Как Фурия и Ночная Ведьма Сусликов этикету учили...

История 6. Кто сказал, что колдовство, любовь и археологические загадки несовместимы?..

Накануне приезда на загадочный север на Кольском полуострове, Иветта видела странный сон, в котором переплелись безмолвная просьба о помощи и предупреждение об опасности. Кто пробрался в её разум, пока она, убаюканная перестуком колёс поезда, уносившего его всё ближе и ближе к заветной цели, задремала, пока что было не ясно. Слов не было, только ощущение того, что надо спешить, так как безжалостное время утекает, точно вода в жаркий песок пустыни.

За окном уже пробегали сопки, одетые в тёмно-зелёный убор из сочной листвы, да кое-где шелестели на ветру карликовые деревья. Тундра затронула какую-то потаённую струну в душе ведьмы, и она, прикрыв глаза, направила своё дар в удивительное путешествие, жалея, что никогда не бывала раньше в этих местах.

Сероглазый проныра с неизменной гитарой за спиной, которая всегда путешествовала с ним ещё со школьных времён,встретил Ветку на перроне вокзала. Говорить он ничего девушке не стал, а только осторожно притянул к себе и уткнулся носом в рыжевато-каштановые пряди. Иветта сразу поняла, что очень соскучился и просто так уже никогда не отпустит. Впрочем, она совсем не возражала против такого поворота событий, прижавшись щекой к надёжному плечу. Слов им было совсем не надо: они понимали друг друга и так.

От маленькой станции, название которой Ветка даже не запомнила, пришлось целый час трястись в небольшом Уазике, впрочем, все неудобства окупились с лихвой, да и Виктор, как мог скрасил неприятную дорогу рассказами об нюансах местной жизни, и что они уже обнаружили.

— Мне сегодня странный сон приснился, словно мы очень скоро найдём что-то очень важное, но попасть к людям в руки оно не должно, — выдохнула ведьмочка, когда их никто не мог услышать.

— Значит, надо будет следовать за твоими видениями и обнаружить то, что может нести серьёзную опасность до того, как артефакт обнаружат ничего не подозревающие об этом археологи. Есть хоть какие-то подсказки по поводу природы находки?

— Пока нет, но, может быть, если мы побродим по окрестностям вокруг раскопа, мой дар найдёт хоть какую-то зацепку, — было видно, что девушка злится на себя за то, что никак не может ухватить решение проблемы за куцый хвост, ведь она слишком хорошо знала, каких бед подобные посланники давно ушедшего прошлого могут натворить в руках тех, кто ни сном, ни духом об их особых возможностях.

Парочка, прихватив с собой фотоаппарат и альбом для зарисовок, предупредив начальника археологической экспедиции, и отправилась побродить по окрестностям. Ведьмочка впервые так долго путешествовала на поезде, поэтому ей до полусмерти хотелось прогуляться.

— Уверен, что тебе здесь тоже очень понравится. Только осторожно, смотри под ноги: местность тут очень неровная, чтобы ходить без проблем, придётся пообвыкнуться.

Иветта только сейчас заметила, что даже походка у Виктора изменилась: он ставил ногу чуть под углом, учитывая малейшее изменение поверхности дороги и никуда не торопился.

Взгляд ведьмочки тут же привлекло небольшое растение, щедро усыпанное малиновыми цветами. Почему-то дар проснулся и заворочался в её душе, и она ласково погладила яркие лепестки, мысленно попросив защиты, а вслух с любопытством, горящим в светло-карих глазах спросила:

— Что это за цветы?

— Княженика. Ты ведь ничего подобного ни разу в жизни ещё не видела, ведьма? — вывалившийся из зарослей полярной ивы кряжистый ширококостный мужчина девушке сразу не понравился.

— А с чего вы взяли, что колдунья? — во взгляде девушки проскользнуло лёгкое недоумение. — Вы так всех гостей встречаете? Я — культуролог, приехала поработать во время летних каникул в археологической экспедиции. Только и всего!

— Рыбак рыбака видит издалека! Будьте осторожны, эта земля под завязку нашпигована древними легендами, далеко не все из них безопасны. К тому же, тундра не любит чужаков и убивает тех, кто слаб духом или подл! — злорадство в чёрных как полночь глазах девушке совсем не понравилось, а чутьё говорило, что незнакомец совсем не тот, за кого себя пытается выдать.

— Спасибо, что предупредили, мы будем начеку, — Иветта сфотографировала растение и, бросив вопросительный взгляд на спутника, присела на кочку и принялась быстро зарисовывать кустик княженики, время от времени прикасаясь к малиновым лепесткам.

Мужчина с копной всклокоченных чёрных волос ушёл так же неожиданно, как и свалился на головы парочки. Подчиняясь внутреннему порыву, девушка присела рядом с зарослями княженики и тут на её пальцы упали два кулона на серебряных цепочках, похожих на яркие соцветия. Пожав плечами, ведьма надела один себе на шею, а второй отдала Виктору.

Парень давно привык, что окружающий мир слишком часто поворачивается к ним обоим своей потаённой стороной, поэтому молча сделал, о чём молили светло-карие глаза и ласково обняв спутницу за плечи, прошептал:

— Странный человек, хотя вот человек ли он, сомневаюсь. У меня нет никакого дара, но чутьё в здешних краях обостряется настолько, что грядущие неприятности начинает предчувствовать за пару недель в надежде на то, что я сумею их избежать.

Иветта не один раз пожалела, что впервые с начала лета оказалась без помощи фурий: та же Мегера застращала бы незнакомого чужака так, что тот счёл бы за благо всё рассказать начистоту и ничего не утаивая. Ведьмино чутьё голосило об опасности, но не дало ни единой подсказки, в чём она состоит.

Тут девушка непроизвольно вздрогнула, когда у неё на поясе джинсов истошно заверещал мобильный. Бросив на Виктора весьма озадаченный взгляд, но трубку сняла. Из динамика раздался зычный голос Петра Даровича:

— Доброе утро, Иветта, надеюсь, Виктор с вами?

— Да, Пётр Дарович, здравствуйте. Он показывает мне окрестности. Спасибо, что подписали разрешение на моё участие в археологических раскопках.

— Не за что, Местина. Немедленно возвращайтесь обратно, местные жители доложили, что в окрестностях бродит медведь, который нападает на одиноких путников и парочки. Летальных исходов пока не было, но дойдёт и до них: зверь изо дня в день наглеет. Он так умело обходит капканы и ловушки, что охотники были вынуждены обратиться для его поимки в посёлок Ловозеро. Такое впечатление, что матёрый самец обладает сравнимыми с человеческими способности к принятию решений. Собаки, как только почуют его, забиваются кто куда и отказываются выходить на открытую местность.

— Хорошо, Пётр Дарович, мы не успели далеко уйти, минут через десять будем в лагере. Виктор, нам надо возвращаться, объясню всё чуть позже. Странные дела тут творятся, причём неспроста, поэтому, давай не будем ссориться с ректором, нам ещё три года под его началом до диплома учиться.

Сероглазый парень неопределённо передёрнул плечами, и парочка быстро заспешила по дороге в сторону видимых невдалеке деревянных строений, которые местные власти выделили для учёных и их помощников.

Ветка услышала треск в кустах малины, росших на пологом склоне кочки, мимо которой они сейчас проходили, и торопливо закопалась в сумке отыскивая мешочек с порошком, который мог отпугнуть любого противника, человека или зверя ему было совсем неважно. Прибавив ходу, молодые люди заспешили в сторону полевого летнего лагеря, а вслед им донеслось весьма недовольное рычание, а потом лесной исполин насмешливо фыркнул и бросился догонять беглецов.

Ведьмочка выдернула руку из ладоней спутника и повернулась к преследователю лицом. Зачерпнув в мешочке горсть синевато-чёрного порошка, она быстро зашептала наговор и попросила о помощи трёх фурий и Гекату, как ей настоятельно рекомендовали поступать всегда, когда ситуация накалится чересчур сильно.

Внезапный порыв ветра унёс засиявшее призрачным лунным светом облачко, а осколок серого камня у самого носка сапога стал излучать приятное тепло. Решив, что поломает голову над этой загадкой в более безопасном месте, девушка подхватила странный предмет, который точно недоверчиво наблюдал за чужаками, запихнула его в карман ветровки и потянула за собой Виктора, шепнув:

— Не нравится мне этот зверь, что-то в нём очень неправильное присутствует, как и в осколке булыжника. Знать бы ещё, с чем мы столкнулись, но сейчас главное — добраться до лагеря, не попавшись медведю в лапы.

Раздался обиженный рёв, а потом треск в зарослях карликовых берёз и ив дал беглецам понять, что страшный гость предпочёл прекратить преследование и по-тихому слинять, поискав себе более безобидных жертв.

— Я вас предупреждал, как и ваше начальство, что злые духи бродят по окрестностям, к чужакам они ещё злее, чем к местным, хотя старики и поговаривают, что пора переносить стойбище подальше от этих богами проклятых мест! — ведьмочке черноглазый незнакомец нравился даже меньше, чем сбежавший зверь, поэтому она взглядом попросила Виктора промолчать и потянула его за собой, даже не сбавляя скорость.

Мужчина что-то крикнул им вслед на родном языке, но с удивлением понял, что проклятие вернулось к нему ещё и с усилением. 'Вот ведь незадача, от этой заразы и её приятеля надо как можно скорее избавиться. Девка и правда ведьма, как мне почудилось, а я всего лишь колдун, использующий силу амулетов, напоённых чужой болью и силой. Мне с этой заразой самому не справиться, кишка тонка. Вот ведь принесла нелёгкая: девчонка совсем с виду, а справилась с моими хитростями, даже не замедляя бега, как от мошки отмахнулась. Придётся помощи просить у хозяина, а я даже не знаю, что ему понадобилось там, где и особо древних вещей не нашли. Точно знаю, что шаманы в этих местах никогда не жили. Так что же ему тут понадобилось?"

Ветка кулём осела на землю, ведь она бежала в полную силу до тех пор, пока они не оказались у ворот ограды, за которой притаился летний посёлок. Чем больше она раздумывала над странным поворотом событий, тем меньше всё происходящее ей начинало нравиться. Девушка уже знала, что снова вляпалась по самые уши в такие неприятности, справиться с которыми ей будет совсем не просто. Только вот если раньше она была одна, то теперь нужно было придумать как защитить и людей, с которыми ей предстоит работать до конца лета.

Иветта вскоре совсем помрачнела, что не укрылось от взгляда седенького старичка с карими глазами, который явно был чем-то не на шутку встревожен:

— Пётр, сын Дара, а почему ты не сказал, что оказался столь прозорливым, что словно в ответ на наши молитвы пригласил в наши края настоящую ведьму, хоть и молодую ещё совсем? Теперь всё не так страшно, как могло бы быть.

Ветка задумчиво посмотрела на незнакомого гостя начальника экспедиции и недовольно проворчала:

— Пётр Дарович, а почему меня обзывают? Я что-то не так делаю?

— Не знаю, Местина, но у тебя во взгляде, и правда, есть что-то колдовское.

Девушка насмешливо фыркнула и лукаво покосилась на Виктора. Парень улыбнулся в ответ и ласково обнял Иветту за плечи и усадил рядом на чисто выскобленную дубовую скамью. Выудив из кармана показавшийся странным осколок словно туманного зеленовато-коричневого камня, на поверхности которого ещё можно было разобрать незнакомые полустёршиеся символы. Ничего подобного ей ещё видеть не приходилось ни разу в жизни.

Странный контур, похожий на человека, держащего в руках едва угадываемый бубен, рядом с которым стоял другой, явно с чем-то, сильно напоминающим меч, в руках.

— Это обломок сейда — древнего алтаря, который очень давно хранил наше селение от бед и злых духов. Год назад кто-то разбил древний камень и украл осколки. Видимо, это последний, который враги не нашли. Наш нойд пытался им помешать, но погиб, столкнувшись с чем-то, что оказалось не по силам даже ему. С тех пор и начали твориться в округе странные дела, словно ищет кто-то кусочек, где и схоронился дух, защищающий окрестности. Вот это, наш верховный бог — Каврай. Он покровительствует шаманам и заклинателям, а это его брат, воитель Рухтнас. Раз он попал тебе в руки, будь осторожна, ведьма. За ограду одна не ходи, иначе пропадёшь. Лучше будет если, когда будешь уезжать отсюда, заберёшь его с собой. Следи за своими снами и рассказывай всё, ничего не утаивая. Кто знает, что задумали те, кто затаил злобу против нас.

Девушка совсем приуныла, поймав строгий взгляд ректора. Она уже поняла, что о прогулках вдвоём на ближайшее время им лучше позабыть, чтобы не расстраиваться. По глазам Виктора поняла, что и он расстроился неожиданным поворотам событий. Впрочем, странный камень слишком сильно раззадорил её воображение, поэтому, вырвав лист из блокнота, она с помощью карандаша попыталась перевести довольно сложный рисунок на бумагу в надежде, что её колдовской дар сможет подсказать, как лучше поступить.

— Мне бы книги по мифологии саамов Терского берега и со сказками, легендами и поверьями. Может быть смогу хоть что-то полезное раскопать, не покидая лагеря. Раз уж ваш вы мне не советуете и носа высовывать за ворота.

Старейшина лишь лукаво улыбнулся, но Иветта сразу поняла, что с этой проблемой ей придётся разбираться самостоятельно. Хотя все книги, какие были, незнакомая девушка принесла сразу же и стопкой положила на чисто выскобленный стол. Местные деревянной мебелью не пользовались, ведь такую роскошь привозили с большой земли, да и кочевой образ жизни не предполагал такой обузы.

Иветта долго шелестела потемневшими от времени страницами, пока не нашла раздел о сейдах. С удивлением она узнала, что важен дух, живущий в нём, а не камень или коряга. Упавшая на пол другая книга раскрылась, и ведьмочка с удивлением увидела упоминание о медведях-оборотнях. Прочитав всё до последней строчки, после чего узнала и о равках — местных вурдалаках. Холодок от неприятного предчувствия пробежал по спине, точно порыв стылого зимнего ветра, а перед глазами встало видение: странный чужак, пытавшийся напугать их с Виктором, и оборзевший медведь, чтобы отогнать которого понадобились ведьмины уловки.

Иветта уже поняла, что угодила в очередной переплёт: судьба в очередной раз решила попробовать на зуб бедовую чародейку, только вот на этот раз никакие небожители не поспешат ей на помощь, у самих ситуация совсем вышла из-под контроля, а ещё рядом был Виктор и другие люди, которые нуждались в защите от того, чего и понять-то толком не могли.

Она и не заметила, как наступила ночь. Виктор ушёл к себе, пожелав девушке спокойной ночи: в связи с безобразничающем в округе медведем мужчины вместе с местными охотниками в тёмное время суток по очереди дежурили на специально обустроенных смотровых вышках.

По деревянной стене точно заскребли когти, что сразу же отвлекло внимание ведьмочки, и она тут же придвинула к себе поближе сумку с колдовскими снадобьями и распустила ремешки. Дар всегда загодя предупреждал, когда неприятности готовы постучаться в окошко к одной кареглазой чародейке. Поставив поближе кочергу, Ветка сжала в руках амулет, подаренный Тизифоной и приготовилась к встрече незваного гостя. Девушка надеялась, что это будет что-то, с чем она сможет справиться своими силами.

Лето выдалось жаркое даже в этих краях, поэтому закрывать окна ведьмочка не стала, теперь же уже было поздно что-либо предпринимать. Иветта деловито припоминала всё о методах защиты от живых и неживых нежданных визитёрах, сожалея лишь о том, что Аор и Фаор навсегда лишились своей быстроты и силы, свойственных ламиям. Чутьё ворчало, что сейчас бы ей такого рода помощь пришлась бы весьма кстати.

Положив перед собой полотняный мешочек с порошком Покров Гекаты, Ветка сделала вид, что совсем ничего не замечает. Она никак не могла взять в толк, почему у неё возникло непреодолимое желание ещё раз перечитать статью про местную опасную разновидность нежити, тех самых равках, которые частенько тревожили не только саамов, но и людей, которые поселились тут позже, а то и вовсе просто приехали в служебную командировку, как небольшой коллектив их археологической экспедиции.

Спрятав осколок сейда в мешок с порошком сушёной травы, прекрасно отводящей глаза любому, Ветка с удивлением обнаружила, что прямо-таки сгорает от любопытства, с каким из осколков туманного прошлого здешних краёв ей предстоит столкнуться нос к носу. Здравый смысл тут же ворчливо поумерил исследовательский пыл своей неугомонной хозяйки: 'Нашла чему радоваться! Это, конечно, не медведь-оборотень, но вряд ли незваный гость лезет по стене, стуча когтями, с добрыми намерениями. Соберись, возможно, тебе и удастся справиться в одиночку'.

Чужак был уже совсем близко: ведьмочка услышала тяжёлое сопение и невнятное бормотание. Видимо, подъём оказался не настолько лёгким, как надеялся незнакомец.

В оконном проёме показалась любопытная морда. На этот раз это было всего лишь дикое животное с тёмно-коричневым мехом и умными карими бусинками глаз. Впрочем, оружие на передних лапах и внушительные клыки заставили девушку сомкнуть пальцы на кочерге и поудобнее её перехватить:

— Уходи, тебе нет места в человеческом жилье, возвращайся в тундру! — вот к чему девушка была совершенно не готова, так это услышать голос незнакомца, которого они с Виктором повстречали в день её приезда сюда.

'Отдай осколок с сейдом, ведьма, иначе пожалеешь, что вообще на свет родилась! Отдай моему слуге камень и проваливай туда, откуда тебя злые ветры принесли, чужачка. Можешь даже забрать своих людей, колдунья'.

'Что такого важного может быть в осколке камня, что ты, не таясь, творишь, что пожелаешь?'

'Просто мне не хватает именно его, чтобы собрать воедино расколотый грозой сейд, которому поклонялись многие поколения моих предков'.

'Знаешь, никакой ты не колдун, а просто наглец! Этот дух нужен просто для того, чтобы развязать тебе руки и обворовывать местных, у которых сейчас нет своего нойда, чтобы защитить их от твоих козней'.

'Глупая девчонка, тебе, что, жить надоело? Этот зверь легко справится с тобой, оставив истекать на полу кровью с разорванным горлом'.

'Твоя самонадеянность говорит лишь о том, что ты беспросветно глуп!' — выпущенное на волю заклятье 'Покровы Гекаты' вместе с травяным порошком привело к ожидаемому результату: животное застыло точно каменная статуя, лишь маленькие карие глазки с проблесками разума зло посматривали на свою мучительницу.

Дар снова заворочался, точно беспокойная кошка, и Ветка заметила небольшой медальон со странными значками на кожаном шнурке, который кокетливо выглянул из грубой шерсти. Трогать амулет руками могло быть слишком чревато, поэтому она просто перерезала полоску небольшим ножом, который всегда носила с собой, а веткой осторожно сняла и завернула в тряпицу, решив потом расспросить старейшину что к чему.

Странный разум, просматривающийся в бусинках глаз, исчез без следа. Росомаха чихнула: запах дыма и человеческого жилья ей явно не понравился. Решив, что странная двуногая с тяжёлой железякой — слишком опасная добыча, названая гостья, неловко пятясь, попыталась спуститься по бревенчатой стене, но не удержалась и с громким треском рухнула в кусты полярной ивы, росшей под самыми окнами.

Иветта сразу поняла, что гибкие ветви достаточно смягчили падение: хищник ещё мог натворить страшных дел в округе, особенно если был ранен. Впрочем, росомаха была занята сейчас слишком важным делом, чтобы отвлекаться на что-то ещё: на шум сбежались спущенные на ночь собаки и часть дежуривших людей. Впрочем, несчастному животному удалось ускользнуть тем же путём, которое оно и попало в летний лагерь археологов.

— Как мы такой пролом в частоколе умудрились не заметить, ума не приложу? — Пётр Дарович впервые в жизни столкнулся с чем-то, чего не смог объяснить логическим методом.

— Колдовство, — неопределённо передёрнул плечами старейшина и тут увидел, что Иветта направляется прямо к нему, а в пальцах зажата тряпица, в которой явно что-то лежало.

— Могу я с вами переговорить без свидетелей? Просто не знаю, что это вообще может быть. Этот кулон был на росомахе, которая так неожиданно нас покинула.

Старик внимательно рассмотрел каменную безделку и проворчал:

— Плохо дело: тот нойд, что нашего сгубил, возможно, уже к тому времени был мертвецом. Дух, живущий в старом сейде, многим колдунам не давал слишком много воли. Так что, ходите с оглядкой, а ночью чужаков в доме не оставляйте на постой: как бы беды какой не вышло. Спроси у той, что всегда берегла эти земли, как избавиться от опасного амулета или у своих покровителей помощи попроси.

Иветте ответ старика совсем не понравился, как и переплёт в который она так некстати угодила с головой. Встревоженный Виктор лишь заглянул в светло-карие омуты глаз и молча обнял подругу за плечи, прекрасно понимая, что излишнее любопытство сейчас никому из них на пользу не пойдёт. Ведьмочка утянула парня за отдельный столик в общей столовой и сплела заклятье, чтобы никто и ничто не смогло их подслушать.

— Плохо дело: Старейшина говорит, что тут без сильного колдуна не обошлось, к тому же, раз он такие амулеты на зверей вешает, то, скорее всего, колдун мёртв уже. Нам ещё только местного аналога вурдалака для полного счастья не хватало. На ночь придётся собак спускать во двор без привязи. А что ещё можно сделать я не знаю. Дали пачку легенд и сказок и велели самой разбираться. Вот как только они прознали, что я и правда ведьма?

— Чутьё, видимо, сильно развито на сверхъестественные силы и всё, что с ними может быть связано. Ты бы спросила у духа из осколка того, что в день приезда в твои руки попал. Не может это быть обычной случайностью, с какой стороны не посмотреть.

Ветка решила, от греха подальше, рассмотреть более пристально странную находку в собственной комнате. Вместе с Виктором они тихонько пробрались в выделенное новой сотруднице жилище. При этом в серых глазах парня было столько беспокойства за неё, что даже хвалёное ведьмино ехидство не нашло к чему придраться, чтобы привычно съязвить.

Девушка выудила из кармана небольшой осколок камня и положила на него тонкие пальцы, пытаясь с помощью колдовского дара достучаться до духа, который знал гораздо больше о той чертовщине, что начала тут твориться примерно полгода назад. Оставалось лишь выудить его из последнего приюта и заслужить доверие древнего хранителя здешних мест, который по вине неизвестного колдуна попал в весьма неловкое положение.

Иветта перепробовала все заклятья, снадобья и ритуалы, которые только пришли ей в голову, но живущее в камне создание напрочь отказывалось идти на контакт. Спрятав осколок камня в тумбочку, девушка обложила его защитными и отводящими взгляд амулетами, добавив к ним силу всех знаний, которыми поделились с ней Нокс, фурии и Геката, и устало опустилась на диван рядом с Виктором, расстроенно пробормотав:

— Я не смогла до неё дотянуться. Это явно женщина, но она не пожелала прислушаться к моим доводам. Боюсь, что придётся изрядно поломать голову, чтобы сейда снизошла до ответа.

Молодой человек с удивлением понял, что Ветка провалилась в сон едва только последнее слово сорвалось с её губ. Осунувшееся и побледневшее лицо ясно говорили, насколько сильно молодая ведьма вымотана и растеряна.

Сокурсник неугомонной девицы, постаравшись не разбудить подругу, сдёрнул с кресла собственную куртку и накрыл сладко посапывающую девушку. Уткнувшись носом в благоухающие летней тундрой волосы, он не заметил, как и сам провалился в сон. На их счастье в эту ночь незваные гости лагерь археологов так и не навестили. Впрочем, как все подспудно понимали, расслабляться ещё было слишком рано.

Ведьмочка непонимающе захлопала со сна светло-карими глазами, понимая, что она не одна. Сероглазый гитарист, от которого тихо млели и таяли все дамы в Университете, включая молоденьких преподавательниц, ласково коснулся чуть припухших со сна губ и улыбнулся, ласково проворчав:

— Просто не хотел тебя будить, поэтому и остался. Ты же меня теперь не превратишь в болотную жабку, а, Веточка? — по тону девушка сразу поняла, что он попросту дурачиться, чтобы она не чувствовала себя несколько неловко, глядя, как наливаются жарким румянцем обычно бледные щёки.

— Да ну тебя, скажешь тоже! — Иветта попыталась тут же встать и удрать, но не тут-то было.

— Я тебе что, ни капли не нравлюсь? — в голосе проскользнули явные нотки обиды.

— Наоборот, очень-очень! — ошарашила его наглая колдунья и прижалась к тёплому боку. — Только вот не уверена, что Пётр Дарович оценит, если мы будем филонить в рабочее время.

— А вот тут ты меня уела, Ветка! Ссориться с ректором нам с тобой явно не с руки. Надеюсь, вчерашний ухарь сегодня не припрётся?

— Кто знает? — ведьмочке совсем не хотелось выбираться из-под куртки, под которой было так тепло и уютно, но времени у них оставалось только-только на то, чтобы привести себя в порядок и отправиться в общую столовую на ранний завтрак: за окошком стоял полярный день, поэтому определить, который сейчас час можно было только по часам или мобильнику.

Когда ведьмочка проходила мимо зеркала, висящего в коридоре, она с удивлением заметила, что там заклубились какие-то тени, а у неё возникло ощущение, что оттуда надо обязательно взять предмет, стоящий по ту сторону серебристой поверхности, иначе удачи сегодня никому будет не видать, как собственных ушек. Она привыкла доверять своему чутью безоглядно, поэтому, попросив спутника не дать кому-нибудь её застукать на месте преступления, деловито выудила трофей. Две пары глаз, округлившись от крайней степени удивления, воззрились на веерные грабли, принадлежавшие Лире.

— И зачем вы мне? — строгим голосом напустилась на хозяйственный инвентарь в притворном гневе Ветка, грозя кулачком собственному отражению в зеркале.

— Слушай, прихвати и обычные, на всякий случай. Я как вспомню, как ты рассказывала, какой шишак у Фаора на лбу вскочил после неожиданного свидания с ними, так сразу подумал, а не поставить ли их у порога твоей комнаты. Думаю, что даже тому черноглазому наглецу совсем не придётся по вкусу колоритный шишак, который будет стремительно наливаться лиловым на лбу его безмозглой башки.

— Кто знает, что будет, как только мы выйдем за ограду? Думаю, никакая предосторожность не будет лишней, — и она вручила Виктору свою добычу, а через миг в её руках оказались их садовые собратья с на совесть заговорённой цветочной феечкой ручкой. — Пожалуй, пару небольших лопат, которые приволокла откуда-то Талея, тоже придутся весьма кстати: вдруг придётся что-то откапывать. А обычная совковая подойдёт далеко не для всех случаев.

Вооружившись толковыми инструментами, парочка, подтрунивая друг над другом и откровенно дурачась, появилась в столовой под удивлёнными взглядами сослуживцев. Впрочем, выслушав доводы Иветты, Пётр Дарович был вынужден признать, что здравый смысл девушки снова оказался выше всяких похвал.

— Местина, откуда у тебя такие маленькие лопаты? — ректор университета Культурологии так и не смог скрыть искреннего удивления выходкой собственных студентов.

— Взяла взаймы у подруги. Она работает ландшафтным дизайнером, а вот где она их приобрела, честно говоря, не в курсе. Уверена, что веерными граблями мы соберем даже самые мелкие черепки и осколки, не повредив их, обычными удобно рыхлить грунт, а лопатки помогут удалить землю в узких местах между сопками и валунами. Всё лучше, чем руками или палкой, не правда ли, Пётр Дарович?

— Сколько тебя знаю, постоянно ты умудришься окружающих так удивить, что и сказать-то ничего не смогут. Доедайте завтрак: нам пора на раскоп.

Иветта чувствовала, что сейда не идёт с ней на контакт не из-за природной вредности, а потому что просто-напросто не может этого сделать. Девушка завязала себе узелок на память: рассмотреть осколок вечером ещё раз и гораздо внимательнее. 'Если камень был с умыслом разбит на осколки, то если какой-то фрагмент специально отбили, должны остаться следы, — подумала девушка, ощутив вполне заслуженный прилив гордости, пообещав себе, что впутывать небожительниц и прочих друзей без крайней нужды она не станет.

Остаток дня прошёл совсем не романтично: их небольшая бригада в количестве тридцати человек усердно перелопачивала грунт вплоть до слоя вечной мерзлоты, который залегал совсем неглубоко под тонким слоем почвы. В одном месте Ветку точно током ударило, а тихий голос предупредил: 'Ведьмочка, разведи костёр прямо тут, пусть снежник чуть растает, там ты найдёшь небольшой осколок от камня, который попал тебе в руки, только в этом случае мы сможем не только спокойно поговорить без лишних ушей, но и сможешь рассчитывать на мою посильную помощь. Нойд Угар пока присматривается и принюхивается к тебе, но очень скоро он решит попробовать тебя на зуб сам, а перед этим науськает на тебя слуг, далеко не все из которых — обычные люди'.

'Сейда, тот черноглазый нахал какой-то совсем уж странный. Даже мой друг это сразу заметил, а он не имеет особых талантов'.

'Оборотни очень опасны, особенно когда облачаются в звериную шкуру. Тот медведь...' — тут собеседница замолчала, давая Иветте возможность самой сложить два и два и получить в качестве награды совсем неутешительный ответ.

'И есть этот самый ухарь. Давно он мёртвому колдуну служит?'

'Да уже не одну сотню лет, если ты сможешь отомкнуть запоры моей темницы, я смогу защитить и твоих сослуживцев, и местных жителей. Только вот тебе от встречи с нойдом никак не отвертеться: по законам этой земли в селении может быть только один колдун или шаман'.

'Постараюсь тебе помочь, чем смогу, сейда, но вот как сейчас быть: чую, этот ухарь рядом по кустам бродит, да напасть не решается. Пётр Дарович запретил ходить группами меньше, чем по десять человек и без охотничьих ружей'.

Покопавшись в своей памяти, Ветка выудила проклятие, которым они из чистого озорства с Гекатой плавили ледяные кубики в стакане с мартини. Хорошо ещё, что осколками стекла никого из посетителей 'Смеха Феи' не задело. Им тогда здорово влетело от Юноны за озорство.

Снег со льдом отступали под натиском ведьминого дара, но совсем неохотно. Сунув нос в углубление неправильной формы и с помощью лопатки прокопала небольшую канавку, чтобы спустить воду. Через несколько минут в руках у ведьмочки оказались каменные фигурки, от которых веяло такой седой древностью, что голова пошла кругом.

Осколок камня, который сам туда никак не мог попасть, был с такими острыми гранями, что одна из них прочертила глубокую царапину на тонком запястье. Помянув добрым словом пресловутое колдовское везение, Иветта спрятала в карман куртки ценную добычу и заставила кровь остановиться.

Удивлённый взгляд Петра Даровича пролился бальзамом на измученное тревогой сердце ученицы самой Гекаты:

— Вот ведь говорят правду: новичкам везёт! Откуда всё это богатство-то взялось?

— Да вот слегка замёрзла, решила костёр небольшой развести, погреться, воды скопилось много, вот и решила посмотреть, а нет ли там чего интересного.

Старейшина загадочно улыбнулся и проворчал:

— Ведьмина кровь своё дело знает справно. Только даже вам, Иветта, настоятельно вместе с Виктором не советую ходить в одиночку по округе.

— Нет конечно: с вашим медведем мы уже сталкивались, как и со странным черноглазым чужаком, который уже даже посмел мне угрожать!

— Значит, точно с колдуном связан, раз думает, что его наглость останется безнаказанной.

Они и не заметили, как наступило время обеда. Увидев, что Ветка не осознаёт ничего из того, что творится вокруг, Виктор обнял девушку за талию и увлёк вслед за остальными. Он чувствовал странную возню вокруг, но сколько не вглядывался в кусты полярной ивы, высившиеся по обе стороны от протоптанной археологами за полмесяца полевых работ, но так ничего подозрительного и не заметил.

— Ведьма, отдай отпирающий камень, иначе сами придём и отнимем вместе с жизнями всех, кого сможем застать врасплох! — в прозвучавшем точно гром среди ясного неба не было и тени эмоций: точно сухой тростник шелестел на стылом осеннем ветру.

— Это вы о чём, любезный? — Иветта терпеть не могла, когда ей смели угрожать, особенно в открытую и при посторонних. — Так вот для чего эти похожие на людей фигурки из местных минералов! А что они открывают? Древний клад чуди или древнего нойда или ещё какого скопидома местного пошиба?

— Ведьма, не играй со мной в эти игры: пожалеешь! Я убью вас всех, а ты будешь смотреть, как злые духи по капле выпивают души тех, кто тебе так дорог!

— В очередь, колдун: ты не единственный кто хочет поквитаться со мной за то, что оказалась более везучей и успешной!

Басовитое ворчание, перемежаемое тоскливым волчьим воем, явно не могло принадлежать человеку. Впрочем, идти было недалеко, а вдоль ограды девушка лично замкнула охранные колдовские контуры и развесила амулеты, которые всегда таскала с собой даже тогда, когда и тени никаких неприятностей не маячило на горизонте.

Вот чего не ожидал собеседник, так это того, что от него не только проигнорируют, но и когда он будет излишне настаивать с помощью несложного заклятья зашвырнут в неглубокую лужицу от подтаявшего с края снежника и грозно пообещают:

— Знаешь, у меня нет ни времени, ни желания выслушивать твоё сакраментальное нытьё! Убирайся туда, откуда вылез, иначе, если сильно допечёшь, я на тебя фей натравлю, а то и кого погаже! — ведьма демонстративно замкнула последнее заклятье и припустила к Виктору, который уже устал звать подругу: время обеденного перерыва неумолимо убегало точно вода в решете.

Раздумывая над превратностями ведьминой судьбы, девушка даже не заметила, что съела до крошки столь нелюбимую ею рисовую кашу, на этот раз почему-то сдобренную рыбой. Повариха была из местных, поэтому предпочитала потчевать гостей с большой земли преимущественно дарами моря и олениной, справедливо полагая, что ничем подобным их там уж точно не угостит никто.

Проглотив остатки слегка подгоревшего кушанья, Ветка пробралась в собственную комнату и, наложив следящие и охранные чары, выудила из запиравшейся на ключ тумбочки свою находку с духом. Внимательно рассмотрев поверхность, она нашла место, куда полагалось приставить каменный ключ и, не мудрствуя лукаво, густо покрыла шероховатую поверхность прихваченным из дома суперклеем и приставила фрагмент туда, где ему и полагалось находиться изначально.

В воздухе раздался странный скрежет: точно где-то на очень ржавых цепях опускали подъёмный мост в средневековом замке у нерадивого хозяина. Потом снова раздался тоскливый волчий вой, а потом словно пространство комнаты разделилось на две. Невысокая черноглазая девушка с умными чёрными глазами проказливо улыбнулась и поманила ведьмочку за собой, озабоченно бормоча:

— Идём скорее. Внутри моего дама нам никто не помешает, открытый камень-ключ заберу с собой, от греха подальше. Запомни, Иветта, пока что тебя лишь пугали угрозами, но так долго продолжаться не сможет.

Внутри странного помещения со стенами, явно изготовленными из оленьих шкур, сейда предложила гостье сесть на многослойный пол и продолжила разговор:

— Никогда не говори вслух своего имени сама, иначе попадёшь в беду, ведьма.

— Так его все вокруг, наверно, уже знают. У нас его скрывать не принято.

Сейда ненадолго задумалась, а потом выдохнула:

— Айкэ буду звать тебя, но только в стенах моего дома. Не вздумай даже думать о нём!

— Как скажешь, только вот как мне не дать навредить, чтобы ни с людьми ничего не случилось? Не нравится мне слишком уж сильно этот неправильный медведь!

— Думаю, что и сама оберегись своими чарами и уловками, а я попрошу помощи у племянника.

Девушка запела, где-то вдалеке раздался раскат грома, зазвенел бубен, что-то ухнуло и загрохотало. Через пару мгновений входная шкура откинулась и внутрь вкатился невысокий розовощёкий парень, одетый в кожаные штаны и рубаху, вышитую по вороту алой нитью.

— Негостай, присмотри за этой девицей: она заклятье мёртвого нойда разбила, но теперь ей придётся иметь дело не только с его слугами, но и с ним самим.

— Так она не нашей крови, на место здешнее не претендует.

— Мёртвого нойда и его главного подручного Талу-медведя такие мелочи не волнуют. Если есть колдунья, то надо её хотя бы выгнать прочь, а лучше и вовсе со свету сжить вместе со всеми чужаками.

— Дурной он, колдун этот. Жил бы себе тихо, не трогал никого, так не вздумал тебе вредить, зря он так поступил. Духи обид не прощают, его сила теперь будет вытекать до тех пор, пока он не утратит способность тревожить мир пока живых людей. Только вот сначала ведьме придётся одержать над ним верх. Надеюсь, у тебя хватит сил отстоять не только свою жизнь?

— Вот и помоги ей одержать верх в этом состязании, когда сейд будет снова восстановлен из осколков, он получит сполна. Только вот без помощи этой девушки нам никак не обойтись.

Парень, чем-то лицом похожий на хранительницу этих земель, лишь проказливо улыбнулся и с непроницаемым видом присел на ворох оленьих шкур, хотя Иветта чувствовала, что это спокойствие обманчиво, как северная погода весной.

— Ищи дальше осколки, твоё чутьё подскажет, что — простой, а что — часть моей вежи. А теперь тебе пора, скоро уже хватятся. Виктор уже беспокоиться начал, так что, возвращайся, откуда пришла и готовься к нежданным гостям сегодня ночью. Будет тебя мёртвый нойд с помощью слуг своих пытаться на зуб попробовать.

— Защиту я поставила всю, какую только смогла, наши по одиночке не ходят. Спасибо медведю: страху нагнал на всех. Так что не думаю, что сегодня ночью случится что-то и ряда вон выходящее. Спасибо за объяснения, пойду, пожалуй.

Когда она оказалась снова в отведённой ей комнатушке, скупо обставленной колченогой кривоватой мебелью, то поняла, что Негостай незримо встал на страже. Из-за двери раздался встревоженный голос Виктора:

— Ветка, у тебя всё в порядке? Выходи: обед закончился. Пётр Дарович и остальные уже тебя обыскались.

Ведьмочка смерила взглядом веерные и садовые грабли, первые взяла с собой, вторые поставила у порога, и, проказливо улыбнувшись, активировала заклятие, которому её обучила неугомонная цветочная феечка, от проказ которой временами даже у Талеи голова шла кругом.

Проверив, все ли заклятья работают в полную силу и защитные контуры, она прихватила и 'счастливые лирины лопатки' и выпорхнула за дверь, предвкушая, какой великолепный сюрприз ждёт любого, кто посмеет сунуть не в меру любопытный нос в эту комнату в её отсутствие.

Виктор, увидев особое выражение в светло-карих глазах, сразу же заподозрил подвох для любого незваного гостя:

— Ветка, зуб даю, ты уже приготовила шикарный подарок для любого воришки.

— Я не люблю ничего оставлять на волю случая. В нашей же невесёлой ситуации это чревато слишком большими неприятностями на нижние и верхние девяносто.

В зарослях полярной ивы слышались звуки возни, но на тропинку, протоптанную местными и археологами, так никто и не вылез. Виктор, дурачась, сгрёб сокурсницу в охапку и прорычал ей в ухо, едва слышно:

— Если ты сегодня ночью посмеешь высунуть нос за порог своей комнаты, пока я в Дозоре, то оборотень и мёртвый нойд покажутся тебе детским лепетом, ррррр!

— А в лоб не желаете, господин из Сумрака? Могу по блату устроить роскошный фингал со всеми оттенками сине-фиолетовой палитры, причём, даже абсолютно бесплатно! — то, что девушка не стала уворачиваться от весьма пылкого поцелуя, дало ясно понять балагуру, что его шутка оценена по достоинству, а правила игры приняты полностью.

— Да я-то не против спокойно поспать, да вот только вряд ли сегодня мне светит такая благодать. Даже не уверена, что до вечера ничего этакого не стрясётся, извини, но с моим даром не больно-то и поспоришь.

— Поживём-увидим. Надеюсь, что ты разгадаешь головоломку. Как поскорее избавиться от мёртвого нойда и его прихвостней. Иначе наши изыскания придётся прекратить: местные власти предупредили, что как только кто-то серьёзно пострадает, местных переселят в более безопасное место, а нас — прямиком на Большую Землю.

— Завтра полнолуние, может, ворожба что-то дельное посоветует. Честно говоря, даже с небожителями было проще, чем в этом кавардаке в тундровом антураже, — посетовала Иветта, с удивлением поняла, что ей всё больше и больше нравится сероглазый воздыхатель, смеясь про себя, отогнала шальную мысль: 'А почему бы и нет? Это тебе не Ланской, Ветка, Виктор в отличие от мужа Лили с головой дружит. Но форсировать события не стану: пусть всё идёт своим чередом. Как любила говорить моя бабушка: 'Всяким отношениям — своё время и место, а колдовские штучки, внучка, оставь для существ, с которыми другими методами справиться невозможно!'

На месте раскопа было всё перерыто так, словно тут порезвилось стадо диких кабанов. От хрупких фигурок из моржовой кости остались только осколки, причём было видно, что их намеренно разбили на осколки совсем недавно. На потревоженной земле виднелись не только отчётливые отпечатки медвежьих лап, но и следы маленьких ножек.

Ведьмочка опустилась на колени и принялась собирать то, что некогда было предметами местного шаманского культа, в шёлковый платок, осторожно очищая от грязи. Взгляд девушки не сулил ничего хорошего тем, кто опустился до такого варварского отношения к свидетелям иной эпохи. Судя по тому, как потемнел материал и как обветрились уголки каменных наконечников стрел из чёрного камня, сделаны они были довольно давно и прошли ни через одни руки. В голове прозвучал голос Негостая: 'Иветта, видишь вон там лежит каменная игла? Возьми её, только не руками, а чем-то, на ней проклятье мёртвого нойда. Если его не развеять, то дальше всё будет ещё страшнее. Злые духи принесут болезни, тут ни одной живой души уже к концу лета не останется'.

Ведьмочка выудила из воздуха пару рукавиц из хорошо выделанной тонкой оленьей, переданные племянником сейды и осторожно взяла страшную находку. Вытащив из поясной сумки небольшой футляр из ивовой коры, который нашла неподалёку утром, она осторожно спрятала опасный дар колдуна и снова принялась просеивать грунт в поисках того, что ещё осталось более-менее целым.

— Ветка, что это за каменная иголка?

— Подарок от мёртвого нойда. Это слишком опасная вещь, боюсь, без помощи сейды мне с этой вещицей не справиться. Вернёмся в лагерь, надо будет помощи попросить. Надеюсь, за время нашего отсутствия и там незваные гости не побывали.

— Кто знает, — он легонько поцеловал девушку, когда она подняла на него глаза, с радостью увидев, как на губах у Ветки заиграла загадочная улыбка.

К сожалению, ничего толкового, кроме костяных осколков и каменного осколка с проклятьем в этот день им обнаружить так и не удалось. С трудом скрыв своё разочарование, Пётр Дарович велел всем возвращаться обратно в летний лагерь: уже начинало смеркаться, а оставаться без защиты в сложившихся обстоятельствах было слишком опасно.

Иветта замерла у самой двери, услышав странные звуки, доносящиеся из-за запертой двери.

— Это ещё что такое?! Подумаешь, перекидываться он умеет! Что-то не уверена, что моя подруга звала тебя в гости! — в голосе 'феегоргоны' прозвучали шипящие нотки, которые частенько предвещали крупные неприятности для того, кто будил эту часть наследия предков в обманчиво хрупкой и глуповатой на вид рыжей девчонке. — Я тебе покажу, как копаться в вещах Ветки! Да она на такого, как ты, и мельком не взглянет!

Раздался шум падающей на пол мебели, потом треск рвущейся ткани, перемежаемый сначала невнятной руганью, а потом и полным яростью явно звериным рыком. Впрочем, незваный гость впервые сталкивался с ирландской феей, поэтому никак не знал, что в таких случаях есть только один правильный выход — уносить ноги, пока вторая головная боль бедолаги Морса не придумала, что делать с новой игрушкой.

Ведьмочка с Виктором переглянулись и решили не вмешиваться в ход экзекуции. Обняв девушку за плечи, Виктор увёл её в общую зону отдыха и присел рядом на диване.

— Интересно, кто ко мне нос сунул и попал Лире на зуб? Надеюсь, бедолага выживет...

— Если хочешь, можем пойти посмотреть.

— И испортить Лире всё удовольствие? Последствия могут быть совсем непредсказуемые. Подождём, она сама выйдет, когда ей надоест развлекаться с бедолагой, которого принесла нелёгкая в мою комнату.

— Тогда давай не будем рисковать. Честно говоря, у меня до сих пор не идёт из головы тот кавардак, который она устроила в 'Смехе Феи'.

— Да уж, хотя чего ожидать от интриги, к которой приложил руки бог мрака?

Парочка, вполголоса переговариваясь, тихонько обсуждала планы дальнейших действий. Виктор обнял девушку за талию и вполголоса выдохнул:

— Пообещай мне, что будешь тихо сидеть в своей комнате и не станешь искать приключений в пустых коридорах?

— Вить, но это же скучно будет! Или все развлечения только вам с Лирой?

Недовольное ворчание цветочной феи, читающей кому-то нотацию, заставило парочку подпрыгнуть от неожиданности, а потом тщетно пытаться не ржать:

— Ну и что, что ты оборотень, лапоть ушастый! Тебя к Ветке в гости никто не звал, это ж ясно, как то, что я — чистокровная ирландка из Волшебного народа! Конечно, мой род не такой древний, как у Талеи! — продолжала она вправлять мозги чужаку, запеленгованному на чужой территории. — В первый раз вижу такого не правильного оборотня! Ну, ладно ещё б волк был, а то наполовину медведь. А, да, Моргана мне ещё про тигра рассказывала, но они в здешних краях не живут, — крепко ухватив черноглазого чужака за куцый хвост, забияка уверенно тащила пленника в сторону входной двери.

Неизвестно, что сотворила с бедолагой неугомонная экспериментаторша, но смотреть на Талу было жутковато: нижняя часть была медвежьей, а верхняя человеческой. Под горящими жаждой убийства чёрными угольками раскосых глазок наливались лиловым те самые фингалы, за которые Лиру за глаза прозвали феей тумаков и граблей. Впрочем, девчонку это совершенно не волновало, она любила развлекаться с размахом, при этом до чувств жертв проныре не было совсем никакого дела.

Когти задних лап оставляли на чистом полу безобразные борозды, когда их хозяин пытался остановить неумолимое приближения выхода на свободу. Чары Лиры привели к тому, что несчастный застрял между двумя ипостасями и ему оставалось лишь злобно зыркать на свою мучительницу и вполголоса бормотать слова, сильно смахивающие на грубую брань.

Пыхтя и отдуваясь, точно портовый грузчик, девчушка дотащила чужака до ворот, заставила их распахнуться и что-то прошептала над увесистым брёвнышком, которому ещё только предстояло стать дровами для бани, которую каждый вечер исправно топили.

— Знаешь, — доверительно выдохнула подручному мёртвого нойда забияка прямо в ухо, — всегда хотела сыграть в крикет, но всё никак не было подходящей оказии. Хотела бы я посмотреть, как ты будешь и дальше пугать народ и вредить, если и останешься тем, чем ты и так по сути являешься: ни человеком, ни диким зверем. Теперь никто не перепутает тебя ни с тем, ни с другим даже по пьяни.

Бревно само приподнялось и так наподдало под покрытый тёмно-коричневым мехом зад, что его хозяин взвыл больше от обиды чем от боли, и, ломая ветви густых зарослей, улетел кусты полярной ивы, обещая наглой девчонке поквитаться с ней при первом удобном случае.

— Мечтать не вредно — вредно не мечтать! — фыркнула Лира и превратила бревно в аккуратную поленницу.

Довольное собой стихийное бедствие местного масштаба захлопнуло ворота, заперла замок и заложила стальное засов, удивляясь, зачем такие сложности, если достаточно всего лишь с умом наложить чары, весело насвистывая липучий мотивчик, подслушанный в 'Смехе Феи', отправилась на поиски неугомонной парочки, чтобы поделиться с Веткой последними новостями из мира небожителей.

Увидев мило любезничающую парочку, цветочная феечка тяжело вздохнула и решила, что она тут явно третий лишний. Девчонка чувствовала, что Фаор на неё и не взглянет, ведь в его сердце прочно обосновалась зеленоглазая стервозная Алёна. Расстроенно шмыгнув носом, ученица Талеи решила вернуться в комнату Иветты, чтобы через зеркало попасть в 'Смех Феи'. Настроение у проказницы и так было не слишком хорошим, а сейчас норовило и вовсе упасть ниже плинтуса.

Негостай с любопытством рассматривал незнакомку, но пока не спешил свести более близкое знакомство. 'Феегоргона', тяжело вздыхая, доползла до зеркала и исчезла в серебристом мареве под озадаченным взглядом племянника сейды, на которого она и не соизволила обратить внимания.

'Иветта, а кто это была'?

'Цветочная фея, она не здешняя, как и я'.

'Это видно и так, будь осторожна, сегодня мёртвый нойд может попробовать тебя на зуб: за порог не выходи, только в твоей комнате, только там сейда сможет помочь тебе против чар колдуна'.

Поцеловав Виктора перед уходом, девушка не только заперла дверь на замок, но и заложила металлический засов, наложив все защитные заклятья, которые только смогла вспомнить. Дух-защитница этих земель появилась сразу же и попросила показать ей все находки, которые Пётр Дарович не счёл достойными внимания.

Иветта осторожно разложила обломки моржовой кости на столешнице, внимательно складывая так, чтобы восстановить первоначальный вид древних колдовских амулетов, которые нойд разбил вместе с камнем сейды. Ведьмочка и не заметила, как порезалась об острый край. Тоненькая струйка крови потекла прямо на то, что ректор счёл бесполезным хламом. Вспыхнул и погас призрачный серебристый свет, странно похожий на какой-то не совсем привычный лунный.

— В первый раз в жизни вижу, чтобы артефакты признали ведьму не саамской крови, — сейда с удивлением увидела, что от порезов не осталось и следа, а обереги выглядели так, словно только вчера вышли из-под ножа мастера резчика. — Пошли, нам надо успеть расставить их в нужной последовательности, чтобы мёртвый нойд не смог нам навредить. Хотя, сначала попробуй сама разобраться, если ты сможешь их услышать, то никто не сможет навредить ни тебе, ни остальным, кого нелёгкая доля принесла сюда в такой недобрый час.

Иветта долго рассматривала склеенные из костяных пластинок и иголочек амулеты, осторожно водя над ними подушечками пальцев и справедливо опасаясь какого-нибудь подвоха, на который были так щедры колдовские предметы, особенно в руках чужака.

Ведьмочка услышала едва слышный звон, причём с удивлением поняла, что каждый оберег звучит в иной тональности, чем соседи. Взяв в руки тот, который 'вопил' громче всех, девушка принялась неспешно ходить по комнате, с удивлением услышав довольное мурчание у самого порога. Положив его у самой двери, поражённо охнула от неожиданности, когда костяная безделка слилась с деревянной деталью в одно целое да так, что, не зная где искать, просто так нипочём было не найти, где он притаился.

Ветка успела расставить всё по своим местам за несколько минут до полуночи, села на стул, зажгла по свету сейды три свечи в глиняном подсвечнике, который нашла в собственной тумбочке и терпеливо принялась ждать, что же будет дальше.

Скрежет когтей по полу коридора возвестил, что колдун послал кого-то из своих слуг по души двух девиц, притаившихся за хлипкой деревянной дверью. Впрочем, на этот раз голос, потребовавший, чтобы ему открыли и отдали камень с сейдой был всё тот же и принадлежал Тале, которому мёртвый нойд дал последний шанс исправить свою оплошность.

— Ведьма, тебе не должно быть никакого дела до выжившего из ума саамского старика, призрака и местных. Если ты отдашь мне камень, который по ошибке попал тебе в руки, то никто из пришлых не пострадает. Вы просто окажетесь дома и будете жить, как раньше, позабыв дорогу в эти заповедные края.

— Да, видимо, Лира слишком крепко приложила тебя башкой обо что-то твёрдое, раз ты совсем с головой не дружишь! Эта земля признала меня, как колдунью, так что забирай своего придурошного хозяина и валите туда, откуда припёрлись! — хвалёное ведьмино ехидство уже поднимало свою ядовитую голову. — Или тебе моя рыжая подружка приглянулась? Принцип: 'Бьёт, значит, любит!' многими ошибочно принимается за чистую монету.

— Ведьма, ты ещё пожалеешь о своей строптивости, когда мой хозяин придёт стребовать с тебя своё.

— Шёл бы ты, любезный Тала, откуда пришёл. У меня есть более важные дела, чем выслушивать весь тот бред, который ты несёшь.

Сейда прижала пухленький пальчик к губам, призывая к молчанию, а взгляд тёмно-карих глаз предупреждал, что и звука не должно донестись с их стороны двери. Иветта покопалась в своей сумке и вытащила оттуда зеркало, положив серебряной поверхностью вниз.

Раздался глухой удар, от которого дверь жалобно скрипнула и задрожала, но устояла. Ведьмочка вытащила за цепочку старинный охранный оберег, который передавался в их роду от одной колдуньи к другой и принялась дышать на него, стараясь поскорее согреть золотистую поверхность медового янтаря.

Зеркальце на столе Иветты мягко засветилось, показывая обеим невольным затворницам донельзя раздосадованную жертву лириного произвола. Оборотень перетекал из одной ипостаси в другую, временами настолько напоминая бесформенное желе, что девушки переглянулись и тихонько рассмеялись, наблюдая за мучениями наглого вражины, который никак не мог в толк взять, что нужно уносить ноги, пока ещё может.

Шерсть на жгучем брюнете намокла от пота и встала дыбом, в чёрных как полярная ночь глазах появилось выражение обречённости: он уже начал подозревать, что чужачка не так проста, как показалось его излишне самонадеянному хозяину, слишком легко сгубившему старого нойда, который властвовал тут задолго до него.

— Отдай сейду, глупая девка, завтра с тобой уже иначе будут разговаривать и совсем другие слуги моего господина!

— Отстань от нас Тала, неужели не видишь, что мы тебе совсем не рады и отпирать не собираемся? — в голосе духа-хранителя было столько холода пополам издёвки, что оборотень, коротко взрыкнув, ударился лбом об дубовое полотно двери, но лишь набил себе шишку: усиленная колдовством преграда лишь насмешливо скрипнула и никак не отреагировала на удар живого тарана.

— Тала, уймись, иначе Лира решит, что и ей тоже стоит присоединиться к нашему веселью, а во что её визит выльется лично для тебя, честно говоря, даже представить боюсь.

— Мне колдун амулет дал, на меня никакие чары не подействуют! — незваный гость снова боднул дверь и отлетел как от батута, когда сработали заклятья Иветты, которым она научилась у Талеи.

— Святая простота! — насмешливо фыркнула ведьмочка, хитро переглянувшись с сейдой, которая, судя по выражению лица, задумала редкостную пакость для оборотня.

Выудив из кармана кругляш, явно обкатанный водами Белого моря, протянула его Ветке и шепнула:

— Давай обманем его: пусть думает, что я запаниковала и решила сбежать.

Из зеркальца выглянула раздосадованная мордашка Лиры, в голосе которой прозвучал мягкий упрёк в адрес подруги:

— Иветта, вы тут развлекаетесь, а я с тоски в Тартаре помираю! Ты же обещала, что веселиться мы будем вместе! — зелёные глазищи стали ещё больше против обычного, в них уже дрожали первые слезинки жгучей обиды.

— Так я тебя пыталась дозваться, но, оказалось, ты занята тем, что устраиваешь райскую жизнь тамошним ламиям мужского пола и чудовищам.

— Надоело, хочу поучить манером этого наполовину медведя. Полуволков и полутигров полно, а вот такого ещё ни разу в жизни не встречала. Кстати, по глазам вижу, что вы уже что-то задумали, а ну признавайтесь, поганки, иначе я разыграю свою проказу, как по нотам, а вы и сделать ничего не сможете! — и вредная цветочная феечка, сердито надувшись, топнула ногой.

— Иветта, отдай ей камень. Лира, беги так быстро, как сможешь, в сторону ворот, потом ты окажешься в моей веже в другом мире. Оттуда же приходит и мёртвый нойд. Готова пробежаться под моей личиной?

Феегоргона проказливо улыбнулась и скорчив восторженную мордашку выдохнула:

— Мы сделаем веселее! Есть такое заклятье у Волшебного народа, их ещё лепреконами называют. Так вот, оно позволяет на время обмениваться личинами, правда, действует оно только несколько часов. Жаль тут сейчас вечный день, а то б можно было ещё пару штук провернуть.

Феечка, дурачась и выкидывая коленца, обошла подруг по кругу, и вскоре в комнате совершилось немудрёное волшебство: отважная сейда просочилась прямо через дверь и, щёлкнув оборотня по носу и дёрнув за куцый хвост, ловко поставила подножку. Изрыгая проклятия, слуга колдуна растянулся на полу, а когда попытался встать, то под медвежью лапу подвернулись зачарованные грабли, оставив на выпуклом лбу стремительно наливающуюся шишку.

Когда Тала хотел сломать черенок поганого инструмента о колено, то с раздражением обнаружил, что мерзкая штуковина куда-то исчезла, вызвав полный боли и ярости рык оборотня. Плюнув на затворниц, брюнет со всех лап бросился вслед за убегающей 'сейдой', уже предвкушая, что милости от мёртвого нойда повалятся на него как из волшебной мельницы ведьмы Выгахке.

Лира неслась так, словно за ней неслись разъярённые очередной глупой выходкой наглой ирландской девицы Юпитер и Юнона, под аккомпанемент молний и грозных проклятий. Как ни пытался оборотень догнать быстроногую пакостницу, она ни приближалась и на пару шагов.

'Сейда' выскочила через ворота и пропала, точно её тут никогда и не было. Даже медвежий острый нюх так и не позволил обнаружить, куда слиняла наглая добыча. Плюхнувшись упитанным задом в ягель, увенчавший точно корона сопку, он горестно завыл, выражая протест тому, что его не только побили, но и лихо обвели вокруг пальца: вернуться назад не было никакой возможности, незнакомые чары, которым не было совсем никакого дела до амулета мёртвого колдуна, не позволили бедолаге снова заняться наглой молодой ведьмой.

Лира удивлённо захлопала глазами, рассматривая, а куда это её занесло во время очередной проказы. Жилище сейды показалось ей совсем убогим после дворцов Волшебного народа и жилищ небожителей с поправкой на резко изменившиеся вкусы и понятия о комфорте. Пол, устланный мягким мхом, оленьи шкуры на полу и гора подушек, раскиданных то тут, то там небольшими горушками: 'Не хотела бы я тут жить! — расстроенно взвыла цветочная феечка, вспоминая уютный загородный домик Иветты, где всегда было весело и шумно, и на её не всегда временами совсем жуткие проказы смотрели сквозь пальцы, прекрасно понимая, что она совсем ещё ребёнок, которому можно простить практически любые шалости.

Увидев, как камешек, лежащий у очага, озарился тревожным багровым светом, девчонка сразу поняла, что он хочет, чтобы она унесла его из вежи своей хозяйки. Запихнув серовато-коричневый кругляш в один из многочисленных кармашков, где хранила разные полезные мелочи и фолиант, чтобы записывать премудрости, которым её обучали Талея, Геката и Нокс, сделалась невидимой и выскользнула на улицу: шум во дворе, где бродили меланхолично жевавшие ягель северные олени, сразу же привлёк к себе внимание второй головной боли инспектора Морса. Впрочем, феегоргона давала жару не только богу смерти, за что её частенько отправляли на перевоспитание в Тартар, только и там ничего не могли поделать с неугомонной фэйрой.

Старик, одетый в добротную одежду по местной моде, что-то торопливо искал, проверяя многочисленные тайники и схроны, которых, как подсказывало чутьё феечки, тут было немало. Незнакомец не понравился Лире иона решила задать ему трёпку за то, что припёрся мало того, припёрся незваным гостем, так ещё ведёт себя как воришка, к которым у Волшебного народа была давняя нелюбовь. Даже лепреконы, которые были с ними одной крови, частенько получали хороших тумаков именно потому, что тащили в свои дома всё, что плохо лежит и искренне удивлялись, когда подобное поведение вызывало у окружающих крайнюю степень недовольства и безжалостную агрессивность.

Показавшись на глаза к мёртвому нойду, девчонка напустилась на него, вереща, как кошка, которой на хвост наступили тяжёлым ботинком:

— Ах ты, ирод плешивый, ты что себе позволяешь: в чужом имуществе грязными лапами копаться?! Не твоё — не смей руки тянуть!

Колдун совершенно не был готов к такому повороту событий, он оступился и с проклятиями покатился с крутого склона высокой сопки, на которой и стояла вежа сейды. Вслед ему понеслись такие насмешливые слова, что бедолага от изумления долго не мог прийти в себя, как и Тала, который так некстати решил прийти с докладом к своему гневливому хозяину.

Когда парочка, ругая на чём свет стоит нахалку, которая так их обоих оскорбила, поднялась к жилищу из оленьих шкур, Лиры уже и след простыл. Девчонка примчалась к Иветте в комнату и наябедничала хозяйке дома о нахалах и отдала ей камешек, который, как оказалось, и искали нежданные гости, ведь именно в нём и была заключена вся сила хранительницы этих мест.

— Говоришь, чтобы тебе никто не смог навредить, достаточно спрятать его так, чтобы твои враги не нашли? — волосы снова стали вести себя как живые змеи, так бывало всегда, когда в голове цветочной феечки созревала гадость высшего качества, что, к счастью для окружающих, случалось не так уж и часто.

— Говоришь, чтобы тебе никто не смог навредить, достаточно спрятать его так, чтобы твои враги не нашли? — волосы снова стали вести себя как живые змеи, так бывало всегда, когда в голове цветочной феечки созревала гадость высшего качества, что, к счастью для окружающих, случалось не так уж и часто.

— Ой, да ладно тебе, Ветка! Не впервой, мне не привыкать. Камень твой я подкину в сокровищницу Матери Богов, где она хранит самые ценные из магических артефактов и драгоценности. Так что не думаю, что кто-то его оттуда умыкнёт в ближайшие несколько тысяч лет, а то и дольше. Как бы нам схитрить и выставить этих надоед отсюда: раскопки должны благополучно завершиться до середины сентября. Пётр Дарович не допустит, чтобы новый учебный год в Университете Культурологии не начался вовремя. У него прямо пунктик в том, что касается правил и традиций вашего учебного заведения. От кого надо избавиться в первую очередь? От Талы? Или ещё кто пострашнее у него в арсенале есть?

— Главное, нойда победить в колдовском соревновании, тогда и остальные будут вынуждены убраться вслед за хозяином, — в голосе сейды проскакивали нотки озабоченности, что сразу же насторожило обеих подруг.

— То есть, пока не одолеешь его в поединке, не избавишься, даже извести никак?

— Нельзя: властителем местных сил может стать только тот, кто, либо сам, либо с помощью слуг одолеет другого и заставит с позором покинуть поле боя.

В зелёных как весенняя листва глазах цветочной феи вспыхнул очень нехороший огонёк, который не предвещал грядущим жертвам лириного произвола ничего хорошего, пусть даже они пока ни сном и не духом не ведали ничего о грядущей напасти.

— Вызови нойда на состязание, уверяю тебя, сделаю так, что любое плетение будет иметь непредсказуемые последствия. О таких пустяках, как ходить по горящим углям, доставать из кипящей воды лакомства и прочих подобных мелочах можете не беспокоиться. Главное, вывести их обоих из себя, а там они сами себя в лужу посадят, даже наше активное вмешательство не понадобится.

За разговорами интриганки и не заметили, как вернулся с боевого дежурства против слишком взявшей много воли нечисти, вернулся уставший, но весьма довольный собой Виктор.

— Лира, мне уже можно начинать паниковать и искать для нас с Иветтой и сейдой подходящий бункер? Это ещё хорошо, что нас с Веткой в тот день в 'Смехе Феи' не было, а то, кто знает, что бы с нами стало.

— Не слушайте его, девочки! — во взгляде цветочной феечки было столько обиды, что ведьмочка пожалела бедовую подружку и ласково улыбнулась.

— Лира, продумай, как лучше разозлить и утереть нос этой парочке. Кто-кто, а ты в такого рода проказах искушена больше всех нас вместе взятых!

Девчонка проказливо стрельнула зелёными глазками и медленно истаяла без следа, погрозив молодому человеку на прощание, обещая. Что ещё отыграется за нанесённую обиду, причём так, что мало ему не покажется гарантированно.

— Хорошая она, — задумчиво обронила сейда, — только вот молодая ещё, поэтому и дурная слишком. Уверена, что с возрастом, этот её изъян, если не пропадёт совсем, то станет не так сильно бросаться в глаза, — и хранительница тоже удалилась отдыхать в свою вежу в мире, где живут духи.

Виктор вытряс из подруги все подробности ночного происшествия и поделился собственными опасениями:

— Как бы Лира опять чего-нибудь не того не учудила. Прошлого раза всем и так хватило за глаза и за уши. Сегодня Пётр Дарович запретил нам на раскоп приходить: там по ночам какие-то призрачные огни блуждали, слышались шепотки, вздохи и шум драки. Тебя велено на порог комнаты и вовсе не выпускать: этот неправильный оборотень до икоты напугал нашу повариху, так что вполне возможно, что сегодня готовить придётся самим.

— Не волнуйся, я уверена, что всё в итоге будет отлично. Как сделать так, чтобы сейда не попала в руки мёртвому нойду, придумала именно наша рыжая егоза.

— Я не принижаю её заслуг, Ветка, я просто не хочу, чтобы по милости феегоргоны на наши многострадальные головы свались проблемы из разряда тех, с которыми мы сами не сможем справиться. Небожителям и без нас сейчас совсем несладко. Надеюсь, ты понимаешь, о чём идёт речь?

— Значит, надо заранее упредить неприятности. Это ведь гораздо проще, чем потом воевать с последствиями?

Виктор сразу увидел, что ведьмочка совсем не так уверена в своей полной победе, как пытается убедить всех вокруг, поэтому не стал ничего говорить, а притянул к себе и принялся жадно целовать податливые губы, тихонько шепча:

— Ты, не спорю, потомственная ведьма в тринадцатом поколении, ученица фурий, Гекаты, Нокс и Талеи, но прежде всего ты — моя любимая девушка. Если мёртвый колдун или этот отфеяченный Лирой оборотень посмеют хотя бы косо на тебя посмотреть, то я найду способ поставить их на место, — Иветта счастливо улыбнулась и уткнулась носом в надёжное плечо.

Ведьмочка порадовалась, хотя и запоздало и про себя, что Всеволод очень кстати сам свалил из её жизни, и она, наконец-то, обратила внимание на сероглазую занозу в сердцах многих сокурсниц. Что и говорить, замена оказалась настолько хороша, что другие предложения Ветка игнорировала без всяких 'если' и 'но'.

Парочка и не заметила, как миновало время завтрака, а потом уже пора было отправляться и на обед. В столовую они соизволили снизойти лишь под конец времени, отведённого на вечернюю трапезу. Саамка средних лет, которая уже оправилась настолько, чтобы снова взяться за работу, понимающе улыбнулась и оделила вновь прибывших вдвое большей порцией, чем полагалось.

Виктор, хитро посматривая на подругу, выдохнул ей прямо в ухо так тихо, чтобы никто посторонний не подслушал:

— Значит, пока я охраняю вместе с остальными покой нашей археологической экспедиции, наглые мертвяки и медведи оборотни подкатывают к моей любимой ведьме? Непорядок, ты не находишь?

— Вить, у тебя нет повода для ревности! — мурлыкающе выдохнула Ветка и проказливо улыбнулась.

— Не уверен! — по взгляду было видно, что Виктор просто подыгрывает своей вредной ведьмочке. — Я за порог, а у тебя тут Тала тусуется, как и его беспардонный хозяин!

— Да ну тебя! Кому нужен мёртвый нойд и застрявший между двумя ипостасями недоделанный медведь? Ты за кого меня принимаешь?

— За любимую девчонку, на которую ожидаемо вредность наскочила! — ласково обняв девушку за талию, он не терпящим возражения голосом прошептал. — Так что, думаю, тебе придётся согласиться на круглосуточный надзор за одной вредной молодой ведьмой, другого выхода я не вижу! — и он хитро посмотрел на лукаво улыбающуюся в ответ Иветту.

Ведьмочка почувствовала чужое присутствие и решила, что немного побезобразничать будет в самый раз. Мёртвый нойд на дух не выносил счастливых живых людей, поэтому Ветка решила не отказывать себе в удовольствии: наступить на больную мозоль тому, кто и после смерти продолжал усиленно вредить любому, кто имел несчастье попасться на его завидущие глаза, оказалось слишком большим искушением для молодой интриганки.

Сдув с лица косую чёлку, как обычно, нахально лезшую в светло-карие глаза, девушка многозначительно подмигнула Виктору и выдохнула:

— Раз у нас нежданно нарисовалось немного свободного времени, то, может, начнём этот твой круглосуточный надзор прямо сейчас?

Парень, правильно уловив намёк, сгрёб вредную колдунью в охапку и увлёк за собой по ярко освещённому коридору в сторону жилого блока, правда, внеся поправки в предложение девушки:

— Лира, конечно, затейница та ещё, но мне совсем не понравится, если она ввалится к нам в самый ответственный момент и всё испортит. В моей комнате зеркала нет, так что мы можем рассчитывать на большее уединение.

— А ты знаешь, какой кавардак начнётся, когда цветочная феечка не обнаружит меня на месте, и, не разобравшись, кинется творить свою страшную мстю всем подряд, даже не обращая внимания на тот факт, что в основном страдают невиновные?

— Ничего, пусть привыкают: ты же у нас — ведьма, значит, странные события и неожиданные подставы будут всегда! — тут он притормозил у собственной двери, отпирая, и внёс девушку внутрь на руках, в серых глазах было столько восторга, что Ветка сразу почуяла всплеск бессильной злобы, щедро приправленной ненавистью.

— Мне понадобится всего пара минут, чтобы оставить всех, кто не желает нам добра, в полном расстройстве! — промурлыкала она, многообещающе поцеловав сгорающего от нетерпения барда университетского масштаба, и принялась деловито ставить защиту, выуживая из потайных кармашков в одежде разнообразные амулеты и мешочки с порой совсем странным содержимым. — Главное, чтобы никто не помешал замкнуть охранные контуры. Как только я буду уверена, что до утра нас никто не побеспокоит без веской причины, буду брать реванш за твоё вчерашнее недостаточно пылкое поведение!

— Ведьма, не проси, а то допросишься! — парень, сразу почувствовав, что Иветта ведёт какую-то многоходовую игру, чтобы заставить Талу и нойда оступиться и самостоятельно загнать себя в пресловутый пятый угол, из которого самостоятельно вырваться даже этой сладкой парочке не в жизнь не удастся. — Потом не жалуйся, что ноги дрожат и всё тело ломит, как будто всю ночь на Лысой Горе со всякой нечистью отплясывала.

— Мне уже интересно! — девушка лукаво улыбнулась, закатывая глаза в притворном ужасе. — Только вот усердствовать слишком сильно не советую: если нас завтра отправят на раскоп, придётся тебе рыть землю копытами исключительно на четвереньках. Никто нас от работы отмазывать не станет. Или ты хочешь испытать на себя всю мощь гнева Петра Даровича из-за срыва рабочего графика? И так уже из-за этой чертовщины мы на целые сутки отстаём от плана.

— Ничего, мы припряжём тех, кто устроил нам такую райскую жизнь!

— Кстати, можешь не беспокоиться, что Лира свалится нам сегодня на многострадальные головы как снег в июле: она пару дней будет занята, пытаясь просочиться в святая святых храма Юноны. Или ты думаешь, что Отец и Мать Богов недостаточно охраняют свои сокровища, большая часть которых никогда не должна попасть в чужие руки. Ты хоть представляешь, что сможет натворить Моргана или один-единственный лепрекон, получив Жезл Стикса или даже банальную пачку пропусков в Тартар?

— К сожалению, да. Только вот, надеюсь, что никогда не доживу до подобного беспредела. Хватит с нас пока что и мёртвого нойда и этого наполовину медведя. Впрочем, раз ты не склонна верить словам, то пора переходить к делам, — он осторожно уронил ведьмочку на ещё застеленную постель, помогая стянуть куртку, а потом с раздражением почувствовал, что чья-то когтистая рука, вцепившись в рубашку, которую он только-только начал расстёгивать, пытается оттащить его от Иветты.

Ведьмочка, сразу учуяв незваного гостя и прекрасно понимая, что с добром он вряд ли пришёл, прошептала заклятье, обездвиживающее любого, кто посмел потревожить колдунью так некстати.

Черноглазый колдун гневно сверкал агатовыми глазищами, но так и продолжал стоять недвижимой статуей. Виктор наглеца несколько раз вокруг и проворчал:

— Лира, конечно, весьма беспардонная особа, но этот паразит даже её переплюнул... — парень так и не смог освободить многострадальную рубашку из крючковатых пальцев нойда, поэтому просто выскользнул из неё. — Твоё проклятие надолго рассчитано?

— До утра он нас не побеспокоит, любимый! — промурлыкала Ветка.

Лукавые светло-карие глаза двумя звёздами сверкнули из-под упавших на лицо рыжевато-каштановой гривы волос. Они без слов говорили о том, что вредина уже придумала адекватную месть гаду, который посмел нарушить их тет-а-тет.

— Так вижу же, что страшная ведьма готова нанести превентивный удар. Колись, что задумала, Ветка.

— Ничего такого, что тебе не понравится, — промурлыкала девушка, утягивая возлюбленного на уже расстеленную кровать.

Полный ненависти вой прозвучал в глазах парочки волшебной музыкой эльфов. Впрочем, вскоре им стало не до жертвы ведьминого произвола.

Иветта так и не придумала, чем ещё досадить нойду, поэтому расстроенно вздыхала и пинала пленённого врага, покусывая губы, в тщетной попытке придумать адекватную меру наказания.

В комнате появился племянник сейды Негостай и довольно рассмеялся, ткнув врага своей тётки коротеньким пальцем под ребро, и пророкотал:

— Да, красавец ты, колдун! Только очень глупый песец мог встрять между парочкой, у которой намечается приятная во всех отношениях ночь, — парень глумливо рассмеялся и сорвал с шеи нойда небольшую костяную пластинку на кожаном шнурке. — Пожалуй, надо взыскать с него виру, одного зуба, уверен, будет вполне достаточно, коль скоро он ничего этакого не успел натворить.

Почуяв назревающее веселье, Лира вывалилась из воздуха, с интересом посматривая на незнакомого парня и проказливо улыбаясь.

— Ветка, а это кто такой? — рыжие пряди изучающе потыкались в незнакомца и явно остались довольны полученным результатом исследований.

— Негостай, он — племянник сейды, — просветила подругу ведьмочка, лукаво переглянувшись с Виктором.

— Лира, цветочная фея, — представила рыжую девчонку Ветка, получив в награду полный благодарности взгляд.

Дух не обратил на новую знакомую совершенно никакого внимания, но наклонился и выдрал зуб у наглой вражины, деловито пробурчав:

— Как любит говаривать ваш Пётр Дарович: 'Долг платежом красен!'.

— Ой, а подари мне его клычок, Негостай! — восторженно хлопая ресничками, промурлыкала зеленоглазая паразитка, подкрадываясь к новой симпатии.

— Зачем он тебе? — в прозвучавшем голосе было столько удивления, что феегоргона соизволила ответить.

— Я — фея, хочешь что-нибудь красивое или полезное из него для тебя сделаю?

— Да не надо ничего, всё у нас и так есть.

— А давай амулет сделаю, чтобы никто не мог запереть вас с тёткой и заставить делать что-то против вашей воли?

— Забавная ты, Лира, ну, давай, заколдуй зубик, раз уж так неймётся. Хотя, может, и для нойда что-нибудь толковое придумаешь, а то что-то скучно в последнее время стало, ничего весёлого не происходит.

Рыжая головная боль полковника Морса критически осмотрела пленника и наморщила лобик от усердия, придумывая, как бы половчее уесть незваного гостя на радость ведьмочке и духу-охраннику.

— Аха, — восторженно завопила она, подскочив к нойду, и щёлкнула его по длинноватому носу, вызвав в глазах того такую бурю ярости, что даже Негостай довольно рассмеялся и выжидательно посмотрел на неугомонную ученицу Талеи, предчувствуя, что мало сейчас пленнику не покажется.

Феечка осторожно выдрала обрывок рубашки из окостеневших пальцев живого мертвеца, которому совсем не место в мире живых. Повертела в длинных пальчиках кусочек тонкого льняного полотна и протянула узкую ладошку и выжидательно посмотрела на Негостая.

Пожав плечами, дух-хранитель вложил желтоватый клычок в руку подруги Иветты и насмешливо посмотрел на цветочную феечку, которая из кожи вон лезла лишь бы понравиться новому знакомому.

Негостай, лукаво сверкнув хитрыми карими глазами, озвучил ответ на вопрос, который Лира так и не решилась произнести вслух:

— Если нойд не вернёт себе вырванный зуб до конца полярного лета, он полностью утратит свою волшебную силу.

— Уверяю тебя, он его ни в жизнь не найдёт: так припрячу, что никто и не почует, даже если в упор смотреть будет!

Гордо раздувшись от осознания собственной неповторимости, рыжая девчонка гордо испарилась вместе с трофеем. Пленённый колдун только и мог, что гневно сверкать чёрными угольками глаз, неподвижной статуей возвышаясь в комнате Виктора. Племянник сейды вскоре ретировался, пообещав запереть пленника где-нибудь так, чтобы тот не скоро смог вернуться в мир живых, чтобы снова приняться за свои злые дела.

Когда незваные гости, наконец, удалились, молодой человек обнаружил, что Иветта, которой пришлось сдерживать чары незваного гостя, настолько утомилась, что заснула сразу же, как опасность миновала. Он с удивлением заметил, что и его веки странно быстро налились усталостью, и вскоре парочка мирно посапывала на постели, только вот посетившие их сны были настоящими кошмарами.

Тала, выскользнув откуда-то прямо из воздуха, отвесил парню увесистую затрещину, взял девушку на руки и тем же путём покинул вражеский лагерь. До своего попавшего в беду сообщника ему ровным счётом не было никакого дела. Он решил, что окажется в большем выигрыше, если пришлая ведьмочка станет местной нойдой и его супругой. Мальчишку, который изображал из себя жениха кареглазой нахалки. Оборотень в расчёт брать не собирался, не считая достойным опасений соперником. Оставалось продержать колдунью где-то в таком месте, откуда она не сможет удрать, а потом вернуть её к сейде и потребовать, чтобы она признала Иветту в качестве защитницы этих мест и той, которая передаёт живым волю духов и предков.

Сделать же так, чтобы стать мужем этой вертихвостки и восвсе никакого труда для Талы не представляло. Конечно, рыжая зараза, которая уела его хозяина, как и племянник защитницы этих краёв, могли создать много проблем даже ему, но слишком велик был куш, чтобы не попытаться прибрать его к рукам. Решив, что лучше всего будет обратиться за помощью к ведьме Выгакхе, пропел древнее заклинание и был таков.

Точно высохшая женщина, облик которой не позволял определить её возраст, благосклонно приняла мешочек с сапфирами чистой воды и мешок пшеничной муки высшего сорта и с интересом принялась рассматривать пленницу, а потом громко шепнула и пробурчала:

— Она, как и ты, не нашей крови, но сила в ней заключена большая, причём, полностью её способности пока что не раскрылись: молодая совсем ещё ведьма, жизни толком не знающая. Зачем она тебе?

— Жена-нойда — предел мечтаний любого оборотня, к тому же она слишком быстро нашла общий язык с сейдой, а на службе у неё такие злые духи, каких, отродясь, не видал!

— Покажи мне, Тала, давно не видела ничего нового, — ведьма продемонстрировала в оскале, который заменял ей лучезарную улыбку, два ряда острых как бритва клыков, которыми она легко могла перегрызть даже очень толстое дубовое бревно за пару-тройку минут.

Пригладив чёрные густые волосы, саамская коллега Бабы-Яги обнюхала Ветку и проворчала:

— Намучаешься с ней, Тала. Она не нашей крови и не твоей, строптивая колдунья никогда не станет хорошей женой такому, как ты, к тому же сердце своё она уже подарила другому мужчине.

— Этот сопляк мне не соперник! Сними с меня чары той рыжей паразитки, чтобы смог снова становится диким зверем. Вместе, уверен, мы придумаем, как прогнать чужаков из тех краёв и запугать местных так, чтобы они признали меня главным над собой.

— Не скажи, Тала, если она сильно его любит, то никогда не покорится другому.

— Ну так избавься от него или давай продержим девицу в заколдованном виде, пока не найдём способ сжить этого Виктора со свету. Он ни разу не колдун, не оборотень, не великий воин, не думаю, что ты не справишься с такой простой задачей, Выгакхе.

— Придёт время: приведёшь чужака ко мне, сама буду решать в котёл его или найдётся иное применение его молодости и силе. А пока превращу я её в веретено простое деревянное и буду носить на поясе. Ты же сделай так, чтобы парень один пришёл сюда, тогда и придумаю, как дальше быть, только вот тех даров, что преподнёс, мало будет за такую услугу! — ведьма что-то прошептала и подняла с пола обычный предмет обихода, который у саамов почитался за волшебный предмет совсем не зря. — А теперь проваливай, у меня дел по горло, некогда чужие проблемы разруливать да слушать пустые похвальбы глупого Талы. Снять чары с тебя никак не могу: ищи ту, что их наложила, слишком уж они чужды, чтобы я могла понять, как распутать их причудливое плетение, не лишив тебя разума, твоей сути, а то и жизни.

Вскочив на новенькое помело, купленное по случаю на распродаже, Выгакхе громко свистнула и была такова. Пролетавшей мимо полярной сове не повезло: когтистые пальцы ведьмы ловко сжали увесистое тельце и ловко сунули в мешок из вонючей оленьей шкуры.

Иветта вынырнула из колдовского сна совершенно неожиданно и не учуяла рядом Виктора. Это открытие оказалось для девушки настолько неожиданным, что она напрягла все свои способности, чтобы осмотреться, и застыла в удивлённом ступоре.

Оказаться продолговатым предметом домашнего обихода, грубо вырезанным костяным ножом из тонкого стволика полярной берёзы, для ведьмочки оказалось совсем уж неожиданно. Черноволосая женщина, на поясе которой болталось веретёнце, Ветке совершенно не понравилась, как и её совершенно безумные глаза и острые, как бритва, клыки во рту.

'Что же мы все упустили, что я попала в такой лихой переплёт? Надеюсь, С Виктором и остальными всё пока что в порядке'. Впрочем, ведьмино чутьё подтвердило, что неприятности настигли пока что только её, как и то, что если она не найдёт способ выкрутиться и избавиться от незнакомых колдовских плетений, проблем будет много и у тех, кто приехал вместе с Петром Даровичем на раскоп, и у местных.

Самым противным было то, что странная трансформация лишила Иветту лишь способности двигаться, но не думать и беситься от собственного бессилия.

Мысленным взором девушка долго изучала странное нагромождение энергий, похожих на серовато-белёсый туман. Ничего подобного ей ещё в своей колдовской практике ещё встречать не приходилось, а у небожителей и своих проблем сейчас было так много, что добавлять к ним свои Ветке казалось чересчур жестоким поступком.

Впрочем, опускать руки молодая колдунья не собиралась, хотя ситуация выглядела настолько гадко, что впору было начинать думать, у кого лучше попросить помощи в сложившейся обстановке.

На поясе у саамки слабо зашевелился кожаный мешок, словно там было заключено живое существо. Собрав остатки воли в кулак, Ветка направила чары на то, чтобы распустить боковой шов. Вместо ниток тут явно в ход шли оленьи жилы, а материал протыкали костяным шилом и только после этого сшивали костяной иглой.

Наконец, довольно неряшливые стежки были распороты, и на волю вырвалась полярная сова. Девушка почувствовала, что птица явно поняла, что она совсем не то, чем сейчас кажется, и камнем сорвалась вниз, нырнув в небольшую пещерку между камнями, где и затаилась.

— А чтоб у тебя перья все повылазили! — зло прошипела Выгахке.

Догонять беглеца она не стала: слишком уж много ценного в обмен на пришлую девицу, как она чуяла. Причём, пощипать можно будет и Талу, и мёртвого нойда, и возлюбленного ведьмы, да и других, кому её судьба небезразлична.

Что и говорить: ничто так не грело душу древней колдуньи, как возможность упиваться чужими страданиями, особенно если это сулило приятные выгоды лично для неё. Потирая когтистые руки, Выгахке поспешила на свою гору Вараку, строя планы, как она ещё и работать на себя пленницу заставит, коль скоро прошлая служанка нашла способ вырваться из-под власти ведьмы.

Вежа у злобной саамской чародейки была грязна и зияла дырами. Привязав Иветту суровой верёвкой к зачарованному камню, сунула в руки девушке клубок жил, каменное шило и клубок жильных ниток и велела все дыры и прорехи зашить, а сама по делам улетела.

'Вот ведь стерва! — устало подумала про себя ведьмочка и попыталась дотянуться колдовским даром до Виктора, Лиры или сейды, но так ничего толкового и не добилась. Чутьё сразу подсказало, что верёвка заговорённая, а камень блокирует любую магию, если её не творит сама хозяйка этого мрачного места. У Ветки было такое ощущение, словно где-то совсем близко кто-то сдох и так и остался валяться под тёплыми лучами летнего северного солнца, хотя сопутствующих миазмов в воздухе не ощущалось, но на душе было слишком гадко, чтобы наслаждаться красотами здешней природы.

В который раз Иветта пожалела, что не нашла времени ознакомиться с местной мифологией и сказками: про Талу и Выгахке, как и про духов-сейдов она мельком видела, но не удосужилась всесторонне изучить вопрос, который оказался не таким праздным, как подумала по простоте душевной.

Работы оказалось так много, что уже через пару часов руки ведьмочки заболели от напряжения. 'Я сюда древности изучать приехала, а не вонючие полуистлевшие шкуры штопать! — в душе поднимался гнев, который девушка тут же в корне задавило: из неприятностей такого рода лучше выбираться на холодную голову, иначе последствия могли быть довольно печальными, причём не только для неё.

Хлопанье птичьих крыльев колдунья услышать никак не ожидала, но сразу узнала полярную сову, которую выпустила на волю. Умные пронзительные глаза очень внимательно осмотрели незнакомку и, судя по всему, незваный гость остался доволен результатом. Отхватив от одежды ведьмы солидный лоскут, он, видимо как-то узнав, что хозяйка этих мест возвращается, поспешил удалиться восвояси, но в голове Иветты прозвучал явно мужской голос: 'Жди. Ты помогла мне, а я вызволю из беды тебя. Правда, надо подумать, как это лучше сделать, попутно избавившись и от полонившей тебя колдуньи, и от мёртвого нойда, и от Талы. Твои друзья не смогут разбить северные чары, но нужно дать сейде знать, что с тобой произошло. Боюсь, если кто и сможет помочь, то только она'.

Наводя порядок около вежи, ведьмочка подивилась кучке маленьких черепков, через пустые глазницы которых Выгахке зачем-то продела узкие ремешки из выкрашенной в чёрный с багровым узором цвет довольно грубо выделанной кожи.

Дар тяжело заворочался у неё в душе, и в голове раздались немые мольбы: всего-то и надо было распустить узлы, а потом завязать их, как было. Незнакомцы оказались такими же пленниками злой чародейки, как и Ветка.

Тут ведьмина вредность сделала своё чёрное дело: сделав, что просили, девушка занялась обедом, трезво рассудив, что сделав фирменную гадость, разумнее всего не привлекать к себе лишний раз внимание своей обидчицы.

Черноволосая интриганка, сильно недооценив пленницу, и не подумала, что из-за неё могут возникнуть серьёзные проблемы. Кормить она никого, кроме себя, любимой, не собиралась, поэтому снова превратила Иветту в кривенькое деревянное веретёнце и небрежно бросила его на плоский камень, где валялась солидная куча разнообразного хлама.

Сама же вернувшаяся домой Выгахке, постаравшись посеять вокруг себя как можно больше бед и горя, опустошила огромный котёл с густым мясным варевом, да ещё и стенки языком облизала, и ушла отдохнуть после ратных колдовских подвигов во благо себя любимой. Женщина прекрасно понимала, что никуда мёртвый нойд от неё не денется: без выбитого племянником сейды зуба его волшебная сила вскоре иссякнет, а лето северное коротко и пролетит так незаметно, что и разгуляться не успеешь.

Обдумав внезапно пришедшую в голову мыслишку, извечная проблема всех соседей лениво подумала, что, несмотря на то, что прожила уже несколько сотен лет, так и не сподобилась ни разу выйти замуж. Причём вовсе не потому, что не хотела сама: никому и в голову не пришло посвататься к ней.

В сердце Выгахке начал разгораться пожар неукротимой злобы. Она быстро подумала, чего потребует от колдуна, в обмен на то, что пришлая чародейка больше не будет угрожать его могуществу, пропажи будут возвращены. До Талы же ведьме не было совсем никакого дела: невелика честь быть женой оборотня, а вот заполучить колдуна-хранителя рода могла далеко не каждая женщина.

Что и говорить, мерзкий равк, которым стал чародей после смерти, так и не принял щедрого предложения о помощи в формате 'услуга за услугу'. Выгахке никому и никогда не спускала и мнимой обиды, её побаивались даже духи, а простым саамам и пришлым обычным людям без дара и вовсе никакого спасения не было от жестокого произвола знойной брюнетки верхом на помеле.

Долго ворочалась интриганка с боку на бок на ворохе песцовых и медвежьих шкур, прикидывая, как бы ей поскорее добиться заветной цели. 'В конце концов, — самодовольно подумала Выгахке — надоест мне этот муж, избавиться от него будет совсем просто: воткнуть железную спицу между лопаток, а потом сжечь, чтобы не бродил по миру живых и не мешал моим грандиозным планам. Я до нитки обдеру всех, кто хоть немного заинтересован в этой чужачке. И что они только в ней нашли, не понимаю? Худая, как Сухая Жердина, волосы с рыжим отливом, глаза, как у важенки. Тьфу, она омерзительна. Где уж ей сравниться красотой со мной, самой колдуньей Выгахке?!' — раздувшись, точно женщина-лягушка Оадзь, с которой у них был давний спор, кто из них привлекательнее, могущественнее и удачливее, колдунья перевернулась на другой бок и оглушительно захрапела.

У стены вежи раздалось негромкое шуршание в кустах карликовой берёзы. Маленький рыжеволосый человечек, щеголявший напрочь отсутствующей одеждой, осторожно заглянул внутрь жилища чародейки и, прислушавшись, вскоре резво подбежал к груде маленьких черепков, которые хозяйка свалила кучей среди обломков костей и обрывков кожи.

Убедившись, что Выгахке не выскочит из своего жилища в самый неподходящий момент, молодой человек, ростом примерно до бедра взрослого мужчины, разжёг небольшой костерок и стал вытягивать черные кожаные полоски с багровым узором из глазниц и кидать в огонь, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Он периодически грозил кулаком в сторону спальни колдуньи, от козней которой стонали все вокруг, да так и не смогли найти управы, но ни на минуту не прерывал кропотливой работы, прекрасно понимая, что должен успеть до того, как Выгахке обнаружит незваного гостя.

Вскоре перед ним возник ещё десяток мужчин, старший из которых велел остальным проваливать, а у него осталось ещё одно дельце.

— Старейшина, чародейка вряд ли будет отдыхать долго. Я не знаю, кто одержит верх, если придётся столкнуться с ней в поединке не на жизнь, а на смерть. Слишком уж долго никто из наших нойдов не смог вас обнаружить. Даже духи предков раз за разом терпели позорное поражение. Эта женщина намного хуже всех, с кем нашему народу когда-либо приходилось сталкиваться в сваре. Она не умеет сражаться честно и так и норовит сделать какую-нибудь подлость!

— Вы не должны рисковать из-за меня, но ты бы никогда нас не нашёл, колдун, если бы меня не пожалела новая пленница Выгахке, которую она заколдовала и держит в неволе. Девушка не нашей крови, но это, определённо, ведьма, и мы должны отплатить добром за добро. Точно знаю, что это та самая колдунья, которая не позволила мёртвому колдуну заполучить в свои лапы сейду этих мест, — и степенный чахля нырнул в вежу грезящей во сне колдуньи.

На пару мгновений он замер внутри дома давнего врага своего рода и осмотрелся. Выгахке храпела так, что жерди, на которые были натянуты отсыревшие оленьи шкуры, мелко подрагивали. Взяв с плоского как стол камня, заваленного разнообразным хламом, кругляш, обкатанный до круглой формы, мужчина что-то зашептал над ним. Рыжеволосый нойд прекрасно знал, что платить злом за добро мог только очень глупый подземный житель. Чары сделали так, что в его руках оказалось веретёнце, которым он и подменил настоящую тюрьму Иветты.

Решив, что дольше медлить не следует, он торопливо вышел вон, крепко сжимая добычу в мозолистых пальцах. У большого камня стояли два молодых парня, совсем ещё недавно томившиеся в плену у своего вечного недруга. Они сноровисто откатили 'дверь' в сторону, а потом старейшина с помощью колдовства вернул его на прежнее место и восстановил охранные чары. Осталось только найти тех, с кем в их края пришла незнакомка, только вот просто так возвращать девушку тем, кто недоглядел за ней, чахля не собирался. Нойд уже не первую сотню разменял, поэтому считал, что то, что слишком легко достаётся, люди потом не берегут. В девушке же дремала такая сила, какой давно не встречали в этих местах уже лет двести.

Виктор пришёл в себя только через неделю. Бедолагу отправили прямиком в Мурманск. Странный сон был лишь отдалённо похож на летаргический. Он держал пленника так цепко, что не помогли даже самые современные и сильные лекарства. Саамский старейшина раз за разом бормотал что-то о колдовском проклятье и медведе-оборотне, но врачи списали всё на прогрессирующее старческое слабоумие и продержали парня ещё неделю в палате.

— Иветта пропала, как в воду канула, — без ножа зарезал молодого человека Пётр Дарович, — уже вторая неделя началась после событий той ночи. Тебя обнаружили в странном сне, разбудить так никакими средствами и не удалось, а Местиной и следов не нашли.

Глава рода, на территории которого и находился археологический раскоп, отозвал Виктора в сторонку и доверительным шёпотом озадачил парня:

— Оборотень украл твою Иветту, а на тебя наслал колдовской сон. Ваши врачи, конечно, многое знают, но эти земли таят такие тайны, сбрасывать со счетов которые будет только очень глупый и недальновидный человек. Сегодня хорошая ночь, я попробую найти колдуна и спросить духов о том, куда сгинула кареглазая ведьма. Правда, кто знает, захотят ли они ответить на мои вопросы и что потребуют с тебя за помощь...

— Что-то мне подсказывает, что обычными способами Ветку не вернуть. Я ничего в такого рода делах не смыслю, поэтому буду признателен, если вы поможете нам с Иветтой, старейшина.

— Сделаю, что смогу, но, как подсказывают предчувствия, ваша новая встреча может случиться очень нескоро. И ты должен понимать, что по нашим законам с тебя могут стребовать большое вознаграждение, ведь ты прошляпил, как у вас говорят, свою ведьму.

Подумав, что посоветоваться с сейдой будет правильным решением, Виктор проскользнул в комнату к пропавшей девушке и принялся звать хранительницу, которая нашла убежище в комнате Иветты, но вопль его души так и остался без ответа. Впрочем, атмосфера в помещении, ярко освещённом полночным солнцем, ясно дала понять, что им очень недовольны и настоятельно просят выйти вон и без пропавшей подруги не возвращаться.

Молодой человек, видя, что настаивать бесполезно, вернулся к себе. Прозвучавший над ухом тихий голос Негостая, был полон печали:

— Тётка расстроена не меньше тебя, говорит, Выгахке приложила к этой истории когтистую лапу, а не только безголовый Тала. Никто и не думал, что этот ухарь решит предать мёртвого нойда и попытаться стать хозяином в здешних местах с помощью Иветты. Ты знаешь, что она обещает стать в недалёком будущем сильной колдуньей?

— Да, её сама Геката учит, есть такая богиня колдовства, да и не только она.

— Я постараюсь разузнать, что к чему, но в наших краях позволить выкрасть свою девушку означает только одно: ты её не достоин. Так что будь готов к тому, что если вам и суждено снова быть вместе, то тебе придётся очень сильно постараться, чтобы вернуть свою пропажу. Чую, Выгахке что-то совсем уж недоброе задумала, а разменной беличьей шкуркой станет именно Иветта. Так что, хотя и не знаю, кто такая эта твоя Геката, но нам понадобится любая помощь, какую только сможем сыскать. Попроси подмоги и у Лиры, она ведь, в отличие от тебя, тоже умеет чары плести.

— Бесполезно, эта рыжая непоседа приходит исключительно только тогда, когда ей самой в голову взбредёт. Ветка знает, как её позвать, но я, увы, не в курсе, как это сделать.

— Выгахке обязательно попытается нажиться на своей пленнице, постараюсь прокрасться вслед за ней в её вежу и выяснить, там ли девушка или Тала держит пленницу где-то в другом месте. Только очень тебя прошу: один за ворота не ходи и я дам тебе амулеты, не снимай их ни днём, ни ночью. Скорее всего, очень скоро с вас потребуют выкуп за девушку, но, скорее всего, колдунья превратила её во что-то иное, а во что, не могу сказать. Тётка попробует выяснить у нойдов, но кто знает, захотят ли они помочь в поисках пропавшей колдуньи не нашей крови.

— Спасибо, что предложил помощь, надеюсь, Лира скоро соскучится по подруге и навестит нас. Надеюсь, все вместе мы сможем найти выход из сложившейся ситуации или хотя бы придумать, к кому можно обратиться за помощью, не подвергая Ветку дополнительной опасности.

Виктор тихонько перебирал струны гитары. Комнату заполнил приятный мотив, под который молодому человеку лучше всего размышлялось. Самое противное, что Негостай оказался прав: они с Иветтой, увлёкшись друг другом, утратили бдительность, за что и поплатились с лихвой. В серых глазах застыло такое нехорошее выражение, что племянник сейды сразу понял, что любому, кто оказался замешанным в пропаже молодой ведьмочки, очень сильно не поздоровится, когда их хозяин сможет до них добраться.

На постели сиротливо лежал браслет девушки, который, видимо, соскользнул с запястья, когда Тала уносил её прочь. Фигурные деревянные пластинки из светлого ореха девушка вытачивала сама, а потом наносила с помощью заклятий охранные символы и древние руны. Подчинившись внутреннему голосу, парень одел украшение на собственное запястье и погладил подушечками пальцев причудливую вязь из завитушек и незнакомых значков. Словно по мановению волшебной палочки они вспыхнули неярким серебристым светом, как бы отвечая на невысказанный вопрос, что Виктор поступил правильно, доверившись древнему колдовству.

На подоконник мягко опустилась полярная сова и, буравя чужака насмешливыми круглыми глазищами, склонила голову набок, с таким видом, точно специально прилетела в гости и просит разрешения войти. Браслет отозвался приятным теплом, словно подтверждая, что перед ним друг, а не враг, которому можно позволить переступить порог собственного дома даже без тени опасений.

Негостай удивлённо воззрился на странного посетителя и тихонечко присвистнув, поздоровался первым:

— Что привело тебя в этот дом, нойд? Проходи, вижу, что не со злом пришёл. Виктор, пригласи гостя в дом, по нашим правилам, если не задумал худого, без разрешения в вежу входить не принято.

Странная птица, во взгляде которой читался живой и довольно язвительный ум, чинно поклонилась и скользнула на домотканый половичок. Потом по коренастому телу пробежала странная рябь, и уже через пару мгновений в комнате Виктора стоял высокий черноволосый мужчина с пронзительными карими глазами, в которых вспыхивали и гасли искорки серебристого света, похожего тот, которым заливает окрестности полная Луна в ясную зимнюю ночь.

Сразу же опознав владелицу браслета, гость протянул обрывок куртки Иветты и изучающе посмотрел на молодого человека, ожидая, что тот скажет.

Выгахке прекрасно выспалась и до хруста во всём теле потянулась, самодовольно подумав: 'Осталось подкрепиться и отправиться к Тале, чтобы озвучить цену своих услуг. Пусть эта паршивая девчонка не думает, что сможет противиться моей воле, которой даже мёртвый колдун вскоре будет покорен! Ведь недаром говорят, что ведьме не нужно много, ей нужно всё и, желательно, сразу! Где же это поганое веретено?! Куда же я его бросила?! А, вспомнила!'

Довольно бурчащая в предвкушении сытной трапезы чародейка неспешно подошла к плоскому камню, заменявшему ей стол. Она стала деловито копаться в небрежно сваленном на его поверхности хламе, найти среди которого что-то нужное было совсем непросто. Прошёл час, за ним другой, потом и третий трусливо показал хвост, а ведьма так и осталась не при делах.

Тут её слишком длинный для маленького личика нос уловил ненавистный запах маленьких дерзких карликов, живущих под землёй совсем рядом от её владений. Он заставил черноволосую женщину громко клацнуть острыми, как бритва клыками, и зашипеть рассерженной кошкой, которой на хвост наступили со всей дури. Чутьё чародейки уже подсказало, что веретено вместе с пленной чужачкой уже находится вне зоны досягаемости.

Чтобы проверить свои догадки, интриганка протопала к месту, где раньше лежали заколдованные в черепки чакхли и разразилась проклятиями: пленники исчезли. Хвалёное ведьмино чутьё тут же подсказало, куда пропало кривенькое веретёнце с пленной чужачкой.

'Ничего страшного: мне эта девчонка особо и не нужна, всё равно никто в ближайшее время не узнает, что Иветты у меня больше нет. Надо поскорее получить со всех заинтересованных сторон богатые дары, окрутить мёртвого колдуна и избавиться от глупого оборотня и чужаков не в своё дело, чтобы не совались. Вот вопрос, кто прикарманил костяные обереги, на которые я сама глаз положила?' — оседлав видавшие виды помело, ведьма отправилась на встречу с Талой, который пока что ещё был ни сном, ни духом, что выбрал себе ещё более ненадёжную союзницу, чем он сам.

Лихо спикировав прямо на голову оборотня, интриганка сразу взяла с места в карьер, старательно загибая пальцы:

— В общем так, запоминай, не вздумай хоть чем-то меня обделить, иначе не видать тебе чужачки как своих ушей! Отдашь мне все свои оленьи стада, золото, драгоценные камни и дорогую посуду. Устроишь мне свидание с твоим хозяином. Поверь, нам есть о чём поговорить, ведь мы, в отличие от тебя, поднаторели в колдовской премудрости. Приведи мне возлюбленного этой поганки, если ему будет угрожать серьёзная опасность, девчонка безропотно выполнит любые наши требования. Как ты сам понимаешь, Виктор навсегда останется тут: пара крепких мужских рук в хозяйстве одинокой женщины для тяжёлой работы всегда нужны. Следи за всем, то творится вокруг и рассказывай мне: девицу будут искать, а неприятности, сам понимаешь, никому из нас не нужны!

Тала недовольно проворчал:

— Слишком много просишь, ведьма! Девка — не нойда, а простая колдунья, к тому же ещё не до конца обученная. Хватит с тебя и того, что устрою тебе встречу с хозяином. И, кстати, покажи мне Иветту, иначе я палец о палец для тебя не ударю!

— Я её в веретено обратила, никто, кроме меня ни в жизнь не найдёт!

— Моё предложение ты слышала, не поумеришь аппетиты — будешь иметь дело не только со мной, — в голосе отчётливо послышалось гневное рычание поднятого зимой охотниками медведя. — Пока не увижу, что с моей ведьмой всё в порядке, ничего тебе не будет! Слишком давно мы знакомы, чтобы не заподозрить какого-нибудь подвоха. Ты не умеешь играть честно, всё норовишь оттяпать кусок пожирнее да послаще.

— Если ты мне только встречу со своим хозяином устроишь, то девицу не отдам, он же сам мне больше отвалит добра всякого. Про чужаков и говорить нечего.

— Пока своими глазами не увижу, что с ней всё в порядке, разговаривать не о чем, — проронил мужчина через плечо, радуясь, что чары рыжего недоразумения, которое бросилось защищать его законную добычу, всё же развеялись без постороннего вмешательства, уже через миг через густой ивняк ломилась солидная медвежья туша.

— Ах вот ты как, Тала! Зря ты со мной так, пожалеешь, да поздно будет! — истерически расхохотавшись, чародейка вскочила на помело и отправилась разыскивать пропажу, правда, предчувствуя, что вернуть пленницу ей уже не суждено.

Как только Выгахке скрылась а линией горизонта, молодой чакхля, который слышал разговор между заговорщиками от первого до последнего слова, тут же отправился к старейшине, чтобы предупредить, что пропажа молодой ведьмочки их врагом уже обнаружена.

Пётр Дарович с мрачным видом вертел в руках карандаш: ему говорили, что в здешних краях творится всякая чертовщина, да он, как человек учёный, не прислушивался к подобной крамоле. Оказалось, что совершенно напрасно. Иветта Местина, как в воду канула, хотя территории лагеря археологов девушка не покидала. В комнате, где нашли Виктора, на полу нашли клоки шерсти и следы от медвежьих когтей. Вопрос, как зверь, никем не замеченный, попал в дом, да ещё и просочился через закрытую на все замки и запоры дверь, так и остался открытым.

Саамка средних лет, имя женщины ректор запомнил с превеликим трудом: Трефилка, которая работала в экспедиции поварихой, неслышно подошла и тихо сказала:

— Если в наших краях Тала зверствует, а не один мёртвый нойд, то надо идти к сейду, помощи просить. Нашей-то защитницы камень разбили полгода назад, а старого колдуна убили. На том месте тоже нашли медвежью шерсть и следы чёрной волшбы. Ты бы, Пётр, прислушался к тому, что твое сердце шепчет. Оно часто мудрее разума и способно подсказать верный путь. Вет спасать надо, сильная ведьма из неё со временем выйдет, как раз такая, с которыми даже духи считаются.

— Трефилка, я уже совсем ничего не понимаю. В ваших краях всё, на что я привык опираться, не работает так, как привык.

— Терский берег много секретов и тайн хранит, но не открывает их, кому попало. Послушай моего совета: не трогайте ничего в комнате пропавшей колдуньи. Видела, что она не только починила древние амулеты из кости, но и защитила нечто, что не должно попасть в чужие руки. Тебе бы с нойдом поговорить, поспрашиваю у старейшин родов, может, кто что-то посоветует. Вижу же, что ты сильно переживаешь, что девушка пропала. Твои люди меня не задирают, не обзываются обидными словами, хотя и не понимают многое в здешних обычаях и жизни, но не считают нас дикарями и ни на что не годными дураками.

— Буду благодарен, если хоть что-то сможете узнать, хоть какую-то ниточку. Они с Виктором — мои студенты, поэтому и отвечаю за судьбу обоих.

— Сегодня хороший день, давай посмотрим по оленьей лопатке, может, что и узнаем.

Пётр Дарович, с досадой подумав про себя, что увяз в этом мистическом бардаке всё глубже и глубже, но деваться было некуда, и он послушно побрёл вслед за черноглазой женщиной, гадая, какие ещё страшные раны останутся на целостной картине мира в его представлениях после того, как вернётся домой. Мужчина прекрасно понимал, что ему уже никогда не быть прежним, а рассказать никому не сможет ничего: коллеги решат, что у него крыша поехала после многолетней службы ректором в Университете Культурологии.

Трефилка деловито набрала сухих веток и соорудила небольшой костёр, а потом негромко запела на своём языке. Естественно, что руководитель археологической экспедиции так ни слова и не понял, хотя продолжалось это действо довольно долго: пришлось переминаться с ноги на ногу, чтобы они не затекли от продолжительного стояния на месте.

Откуда-то из-под камня женщина выудила оленью лопатку и, что-то шепча, сунула её в самое сердце костра.

— Теперь надо немного подождать, чтобы духи начертали письмена на кости. Я, конечно, совсем слабая ведьма, не чета Выгахке или вашей Иветте, но тоже кое-что знаю и могу, — и она проказливо улыбнулась, хитро поглядывая на гостя с Большой Земли.

Саамка выудила прямо из огня гадательную кость, строго посмотрев на маститого культуролога, когда он попытался не позволить смуглой руке нырнуть в самое сердце пламени, и проворчала:

— Огонь поёт в моей крови, он никогда не причинит мне и моим родным ни малейшего вреда, а теперь, Пётр Дарович, будьте любезны, посидите молча, пока я буду читать знаки. Жаль, что не нойда, смогла бы у духов напрямую спросить. Впрочем, кто знает, может быть, нам ещё повезет, — и она принялась внимательно рассматривать трещинки и пятна копоти, беззвучно шевеля пухлыми губами, а потом подняла на спутника не на шутку встревоженный взгляд и выдохнула: Выгахке всегда использует только старые проверенные временем методы: она превратила вашу Иветту в веретено. Только вот девушка оказалась мудрее и помогла чакхли, которые тоже томились у ведьмы в плену, подсказав, как разрушить чары, но не выдать до срока, что старейшина и его люди могут уйти в любое время. Как только женщина уснула, они и сбежали, прихватив с собой Ветку.

— Так что тебя беспокоит, Трефилка? — ректор не скрывал своего облегчения.

— Тот, кто спасёт жизнь чакхле, особенно старейшине, станет нойдом и сможет говорить с духами и всегда будет родным в этих местах. Правда, с этими способностями придётся очень долго разбираться, наши заклятья сильно отличаются от иноплеменных чародеев. Хотя, сменив статус и получив знания, она сможет развеять чары Выгахке, но...

— Говори толком, Трефилка, в чём тут сложность-то? Я ещё ни разу в жизни не видел тебя такой почти что испуганной.

— Виктор и все мы прошляпили Иветту, если она станет нойдой, то просто так обратно мы её не получим. Причём каждому, кто пойдёт вызволять вашу студентку, чакхли предложат испытания. Только вот нельзя будет пользоваться ничем, кроме собственных знаний, тех, кто попробует жульничать, духи покарают очень сурово, — углубляться в жуткие подробности саамка наотрез отказалась. — Не стоит об этом, ночь, даже полярная — время опасное, не стоит звать того, чего будить не следует ни при каких обстоятельствах. Я попробую переговорить со старейшиной чакхли, может, он решит, что девушке лучше так и оставаться простой колдуньей. В этом случае испытания будут намного легче. И всё равно Виктору лучше всего будет посоветоваться с надёжным живым нойдом, а только потом идти требовать свою невесту обратно. Ты тут старший, своего рода старейшина, утром пойдём к Вратам Чакхлей и попробуем вызнать, что можем. По крайней мере, не отвертятся, что наша пропажа сейчас находится у них.

Пётр Дарович чувствовал, что находится на пороге чего-то, что не оставит о привычном представлении об окружающем мире даже осколков, но иного выхода у него не было. Иветту надо было вернуть домой невредимой. С той проклятой ночи, когда в комнате Виктора нашли клоки медвежьей шерсти и следы когтей на мебели, жизнь культуролога сошла с привычных рельсов и куда-то весело покатилась, не обращая внимания на расстроенные чувства своего хозяина.

Старейшина чакхли что-то прошептал над кривеньким берёзовым веретёнцем, возвращая Иветте её человеческий облик. Голос низкорослого кряжистого мужчины был полон благодарности пополам с печалью:

— Я благодарен тебе, ведьма, что спасла нас из плена у Выгахке, но просто так вернуть тебя тому, кто даже тебе по судьбе предназначен, не имею права. Законы мира духов справедливы и суровы. Перед тобой лежат два пути. Первый, ты можешь ждать того, кто с честью пройдёт назначенные за твою руку испытания, причём, претендовать на тебя может любой: хоть мёртвый чародей, хоть совиный колдун, хоть твой Виктор, хоть Тала, хоть один из моих воинов. Сама понимаешь, что никто не сможет гарантировать тебе, что твой любимый сможет вернуть тебя.

Девушка печально вздохнула, только сейчас начиная понимать, в какой переплёт они с Виктором угодили по самые уши, но взяла себя в руки и осмелилась спросить:

— А другая возможность?

— Ты должна стать нойдой, получив возможность общаться с миром духов, стать навсегда связанной защитой этой земли. Ты сможешь вернуться домой, но придётся денно и нощно заботиться о людях и других жителях, доверившихся той, в чьих жилах нет и капли саамской крови. Я не тороплю с ответом: у тебя есть неделя. В день, который у вас называют Днём солнечного солнцестояния, придётся дать ответ и принять последствия собственного решения. Если ты станешь нойдой, то получишь право выбирать, с кем разделить жизнь, но придётся изучить нашу древнюю магию и быть всегда готовой заступиться не только за сейду, которая сочла незнакомку достойной оказанной ей чести. Во втором случае придётся помочь разрешать все трения и споры между живыми и мёртвыми, так что спокойной жизни у говорящих с духами колдунов не бывает никогда. Прошу лишь об одном: обдумай оба варианта, не выбирай дорогу сгоряча. До этой же поры выходить на поверхность тебе запрещено. Как только ты подойдёшь слишком быстро к Вратному Камню, то снова станешь веретеном и пробудешь им до заветного дня. Прости, но иначе поступить не имею права. Старейшина обязан блюсти родовые законы вплоть до последней буквы, иначе как он сможет требовать что-то от своих родичей. Думай, Иветта, времени у тебя предостаточно.

Ветка вежливо поблагодарила за помощь и ушла вслед за маленькой женщиной в предоставленную ей комнату, где предстояло провести оставшуюся до испытаний неделю.

Трефилка поманила за собой Петра Даровича и тихонько сказала:

— В полдень пойдём к Вратам Чакхли. Надо выведать у них ли Иветта и что они потребуют за то, чтобы вернуть девушку.

Аналитический ум учёного сразу сделав стойку, как такса у лисьей норы, сразу поняв, что его студентка и саамская женщина чем-то неуловимо похожи по поведению: обе не любили привлекать к себе внимания, держась в тени, плохо сходились с людьми и, если кого записывали в друзья, то делали всё для того, чтобы помочь если возникала такая нужда.

Огромный серый камень, причудливо изукрашенный разноцветным лишайником, откатился в сторону точно сам собой, пропуская нежданных гостей в святая святых одного из родов чакхли. Женщина переговорила с мужчиной невысокого роста, который и оказался старейшиной подземного селения, а потом с тяжёлым вздохом обратилась к ректору:

— Девушка у них, но просто так отдать её они не имеют права. Обычай велит, что либо тот, кто пройдёт все испытания, уведёт Иветту в свою вежу, либо она станет нойдой и навсегда останется в здешних краях, если не найдёт достойную замену, чтобы передать ответственность или разделить её с другим колдуном с таким же высоким статусом. Сами понимаете, Пётр Дарович, что надолго отлучаться с подотчётной территории она не сможет. Вся беда в том, что духи сказали, что если она предпочтёт первый путь, то достанется Тале, если второй, то, возможно, и можно будет найти выход. Впрочем, решать всё равно не нам, а молодой ведьме.

— Спроси, могу я увидеть свою студентку и убедиться, что могу хоть чем-то помочь?

Быстро переговорив на степенном местном наречии со старейшиной, Трефилка облегчённо вздохнула и потянула спутника вслед за молодым чакхли, который и провёл их в пещеру, где они и увидели не на шутку встревоженную Ветку.

— Пётр Дарович, Трефилка, как же я рада вас видеть! Надеюсь с Виктором и остальными всё в порядке?

— Пока что да, но тебе придётся стать нойдой, если хочешь ускользнуть от тех, кто хочет наложить лапу на твой дар, — саамская ведьма сразу заметила, что девушка почти ничего не ест и плохо спит с тех пор, как её выкрал Тала.

— То есть пройти испытания на соответствие высокой должности и быть готовой остаться тут насовсем, если не найдётся кто-то, кому смогу передать ответственность за тех, кто здесь проживает?

— Другого пути всё равно нет.

— Если ты не справишься, то тебе останется только первый вариант событий, — Пётр Дарович скрипнул с зубами от досады, ещё никогда в жизни он не чувствовал себя такой беспомощной фигурой на шахматной доске.

Сейда тут же появилась в пещере, где разместили девушку, которая так вовремя пришла на помощь духу-защитнику, и уверенным голосом сказала:

— Всё не так плохо: Ветка умеет слушать духов, тундра отнеслась к ней благосклонно, как и оба мира. Она может быть нойдой и жить в родном городе. Достаточно лишь внести небольшое изменение в связующее нас заклятье. Только, Трефилка, тебе придётся обучить Ветку нашему колдовству, да, неплохо бы, сыскать и нойда, который обучит своим премудростям.

В воздухе пронёсся порыв стылого ветра, и в главной пещере появились Виктор и Негостай. На плече у парня сидела крупная полярная сова, которая насмешливо посмотрела на всех присутствующих и мягко слетела на каменный пол. Через пару мгновений колдун уже принял человеческий облик, поприветствовал сейду и сразу с места в карьер огорошил честную компанию:

— У Иветты нет иного выбора, чем согласиться на новые способности и принять всю меру ответственности. К тому же, если к земле будут присоединены двое, то каждый из них получит обычную степень свободы. Так что предлагаю себя в качестве подмоги. Правда, чтобы обучить всем тонкостям нашего ремесла, мне и Трефилке придётся потратить несколько лет. В этом случае никто не сможет тебя удерживать против твоей воли, ведьма, а с испытаниями ты справишься, Ветка, как меня убедили духи. Правда, сил потратишь столько, что пару дней будешь спать беспробудным сном. Только поторопитесь: чем раньше мы проведём ритуал, тем скорее окажемся в безопасности: мёртвый колдун вряд ли сунется туда, где на страже стоят два защитника вместо обычного одного.

— Почему ты помогаешь мне, дело ведь не только в том, что я выпустила тебя, распоров мешок Выгахке?

— Убитый нойд был моим дедом и учителем. Для меня дело чести — урезонить равка, который посмел так нагло себя вести на чужой территории. К тому же так мне будет спокойнее, что нашим врагам будет намного сложнее причинить нам ощутимый вред. Трефилка, мы поможем Иветте или ты предпочитаешь держаться в стороне, как всегда поступала?

— Я помогу, чем смогу, только вот могущества у меня не так и много: простая ведьма. Сначала надо ритуал провести, чтобы связать чужачку с миром духов, а потом разделить ответственность пополам. Иначе, ничего у нас не выйдет. Да и Иветте пока мёртвый колдун не по зубам. Учиться ей придётся нашим чарам и премудростям.

— Ей и не придётся, это — моя забота, Трефилка.

Мужчина загадочно улыбнулся и попросил проводить его к месту, где можно было провести ритуал, не опасаясь, что кто-то посмеет вмешаться в ход его течения. Неразговорчивый старейшина молча отвёл гостей в просторный подземный зал с гладким каменным полом и, не оборачиваясь торопливо ушёл. Он прекрасно понимал, что его присутствие может привлечь нежелательное внимание из мира духов, которое он частенько чувствовал к своей персоне.

Саамская ведьма и нойд соорудили костры по периметру пещеры, которые замыкали пространство в защитный контур, а потом женщина выудила из складок одежды небольшой бубен, испещрённый загадочными письменами. Ничего подобного ни Иветте, ни Петру Даровичу, ни Виктору видеть ни разу в жизни не доводилось. Трефилка надела каждому из них на шею связку причудливых амулетов и строго сказала, обращаясь к ректору:

— Возможно, вы и считаете всё это шарлатанством, Пётр, но, сделайте мне одолжение, не вздумайте их снимать до конца ритуала. Встаньте с молодым человеком у центрального костра! — женщина начертила куском угля просторную окружность и втолкнула внутрь двух невольных свидетелей разворачивающегося действа. — Что бы ни случилось, не покидайте защитного контура: последствия могут быть ужасными. Вплоть до фатальных! — в карих глазах тлела такая тревога за тех, кто не был отмечен колдовским талантом, что прислушался даже не верящий в потусторонние явления маститый учёный.

Ветку поставили на широкий плоский камень, рядом встал совиный нойд, ободряюще улыбнувшись девушке, он кивком головы дал знак саамской ведьме, что она может начать ритуал.

Трефилка бросила в каждый из охранных костров по горсти разноцветной пыли из мешочка, висящего у неё на груди, а потом запела глубоким сочным голосом, который вибрировал на высокой ноте где-то на самой границе восприятия человеческого слуха. Через мгновение бубен вплёл свои ноты в причудливую игру теперь уже без слов.

Колдун молчал, но ведьмочка сразу заметила, как напрягся, почувствовав, что в пещеру открывается тропинка из мира духов. По ту сторону дымной черты стояли сейда и Негостай. Дух-хранитель земли, где раскинулся археологический раскоп, благосклонно всем улыбнулась и встала рядом с теми, кто был готов взять на себя помощь в её делах и хлопотах со стороны ныне живущих людей.

Из ладоней посланницы мира духов вырвались два языка тумана и потерялись в ладонях молодой ведьмочки и внука погибшего колдуна. Между тем впавшая в глубокий транс Трефилка двигалась, кружась во всё убыстряющемся темпе. Пётр Дарович даже испугался, как бы она себе чего-нибудь не вывихнула, а то и не сломала. С полных губ срывалось лишь неразборчивое бормотание, красивое лицо залила восковая бледность.

Негостай едва слышно выдохнул:

— Не волнуйся, с ней всё будет хорошо, — и задумчиво посмотрел на чужака, который явно был совершенно не готов встретиться с другой стороной привычного для него мира, — и ничего не стал говорить.

Иветта удивлённо ощутила, как некие силы заставляют её следовать всем извивам танца саамской колдуньи, и вопросительно посмотрела на сейду, точно спрашивая: 'Что мне надо делать?'. Но та никак не отреагировала на немую мольбу, но девушка сразу поняла, что главное её испытание и состоит в том, согласна ли она ступить на туманные тропы мира духов или желает оставить всё, как есть. Совиный нойд застыл рядом с ничего не выражающим, точно окаменевшим лицом, но студентка Петра Даровича сразу поняла, что это испытание сродни тому, что подвергли её Геката, Нокс и Мегера.

Прикрыв глаза, Ветка дала своему дару полную волю в принятие решения по столь скользкому и совершенно неведомому для неё вопросу. Как частенько объясняла бабушка, живущая в глухой карельской деревушке, куда уехала сразу же, как вышла на пенсию: 'Детка, если не знаешь, какую из троп выбрать, выпусти на волю свои сокровенные таланты и строго следуй их советам. Они некогда не подведут и не предадут тебя, в отличие от людей, многие из которых при встрече с непонятным сначала пугаются, а потом просто пытаются уничтожить того, кто посмел поколебать привычную для них картину окружающей реальности'.

Сделав глубокий вдох, девушка расслабилась, прикрыла светло-карие глаза и позволила незнакомому ритму, который через пару мгновений резво забурлил в её крови, присоединилась к дикому и не поддающемуся обычной логике танцу Трефилки. Совиный нойд тут же вплёл свой голос в причудливый рисунок мелодии, потом запели и Негостай и сейда. Туманные нити, словно раздумывая, лизнули ладони саамской ведьмы, и на них, как и на иветтиных вспыхнули полупрозрачные знаки, чем-то неуловимо похожие на те, что были начертаны твёрдой рукой на коже и корпусе бубна.

Негостай едва успел удержать обоих мужчин, когда в пещере появился мёртвый колдун, который и заварил всю эту кашу. Ненавидящим взором он обвёл своих кровных врагов, прекрасно понимая, что опоздал, и не сможет получить победу лёгким путём. Издав странный булькающий звук, равк заскользил взглядом с одной самозабвенно пляшущей фигурке на другую, выбирая первую жертву, с которой первой сведёт свои страшные счёты.

Равк никак не ожидал, что его на поединок вызовет не выскочка с Большой Земли и даже не саамка, самозабвенно выводящая шаманский мотив с помощью перешедшего по наследству от рано умершей матери бубна. Совиный нойд пропел вызов, и с его ладони сорвался язык белёсого тумана, который образовал довольно обширный пятачок, в центре которого и оказался мёртвый колдун.

— Не лезь не в своё дело, сопляк! — прошипел беспокойный мертвец и попытался покинуть ристалище, чтобы добраться до двух ведьм, повторяющих причудливые движения древнего танца, ему совершенно не нравилось происходящее, но отступать он не умел, и учиться этой унизительной для его гордости науки не собирался.

Вот чего он никак не ожидал, что от общего языка отделится небольшой сгусток и, образовав руну Поединок, деловито поплывёт к незваному гостю.

Сейда и Негостай запели, затворяя тропы мира духов, чтобы Тала, Выгахке или другие заинтересованные стороны не смогли вмешаться в смертельный спор между двумя спорящими сторонами.

Иветта была совершенно не готова к тому, как некие силы задели какие-то ранее скрытые даже от неё самой струны души, заставляя следовать древней мелодией в непонятном танце. Она была абсолютно уверена, что полученный по наследству дар тут совершенно не причём: колдовские таланты впервые в жизни пребывали в изумлённом столбняке. Ведьмочка, как ни старалась, так и не смогла вспомнить ни одного из заученных на зубок колдовских заклятий. Могущество сейды заставило врождённые способности получить новые качества, правда, было пока что непонятно, что с ними делать. Гулкие удары смуглой ладони по бубну заставляли гибкое тело выписывать такие пируэты, что обзавидовалась бы и профессиональная танцовщица.

Гулкие, точно текущие удары по тонко выделанной коже, натянутой на корпус музыкального инструмента, мешали думать, полностью подчиняя тело весьма энергичному ритму.

— По заведённому издревле обычаю, если на место нойда заступает ещё не прошедшая обучения ведьма, то она может разделить хлопоты и ответственность с тем, кто может помочь. Отныне на территории, на которую ты позарился, властвуют трое колдунов. Уходи или прими мой вызов, равк.

— Ты меня не интересуешь, Сова: тебя жрать совсем невкусно. А вот две колдуньи мне больше понравятся.

Мерзко хихикая, неугомонный колдун попытался покинуть место будущего поединка, но отскочил от туманной стены, так и не сумев добраться до плясуний. Ритм бубнов прихотливо переплетался с голосами сейды и Негостая, не позволяя незваному гостю навредить ни одной живой душе в подземном чертоге чакхли.

На лице вурдалака отчётливо проступила досада, когда до него, наконец-то дошло, что внук убитого им помощника духа-хранительницы отступать не намерен. Только вот месть в данном случае отступала на второй план: важнее было защитить нойд, сейду и простых людей от опасности, которую представлял неугомонный мертвец.

— Твой наставник и родич был слабаком, да ещё к тому же жилистым и жёстким как поваленное ветром дерево! — провыл он и бросился на противника, клацая острыми, как бритва зубами, и даже не пытаясь сплести чары.

— Не думаю, что дед просил тебя его есть, — нойд и не думал отступать, выпустив сеть из тончайших паутинок стылого белёсого тумана, который тут же крепко связал по рукам и ногам мертвеца, не давая ему и шелохнуться.

— Глупец, я давал тебе шанс уйти живым, но ты им не воспользовался, сначала я сожру тебя, а потом займусь ведьмами, — с ощеренных в злобном оскале клыков капала слюна.

Впрочем, сразу распутаться у равка не получилось: сейда сделала всё, чтобы и отголоски волшбы не покинули ристалища, чтобы они не навредили двум колдуньям, которые тоже вносили свою лепту в будущую победу.

Виктор и Пётр Дарович подобное противостояние видели впервые, поэтому сильно нервничали, не зная, чего ожидать уже через несколько минут.

— Что ж, приготовься, сначала я убью тут всё живое, а сейду замкну в мире духов, а потом сожру и тебя.

— Сначала одолей, а там придумаешь, что дальше делать станешь, — Сова старательно отводил взгляд от яростно сверкающих глаз колдуна, прекрасно зная, на что тот способен, спасая собственное право сеять боль и смерть среди тех, кому ещё только предстояло пройти через врата смерти.

— Принимаю твой вызов и клянусь, что не стану жульничать. Если я выйду победителем, то заберу обеих ведьм и сейду, а тебя убью. Ты не будешь ничего делать, чтобы защититься от расплаты.

— Да будет так. Если верх возьму я, то дороги в этот мир будут навсегда закрыты для тебя. Остальные в наш спор вмешиваться не будут: на их совести охранный купол над ристалищем и защита всех, кто находится в пещере, от нашей волшбы.

— Первое испытание выбирает вызванный! Пройди через все охранные костры босиком, нойд, чтобы мог быть уверенным, что окажешься достойным потраченного на тебя времени.

— Ты хорошо подумал, колдун? Я всё-таки нойд... Если охранят меня духи от беды, повторишь мой подвиг! Клянись тропами мира духов, равк, что не нарушишь своего слова.

— Глупец, живая плоть такого жара не выдержит, даже все уловки шаманские пропадут даром!

Помощник сейды лишь загадочно улыбнулся и запел, прося защиты у предков и существ из мира мёртвых, которым служил уже много лет, не нарушив ни одного из древних родовых законов. Жаркие языки пламени сначала расступились, а потом сомкнулись за спиной мужчины. Виктор и Пётр Дарович, очертя голову бросились останавливать колдуна, да Негостай и его тётка вовремя их удержали.

Хранительница, прекрасно понимая, как всё это выглядит со стороны на взгляд не знакомого с некоторыми особенностями местных нойдов, мягко выдохнула:

— Что бы ни случилось, не покидайте охранного щита: если с вами что-то случится Иветта и Трефилка могут и не пережить такой утраты, а их новые способности нужны, ведь даже если запереть равка в мире мёртвых, он всё равно будет пытаться вредить и добиваться своих целей, только уже чужими руками. Тала и Выгахке слишком многим ему обязаны, чтобы отвертеться от любого, даже самого безумного, его поручения. Смотрите, с Совином всё в порядке!

Девушка улыбнулась, увидев, что противник неспокойного мертвеца покинул первый костёр и, продолжая петь, шагнул во второй.

— Главное, чтобы этот гад не вытворил чего, когда придёт пора центрального, — в голосе Негостая было столько тревоги, что Виктор непроизвольно поднял с земли увесистый камень, взвешивая его на ладони.

— Пусть попробует рыпнуться, отдача от каменюги будет такая, что он отлетит в сторону, главное, чтобы ведьмам не навредил.

— Главное, чтобы не в сторону Трефилки и Иветты. Не стоит так рисковать.

Мёртвый нойд следил за соперником тяжёлым, полным ненависти взглядом, посылая страшные проклятия на головы тех, кто посмел не только встать у него на пути, но и бросить вызов. Он прекрасно понимал, что на подлость у него будет только один шанс: когда придёт время для самого большого и жаркого костра.

Нойды снова вплели свои голоса в гулкий напев бубна, пытаясь уберечь Совина от беды, которую готовил для него не знающий жалости равк. В Иветте словно сейчас жило сразу две девушки: одна с изумлением наблюдала за течением состязания, а вторая на древнем саамском языке одновременно с Трефилкой пела древние заклинания, которым её никто и никогда не учил.

Ветка с удивлением увидела краем глаза, что всю пещеру залил едва заметный свет, чем-то похожий на белое северное сияние, который она когда-то видела на фотографиях, которые им показывали, когда они проходили северные культуры России.

Совин вскинул руки и затянул прихотливую мелодию. Точно повинуясь незримому сигналу, саамская ведьма замолчала и спрятала бубен в специальном потайном кармане в парке. Танец обеих нойд стал более медленным и плавным, чем-то похожим на мягкие волны кольских озёр под ласковым летним ветром, когда в почти спокойных водах отражается яркая синь небес ясного полярного дня.

Равк весь подобрался, предчувствуя, что очень скоро придёт его черёд показывать колдовскую удаль, чего он, по вполне понятным причинам, делать не желал. Чары сейды вмиг бы разрушили под его ногами Тропы, вышвырнув туда, откуда он пришёл опасным и незваным гостем.

Сейда вскрикнула, предупреждая об опасности, точно полярная сова при виде подбирающейся к гнезду росомахи. Совин резко увернулся, уклоняясь от броска, который должен был стать для него смертельным, если бы не вовремя подоспевшая помощь.

С жутким воем мёртвый колдун рухнул прямо в ослепительно-белое пламя, нойд шагнул следом, прекрасно понимая, что должен найти бронзовый амулет противника до того, как он превратится в бесформенную лужицу металла.

Ведьмы остановили свой стремительный танец и упали там, где стояли, не в силах вымолвить и слова. Когда Виктор и Пётр Дарович подбежали к ним, то увидели, что чародейки спят, правда, дыхание было почти незаметно, что поначалу они испугались, что сердца у обеих не выдержали титанической нагрузки и остановились.

Чакхли завернули обеих нойд в меховые одеяла и унесли в отдельную пещеру отдыхать. Старейшина гномов поспешил успокоить перепуганных гостей с Большой Земли:

— Были бы просто ведьмы — не пережили бы сегодняшней ночи, а так проспят трое суток и будут как новенькие. Совсем не зря этот равк за Иветтой охотился: при должном обучении она может стать очень сильной нойдой. Теперь в наши земли даже Выгахке постережётся нос свой совать. Она сразу поймёт, что без поддержки мёртвого колдуна мы её в два счёта на родную вараку выставим! Так намнём бока, что впредь неповадно станет разбойничать, болезни и беды насылать!

Оба мужчины ушли вместе со старейшинами, так как сейда настояла, чтобы они ушли из подземной залы, где проходил поединок. Конечно, потеряв тело в этом мире, мёртвый колдун некоторое время не будет тревожить живых, но если амулет успеет расплавиться в горниле самого жаркого костра, куда Трефилка специально высыпала горсть особого порошка, чтобы защитный купол не позволил колдовству навредить тем, кто не принимал напрямую участия в колдовском поединке.

Негостай обменялся с духом-хранителем встревоженными взглядами и проворчал:

— Время на исходе, а Совин так и не отыскал пропажу. Не хотелось бы столкнуться с таким неприятным врагом в самое неподходящее время. Если он не принесёт тебе бронзовый амулет поверженного противника, этот ухарь снова вернётся требовать свой зуб и управу на тебя.

— Знаю, но по законам колдовского поединка вмешиваться мы не имеем права! — кареглазая сейда расстроенно вздохнула и присела на принесённую совсем ещё юной чакхли подушку.

Вторую правнучка старейшины вежливо предложила её и племяннику. Так же молча пригожая девушка вышла вон, даже не оглянувшись на прощание. Две пары карих глаз с тревогой принялись вглядываться в огненную бурю, куда канули мертвый колдун и их защитник.

Совиный нойд, не чувствуя обжигающего жара духов пламени, пытался разыскать ключ от дорог в мир живых, который и позволял равку тревожить тех, кого он поклялся оберегать от тёмных сторон бытия даже ценой собственной жизни. Услышать здесь чуть визгливое женское пение он был совершенно не готов. Прошептав мольбу к духам-хранителям своего рода, он сплёл защитные чары и стал осторожно подбираться к источнику царапающей слух точно коготки лемминга мелодии без слов.

Оадзь нойду до сегодняшней ночи вживую видеть не доводилось: слухи об этой странной нечисти с сильными колдовскими способностями ходили весьма противоречивыми. Странное существо было похоже по фигуре на невысокую женщину-саамку, страшная, как ночной кошмар, ведь сочетала в себе черты жабы и паука одновременно. Ощерив острые клыки в подобии улыбке, колдунья подцепила когтистыми пальцами затейливый бронзовый брелок мёртвого нойда, но обожглась и уронила его обратно в полыхающие цветом лавы уголья.

— Тебя никто сюда не звал, человек! — гневно прошипела она и распахнула пасть с зеленоватыми зубами, острыми как остро отточенное лезвие меча саамского воина, бросилась на Совина, роняя желтоватые капли паучьего яда, которые с сердитым шипением превращались в не менее опасный парок.

— Я выиграл в колдовском поединке за право получить вместе с двумя нойдами благословение сейды, убирайся, нечисть! Амулет принадлежит мне. Если будешь настаивать на своём, растворю тропу у тебя под ногами и верну в мир духов без права вернуться в течение нескольких недель.

Колдунья, чья кожа отчётливо отливала землисто-зелёным, решила, что уставший защищаться от злых чар равка ей не соперник, решила поскорее расправиться с ослабевшим Совином и, раскрыв пасть как можно шире, бросилась в атаку. Бронзовый амулет беспокойного мертвеца сам прыгнул нойду в руку. Раскалённый металл не оставил и следа на смуглой коже.

Мужчина вскинул глаза, уставился прямо на несущуюся на него с неотвратимостью снежной лавины в Хибинах женщину-лягушку и запел, возвращая злую волшбу, которой она попыталась смести его, точно порыв урагана высохший листочек полярной ивы. Гневное шипение, которое стало всё чаще срываться с её губ, подсказало совиному нойду, что она достаточно вышла из себя, чтобы начать допускать промахи и досадные ошибки.

— Вот все вы одинаковые! — обиженно засопела странная помесь человека, лягушки и паука, даже скупая слезинка скатилась по бородавчатой щеке, щедро усеянной редкими жёсткими волосками, как на лапках у восьмиглазого охотника. — Подавай только красавиц, а где ж их столько взять? — доверительно понизив голос, проворчала она. — Пожалуй, я не сожру тебя прямо сейчас, — рука, увенчанная точно лаковыми тёмно-багровыми коготками, нырнула куда-то под парку, выуживая оттуда позеленевшие от времени бронзовые ножницы. — Выбирай, колдун: либо я убью тебя прямо сейчас, либо ты приведёшь меня женой в свою вежу...

— Благодарю за столь щедрое предложение, несравненная Оадзь, но в этом случае мне придётся кормить ещё и ваших двух сыновей и младшую дочь. Только вот сомнительная эта честь — быть вашим супругом. В итоге вы всё равно сожрёте меня и даже не подавитесь!

— Так это самая лучшая участь для любого мужика: накормить жену, а мы ещё и наследника попытаемся состряпать перед этим, так что быстро не съем, пару-тройку лет поживёшь. Согласись, это лучше, чем отправиться до срока в мир духов прямо сейчас? — и она стала подкрадываться к кареглазой жертве, старательно раздумывая над тем, какие заклятья помогут ей быстрее прибрать строптивую добычу поскорее.

— Благодарю покорно, но вынужден отказаться даже от столь щедрого предложения. Моя сейда нипочём не даст разрешения на столь неравный брак, госпожа Оадзь. Не желаете ли немедленно отправиться к проигравшему мне равку, уверяю вас, он вам гораздо больше подходит, чем я.

— Держи котомку шире! — обиделась ведьма, подобрав слишком длинные конечности под себя и явно готовясь к прыжку. — Пусть Выгахке забирает себе этого неудачника, всегда предпочитала победителей! Не хватало ещё подхватить от такого спутника злую долю или какое-то мутное проклятье! У меня дети ещё не пристроены, как же их оставить на произвол судьбы?

— Вот чего никогда не понимал, так это того, почему нечисть вечно всех под один ухват равняет? — Совин загадочно улыбнулся, припомнив одно хитрое заклятье, которому обучила его наставница-нойда незадолго перед смертью, Акку незваные гости и мира духов боялись как огня, даже Выгахке и та не смела плести интриги среди сопок, где стояло стойбище рода Серебряного Песца.

Оадзь, видать, уже празднуя полную победу, приблизилась достаточно, чтобы в стремительном броске опрокинуть строптивца наземь и вонзить в жилку на шее ядовитые клыки. Она и внимания не обратила на то, что противник что-то шепнул и бросил мимолётный взгляд на заговоренные ножницы.

Сама Ябме-акка велела своим слугам сковать их для одной из самых успешных своих колдуний. Обычные бронзовые ножницы были украшены теми же знаками, которыми обычно щеголяли бубны наиболее сильных шаманов. Только вот при взгляде на них не было в душе покоя. Они вспыхивали кроваво-красным светом, пророча страдания и скорую гибель любому, кого нелёгкая доля столкнёт на пути с их хозяйкой, которая была гораздо опаснее и страшнее обычного равка. Разве что Выгахке могла с ней поспорить за право лучшей служительницы нижнего мира и богов, которые правили тут с начала существования обоих миров.

Кривые, слишком длинные и тонкие ножки женщины-лягушки подбросили коренастое тело своей хозяйки в воздух, только вот получилось всё совсем не так, как мнила колдунья.

Нойд сделал едва уловимый жест, и наглая нечисть оказалась приклеенной к призрачной паутине, которая сияла ярким лунным светом, явно причиняющим той нестерпимую боль. Уродливая колдунья захрипела, тщетно пытаясь вырваться на волю, но не смогла вырваться из неожиданной западни.

Совиный нойд вежливо распрощался с менее удачливой врагиней и ступил под своды подземной залы под облегчённый вздох Негостая, который уже начал не на шутку тревожиться о судьбе Совина. Дальнейшее развитие слишком уж непростой ситуации, которая не могла разрешиться благополучно для них, если бронзовая безделка попадёт не в те руки. Если мёртвый колдун сможет получить назад зуб, без которого вскоре превратиться в самого обычного духа, напрочь лишённого своего страшного могущества, то последствия его вмешательства в жизнь мира живых станут совсем уж непредсказуемыми.

— Равк посмел нарушить правила колдовского поединка, поэтому будет сурово наказан: его могущество будет вытекать в три раза быстрее, а многие способности станут вскоре совсем бесполезными. Покидать обитель мёртвых ему отныне запрещено до тех пор, пока не вернёт амулет и утраченное здоровье.

— Надо как-то так спрятать амулет, чтобы никто и никогда не нашёл.

— Это просто! — улыбнулся племянник духа-хранителя и что-то неразборчиво прошептал над трофеем, превращая его в серебристую призрачную чайку, которая попыталась вырваться на свободу, но Негостай не позволил ей ускользнуть. — На побережье носится огромная стая, так что найти мнимую птицу никто не сможет, даже Выгахке, Тала и Оадзь, а мёртвому колдуну без его амулета сюда хода не будет ещё пару лун.

Виктор, подчиняясь странной тревоге, поднявшейся в душе, погладил создание с чёрными бусинками умных глаз по спине, удивляясь, что она не испугалась и не отпрянула прочь. Потом от светлых перьев отделился рой искорок призрачно-голубоватого света и утонул серых глазах сердечной боли большинства дам Университета Культурологии. Парень вздрогнул от неожиданности и вопросительно посмотрел на Негостая.

— У меня нет ответа на твой вопрос, но я поспрашиваю у старших духов, — пообещал племянник сейды, не скрывая тревоги за смертного, ставшего ему преданным другом.

— Одно могу сказать, Виктор, что этот край принял тебя так же, как и твою нойду. Наблюдай внимательно за собой. Возможно, позже у тебя появятся необычные способности. Тундра чужаков не больно-то жалует, учитывая, что многие из них приходят в наш край отнюдь не с добром, — в голосе сейды было столько участия, что начинающаяся подниматься тревога, отпустила свою жертву и истаяла точно ночной кошмар при первых отблесках зари. — Не оставляйте Иветту и Трефилку без присмотра даже на мгновения и тогда, когда вернётесь домой. Моё чутьё подсказывает мне, что эта история будет иметь очень далёкие последствия, но мой дар предвидения пока что не знает, какие именно.

Поняв, что её правильно поняли, сейда распрощалась со всеми и вернулась в свою вежу, прихватив Негостая. Петру Даровичу и Виктору тоже пришлось возвращаться в лагерь археологов, так как они уже на два дня отставали от рабочего графика, а исправлять это упущение придётся как можно быстрее и собственными силами.

Сероглазый музыкант никак не мог понять, почему ему всё никак не уснуть, а душу гложет тревога, причём он так и не понял, кому угрожает опасность: всем или кому-то конкретно. Так он всю ночь и проворочался с боку на бок и в урочный час, отчаянно зевая, пришёл в столовую, которая без улыбчивой Трефилки смотрелась совсем уж мрачно, почти готично.

Работа на свежем воздухе, которая заключалась в перелопачивании и просеивании тонн грунта, причём так, чтобы не испортить безвозвратно окружающий ландшафт, который был особо раним к человеческому произволу. Найти практически новенький шаманский бубен и деревянный амулет ни он, ни Пётр Дарович, определённо не ожидали:

— И как это вообще понимать? — ректор от осознания того, что мистический кошмар и не думает завершаться, а мир возвращаться в привычное русло, в буквальном смысле слова за голову схватился.

— Не знаю, но вещи эти явно совсем новые, а кто их сюда подбросил, я не знаю, да и не уверен, что хочу приоткрыть завесу над этой тайной. Бубен, судя по знакам, явно шаманский, но кому преподнесли такой странный подарок?

— Понятия не имею, — проворчал маститый учёный, — надеюсь, что не мне.

— Зато даже Ланская не сможет открывать при вас рот и закатывать истерики, представляете, какие перспективы?

— Нет уж, увольте, сорок пять лет отжил без мистики и особых способностей и ещё минимум столько же проживу без этих сомнительных талантов. Ланская у меня при первой неаттестации полетит вон, как та ворона, которая у кота котлету стащить хотела.

Что-то в глубине души шевельнулась, а на кончиках пальцев вспыхнули голубоватые огоньки, приветствуя нового колдуна. Из-за камня показался старейшина чакхли и чуть ворчливо извинился:

— Ты уж не серчай, Пётр, сын Дара, но таков обычай. Увидивший нас, особенно такого, как я, должен стать нойдом, если отклик в нём найдёт новый бубен, сделанный главным голосом предков. Так что, Виктор, до отъезда я успею тебе передать хотя бы основы нашего мастерства, а остальное освоить поможет сейда. Не всё так просто: чтобы противостоять колдуньям, оборотню и равку, понадобятся три мужчины-нойда и две колдуньи. Иначе сил не хватит справиться с этой напастью: он многих сгубил, а их силу себе забрал.

Вот чего никак не ожидал увидеть пожилой, но ещё крепкий, старейшина чакхли, так это ужаса пополам с паникой, которые полыхали в глазах руководителя археологической экспедиции.

Виктор все три дня после работы встречался с маленьким колдуном, старательно усваивая азы премудрости, коль скоро колдовской дар свалился к нему на голову как снег в знойном июле. Наука сразу даваться никак не желала, но он не жаловался, чувствуя подвох. Как оказалось, обострённое мистическим кавардаком чутьё подсказало правильно, и проверку на профпригодность на нойда парень прошёл успешно.

Когда Иветта и Трефилка пришли в себя после взбучки, которую устроил всем троим мёртвый колдун, то с облегчением узнали, что от равка они избавились, по крайней мере, на пару недель точно, но тут же помрачнела:

— Тала, Выгахке и Оадзь просто так нас в покое не оставят. Им нужно могущество, которое они смогут заполучить через этого колдуна. К тому же эти две заклятые подружки не могут жить без того, чтобы не попытались утереть друг дружке нос, доказывая, кто злее и круче.

— Оборотень не оставил надежды на то, чтобы привести в свою вежу такую могучую колдунью, он попытается погубить твоего любимого и прибрать тебя к когтистым лапам. Вам тут ещё почти два месяца на раскопе трудиться: как бы чего худого не вышло. Виктор, Совин будет учить тебя и поможет, если случится что-то, с чем ты не сможешь справиться собственными силами, но основная ответственность за безопасность Иветты ляжет на твои плечи. Единственное, что имею право подсказать: соберите все осколки костяных амулетов. Твоя ведьма сможет с помощью сейды восстановить их все. Они не древние и не имеют никакой археологической ценности, так как сделаны пару лет назад. Это равк и Тала разбили обереги, чтобы они не мешали их планам. И, большая просьба: когда закончите копать землю, разравняйте грунт, и пусть Трефилка вернёт растительность в первоначальный вид.

Сероглазый колдун ничего не стал говорить, а лишь коротко кивнул головой в знак согласия и в сопровождении Совина отвёл обеих девушек до лагеря археологов. В густых зарослях карликовой ивы слышалась какая-то странная возня, но преследователи так и не рискнули показаться на каменистой тропинке, протоптанной чакхли.

Виктор сплёл охраняющее заклятье и, переглянувшись с совиным нойдом, помог замкнуть защитный контур. Из небольшой низинки донеслось лишь рассерженное шипение, а потом оно стихло, и все четверо почувствовали, что незваный гость ушёл несолоно хлебавши.

Почти у самых ворот откуда-то, словно из самого воздуха, выскочили Оадзь и Выгахке и попытались прорваться через колдовство, чтобы добраться до девушек. Ведьма-лягушка попыталась полоснуть Совина по щеке коготками с которых сочилась зелёная слизь, но Виктор поднял с земли камень и уронил нечисти на ногу. Коротко взвизгнув, та бросилась на второго противника, пытаясь дотянуться до него, но совиный чародей уже пришёл в себя и стал усиливать охранные щиты, пятясь под охрану бревенчатых стен, на которых явно были видны северные руны и странные значки, которые явно нанесли на ограду чакхли по приказу своего старейшины.

— Иветта, вы с Трефилкой не должны сейчас выпускать своё колдовство на волю, иначе окажитесь внутри кожаных мешков из оленьих шкур! — торопливо предупредил Совин. — Боюсь, в этом случае участь ваша может быть совсем незавидной. Это особое колдовство мира духов: если чары творит тот, для кого он сшит и заклят, то окажешься внутри уже через мгновение и без разрешения сотворившего эту ловушку на волю выйти никогда не сможешь.

Выгахке что-то прошипела лягушке на ухо и стрельнула чёрными глазками в сторону густых зарослей полярной ивы. Наглая нечисть тут же истаяла с тропы, словно её тут и не было, но никого обмануть сообщницам равка так и не удалось.

Пётр Дарович, услышав возню у самых ворот, тут же созвал всех мужчин, которые сейчас находились на территории лагеря археологической экспедиции, и спросил у Совина:

— Чем вам можно подсобить? — при этом выражение лица у ректора было такое, что даже Тала-медведь, схлестнувшись с ним взглядом, коротко взвизгнул и отполз обратно под защиту зарослей, жалобно затрещали тонкие гибкие ветви под напором увесистой туши, со всех четырёх лап улепётывающей прочь.

Руководитель экспедиции, зажав в ещё крепкой руке увесистую рогатину, которая тут была в сарае у каждой семьи. Потом ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы четверка просочилась на защищённую от многих бед территории. Почти сразу же он велел не только закрыть ворота на засов, но и подпереть специальными рунными камнями, которые пожаловали ему чакхли.

— Вот так живёшь, живёшь, а потом р-р-раз, и всё, что составляло для тебя привычную картину мира, летит ко всем чертям медведю под хвост!

Маститый академик уже и не рад был, что ввязался в эту северную авантюру с разного рода чертовщиной, предчувствуя, что на этом его открытия в области неявной стороны бытия только начинаются. Улыбчивая саамская нойда лишь ласково погладила мужчину по руке, намертво вцепившейся в ручку деревянной остроги, и с тревогой заглянула в глаза цвета северного болота, с ужасом чувствуя, что её начинает затягивать на самое дно трясины, вырваться из которой не осталось и полшанса, как говорило хвалёное ведьмино чутьё.

Чакхли помогли возвести вокруг лагеря археологов, стойбища местных, посёлка и места раскопок такие щиты, чтобы никто не смог проникнуть через создаваемый ими барьер. Теперь никто, кто затаил зло, не сможет проникнуть сюда, чтобы ещё больше заставить изыскателей отстать от рабочего графика, навредить нойдам и простым жителям или утащить ценный артефакт, даже если его возраст не насчитывал несколько столетий.

Иветта, подчиняясь тихому голосу сейды, перезвоном весенних ручьёв звучащему прямо у неё в голове, разыскивала все осколки разбитого камня, который разрушил равк в надежде, что сможет добраться до духа-хранителя этих мест и уйти от расплаты за свои бессчётные злодеяния.

'Это что же надо было сделать, чтобы гранитный монолит разлетелся на мелкие осколки и каменные иглы?' — проворчала Иветта: от многочасовой работы в три погибели у неё уже начинало ощутимо ломить спину.

Недоумение в голосе кареглазой девушки изрядно развеселило Негостая, и он снизошёл до ответа:

— Ты тоже так сможешь, когда полностью освоишь все возможности северного колдовства. Уверяю тебя, что когда войдёшь в полную силу, даже Выгахке и Оадзь тысячу раз подумают, прежде чем заступить твою тропу. Твоя главная сила в том, что в твоей крови поёт ещё и родовой колдовской дар. Научись сочетать разные заклятья, тогда сможешь избежать многих проблем просто потому, что с тобой вряд ли кто-то захочет связываться по собственной воле.

— Если я доживу до этого светлого мгновения, уй! — острый осколок вонзился в подушечку пальца, Ветка осторожно выудила его из ранки и быстро остановила кровь, воспользовавшись нехитрым заклятьем. — Кажется, это последний. С ума сойти, сколько беспокойства может причинить всего один беспокойный мертвец. Хорошо ещё, что нойдов и сильных колдунов рождается не так много, иначе жизнь Терского берега превратилась бы в беспросветный кошмар.

— Хвала богам и предкам, до такого пока что дело не дошло. Идём, Иветта. Надо провести ритуал, чтобы охранный камень стал снова целым. Мы сделаем всё, чтобы подобное больше не смогло повториться никогда, — старейшина чакхли по-доброму улыбнулся ученице Гекаты, и они направились туда, где их уже ждали Виктор, Трефилка, сейда и Совин.

— Неужели вот этому вороху каменного крошева можно вернуть первоначальный цельный вид? — в голосе Петра Даровича ясно прозвучали нотки сомнения, разум маститого академика снова зашёл в тупик и попытался убедить своего хозяина, что всё происходящее — всего лишь не в меру затянувшийся кошмар, который скоро закончится. Черноволосая нойда, почувствовав тревогу спутника, ласково ему улыбнулась и легонько прикоснулась к щеке мужчины, выдохнув едва слышно:

— Потерпи ещё немного, скоро всё вернётся на круги своя, я понимаю, как тяжело отказываться от привычной картины жизни, но ты сильный, поэтому справишься даже с такой проблемой.

Учёный лишь сокрушённо покачал головой и непроизвольно обнял Трефилку за плечи. Та ничем не выразила своего неудовольствия, сделав вид, что так оно и должно быть.

Сейда бросила всего один короткий взгляд на Совина, Виктора и обеих девушек, чтобы они сразу поняли, что пришло время поставить жирную точку в этой северной истории с чертовщиной и мёртвым колдуном.

Сейда бросила всего один короткий взгляд на Совина, Виктора и обеих девушек, чтобы они сразу поняли, что пришло время поставить жирную точку в этой северной истории с чертовщиной и мёртвым колдуном.

На этот раз пели только сейда и Негостай. Под воздействием древних чар осколки охранного камня стали внушительной глыбой. Тётка Негостая довольно улыбнулась, попрощалась со смертными, которые выручили её из весьма сложного переплёта с непредсказуемыми последствиями и для мира духов, и для мира живых, и вернулась в свою вежу.

Племянник сейды этих мест не удержался от проказы и легонько щёлкнул не в меру мрачную Иветту по носу, и тихо сказал:

— От выражения твоего лица что угодно скиснет и Тала сам повесится на радость Оадзь и Выгахке! Выше нос, нойда, никто и не обещал, что твоя жизнь будет лёгкой и неинтересной! — и истаял без следа вслед за тёткой.

Девушка с удивлением увидела, что Трефилка и его преподаватель по культурологии ушли вместе, о чём-то негромко разговаривая. Таким счастливым Петра Даровича молодые люди ещё ни разу в жизни не видели.

— Пошли и мы домой, Ветка, — серые глаза Виктора лучились от нежности и смеялись над растерянностью любимой ведьмочки, которая теперь по совместительству была ещё и терской нойдой. — Мы не знаем, что свалится на наши бедные головы уже завтра, но имеем право провести приятный вечер в обществе друг друга, тем более, что работы на раскопе никто не отменял, и нам придётся уже завтра утром вкалывать, как галерным рабам, чтобы сделать вовремя и успеть к началу занятий вернуться домой, — и молодая пара, строя общие планы на ближайшее будущее, направилась в сторону жилых строений.