешательство, Николай подскочил к старику и без лишних слов толкну его стволом — Подъём!

— Ну и зачем так орать? — с полным присутствием духа осведомился тот

— Чтобы ты, одуванчик божий, проснулся поскорее.

— Я не сплю.

— А что делаешь?

— Вас жду.

— И нахрена?

— Разговор есть.

— Ну?

— Тот, кто это всё сделал — не наш.

— Ага, так я и верю. Чисто русское имя — Самед, да?

— Имя наше, шакал — не наш. И имя у него другое. — говорил старик чисто и почти без акцента.

— Плевать на имя — где он!?

— Он не сказал.

— А может, нам этот милый домик запалить, подперев для начала окошки — может, это тебе память вернёт?

— Там никого нет. А с памятью у меня и так неплохо.

— И всё же? — Николай нервничал. Боевой запал проходил, он рвался сюда мстить и рвать — а вместо честного боя какой-то разговор, тупой и мутный, и неясно, что делать — не поворачиваться же обратно!

— Самед не наш. Он никогда здесь не жил, родных нет, земляков нет. Чужой. Приехал месяц назад, тихо сидел, потом как с цепи сорвался. Звал на джихад, хотя сам ни разу в мечеть не сходил, обещал богатую жизнь и хорошую власть.

— Так что ж вы его не выгнали?

— Выгнали. Да только он не ушёл.

— Где его дом?

— Нет у него дома. Никто его пускать не хотел — зачем людям проблемы?

— Ну жил он где-то?

— Не знаю. Приезжал может быть.

— Да он лапшу вешает — крикнул сзади тощий мужик с синим татуированным крестом на голом плече.

— Зачем лапшу? Лапши у тебя своей хватает. Наши не трогали вашу девушку и не делали бомбу.

— Э-э-э, дед, а ты откуда вообще всё так знаешь, излагаешь как по шпаргалке? Заранее выучил? Ты здесь и сидишь, чтоб нам мозги засирать? — и Николай чувствительно ткнул стволом обреза под рёбра старика.

— Пали, пали дом — продолжал разоряться мужик, не торопясь при этом сам начинать военные действия.

— Ша, замолчали! — пресёк беспорядки в отряде десятник. — Не суетись, у нас сотник есть — и потянулся за телефоном.

Выстрел прозвучал как-то негромко, сперва никто даже не понял, что это был выстрел. Николай дёрнул головой и начал заваливаться прямо на старика. На бритую макушку маленьким фонтаном выплёскивалась кровь.

Старик с выпученными глазами попытался подняться с кресла, но то ли десятник в последнем усилии надавил спуск, то ли судорога свела палец, но обрез его оглушительно бахнул, и дед обвалился обратно. Трое мужиков постарше, успевшие отслужить, дружно кинулись под защиту стены. И тут с другого конца района тоже донёсся раскатистый ружейный бабах, за ним ещё один, и следом нестройный рёв сотни глоток.

Сергий попытался схватить ружьё — при здравом размышлении он может быть и сообразил бы, что обрез бесполезен против затаившегося где-то наверху снайпера, но думать было особо некогда. Ему повезло — снайпер не стрелял.

— Пошли, пошли, вот этот подъезд — крикнул один из служивших — за мной!! Когда командир убит в бою — кто-то должен занять его место.

— Сейчас — крикнул Сергий, выгребая из карманов десятника патроны. Быстрее было бы снять куртку, но это пришло ему в голову только уже около подъезда. Дверь, кое-как сваренная из отходов листа при производстве дверей подороже, была достаточно прочна, чтобы выдержать пьяного дебошира, но монтировка в рабочих руках не оставляли шансов — в пять секунд защёлка была свёрнута набок вместе с ребром двери, Сергий еле успел ружьё перезарядить. Молча кинулись наверх, единым духом пробегая площадку за площадкой. Наташка отстала, но тоже бежала следом — оставаться на улице было страшнее, чем вместе со всеми. Только забежав на пятый этаж и обнаружив, что лестницы на чердак нет, остановились. Тут горела тусклая лампочка, и в свете её Сергий обнаружил, что от всего отряда осталось восемь человек — и девятая Наташка. Остальные банально смылись, причём не только мужики, но и побратимы. Из восьми было четверо от десятка Николая, трое мужиков, ну и Сергий, у которого и мысли не возникло отступить. Тем более теперь он один был вооружён коротким ружьём 20 калибра, метко прозванным "смерть председателя" — так похоже оно было на классический кулацкий обрез. Но обрез не обрез — а с десяти метров картечью мало не покажется.

— Дверь ломай, тащи что найдём — выразился новый командир, мужик лет сорока с недельной, не меньше, щетиной. Деревянную квартирную дверь снесли разом, за ней стоял весь белый хозяин, которого так же мимоходом ударили монтировкой, и он молча рухнул в коридор. Стол под перила, шкаф на стол — вперёд! Наташке оставалось только сжать кулаки и молиться — она сама не знала кому она молилась долгие секунды, пока поредевший отряд уходил наверх. Но ни стрельбы, ни ещё одной бомбы не оказалось. На чердаке было просто пыльно и пусто, только мельтешили вспугнутые голуби.

— Ушёл, сука! — со всей злости шарахнул по стропилу монтировкой командир.

— Умный, тварь... понял, что порвём.

— Он заранее приготовился — устало произнесла Наташка.

— Ты откуда знаешь?

— А всё сходится. Сидел, слушал как Николай с аксакалом говорит. А как понял, что может договориться — убил его. Ему погром нужен, всё для этого делает.

— Так это что, сам Самед? — Сергий сжал в руках обрез.

— Я откуда знаю? Может Самед, может Мамед. Только он делает что ему надо, а мы — что он хочет.

— И что? — вмешался командир — делать что надо?

— Ничего! Я вам что, генерал Шаманов?

— Ясно. Как не надо делать — все знают. А как надо?

— Валить отсюда надо — хмуро буркнул один из побратимов. Они сейчас опомнятся — охренеть мы тут навоюем в восемь рыл.

— Пошли — буднично согласился командир — На соединение с основными силами.

Стараясь не шуметь, разом как-то притухнув, пошли по крайней улице вдоль реки — по этой, чужой стороне. Заблудиться было сложно — крики и иногда выстрелы показывали направление, а вскоре и зарево прибавилось. Василий не просто перешёл речку, но и завёл отряд дальше, с восточной окраины. И разошёлся там на полную. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный — вспомнила Наташка проходимого в школе Пушкина. Здесь не бунт — но бессмысленность вот она, здесь. И беспощадность — чуть дальше. Крики не давали усомниться — уже не боевой клич, а вопли ужаса неслись им навстречу.

— Командир, смотри! — по тёмной улице кто-то бежал навстречу.

— Стоять! — Сергий не знал, откуда появился фонарь. Наверное, в квартире взяли. Синюшный луч дешёвых диодов выхватил невысокую фигуру, явно женскую. Услышав русскую речь, она застыла, попыталась кинуться в сторону, но не успела — побратимы уже выдвинулись по обеим сторонам. Сергий оказался ближе всех, схватил руку, завернул за спину, как учили. Она пыталась вывернуться, потянулась укусить — и он чисто машинально зарядил ей по морде.

— Не смей! — тут же повисла у него на руке Наташка. Мужики вмешиваться не торопились, командир даже подался назад — не хотелось ему встрять в разборку. Побратимы же наоборот сомкнули круг, перехватили вторую руку, растянули.

— Чего это не смей? Они с Машкой не церемонились, а ты что, прощать вздумала?

— Самеда — хоть в мясорубку живым. Я ещё помогу — с холодным бешенством ответила она — А её не смей. Чем ты лучше него будешь?

— Я не лучше — совершенно спокойно ответил боец, имя которого Наташка никак не могла вспомнить — я сильнее. А эта мокрощёлка нарожает десяток чертенят. Ты сколько рожать будешь, а? А справятся — твои с её?

— Тебе ещё за подругу отдуваться — подхватил второй, сгребая за волосы пленницу. Теперь и Наташка видела, что та совсем девчонка, лет пятнадцать, если не меньше.

— Или ты теперь ей подруга? А то смотри — и тебя могём за компанию.

Сергий подался назад, спиной отталкивая Наташку подальше. Сцена с ныне покойным Алексием и вполне живым Василием мгновенно всплыла в голове.

— Она же мелкая совсем... — растерянно пролепетала Наташка, уже понимая, что никто её слушать не станет.

— Тебя не спросили. Не по нраву — вали, без соплячек скользко.

— Пойдём-ка отсюда — недолгий командир потянул её за руку — а ты, парень, с нами или с ними?

— По бабам или в бой? — добавил второй мужик, демонстративно сплёвывая в сторону побратимов. Те глазами зыркнули, но обострять ситуацию не стали.

— Я в бой — Сергий окончательно отпустил руку пленницы, чем та попыталась воспользоваться, но без всякого успеха — держали её четверо.

— А ну не дёргайся! Мы не ваши чурки, девок молодых ножами не режем.

— Пошли! — уже требовательнее повторил старший и не дожидаясь двинулся дальше, в сторону криков и звука разбиваемых окон.

Быстрым шагом дошли до конца улицы. Тут уже были видны следы погрома — свёрнутый забор и разбитые окна. В доме кто-то был, но при звуке шагов мгновенно спрятался.

— Пришипились. Скоро опомнятся и полезут — злым шёпотом пояснил командир.

— Точно? Тут же наши прошли, загасили всех — не согласился Сергий.

— Хрена — всех. Всех — это когда "градом" накрыло, а потом ещё "коробочками" прикатало. А тут — шума много, толку хрен.

— Ты воевал что ли?

— Нет, при штабе писарем! — мужики хохотнули, видимо, это была знакомая шутка. Ни Сергий, ни Наташка её не знали.

— А почему не в братстве?

— А накой? Я свой долг отдал, за себя и за половину взвода. Да и братство ваше... ну ты сам видал — кому война, а кому мать родна...

— А за речку зачем с нами пошёл?

— Гы, за речку... речку нашёл... Чтоб вас, салаг, вывести, когда прищемят!

— Кто прищемит-то?

— Да уж найдётся... Тля, где этот палковводец? Куда толпу потащил?

— Там вроде шумят — Сергий немного робел перед циничной уверенностью пожившего и повоевавшего мужика. Тем более под цинизмом проглядывал если не страх, то уж точно серьёзная озабоченность. Очень не нравилась командиру обстановка.

— Шумят. И там — тоже шумят. Разбрелись, как бараны!

— Лимон, не прикроем мы их — подал голос третий мужик, до того больше помалкивающий — черти как столпятся, да как друг друга заведут, без пулемёта не разгонишь. А не дать столпиться хрен мы осилим.

— Сам знаю — огрызнулся командир со странным прозвищем.

— Уходить пора. Если не поздно.

— Куда уходить? Надо хоть сколько-то собрать — одни и не выйдем уже... Да может и разживёмся чем посерьёзнее. Почти догнали...

За время разговора — а может перебранки уже — прошли два квартала одноэтажной застройки. Три дома горело — видимо, там кто-то сопротивлялся. А может, просто под раздачу попал. Странно выглядел пожар, который никто не пытался тушить. Странно и страшно. Дальше начинались пятиэтажки, и тут уже становилось людно. Кто-то бегал по улице в отсветах пламени, кидал камни в окна. Полста метров до них оставалось, когда сзади послышался звук мотора.

— В кусты живо! — рявкнул Лимон таким тоном, что спорить не хотелось — Вон туда, в тень!

— На тряпку, ствол оботрёшь если что — протянул Сергию какой-то обтрёпанный кусок "второй" мужик.

— Что — если что?

— Если это менты подвалили. Оботрёшь и скинешь, в кусты поглубже. А если полапаный скинешь — всё на тебя и повесят.

— Не суетись, Усатый. Если повяжут — так и так повесят. Может и буквально. Только хрена это менты. Менты вчера бы прикатили. Да и машина не ментовская, те б на "пазике" были или "урале"...

Усатый (у которого никаких усов не наблюдалось), протянутую тряпку тем не менее не убрал, и Сергий на всякий случай принялся стирать отпечатки пальцев с ружья.

— Не спеши, успеешь ещё — остановил его командир. Лучше патрон добавь.

— Куда? Я же зарядил уже.

— В магазин. Ты перезарядился, а патрон не добавил. Два выстрела у тебя, а могло быть три.

— Все зарядил. Учили — даже обиделся Сергий.

— Ладно, это я так, на всякий случай. Мы трое друг друга сто лет знаем, сговариваться не надо, а тебя — нет. Так что слушай — я так думаю, ни разу это не менты, это к чертям подмога катит. Вряд ли много, и вряд ли тёртые, но с дудками наверняка. Так что когда они из бурбухайки полезут — даём первым оттянуться чуть, а задних валим, дудки берём и дальше уже как выйдет. Уяснил?

— Уяснил. Без команды не стрелять?

— Именно. И идёшь с нами, чтоб из-за спин не стрелял. Патроны с чем у тебя?

— Не знаю. Десятника патроны...

— Ну тем более. Если там картечь — как раз нам половина и прилетит, даже если не промажешь.

— Я умею...

— Картечь в сноп собирать — тоже умеешь? Ладошкой?

Сергий сконфуженно умолк. По кустам уже плыли пятна света от приближающихся фар.