Дело #008: У края мира

И тут она поняла, чего добивался Алекс. Она потрясла головой, пытаясь стряхнуть сомнения.

— Нет, тебе не удастся!

Алекс развёл руками.

— О чём вы? Я ведь абсолютно ничего не делаю — оно и так всё катится в тартарары. Я просто иду рядом и наблюдаю, как оно катится. Больше ничего.

— Вот именно! Ты не делаешь ничего, чтобы это остановить. А это даже хуже, чем делать что-то.

— Остались одни осуждающие оценки — и ничего больше! — пожал плечами Алекс.

Виктория покачала головой.

— Ты поистине достойный соперник, Алекс Трэвис. Но лучше бы ты был союзником.

— Бывает, что всего лишь один день меняет всю твою жизнь. И дальше ты живёшь только в нём, вспоминая снова, и снова, и снова...

Для меня это был день на втором курсе Академии пилотов — перед первым нашим самостоятельным подъёмом на орбиту. После окончания занятий меня оставили дежурить в классе. От физической нагрузки мне стало жарко и я снял свой пиджак и повесил на спинку стула. Вдруг появились Ник, Вова, и Слава, стащили мой пиджак и побежали во двор. "Ты повесил свою одежду не на своё место", — кричали они и смеялись. На улице они попытались закинуть пиджак на ветку дерева. Я побежал к ним, но Вова встал у меня на пути и грубо оттолкнул. Я потерял равновесие и упал прямо в лужу. "Точно! Ты ещё здесь не вытер. Давай я тебе помогу", — и Вова перевернул меня на живот, придавив своим весом. Я помню, что все студенты, возвращавшиеся домой в тот день, стояли, смотрели на это и смеялись. Смотрели с презрением — прямо как вы сейчас. А пиджак в итоге им удалось закинуть на дерево, метрах в четырёх над землёй. Я возвращался домой в тот день в одной лишь мокрой рубашке под холодным осенним ветром. А дома мать меня отругала за то, какой я грязный вернулся, и за то, что потерял пиджак. Из-за меня ей пришлось идти вечером в Академию.

Вопреки настояниям преподавателей, я пришёл на практику на следующий день. Продолжение истории вы наверняка читали в моём деле: я поднялся в стратосферу, сделал петлю, замедленную бочку, многовитковую бочку, перевернутый штопор, обратный иммельман... Потом я три недели болел с сильным кашлем, а в Академии меня признали психически неустойчивым и отстранили от пилотирования. Но не этот день я вспоминаю всегда, а день перед ним. Когда я лежал в холодной луже, и все вокруг смеялись надо мной. Хотите победить меня — вам придётся изменить этот день. День, когда я был рождён.

Виктория кивнула.

— Спасибо, что рассказал мне об этом. Знаешь, изменить прошлое не так сложно, как тебе кажется. Уверена, мальчишки издевались над тобой регулярно, и этот день не был особенным — это был просто четверг. А рождён ты был гораздо раньше. Скорее всего, тебя угнетает, что такой четверг был в твоей жизни последним. Тебе так и не выпал шанс должным образом отомстить обидчикам, поэтому ты мстишь всему миру. Но мир не отнимал твой пиджак — это сделал Вова. Теперь, как и на доске го, мир позволяет тебе выигрывать, но захватывает твои камни то тут, то там. И в конечном счёте по очкам ты проиграешь, если не сменишь тактику.

Виктория поменяла один белый камень на чёрный.

— Всего лишь один ход мог поменять исход игры. Но в тот момент ты не мог знать о нём. Ты знаешь теперь.

* * *

Оторвавшись от приятелей Карлтона, которые незримо сопровождали её до дома каждый день, Джин завернула в переулок и вышла на оживлённую улицу. Поймав такси, она добралась до здания администрации. Её пропустили внутрь и под охраной привели к губернатору.

— Джин Тэйлор, — доложил ему охранник. — Говорит, что работает на службу безопасности Федерации Земли.

Губернатор Лоби коротко кивнул и сложил пальцы.

— Вам не следовало приходить сюда лично, мисс Тэйлор, — сказал он. — Но я готов вас выслушать.

— Вы должны освободить народ Бандосса! — выпалила Джин и прикрыла рот ладонью.

"Что я несу? Я же хотела сказать "Алекса". "Освободить Алекса".

Губернатор расплылся в улыбке.

— От чего освободить, мисс Тэйлор?

— От гнёта!

И снова девушка зарделась.

"От какого гнёта? Я совсем не это хотела сказать".

— Я хотела сказать — Алекса. Освободите Алекса Трэвиса! Он пострадал за свой народ.

"Напрасно! Он пострадал напрасно".

Губернатор засмеялся.

— Великолепно! Заприте её. Подальше от телевизоров.

Когда Джин уводили, она продолжала кричать "Свободу Бандоссу!" Губернатор Лоби достал коробок приса из ящика стола, взял щепотку и жадно втянул её ноздрями. В кабинет тихо вошла Эмма и встала перед столом, пока Лоби прятал коробок.

— Приятно видеть вашу программу в действии, не правда ли? — спросил губернатор.

Эмма поправила очки.

— Не очень. Гораздо интереснее индивиды, на которых моя программа не сработала.

— Трэвис?

— Трэвис.

Эмма медленно обогнула стол губернатора.

— К сожалению, теперь, когда Федерация нас оставила, он нужен нам для обмена с Альянсом. Поэтому я не могу позволить проводить ему лоботомию.

— А Джин Тэйлор?

— Она не так ценна. Официально она агент Федерации, поэтому закон не нарушала, и дела на неё не заведено. Она вольна в любой момент отказаться от своего занятия и вернуться домой. С подпиской о неразглашении, разумеется.

Эмма достала из кармана белого халата гипошприц. Лоби на неё даже не смотрел.

— А что, если она преступит закон?

— То будет судима по законодательству планеты.

Эмма сделал губернатору инъекцию в шею.

— Это будет весьма печально, — сказала "злая" Эмма.

— Это будет весьма печально, — повторил губернатор.

— Я очень заинтересован в успехе ваших исследований, мисс Браун, — сказала Эмма.

— Я очень заинтересован в успехе ваших исследований, мисс Браун, — повторил губернатор.

Эмма встала перед столом и снова поправила очки. Слегка заикаясь, её "добрая" личность произнесла:

— Я непременно передам вам результаты своих исследований, когда закончу.

— Жду не дождусь, мисс Браун.

— Я могу идти?

— Да. Вы свободны. И не забывайте: время — деньги. Нам нужен результат.

— К-конечно. Спасибо. До свидания.

* * *

Джин была вне себя, в прямом и переносном смысле. Где-то в глубине сознания она всё ещё понимала, чего на самом деле хочет, и потому вырывающиеся из её рта слова звучали чуждо и неправильно. Она продолжала кричать про борьбу против рабского гнёта и освобождения народа Бандосса, совершенно не понимая смысла этих слов. Также она пинала стулья в своей комнате, разбрасывала подушки и стучала в дверь.

Через камеру наблюдения из соседней комнаты за ней следили Виктория и Мисси.

— Как тебе? — спросила Виктория. — Всего неделя и мозги промыты.

Мисси покачала головой.

— А почему на вас это не действует?

— Действует. Просто нам здесь показывают другую пропаганду.

— А я? Я же смотрела те же новости, что и Джин, и гораздо дольше.

— Ты особенная. Даже я пока не могу понять как, но моя сыворотка прижилась в твоём организме, и он начал вырабатывать её сам. У тебя нет побочных эффектов и тебе не требуется повторных инъекций. Можно сказать, что ты — первый настоящий сверхчеловек.

— Я не чувствую себя насколько-либо превосходящей остальных.

— Это необязательно. Мы объективно умнее обезьян, но не умеем так же ловко прыгать по ветвям деревьев. Новый этап эволюции не возвышает особь над своими собратьями, просто изменяет её под воздействием обстоятельств.

— И я не считаю вас обезьянами.

— А я — всё ещё умнейшая обезьяна на планете, — улыбнулась Виктория.

В комнату к Джин зашла Эмма, остановилась и помялась с ноги на ногу, подёргала полы халата, не поднимая взгляда, затем неуверенно начала:

— П-приятно познакомиться с вами, Джин Тэйлор. Меня зовут доктор Эмма Браун.

— Доктор? — переспросила Джин и присела на кровать. — Я сошла с ума?

Эмма немного оживилась и подошла к ней.

— Вовсе нет! Сочетание красса, нейропрограммирования и низкочастотных волн.

Она подняла прикроватный столик, опрокинутый ранее Джин, и установила на нём планшет. На экране планшета появлялись и исчезали разноцветные круги и квадраты.

— Пожалуйста, смотрите внимательно на экран.

— Что это? Какой-то гипноз?

— Не отрывайте взгляда от изображения, пожалуйста. Гипноз — это очень примитивный метод, изменённое состояние сознания. Технически, вы уже находитесь под своего рода гипнозом. Мой же метод позволяет непосредственно изменять само сознание. Мне было приказано вытащить из вашей головы всё, что вы знаете, но это было бы слишком просто. Моя задача куда сложнее — мне необходимо научиться полностью удалять из памяти важные... вещи...

Она замерла, сжала кулаки, по щеке покатилась слеза. Джин оторвалась от просмотра картинок.

— С вами всё в порядке?

Кулаки Эммы разжались, она поспешно отвернулась, сняла очки и вытерла рукавом глаз.

— Да. Пожалуйста, не отрывайте взгляда от изображения. У нас не так много времени, — она снова повернулась к Джин. — Скажите, мисс Тэйлор, Алекс Трэвис важен для вас?

— Очень важен. Я должна защитить его.

— Прекрасно. Мы попробуем создать вам новую личность, которая не будет знакома с Трэвисом, и посмотрим, что произойдёт. Не беспокойтесь, это вам не навредит. Вас зовут Джуди...

Виктория вдруг заметила, что Джин встаёт с кровати и подходит в один и тот же угол, а потом садится обратно на кровать уже в третий раз. Изображение с камеры было зациклено на последних трёх минутах. Виктория выругалась.

— Скорее в комнату Тэйлор! Она там не одна.

Когда Виктория и Мисси ворвались в комнату Джин, Эмма уже выключала и забирала планшет. Джин всё так же сидела на кровати, но спокойная и в полной осознанности. Она взглянула на своих гостей.

— Что ты сделала с ней? — прорычала Виктория.

— Я? Н-ничего... — растерянно промямлила Эмма. — То есть я п-помогла ей. Сняла п-программирование.

— Невозможно! Ей следовало сидеть здесь ещё как минимум сутки.

— Эй, это же мой метод. Мне и лучше знать, как ему противостоять.

Виктория подошла к Джин.

— Я в порядке, — сказала та. — Больше буянить не буду.

— Вы помните кто вы? Где находитесь? Зачем пришли сюда?

Джин удивлённо похлопала глазами.

— Меня зовут Джин Тэйлор. Я нахожусь в здании администрации Бандосса. Я пришла сюда, чтобы просить губернатора отпустить Алекса Трэвиса, но не смогла выразить своё требование, потому что находилась под своего рода гипнозом.

— Нейропрограммированием, — поправила Эмма. — Гипноз — примитивный метод, как я говорила. Видите, она в своём уме.

Виктория схватила Эмму за ворот. Та от испуга уронила планшет.

— Почему ты взломала камеру?

— Я ничего не взламывала! П-пожалуйста, отпусти меня!

Джин поднялась и мягко положила свою руку на руку Виктории.

— Пожалуйста, давайте обойдёмся без насилия. Могу я снова поговорить с губернатором?

Виктория отпустила Эмму.

— К сожалению, нет. Час назад мистер Лоби ушёл домой. Но вы можете подождать до утра здесь. Заодно мы убедимся, что эффекты программирования полностью прошли.

Виктория покосилась на Эмму. А Джин вздохнула и села на кровать.

— А можно мне чего-нибудь съесть? Я умираю от голода.

* * *

— Эй, Алекс!

Алекс уже готовился ко сну, как вдруг услышал стук по стеклу. Повернувшись, он увидел за окном голову Михаила. Похоже, тот залез на третий этаж по водосточной трубе. На чём он держался сейчас, осталось для Алекса загадкой. Алекс жалел лишь о том, что рама не открывалась наружу — можно было решить две проблемы одной левой.

— Алекс, впусти меня!

— Я не вернусь, Михаил. Уходи.

— Да я не за тобой! Мне нужно повидать Елену. Пожалуйста. Будь человеком.

— Здесь? С ума сошёл?

— Пожалуйста, Алекс!

Алекс вздохнул.

— Ладно, спускайся к чёрному ходу.

Затем он постучал в стену.

— Медведь! У нас гости!

Что-то почувствовала той ночью Елена. Никак не могла заснуть. Возможно, если бы она не вышла на улицу, то её история не закончилась бы так плачевно. Но сердце кололо, ему не было покоя, и она поднялась и выглянула в окно. Как раз чтобы увидеть, как Михаил перелезает через забор. Выбегая из комнаты, она разбудила Алексея.

История не любит сослагательных наклонений.

Михаил притаился за дверью. Он не мог быть полностью уверен, что к нему сейчас выйдет Алекс или Елена. Он не мог быть уверен, что не попал ни на одну камеру, в конце концов это была администрация планеты, а не соседний двор. Но пока был хоть ничтожный шанс проскочить в дверь, когда кто-нибудь выйдет, Михаил держался за него.

Медведь вышел в полном облачении с маской. Сразу закрыл за собой дверь чёрного хода, чтобы никого не пропустить. Михаил кинулся было наутёк, но длинная рука Медведя успела поймать его за шиворот и перебросить в угол двора к мусорным бакам. Михаил схватил наугад один мусорный мешок и швырнул его в великана. Тот спокойно отбил его рукой в сторону и двинулся в сторону Михаила. Тогда Михаил бросил второй и третий, последний разорвался от удара Медведя, засыпав его кучей пакетиков, обёрток, апельсиновых шкурок и пластиковых бутылок. Михаил воспользовался открывшейся возможностью обойти Медведя. Он уже готовился прыгнуть через забор, как вдруг мусорный бак с огромной скоростью промчался мимо него. Чудом увернувшись от неминуемой гибели, Михаил потерял равновесие и упал на землю. Медведь одним прыжком приблизился к нему и занёс над ним свой огромный кулак.

— Нет-нет! Постой! Я сдаюсь! — взмолился Михаил.

— Остановись! — закричала Елена.

Она неожиданно для обоих появилась между Михаилом и гигантским кулаком Медведя. Последний замер.

— Елена... Отойди! — прорычал Медведь.

— Нет, пожалуйста, отпусти его, — Елена повернулась к Михаилу и обняла его. — Я ношу под сердцем его ребёнка. Давайте попытаемся закончить эту историю хорошо.

Медведь медленно опустил кулак. А Михаил был несколько озадачен этой новостью.

— Лиса знает? — спросил Медведь.

— Да. Она первая и объявила мне о беременности.

— Проклятье!

— Именно поэтому я и пришёл, — слукавил Михаил, чтобы смягчить Медведя. — Мои друзья задумали что-то крупное. Нельзя, чтобы Елена выходила сегодня в город. Она может пострадать.

— Я могу постоять за себя, — возразила Елена.

Воспользовавшись тем, что Елена неплотно закрыла дверь, Эмма прокралась в комнату и незаметно приблизилась к Алексею, наблюдавшему развитие драмы под окном. Гипошприц впрыснул в шею Алексея дозу концентрированного красса, и через секунду он уже видел Алекса, стоявшего рядом.

— Любишь её? — спросил "Алекс".

— Не твоё дело, предатель!

— Мир принадлежит вот таким людям, как Михаил. А не таким, как мы с тобой. За ними люди идут на смерть, женщины рожают им детей. А ты даже в этом отряде сверхлюдей — слабое звено.

Заяц стремительно протащил его через всю комнату и прижал к противоположной стене. Эмме показалось, будто её сбил автобус.

— Я покажу тебе "слабое звено"!

От удара в спину у Эммы перехватило дыхание, и понадобилось несколько лишних секунд, чтобы снова произносить слова.