Делион. Огненная пляска

Старик умолк, а Клепий глубоко выдохнул. Красивое сказание, истина которого облачена в одежду мифов и легенд. Сама история была намного прозаичнее. Однако страж думал, что из этой легенды стоило бы вынести для себя. Возможно необходимо прочитать первоисточник. Однако, Клепий понимал, что все эти атрибуты Морского Востока — песочные черви, мохир, богиня Фахтаче, как-то связано воедино.

— Спасибо вам либрариум за предоставленный рассказ, — произнес страж, вставая со скамьи. — Значит Велисарий не сказал вам, зачем ему понадобилась информация о горе?

— Нет, — покачал головой библиотекарь. — Думаю, это как-то тесно связано с культом Фахтаче, чье влияние на Ноблос, так хочет повысить Стосовет. Стосовету нужен козел отпущения и они нашли его в виде огнепоклонников.

Слова старика прогремели словно гром среди ясного неба. Возможно культисты причастны к убийству названного стража, однако вопросов было по-прежнему намного больше, чем ответов. Культисты хотят найти одну из печатей? Они союзники Тьмы? Был ли Велисарий союзником Тьмы? Были ли культисты союзниками Велисария? Кто убил стража? Зачем культисты ищут Шармат? Может быть они ищут Гесиора? Но зачем?

— Как вы думаете, алвай Аблат, могут ли быть причастны огнепоклонники или Стосовет к гибели Велисария?

Либрариум посмотрел на перстень, надетый на указательный палец правой руки. На нем изображалось небольшой прикрытый глаз, Клепий мог поклясться, что где-то видел этот символ.

— Гибели? — улыбнулся библиотекарь. Мне казалось, что страж повесился сам.

— Если честно, я сомневаюсь в этом, но все же искренне вас благодарю, достопочтенный либрариум, — имперец сделал небольшой поклон и отправился восвояси.

Нитка, которая вела Клепия из Империи в Ноблос окончательно запуталась, образовав один большой спутанный клубок. Страж не сомневался в том, что Велисарий и культисты Фахтаче играют роль в поисках горы Шармат и одной из печатей.

Клепий возблагодарил старика и обещал зайти в библиотеку позже, чтобы забрать сказание о Фахтаче и Гесиоре. Сам же направился в сторону маяка Ноблоса, чтобы увидеть место, где был повешен (или повесился) страж.

Ноблосский маяк располагался у северно-западной части города, на небольшом острове, к которому вел каменный мост, который зиждился на толстых колоннах, спрятанных под беспокойным морем. Вход на мост охраняли пешие наемники, одетые в легкие доспехи. Двое арбалетчиков и двое копьеносцев разглядывали каждого, кто пытался нарушить порядок. Само же это место называлось «мостом влюбленных», некоторые называли его совершенно по-другому — «мостом самоубийц». Здесь люди часто, одержимые идеей тщетности бытия, потерявшие смысл в дальнейшем волочении жалкой жизни, сбрасывались с моста и убивались об острые многочисленные рифы, либо тонули в неспокойном течении.

Маяк возвышался над городом. Он был построен в небольшой крепости, которая защищалась гарнизоном из наемников. Издалека Клепию казалось это здание очень высоким и величественным, сейчас же эпитетов стражу не хватало вовсе. Маяк был грандиозной постройкой и позволял за много стадий разглядеть торговым кораблям ориентир на Ноблос. Кроме того, маяк был оборудован защитными машинами — катапультами, скорпионами и бойницами на крепости, защищая центральную военную верфь Ноблоса, где располагался сильнейший флот Морского Востока. Горожане служили именно на море, презирая сухопутное ведение войны и в этом напоминали храбрых Семиостровцев или северных варваров Съердов.

Мало тенистая песчаная аллея, по бокам от которой располагались жароустойчивые пальмы, вела к единственному входу в крепость. Здесь этот небольшой островок сужался и еще более возвышался над остальной территорией. Маяк был огорожен белыми кирпичными стенами, на которых постоянно патрулировали наемные арбалетчики и стрелки с луками. На входе стояли тяжеловооруженные воины с пиками, однако они не обратили особого внимания на Клепия. Что может сделать один человек против такого гарнизона?

Внутри крепости кипела работа. Телега, которую притащили два вола, стояла подле лестницы, ведущей к маяку. На телеге было целых шесть бочонков со смесью, о которой Клепий узнал позднее. Как ему рассказали, смесь эта называется красное золото, которое активно используется в культах Фахтаче, здесь же на маяке, она позволяет поддерживать постоянный огонь, который с момента постройки никогда не гас. Крестьяне двуручной пилой распиливали бревна, которые в дальнейшем передавали крепким мужикам с топорами. Дрова клались в специальные корзины, которые, благодаря недюжинным усилиям работников сверху, доставлялись в самое сердце маяка — очаг, где и горел огонь, предназначенный для плутающих по бесконечным водным просторам кораблей. Помимо работников и наемников здесь можно было найти жрецов, судя по красному балахону и расписной тоге они были священниками Фахтаче. Женщины занимались приготовлением пищи в другом здании, примыкающем к стене. Пахло свежевыпеченным хлебом и сладким картофелем. На другой стороне крепости, прямо под палящим солнцем на сети висела рыба, которая тоже годилась в еду работникам маяка.

Страж еще раз осмотрел маяк. Здание было построено в форме цилиндра, без каких-либо видимых углов, если смотреть вверх, то ничего не разберешь. Клепий пытался без применения способностей эфира разглядеть где в вышине кончается маяк, однако ничего кроме летающих аистов и других более мелких птиц, щеголяющих под кучными тяжеловесными облаками, он не видел.

— Мне нужно поговорить со смотрителем маяка, — обратился Клепий к одному из наемников.

— А ты кто такой? — поинтересовался воин с изрядной долей скептицизма в голосе.

— Страж, имперец, — ответил путник, выставляя вперед бедро, на котором висел зачарованный меч. — Меня послали расследовать убийство, которое произошло тут недавно.

Наемник посмеялся.

— Самоубийство. Сентар на маяке, поднимайся.

Одно слово «поднимайся» стоило Клепию больше тысячи шагов. По началу он останавливался на каждой сотне ступеней, несмотря на хорошую физическую форму, преодолеть каменную винтовую лестницу было трудно. Позже, он начал останавливаться у каждого небольшого оконца, благодаря которым здесь гулял свежий прохладный ветер. Клепий взмок, сейчас ему хотелось сбросить доспехи и спрыгнуть с маяка прямо в море, окунуться в прекрасные морские воды. Однако дело было безотлагательным, он двигался все выше и выше, проклиная все на свете и уже думая о том, как ему придется спускаться.

«Насколько толстыми ноги должны быть у смотрителя маяка?» — поинтересовался мысленно Клепий, думая о том, что подниматься сюда ежедневно невозможно.

Следующая остановка у окна стала для Клепия водопоем. Пригубив прохладной воды из фляги, он посмотрел в небольшое оконце, которое на этот раз выходило на юг. Отсюда выдавался прекрасный вид этого восточного муравейника — в некоторых местах крытые крыши практически были в настил, прикрывая друг друга, люди сновали туда-сюда, прятались под широкими козырьками на центральных улицах. Прекрасно было видно военную гавань Ноблоса — верфь, где кипела работа. Острое зрение Клепия позволило разглядеть как корабельщики строят очередной корабль для города, а матросы тренируются на старых триремах слаженной работе. Гавань была огромной дырой в Ноблосе, будто кто-то вырвал из города сердце и оставил там зияющую дыру. Корабли в гавани были словно селедки в бочке — забивали все водное пространство верфи. Клепий пытался сосчитать их количество, но уже после тридцати сбился. Сделав небольшую передышку, он отправился дальше вверх.

Вскоре, страж прибыл в самое сердце маяка — его святую святых, очаг, где всегда горел огонь, а смотритель поддерживал его круглосуточно от восхода и до заката Светила.

По всей окружности лежали дрова, предназначенные для поддержки огня. Стояли крепко сколоченные дубовые бочки, в которых хранилось «красное золото». Красное оно было только по названию, на самом деле же отливало двумя противоположными оттенками — лазурным и черным. В центре маяка стоял огромный котел, жар от которого чувствовался даже у самого края. Сентар, так звали смотрителя, стоял в одной простой набедренной повязке, исхудавший человек, тридцати-сорока солнцеоборотов, с густыми бровями и жилистым телом. Специальный механизм, с крюком и лебедкой поднимал бочку вверх, одним движением рычага он опускал бочку и маяк возгорался еще сильнее. Пламя уходило далеко ввысь, опаляя итак закопченный купол маяка. В центре купола зияла большая дыра, через которую выходил едва заметный дым от дров.

— Алвай, Сентар, — обратился издалека к смотрителю Клепий, однако тот не услышал.

Путнику было невероятно жарко, он клял Бездной свою глупую голову, что торопился сюда. Казалось еще немного и страж грохнулся бы в обморок, если б не его выдержка, тренированная в ордене. Солнце пекло далеко не так, как жар от маяка, огонь здесь пел свою бодрую, казалось, военную песнь. Потрескивали дрова, которые слуги смотрителя подкидывали в огромное горнило. Сам же очаг был прикрыт чугунными прутьями, хоть немного, но это спасало от жара.

Смотритель сам заметил стража и направился к нему, отдав приказания своим слугам.

— Да не опалит тебя пламя нашей богини, путник, — поприветствовал смотритель своего гостя, сразу же признав в нем стража. — Меня зовут Сентар.

— Я Клепий, член ордена Стражей, — ответил гость. — Могу я тебя ненамного отвлечь своими расспросами, Алвай?

Сентар кивнул головой и отошел чуть подальше от горнила, к ограждению верхнего этажа. Он облокотился на каменный парапет, где открывался еще более потрясающий вид. Протяни руку и половина города будет тебе по локоть.

«Наверно, так видят только боги. И смотритель Маяка».

Судя по обстановке, боги покинули это место из-за сильного жарева. Был только Сентар с бронзовой кожей и его слуги, которые трудились в поте лица.

— Вы можете рассказать, что тут произошло, неделю назад? — задал вопрос Клепий.

Сентар со смешанными эмоциями посмотрел на Клепия и начал рассказ.

— То был мой рабочий день, мы попали в пересменку с моим товарищем смотрителем Ламосом. Это я обнаружил тело стража, оно висело на веревке, того подъемного механизма. Была вторая половина третьей дневной стражи, солнце уже зашло за горизонт и было темно, поначалу я не мог разобрать, что висело на веревке. Слуги втащили на маяк тело, закованное в кольчугу, я не знал, кто это, пока слуги не передали мне слухи из склепа. Только на следующий день я узнал, что этот человек приплыл из Империи. Что заставило его пойти на этот шаг неизвестно.

От стража не ускользнул бегающий взгляд Сентара и то, что он постоянно отводил свой взор от глаз Клепия. С виду он не казался уверенным в своем рассказе, но голос его держался твердо. И все равно, что-то в его истории не сходилось.

— Разве при пересменке на маяке никого не бывает? — поинтересовался Клепий у смотрителя. — Я думал, вы сменяетесь только на этом месте.

Сентар начал нервничать. Его левая рука теребила набедренную повязку, а правой он поправлял потрепанную прическу.

— Да, но в тот день Ламос спустился с маяка раньше времени, ссылаясь на боли в животе, — ответил Сентар. — Говорил, мидии, купленные у Местофана на рынке, были несвежие. Этот гад и мне в тот раз подсунул рыбу, которая уже три дня разлагалась на прилавке, сдобрил ее солью как следует.

Клепий понимал, что обычным разговором тут мало чего добьешься. Сила — это показатель любого человека и проявляться она может в разных ипостасях. У кого-то есть сила физическая, у кого-то умственная. Здешний смотритель не владел ни той, ни другой и страж думал, что стоит только лишь немного поднажать и Сентар лопнет как переспелый мандарин.

— Боги посмеиваются над таким удивительным совпадением, Сентар, — говорил страж. — Каким же образом Ламос не увидел стража, а если он его и видел, то почему не передал тебе, что чужой на маяке? Где же были слуги Ламоса в тот момент?

Голос Клепия был настолько железным, что о него можно было точить клинки.

— Клянусь Пламенем Фахтаче, страж, он отпустил своих слуг раньше положенного, я видал их на обратном пути, два дурака близнеца. Я не знаю, зачем Ламос сделал это.

— Это Ламос убил стража? — с угрозой в голосе задал вопрос Сентар.

— Я не знаю, клянусь, — отвечал смотритель маяка, чьи поджилки уже начали трястись от страха.

Страж решил перейти от вербальных угроз к делу. Взяв Сентара крепко за руку, одним движением он опрокинул затрусившего смотрителя за парапет. Тот сильно ударился ребрами о камень и сбил свое дыхание, но как только оно восстановилось, Сентар начал истошно кричать.

— Подними меня страж! — орал смотритель во всю глотку. — Заклинаю тебя всеми богами Делиона, втащи меня обратно.

Только крепкая хватка Клепия отделяла Сентара от свободного полета в воздухе. Смотритель схватился другой своей конечностью за руку Клепия и с выпученными глазами просил его затащить наверх. Его ноги барахтались в воздухе, он старался наступить на стену маяка, однако они каждый раз соскальзывали, осыпая вниз крошечные камни и таким образом Сентар раскачивался в воздухе.

— Говори правду! — потребовал Клепий. — Или я отпущу тебя вниз и падать ты будешь не дольше дождевой капли. Только вот капля высохнет, не оставив и следа, а твое тело будут соскребывать с камней.

Слуги Сентара смотрели на все это, но не вмешивались. Однако всего тут было двое слуг, один куда-то исчез. Они что-то кричали на восточном диалекте Клепию, при этом продолжая заниматься своей работой. Они опускали благодаря рычагу длинную веревку вниз вместе, на котором должна была быть корзина.

— Скажу тебе правду, клянусь! — умолял Сентар пощадить Клепия. — Клянусь неопалимой Фахтаче, я все тебе расскажу, как было.

Сентар оглядывался по сторонам, стараясь что-то рассмотреть, на что страж не обратил внимания. Клепий держал смотрителя крепко за руку и ждал, пока тот ответит на все его вопросы.

— Кто убил стража Велисария? — повторил свой вопрос страж.

— Клянусь, я не знаю, клянусь, — ответил испуганный до смерти Сентар.

— Тогда расскажи мне всю правду.

— Расскажу, клянусь всеми богами Делиона, — ответил Сентар. — Только затащи меня обратно.

Клепий не поддался искушению напугать смотрителя еще больше. Суда по его состоянию, он готов был рассказать все что угодно, даже признать себя владыкой Империи. Страж втянул смотрителя на парапет и схватился за его набедренную повязку.

— Если я увижу, что ты врешь, то толкну тебя, — произнес страж. — Умеешь летать?

Сентар судорожно покачал головой. Клепий видел в его бегающих глазах испуг, руки смотрителя тряслись как при болезни, именуемой трясучкой. Сентар был перепуган и дрожал, словно опавший осенью лист на ветру. Слуги продолжали крутить лебедку, Клепий и вовсе перестал обращать на них внимание.

— Рассказывай все, что ведомо тебе.

— Хорошо, хорошо, — ответил Сентар, выставив в знак доброжелательности вперед ладони. — Клянусь Неопалимой, что в тот вечер я не знал, что должно свершится. Да, я слыхал от местных, что в город прибыл из Империи член какого-то старого ордена и назвался он исконно имперским именем. Слыхал, что связался он с Крысиным королем, а после его прибытия культисты Фахтаче стали чувствовать себя увереннее и все чаще принимались за сожжения людей. Да и не секрет для людей с маяка, что Ламос симпатизировал огнепоклонникам, но как только Стосовет начал на них охоту, он сразу же открестился от них.