Ленточки для стихии

Кем же была её мать?

— Арина, подъём. Время обеда.

— М... — недовольно мукнув, накрылась одеялом с головой. Не хочу обед. Хочу спать.

— Арина. — одеяло улетело на пол. Как туда не полетела я, даже удивительно.

— Не ори. — зло шикнув, прикрылась простыней, из которой так и не вывернулась до конца. — Выйди, я оденусь.

— Пять минут.

Не удивил.

— Закажи обед сюда! — крикнув Матвею в спину, увидела, как он кивнул. Ути, лапа моя! С чего такое послушание? Кто-то где-то сдох?

Блин, становлюсь язвой и гадиной, самой противно. Пока только мысленно, но такими темпами... поморщившись от правдивой, но такой неприятной мысли, поджала губы, но не стала затягивать с одеванием и поторопилась в гардеробную, смешно семеня ногами, плотно укутанными в простыню.

Так, что у меня тут есть... Шорты? Да, пусть будут шорты. Джинсовые шорты, свежий бюстик, потому что предыдущий непонятно где и белая майка-борцовка.

Сначала быстро одевшись, вдруг задумчиво замерла. Тату! Махом закрыв зеркальную дверь шкафа, скинула майку и извернулась, чтобы рассмотреть неизвестно нечто. О... афигеть! Это вообще, что?

А ведь раньше её не было! Потому что если бы была — я бы точно о ней знала. На пол спины черный рисунок... причем не пойму, что именно. То ли птица, то ли дракон, то ли просто цветок невообразимой формы... черте что!

— Любуешься?

Найдя в зеркале его отражение, скривилась. Хам беспардонный.

— Что она значит?

— Защита.

— В смысле?

— В прямом. Подобные магические татуировки обычно ставят тем детям, чья жизнь находится под реальной угрозой и обычными силами её невозможно предотвратить. — сказав необычайно много слов, Матвей не торопился проходить, стоя в дверях и подпирая плечом косяк. — Мало того, именно эта татуировка, насколько я понимаю, запирала в тебе гены отца, не позволяя им взять верх над генами матери. Вот только покушение уничтожило верхний маскирующий слой, да и гены отца взяли верх, подмяв под себя ослабевшую часть, в тот момент борющуюся за твою жизнь. В итоге мы имеем то, что имеем.

— Ты... — обернувшись, не могла поверить в смысл сказанного. — Ты хочешь сказать, что это...

— Эту татуировку может поставить лишь мать.

Мать.

На негнущихся ногах дойдя до кровати, осторожно села, словно боялась упасть. Мама тоже не была человеком???

— Ой, давай без этого, а?

— Что?

Подняв голову, увидела на его лице брезгливость. Но...

— Ты бесчувственная эгоистичная скотина. — тихо прошептала, но в ответ увидела лишь косую усмешку. И почему я не удивлена...

— Надевай майку, обед уже принесли.

Прикрыла глаза. Вдохнула. Выдохнула. Вдохнула... Резко выдохнула.

Ты делаешь всё, чтобы я тебя возненавидела, да? Но зачем? Ты ведь телохранитель. Специально обученная нянька. Лучший из лучших. Какие цели преследовал папочка, нанимая всего такого мерзкого тебя?

Найдя взглядом валяющуюся на краю кровати майку, дотянулась и надела, попутно пытаясь переосмыслить весь сегодняшний день. Пока получалось плохо, но назойливая мысль всё свербила мозг. Это всё неспроста. Очень неспроста.

Что же ты задумал папочка? Чего же ты добиваешься, Матвейка?

Неожиданно для себя самой вернувшись к зеркалу, попыталась оценить себя со стороны. Утром он назвал меня красивой. Хм... Впервые за всё то время, что пришла в себя на больничной койке, начала рассматривать своё отражение и недовольно нахмурилась. Я изменилась. Не сильно, но изменилась. Похудела, но не слишком существенно, да и не в этом было дело. Изменилось моё лицо. Оно действительно стало... не скажу, что красивым, но намного приличнее, чем раньше. Глаза уже не были просто мутно-серыми и большими, они были тёмно-синими и загадочными. Губы прекратили быть просто невнятными варениками, приобретя четкую форму с приятной пухлостью. Маленький нос не стал больше, но уже не выглядел таким маленьким, как раньше.

Значит, папины гены взяли верх, да?

И характер тоже начал портиться из-за этого же? А...

Че-е-ерт! В диком понимании выпучив глаза, уставилась на своё ошалевшее отражение. Папа знал! Не мог не знать! Но это значит...

— Долго ещё? Обед стынет!

— Иду. — радуясь, что он не идет за мной лично, тряхнула головой, чтобы выкинуть из неё лишние мысли. Сейчас они точно лишние.

В итоге в гостиную я выходила уже более или менее успокоившаяся с тщательно удерживаемым ровным выражением на лице.

О, креветочки! С удовольствием подхватив тарелку, устроилась в свободном кресле с ногами и целиком ушла в дегустацию обеда. Морепродукты я любила. А пока ела, думала. Теперь необходимо выяснить — гей или нет. Это многое разъяснит. По крайней мере даст толчок к новым виткам моей чокнутой фантазии.

А пока о насущном. Пока есть запал...

— Матвей, откуда у тебя растут бэлты?

— Зависит от моего желания. — удивленно переведя на меня взгляд, словно не ожидал именно этого вопроса, мужчина приподнял бровь. — Что, истерика прошла?

— Надеюсь. — упрямо поджав губы и принципиально не замечая иронии в его вопросе, продолжила. — А из чего они?

— Полумагия. Свойства тела. На самом деле они могут менять свою структуру от нежности шелка до твердости стали. Согласно выкладкам ученых и исследователей, они состоят из живых клеток хозяина, но имеют некоторую магическую составляющую, которая помогает ими управлять и изменять согласно моменту. — пожав плечами и пожевав, продолжил. Я же слушала чуть ли не с открытым ртом. Матвей говорит и при этом нормально? Вау! — У основной массы кхаа-шарг ещё в детском возрасте проявляются почти все имеющиеся бэлты. У слуг всегда на спине вдоль позвоночника, у лордов всегда на пальцах рук, то есть не меньше десяти. Остальные же необходимо искать и проявлять самим. Существуют специальные школы, упражнения и учителя. Техники и приёмы. Прорывы случаются в случае стрессов и перенапряжения. Впрочем в такие моменты можно и перегореть и на долгое время лишиться уже имеющегося.

Снова сунув в рот кусок и начав тщательно его пережевывать, потянулся к чаю и запил. Всё что ли? Маловато будет...

— А как узнать, есть ещё бэлты кроме как на пальцах, или всё, это максимум?

— Существуют специальные медитативные техники, с помощью которых воины постигают суть своего тела и могут распознать даже самый крохотный намек на рождение новой бэлты.

— Воины? Только воины? А что делать женщинам?

— Женщинам? — посмотрев на меня, как на нечто забавное, фыркнул. — Зачем женщинам лишние бэлты?

— Что значит лишние? — возмутившись подобным проявлением шовинизма, распахнула глаза. — Это когда они были лишними???

— А зачем они тебе? Ты с десятью-то не знаешь что делать.

— Лишнего в хозяйстве вообще ничего не бывает. — поджав губы, уверенно кивнула своим словам. — Вот тебе. Зачем семнадцать?

— Для работы.

— Для какой?

— Тебе с кровавыми подробностями? — наконец отставив пустую тарелку в сторону, Матвей несколько секунд смотрел четко мне в глаза.

— Неужели их так много? Кровавых подробностей.

— Бывало. Если соотносить мою профессию с реалиями Земли, то я... хм... пусть будет наёмник. Телохранитель я лишь сейчас. До того, как меня нанял граф, я служил по контракту в горячей точке одной отдаленной планеты. У них там случился переворот и мы восстанавливали порядок. Поверь, я убивал и не раз. Причем именно бэлтами.

Мда. Кровожадненько... А зачем так честно-то?

— А как именно?

Я больная. Я хочу знать подробности. Много-много кровавых подробностей.

— В смысле?

— Ну, разрывал, разрезал, душил? Как?

— Всякое бывало. — глянув на меня как-то странно, прищурился. — То, что с тобой проделал Лучан, тоже можно. Одновременно пустить разъедающую кислоту и пить кровь. Вообще-то это извращение, но находятся индивиды, получающие от этого удовольствие.

— А ты так делал?

— Нет.

— А как делал?

— Арина, ты какие-то странные вопросы задаешь... ты мазохистка?

— С чего бы? Совсем нет. Просто хочу знать. Так что? Ты пил кровь живых?

— Пил. Приходилось. Но не из-за того, что мне хотелось развлечься, а из-за того, что иначе я бы умер сам.

Точно. Во многих прочитанных мною фэнтези упоминалось, что кровь — живительная сила. Так значит всё-таки мы частично вампиры...

— А кроме бэлт у тебя есть оружие?

— Здесь и сейчас — нет.

— А вообще?

— А вообще, умею всё.

— Всё-всё?

— Всё.

Ой, врун! Или... не врун?

Старательно разглядывая сидящего напротив мужчину, пыталась оценить степень его опасности. Вот только именно сейчас он выглядел настолько безопасным, что всё сказанное ранее казалось бредом. Обычный мужчина...

— Покажи одну бэлту.

— Орать будешь?

— Нет.

Надеюсь.

— Ну, смотри... — явно мне не поверив, Матвей иронично скривил губы, но из рукава футболки тут же выглянул кончик иссиня-черной ленты.

Словно живая змейка она скользнула вдоль левой руки и замерла в районе запястья. Стараясь не дергаться, заворожено разглядывала живую ленту. Она правда вела себя, как живая! Нюхала воздух, оглядывалась...

— А насколько она длинная?

— До пяти метров.

— Ого! А ширина?

— У меня до пяти сантиметров. У женщин обычно не шире пары сантиметров, у слуг ещё меньше. Соответственно и с длиной то же самое.

Ну да, мои были с ширину ногтя, а это около сантиметра. А уж какие коротенькие и вовсе смех. Значит, тренировки, да?

— А цвет?

— Цвет различен и обычно в тон волос.

— Ой, кстати! А все кхаа-шарги черноволосые и синеглазые?

— Да, различны лишь оттенки.

Ага. Ну вот, теперь я знаю чуть больше. Вот только толку?

— А как ты меня будешь учить?

— Шокотерапия. Знакомо слово?

Кисло скривившись, сморщила нос. Вообще-то он этим с утра занимается... причем весьма успешно. Нет, гад какой! А ему ещё и смешно! Смейся-смейся. Пока есть чем смеяться.

— Ты будешь меня пугать и издеваться?

— Ну-у-у... — взгляд на меня, взгляд на потолок, широкая улыбка маньяка, от которой передергивает, снова взгляд на меня и... — А ты умная девочка, Ариша. Начнем?

— Э... н-н-нет. — едва не подавившись воздухом от его честности, интенсивно замотала головой. Да я можно сказать только в себя пришла!

— Нет?

— Нет! Я только поела! А если меня стошнит?

— Да? — искренне удивившись на такое объяснение отказа, прищурился, а затем безразлично пожал плечами. — Ну, как хочешь. Но вечером всё равно начнем. Спать будешь?

Спать? Задумавшись, неопределенно пожала плечами. Не знаю ещё. Вот сейчас съем свой кусочек пирога и подумаю... Неторопливо жуя, думала о своём. Странный он. То вполне нормальный, то совсем тупой. То рассказывает, то лишь ухмыляется.

А спать я всё-таки пошла. После обильного обеда неукротимо заклонило в сон, так что противиться своим желаниям я не стала, лишь вымыла руки, да умыла лицо, снова задержавшись перед зеркалом. Мне кажется, или и волосы изменили цвет? Стянув резинку, растрепала гриву. Они всегда были густыми и послушными, но вот цвет... Да, цвет тоже изменился. Стал насыщенно черным, но со странным перламутровым отливом. Или это из-за освещения?

— Матвей, какого цвета у меня волосы? — выйдя из ванной, огорошила свою светло-синюю няньку очередным странным вопросом.

— А сама уже не видишь?

— Вижу, но не понимаю. — не поведясь на язвительный тон, подошла вплотную к до сих пор сидящему в кресле телохранителю. — Раньше они у меня были тускло-серыми. Из-за печати?

— Возможно. — безразлично пожав плечами, потянулся и футболка тут же натянулась на груди. Кстати бэлту он так и не убрал, сейчас она обвивала всю левую руку, как чуть выпуклая татуировка. — Тебя что заусило с цветом?

— У них неестественный оттенок. — надув губы, как обиженный ребенок, недовольно нахмурилась. Опять он вредничает и не отвечает нормально. — Ты ведь должен всё знать о кхаа-шаргах. Разве такой цвет бывает?

Взяв пальцами прядку, потрясла ею в воздухе.

— Бывают вообще немыслимые. — фыркнув, вдруг резко встал, так что стало неуютно.

Между нами осталось едва ли десять сантиметров, так что пришлось задрать голову. С моими неполными метр шестьдесят, да еще и босиком — это была вообще катастрофа.

— Ну, что ты такой трудный, а?! — вспылив, топнула ногой. — Что, нельзя просто ответить? Обязательно выпрашивать? Обязательно язвить и хмыкать? Да, я ничего не знаю! Да, я ничего не умею! Я вообще кхаа-шарг всего сутки!!!

— Не ори.

— Я не ору! Я доношу до тебя информацию, тупень!

Всё, я дошла до точки, раз уже начала обзываться вслух. Он меня бесил. Вот прямо на ровном месте! Один язвительный взгляд, один намек на презрительную усмешку... и всё, меня клинит.

— Арина Аркадьевна, ты мелкая невоспитанная соплюшка. — фыркнув мне в лоб, неожиданно взял за плечи, резко развернул, и, придав ускорение шлепком по попе, отправил в сторону спальни. — Спать иди, недоразумение.

Я? Я??? Я — недоразумение??! Взвившись, развернулась обратно и что есть сил влепила нахалу пощечину.

— А вот это зря. — на его левой щеке алел отпечаток моей ладони и пальцев, а взгляд был беспощадным, как сама Бездна. Голос был тихим, но желудок тут же сжался в тугой комок.

Шаг назад.

Ещё шаг назад...

— А-А-А... м-м-м!!!!!!!!!!

Визг оборвался уже через секунду, когда он спеленал меня рванувшими наружу бэлтами и одной из них залепил мне рот. Маньяк! Тиран! САДЮГА!!!

— Итак, объясню тебе нехитрые правила поведения относительно меня. — без каких-либо видимых усилий приподняв меня в воздух одними бэлтами, приблизил к себе, так что наши глаза оказались на одном уровне. Мои — паникующие, дико напуганные и его — раздраженные и сосредоточенные. — Не обзывать. Не бить. Не шипеть. Слушаться безукоризненно, исполнять в ту же секунду. Понятно?

Сумев лишь моргнуть, почувствовала, как по щеке покатилась слеза. Он меня запугивал. Планомерно и неотвратимо. Я могла оказывать сопротивление четко до того момента, как видела бэлты. Затем... включалась плакса и истеричка. Меня снова трясло, а он просто смотрел и молчал. Словно это доставляло ему удовольствие. Извращенное. Больное. Нечеловеческое.

Сквозь пелену слез, увидела, как он пренебрежительно сморщился, а затем захват ослаб и я, не удержавшись на ногах, упала на пол.

— О, боги! — раздраженный рык над головой, а затем неуловимое глазу перемещение и вот я уже лечу на кровать. — Прекращай уже, раздражает.

И ушел, хлопнув дверью.

Раздражает? Тебя раздражает моя реакция?

Придурок.

А нечего её добиваться всеми мыслимыми и немыслимыми способами!!! Я девочка, а девочки имеют особенность бояться и реветь, когда им страшно!!!

Мразь...

Забралась под одеяло и сжалась в комочек, оставив снаружи лишь глаза и нос. Как же это гадко... Я хочу! Я очень хочу дать ему отпор! Но... боюсь.

Что он там говорил? Через шокотерапию? Как бы не сломаться с такой терапии...

— Арина...

Оглянувшись, ничего не увидела в густом тумане.

— Арина...

Кто? Кто меня зовет?