Легенды Ассиора. Война

— Княже, а как с двенадцатиграцами? — встрял в его монолог Ворон.

— А они еще не здесь, а почему? Послать за ними.

Пришли послы, Федор ожидал увидеть эдакую боярскую делегацию, в высоких меховых шапках и широкополых, до земли, шитых золотом нарядах с разрезными рукавами. Но все оказалось совсем не так.

Перед нм стояли два десятка человек, одетых скорее так, как он представлял себе средневековых купцов, коими они вероятно и были. Единственное, что отличало их костюмы, от костюмов присутствующих рядом сподвижников, это достаточно узкие рукава камзолов и плотные матерчатые валики, нашитые на плечах груди и рукавах. Федор сразу понял, в чем дело, на такую куртку можно быстро одеть легкие латы, валики смягчат удар, нечто вроде привычной камуфляги, средневековый стиль милитари.

Все гости сидящие спиной к послу развернулись к нему лицом, что вызвало непродолжительную суматоху. Федору, правда не пришлось увидеть чужие затылки, поскольку он сидел в центре стола и напротив него, лавки были пусты.

Видимо, старший, из посольства, вышел на середину шатра, встав между П образно поставленных столов, поклонился Федору, явно плохо представляя, как себя вести в данной ситуации сказал:

— Мы прибыли из Двенадцатиградия, княже, плохо у нас, прибыли по праву твоему на стол тебя звать.

В палатке повисла тишина.

Федор встал, и поскольку его немного пошатывало, от уже употребленного меда, опершись руками о стол, ответил:

— Простите меня уважаемые баторы, я с далекого пути, был в обстоятельствах, от меня не зависящих, посему устал, да и выпил с устатку изрядно. Прошу вас перенести нашу с вами официальную встречу на завтра, ибо не могу сейчас, столь серьезных дел решать, сами видите. А до завтрашнего полудня, будьте моими гостями на этом пиру.

Присутствующие заулыбались, и Ворон тишком показал Федору поднятый вверх большой палец.

Как ни странно, но старший в посольстве облегченно улыбнулся и даже расслабился. Он приложил левую руку раскрытой ладонью к сердцу, в неком подобии римского салюта, и вежливо сказал:

— Благодарю за приглашение княже, мы принимаем его с превеликим удовольствием.

После этого пятясь спиной вперед, он вышел из шатра, и тут же вошел по новой, со всем посольством, и уже в качестве приглашенного гостя, а не официального Двенадцатиградского посла.

Теперь гостей усадили напротив Федора, и пир продолжился.

— Ну что, твое сиятельство, как себя чувствуешь в новом качестве? — обратился к Федору сидящий по правую руку магистр.

— В каком качестве и, причем тут сиятельство? — вопросом на вопрос ответил Федор.

— Ну, раньше тебя именовали больше бароном, чем князем, поскольку князь ты был по роду, а не по званию. Теперь послы, предлагая тебе Двенадцатиградский стол, объявили о том, что признают тебя полноправным князем. Так что, теперь ты больше не батор, а сиятельство.

— Ну, блин предки, чего-то новенького придумать не смогли, — буркнул Федор, — ладно зовите сиятельством.

— Если так дальше пойдет, глядишь, и государем звать будем.

— Нет, надо вас тормознуть, а то и до нимба дойдет. Знаешь что такое нимб, магистр?

— Ну, это сияние вокруг головы, присущее богам, и некоторым святым, — ответил старец. Святых так иногда их рисуют поклонники единого Уто.

— Это Сейры, что ли?

— И Сейры, только они скорее отстаивают свое понимание законов Уто, хороших законов, но трактуют они их, как бы это сказать...

— Через задницу, — перебил собеседника захмелевший Федор.

— Вот именно, иначе и не скажешь, позорят они нас, бараны безрогие, да истинных последователе Уто казнят — вступил в разговор двенадцатиградский посол, имени которого Федор еще не знал.

— А ты не из них ли будешь, — поинтересовался Федор, — кстати, а звать, величать тебя как, добрый человек. Иль по обычаю спрашивать нельзя?

— Отчего же нельзя, княже, — зовут меня Степан Рыло, — я из Парского служивого рода. Не купец, скорее охранный вой, и род наш уже сто лет поклоняется истинному Уто.

— Да прибедняется он, — не выдержал магистр, — служивыми родами, в двенадцатиградии называют местных дворян. А что, не купца же посылать князя на стол звать, вот его и прислали. Да и род Рыло, не такой бедный и захудалый, как он показать хочет, опять же тебе княже, хоть дальняя, седьмая вода на киселе, а родня.

— Вот оно как, ну давай тяпнем медку, за знакомство родичь, а то моего походного коньячку, ты чую, еще напробуешься, поперек горла встанет. А про нимб забудьте, если и увидишь что, так это просто рога срослись.

Дружный хохот окружающих, показал, что многие внимательно прислушивались к их разговору. А лукавая улыбка Степана Рыло, показала, что истинные поклонники Уто далеки от фанатизма.

Глава 5

Страшны будут враги их,

Но, будут они побеждать...

Ротан

Проезжая по лагерю, Федор не испытывал какого либо дискомфорта, последствия вчерашнего пиршества, были стерты обильной закуской и плотным завтраком. Единственное, что отправило его с утра на конную прогулку по лагерю, было желание размяться и посмотреть, как вообще ведут себя воины в средневековом лагере. Поскольку, он еще не примелькался в качестве начальника, вои не знали его в лицо, это позволяло беспрепятственно наблюдать. Еще несколько дней, и такой возможности у него не будет.

Солнце с утра еще не припекало, настроение было спокойно ленивым, о делах сегодняшних думать не хотелось вообще, и он думал, как узбек, пел о том, что видел.

Вот, явно палатки какой-то роты вольных шлемов, четко по линейке установленные однотипные шатры. Привычное, военное посторенние, — где сразу ясно, где солдаты и кухня, а где офицеры и штаб. И люди смотри ты все при деле. Вон двое пехотинцев роют отхожую яму, старая явно переполнена. Вот часовой у штаба. И охранение на местах, посторонних не пускают, на плацу явно идет боевая учеба, группа солдат упражняется с мечами, судя по однотипности движений, выполняют боевой комплекс, характерный для данной роты. Это классные вояки, в бою не должны подвести. И судя по палаткам их не меньше полутора тысяч. Даже свободные от службы заняты, кто смазывает маслом кожаный доспех, кто варит на костре какую-то вонючую гадость, явно незаменимую в солдатском быту. Так кто это, спросить у Ворона, и взять командира на заметку.

А тут у нас кто, это что за сборище шалашей и землянок. А новобранцы, точнее крестьянская легкая пехота. Только где она, лагерь почти пуст, да и присутствующие мало похожи на солдат, глянь-ка, в этом лагере даже женщины есть, и не мало. Так с этим надо отправлять разбираться новоиспеченного воеводу Секача, ишь блин, распустил армию, приеду, объясню, чем должен столь уважаемый батор, заниматься во время похода. Так, а где же наши крестьяне и что там за пылюка? Ага, вот они родные, строем ходить учатся, поехали, посмотрим.

То, что увидал Федор, подъехав к импровизированному плацу, сначала вызвало на его лице улыбку старого ветерана, а потом, когда разобрался в ситуации, просто гнев.

На момент, когда он подъехал к плацу, обучающий новобранцев сержант выстроил их в одну шеренгу и, проходя вдоль строя, лихо лупцевал здоровых крестьянских парней по физиономиям.

— Каким таким интересным делом занят уважаемый батор, — поинтересовался Федор.

— Проезжай служивый, — грубо ответил сержант, — они добровольно поступили в нашу роту, стало быть, теперь они собственность роты.

— А вы многоуважаемый, теперь рабовладелец, или тоже, просто дорвавшийся до власти, раб.

— Что ты сказал, озверел сержант, да я тебя сейчас с коня то спущу!

— Незачем, — ответил Федор, соскакивая на землю.

Он знал этот вариант солдат, в бою к ним не было вопросов, отличный служака, хороший товарищ. Пока дело не касалось власти, как только такой дорывался до минимальной власти, он превращался в дикого необузданного зверя. Доверять таким людям подразделения выше каптерки, неписанным уставом российской армии, строго запрещалось. Но с этим уродом, нужно было срочно что-то решать, иначе он изуродует сотню за месяц. Именно по этому, соскочив с коня, Федор встал перед нм, положив руку на меч.

— Если бы, не правила, введенные новым Готлингом, я бы поступил с тобой по законам чести, — сказал, с кривой усмешкой сержант. — Вали отсюда, конный воин,— с этими словами он развернулся, и сделал вид, что уходит.

— Знаешь, — задумчиво сказал Федор, не имеющий представления о местных казарменных законах, но, подозревая, что они мало отличаются от тех, что ему знакомы, — мои друзья с князем договорятся, так что там положено?

Вместо ответа, сержант, стоящий на тот момент спиной к Федору, нанес ему кулаком секущий удар сверху вниз, с разворотом, называемый в казачьем бое винт. Федор, получив такую подачу, сел на землю, и сделав кувырок, назад вскочил на ноги. Встряхнув головой, в которой стоял монотонный звон, называемый у рукопашников колокола. Федор встал в стойку, изготовившись к бою. Нападение последовало незамедлительно. Классический сейкен джудан учи, затем маваси в колено с попыткой провести после него, жесткий круговой удар ногой в голову.

Но Федор имел изрядный опыт подобных баталий, поэтому сделал прогиб по направлению удара, и показал противнику популярный прием, красиво называемый в восточных боевых искусствах 'Хвост дракона'. Теперь пыль собирать пришлось сержанту. Они встали в стойки, изготовившись к серьезному бою. Но судьба дала им другой сюрприз, оказывается, военные патрули существовали и в этом мире. Четыре всадника окружили изготовившихся к схватке бойцов, и один из них замогильным голосом произнес:

— Сержант Асторн, что здесь происходит?

— Учу молодых батор лейтенант, — отрапортовал тот.

— А это кто?

— А проезжал тут рядом, решил вмешаться в воспитательный процесс, — отрапортовал сержант, хороший вояка, меня к земле приложил.

— Кто ты такой, и что делаешь на территории лагеря? — задал лейтенант, естественный в таком случае вопрос.

И тут Федор понял, в какой дурацкой ситуации он оказался, представься он по полной программе, кто ему поверит, а соврать, так он еще по-настоящему и не сможет. Ситуация оказалась такой комичной, что он просто захохотал, захохотал так, что сел на землю. Но окружающие юмор ситуации поняли плохо.

— Доставить на гауптвахту до выяснения личности, — приказал офицер, — если он такой хороший боец, как ты говоришь, может оставим в роте.

Двое бойцов соскочив с лошадей, скрутили Федору руки, не хуже ментов, и не спеша повели его в направлении лагеря. Перемещаясь по поверхности планеты, с посторонней помощью, Федр просо икал от смеха.

* * *

Его втолкнули в полутемную землянку, в которой плотно висел перегарный дух. Упав на застилавший пол нетолстый слой соломы, Федор поднялся и огляделся.

В землянке сидел помимо него еще шесть человек. Мины присутствующих имели такой затрепанный вид, что сразу стало ясно, по какой причине эти люди здесь оказались.

— Ну что браты, — може похмелимся? — задал уже стандартный вопрос Федор.

— Слышь, Ата, похмели шутника а? — сказал, самый старший с виду, из компании. Дальнейшее, напоминало уголовную разборку, из плохого детективного сериала.

С пола встал здоровый бугай, с азиатским разрезом глаз, черным волосом и изувеченной физиономией. Федор ухмыльнулся и подумал, может, хватит изображать дурачка, авось пронесет. Но не пронесло, бугай протянул ручищу, такой здоровой лапы, Федор еще не встречал. Тем не менее, рефлекс десантника сработал на полную катушку, захват за большой палец, поворот наружу, удар коленом в пах, и с правой, локтем в голову. Бугай хрюкнул, и снова сел на пол.

— Так, что, уважаемые, похмелиться подать, — уже ерничая, обратился к присутствующим Федор. Он уже понял, уголовщина здесь та же, что и дома, а дома он с ней дело имел, правда, с другой стороны.

Тогда с пола встал еще один мужичек, небольшого роста, с виду крепыш, правда, одет он был не по-военному. Светлая полотняная почти до колен, широкая сплошная рубаха, скорее туника, полосатые порты, заправленные в щегольские сапожки красной кожи.

Мужичек двинулся на Федора. Тот сообразил сразу, что его противник сведущ в боевых искусствах, слишком плавно он передвигался. Если местный мастер то надо попробовать, решил прапор.

Бой начался молниеносно, как и должно было происходить в подобной ситуации. Атака уход, контратака. Наткнувшись на защиту противника, Федор просто улетел к противоположной стене, движения были такой силы, словно против него выступал робот, нет не робот — свободный ястрег. Чтобы сохранить жизнь, Федору осталось только одно, князь призвал меч.

Он стоял в углу, держа в руках оружие, клинок которого отсвечивал темным вулканическим стеклом, явно демонстрируя, что темных здесь полно.

Вопреки ожиданиям, его противник не упал на колени, и не стал молить о пощаде, он криво улыбнулся и сказал:

— А вот тебя-то я и искал, как хорошо, даже долго возиться не пришлось, ведь это ты — ублюдок Маргоза!

 В каком смысле? — не понял Федор.

 Маргоз был эскадом, а ты его потомок, пришедший через ворота.

 Я действительно пришел, как мне сказали, через ворота, которые нашел Маргоз.

 Он их не нашел, он их открыл, создал. И бежал через них! Пока жива в вашем мире его кровь, ворота закрыть нельзя, ну мы до вас попозже все равно доберемся. Ладно, хватит болтать.

После этих слов, этот неведомый противник преобразовался, мгновенно, без видимых переходов и временных интервалов, видимо это давалось большой практикой. Перед Федором был не тролькар и даже не горанлин, если бы, не привычка к новостям этого мира, то его хватил бы ступор.

Если тролькары и горанлины, да даже гарпии имели хоть какое-то сходство с человеком, то в этом ничего человеческого не было вообще. Шестилапое существо, с плотным отливающим черным блеском панцирем и двумя клешнями, напоминало скорее бесхвостого скорпиона, которому вместо его грозного оружия прилепили защиту вроде рачьего хвоста. От классического рака тот отличался формой хитинового панциря, с острыми, рванными режущими краями, напоминавшего скорее крабий, и маленькой подвижной головой с острыми хитиновыми губами, на тонкой, покрытой защитными пластинами шее. Но рассматривать порождение чьей-то воспаленной фантазии времени у Федора не было, нужно было действовать, и он вступил в бой.

Начал он с того, что перехватил меч за противоположный конец, и представил, что вооружен тем оружием, которое в стиле Вин чун куэнь, называют малыми мечами, или городскими ножами. О радость, меч распался на две части, и Федор получил оружие, которым в данной ситуации было лучше всего пользоваться. Самую страшную ошибку, которую допустил его противник, Федор использовал на полную катушку. Этот импровизированный ракокраб, был слишком велик, для маленькой землянки. Не то чтобы он совсем не мог двигаться, но его движения были ограниченны, как у человека, который ведет бой в коридоре шириной в его плечи, ну может чуть шире, а преобразованный яст явно привык биться в чистом поле или, во всяком случае, без ограничения движений, этакий танк в переулке.