— Эндрю, тебя ведь так зовут?— обратился он к мальчику, тот пристыжено молчал, повесив голову, — ты ведь не специально это сделал? Мальчишка кивнул, и еще ниже опустил красное от стыда лицо, он-то как раз умел контролировать размер столба огня, он просто не знал об идущих за потолком проводах и трубах, поэтому ему было стыдно вдвойне.
-Зато мне урок, в том, что такие опыты надо проводить в специальных помещениях! — продолжил Авалон, с его компьютерным анализом данных, было не трудно понять все произошедшее, но он решил не обострять...
— Ты, не хочешь сходить, чашечку кофе выпить? — задал мне необычный для него вопрос. Я понял, что он хочет продолжить разговор, без лишних ушей. И мы зашли в одну из свободных комнат. Авалон щелкнул пальцами, все-таки тщеславие — это болезнь, из пола выросло кресло для меня и столик, напротив появилось виртуальное, точно такое же, куда уселся в небрежной позе, закинув, нога на ногу, Авалон. Буквально через пять минут подъехал бот с подносом, на котором стоял кофейник, сахарница и тонкого фарфора, вычурная кофейная пара. Тарелочка с печеньем. Налил себе кофе, положил пару ложечек сахара, и стал неторопливо его размешивать, приготовившись слушать Авалона:
— О чем ты хотел поговорить?
Он, задумчиво взяв виртуальную чашку, тоже размешал в ней сахар и, сделав глоток, начал разговор:
— Перстни и кольца все, кроме одного, обычные, серебряные, грубой работы.
Ложки довоенные, как в гнездо попали, не понимаю. Еще какая-то деталь от механизма, лень рыться в документации, если надо, могу найти.
А вот интересную вещь скажу напоследок: перстень и жетон из моего времени, и, судя по коду, являются двумя стандартными ключами из трех необходимых для входа в одну из баз, которую я считал уничтоженной в последней войне. Запасного, секретного входа, о котором знали очень немногие. Так все базы сделаны, есть центральный вход, и есть несколько запасных и секретных входов-выходов, так, на всякий случай. База недалеко — сто восемь километров. Но прямой дороги нет, не забыл, что над нами один из главных хребтов проходит? Координаты всех входов я перешлю Хрюну твоему. Есть еще проблема, за эти годы местность поменялась, а горы плохо просматриваются со спутника из-за повреждений оптики. Прямо надо мной все отлично видно, а вот что над той базой сейчас, нет данных. Что там, и кто там я не знаю. Но надо бы проверить базу. Еще одно — третьего ключа там не было. А должен быть.
— Что за ключ, спрашиваю, есть его образец?
— У меня все есть. Вот, глянь пока.
Авалон сбрасывает файл Хрюну. Необычный нож, три лезвия, расположенные по сто двадцать градусов, в разрезе опять образуют знакомую эмблему, ручка полупрозрачная и в ней огоньки светятся.
— Подзаряжается от солнца, — предупреждает мой вопрос Авалон.
— Зачем такие сложности? Столько ключей?
— База не простая, научная. Велись опыты, которые не всем надо знать.
-А сеть? Связи с ней естественно нет, да?
— Умный ты, однако. Связи нет и очень давно, поэтому я и считал ее разрушенной. На горе стоял ретранслятор, замаскированный, конечно. Его надо проверить в первую очередь. Если заработает, я по сети, смогу тебе помочь. Давай сделаем так, ты сейчас отвезешь мальчиков домой, а потом слетаешь туда на разведку, посмотришь, что и как. Может там кратер с застывшей лавой, вместо базы? Чтобы я 'спал' спокойно. Еще, ключи эти, непонятно откуда всплыли, неспокойно мне, не хватает фактов для анализа. Да, ты, с этими фокусами детей, мне 'головной боли' добавил. Как они это делают?
Теперь по делу: перстень выдавался особым сотрудникам, глянь на него, не знаком рисунок?
Я глянул — на меня опять смотрела трехлучевая звезда, вырезанная в кристалле. Да уж ...что тут говорить.
— Жетон именной, я ему сейчас прошивку поменяю. И дам тебе такой нож. Вставляется в замочную скважину и поворачивается, заодно и как ручка дверная используется. Там чип вмонтирован, еще один уровень проверки. Ну и по назначению можно использовать, сталь отличная, заточки не требует.
Глава 2
В сборах прошел остаток дня. Проверил слайдер, пополнил запасы. Утром вылетели к Смитам домой. Сев, предварительно сделав круг над горой и не заметив ничего подозрительного, мы всей гурьбой, я, дети и пара кошек пошли к дому. Собака, вывернувшись из-под крыльца, бросилась на нас, но, увидев кошек, сразу обратно забилась, и не показывалась, только иногда раздавалось глухое ворчание. Джон опять выскочил с винтовкой на крыльцо. Энтони и Эндрю взвизгнув, кинулись к отцу. Тот широко раскинув объятья, схватил сыновей в охапку. Потом поставил их на крыльцо, с надеждой вглядываясь в лица. Повернувшись ко мне, он с дрожью в голосе сказал:
— Сэр, я ваш должник на всю жизнь!
Тут из дома показался глава рода, еще не старый мужик по моим меркам, высокий, но уже погрузневший, с рукой на перевязи. Увидев меня, он ни слова не говоря, бухнулся на колени и стал отбивать поклоны. За ним появилась Энни, тоже опустилась на колени рядом со свекром.
— Так, заканчиваем балаган, — психанул я, — а то разворачиваюсь и иду обратно.
Они медленно встали с колен и, потупив взор, пошли в дом. Кошкам, наказав не трогать собаку, предложил погулять по округе. Мужики сели за стол. А Энни принялась шуршать на кухне. Я достал сигарету и принялся медленно прикуривать ее, искоса заметив круглые глаза обоих мужчин.
— У вас не курят? — спросил я, предполагая ответ.
— Курят, сэр, но самосад и из трубок. А таких вот штучек мы ни разу в жизни не видели.
— Ну, вот попробуйте, — предложил я по сигарете мужикам. Они с благоговением взяли по сигарете и, прикурив, прислушивались к ощущениям.
-Ароматно, — вежливо ответили на немой вопрос, — и стали курить дальше, аккуратно выпуская дым в другую сторону. Я посмеялся в душе, ведь для них мой табак, после их махорки, был все равно, что воздух, но в слух вежливость не позволяла.
— И так, давайте знакомиться, — обратился я к деду, — с остальными членами вашей семьи я уже знаком. Меня зовут Сергей. А вас?
— Меня — Абрахам Джон Смит. Я кузнец, как, наверно, вам сказал сын. Могу и лошадь подковать и меч выковать, да и вообще с металлом работаю.
'Ага, — подумал, — вы-то мне и нужны!' Я вытащил из ножен меч:
— Взгляните.
Дед медленно взял меч в руки, повертел в руке, посмотрел на свет, провел ногтем по лезвию, внимательно осмотрел рукоять, потом тихо спросил
— Вы где взяли эту вещь, сэр? Как только кто-нибудь из 'контор', как выражается сын, узнает, что у вас в руках, вы тут же попадете к ним в застенки. Я только слышал о таком мече от своего деда, а тот от своего. И не думал, что я в своей жизни увижу такое сокровище.
— Если скажу, что мне его подарили, вы все равно не поверите, да? Я же сыну вашему сказал, что — путешественник. А где, как и когда — не стоит рассказывать, пока, по крайней мере. Как глаза мальчишек, нравятся? — свернул разговор, на более волнующую их тему.
— Очень нравятся, сэр, — осторожно ответил дед, — конечно, такой цвет сейчас редко встречается, но в роду моя жена была с серыми глазами. Так что всегда можно оправдаться, да и в нашем нынешнем положении, я не думаю, что их увидят. Но лучше с серыми глазами, чем с теми, какие у них были прежде.
Я хмыкнул:
— Не забывайте, что это просто маскировка, те зрачки остались на месте. Да, кстати, кормить нас будут в этом доме?— вспомнил я про желудок, который настойчиво напоминал о пустоте в нем. Энни, в это время подпиравшая дверной косяк, и слушавшая наши разговоры, охнула, заскочила за печь, начала греметь посудой. Через пять минут, накрыв чистой скатертью стол, она принялась метать тарелки и всевозможные миски на стол. Вся семья расселась вокруг стола. Похоже, у них был сегодня настоящий праздник. Посреди стола красовалась фарфоровая тарелка, пусть и с отбитым краешком, но явно фабричного производства, глубокого темно-синего цвета, с вытертым правда кое-где, золотым рисунком.
'Кобальт'— всплыло в голове название цвета.
Мужики, заметив, как я разглядываю ее, подбоченились, и дед гордо произнес, что эту тарелку нашел его прадед в развалинах древнего города.
— А что, он был из черных архелогов? — задал я провокационный вопрос. Дед вздрогнул, покраснел, и пробурчал в ответ, что-то, типа, ну что вы, как можно.
'Так, так', — проснулся Хрюн, — 'тут нечисто. Давай крути его дальше'.
— Давайте уж, рассказывайте, раз пошла такая пьянка, — я решил сменить тему, — кстати, а спиртное у вас употребляют? Или как?
На такой провокационный вопрос, у семейства Смитов нашелся достойный ответ. Джон вышел из-за стола, и долго отсутствовал, и, вернувшись, судя по всему из сарая, водрузил на стол запыленную бутыль темного стекла. Смит-старший разлил по стаканам жидкость, судя по запаху — коньяк, причем неплохой, встал и торжественно произнес.
— Этому божественному напитку очень много лет, несколько таких бутылок нашел мой дед в старых развалинах. Предпоследнюю бутылку мы открыли на свадьбу моего сына Джона. Эта последняя. Мы разопьем ее в твою честь Сергей, ты сделал нашей семье столько, что мы не сможем тебе отдать наш долг за всю оставшуюся жизнь. Я и моя семья даем тебе клятву верности на крови!
И тут я не поверил своим глазам. Каждый из Смитов, включая детей, полоснул себя по пальцу ножом, и выдавил каплю крови, в подставленную Абрахамом серебряную ладанку в виде молота.
Он с поклоном поднес ее мне:
— Возьмите ее, сэр, в знак нашей верности вам.
— Мы, — я мотнул головой в предполагаемую сторону базы, — берем вас под свою защиту. И в знак искренности моих слов, я готов свою кровь соединить с вашей кровью — с этими словами тоже поднес нож к своему пальцу и провел по нему. Кровь брызнула на ладанку. Дед махнул внуку рукой. Эндрю поднял и раскрыл ладонь, на ней появился столбик зеленого пламени. Абрахам закрыл ладанку, поднес к огню и края оплавились, запечатав ее, и подал мне, с поклоном.
Я был растроган до глубины души. Люди готовы были жизнь отдать какому-то неизвестному человеку. Хотя, надо признать, если бы не мое вмешательство, вернее помощь Авалона, Абрахам сейчас был бы уже мертв. Да и детям, наверно, исправил судьбу изгоев, в лучшем случае, а о худшем варианте даже не стоит и думать. Вот так, достаточно просто, у меня появились союзники в этом богом забытом краю. Друзьями их пока не стоило называть. Но — союзниками, обязанными по гроб жизни, вполне можно. Но по поводу Авалона, которого они считают богом, не решил, что им сказать. Вроде как бог — это где-то далеко, на небе. Но если он живет в пределах досягаемости, то это как? Но, подумав, решил не морочить себе голову. Все само собой решиться, со временем.
Взрослые выпили коньяк, налитый щедрым хозяином. Детей быстро покормили и отправили из-за стола вместе с матерью. Дальше пошел, чисто мужской, откровенный разговор:
— Вы правы, сэр, мой прадед был архелогом и дед тоже, а отец стал кузнецом, не захотел лазить по руинам и меня приучил к железу, — продолжил Абрахам, — А вот сыну нравятся древние руины и он не прочь покопаться в них. Он глянул на предостерегающе поднятую руку сына, — чего уж сейчас стесняться нашего господина. Пойдемте, сэр, я покажу нашу кузницу.
— Подождите, прежде чем мы туда пойдем, я хотел вам задать один вопрос, — вспомнил я мучающий меня вопрос, с самого начала нашего знакомства, — почему вы меня называете — 'Сэр'? Откуда у вас это слово? От кого пришло оно к вам?
Смиты недоуменно переглянулись. Джон пожал плечами, а дед задумался, потом как-то неуверенно произнес:
-Сергей, вы умеете задавать простые вопросы, на которые трудно ответить.
Взял бутылку и разлил остаток по стаканам. Видно было, что он мучительно вспоминал что-то на эту тему, что могло ему говорить в детстве старшее поколение. Подняв стаканы и чокнувшись, они пригубили коньяк и все одновременно потянулись за куревом, вежливо отказавшись от протянутой пачки. Я, пожав плечами, сунул сигарету в зубы и, прикурив, стал ждать, пока дед начнет разговор. Абрахам, не торопясь, набил трубку самосадом и, пыхнув пару раз, продолжил:
— Сергей, если честно, я точно не могу вам ответить на этот вопрос. Я никогда об этом не спрашивал никого. Дело в том, что я не уроженец этих мест, сюда мы с женой попали в молодости. Как-то не задавался этим вопросом. Из того, что я знаю по истории нашего села, того, где мы жили и откуда сбежали, я могу вам рассказать кое-что: оно было основано бывшими военными ушедшими с какой-то базы. Так повелось в деревне с тех послевоенных времен, часть людей, когда обращались вежливо к начальству или к незнакомым людям называли их — 'Сэр', другая часть называла — 'Господин'. Я помню, что кое-кто даже использовал вообще странные слова, например — 'Месье' или 'Мсье', сейчас уже точно не вспомню. Другие тоже интересно выражались — 'Херр', но это были древние старики, а потом, как я понимаю, остались в обращении лишь — 'сэр' и 'господин'.
Все это идет с довоенных времен, сэр, — остановился он и снова приложился к стакану. Мы с Джоном последовали его примеру. Хрюн внимательно слушавший рассказ Смита, сказал, благо его никто не слышал:
'Когда вернемся, попроси Авалона, дать просмотреть файл с общей историей планеты. Я думаю, тебе будет интересно'.
-Ну, как удовлетворил я ваше любопытство? — спросил вежливо дед, — теперь пойдемте мы покажем вам кузницу, да и не только ее.
Мы встали, пошли на кухню, и там я увидел неприметную дверь в углу.
— Этот дом построен тут давным-давно, еще моим прадедом, как перевалочная база архелогов, он был одним из руководителей, если можно так сказать, клана 'Архелогов', — начал свой рассказ Абрахам, — за домом находится достаточно большая естественная пещера, которую люди подправили и превратили в удобное место для жизни. Здесь есть источник, так что за воду можно не беспокоиться. Зимой, конечно больше проблем, с отоплением, например, но мы приспособились. Вокруг дома растет только кустарник, который насажал дед с товарищами, когда построили этот дом. Поэтому дрова приходится заготавливать подальше, в распадках, тяжело таскать, но что делать?
Зато никто сюда не доберется, будем надеяться, слишком глухие места, правда и мы в случае беды, остаемся с ней один на один, как было в этот раз.
За этим разговором мы миновали довольно узкий коридор и вошли в основной зал. Джон, взяв стоящую на специальной полочке у двери, керосиновую лампу, поджег фитиль и, поставив стекло на место, подал ее мне.
Я вежливо отказался, сняв с пояса резак. Переключив его в режим фонаря, обвел лучом помещение. Достаточно высокий, метров пять в высоту, он не поражал своими размерами, но видневшиеся кое-где на стенах следы обработки камня, говорили о том, что его потихоньку расширяли. По краям зала находилось несколько небольших пещерок, в одной из которых была оборудована кузня. Там стояла большая наковальня, но в горне давно потухло пламя, дым от которого, когда в нем разжигали огонь, уходил в небольшую расщелину, видневшуюся в потолке пещеры. Дед виновато произнес:
