Играть роль благообразного дядюшки я вовсе не собирался. Здесь меня считали несколько эксцентричным чудаком, измени я своё поведение — вот это бы и показалось странным. "Племянничков" наверняка будут жалеть по этому поводу...
Пешей прогулки, к сожалению, не получилось. Может Юстин и не стал бы возражать пройти пару кварталов и лишь затем воспользоваться транспортом, но Фаэ заявила, что утонет в ближайшей луже, и в доказательство тут же попыталась это исполнить. Я еле успел ухватить её за плечо — утонуть бы точно не утонула, но запачкалась бы порядочно.
Поймав кэб, мы направились в "Наяду". Полупустые улицы Гатри с посеревшими от влаги стенами домов прятали все привычные звуки в бесконечном шорохе воды и листьев. Вечерний бульвар показался необычайно широким — здесь почти не встретилось ни пешеходов, ни транспорта. Я любил такую погоду. Что в городе, что за его пределами гулять под лёгкой водной моросью было приятно, успокаивающе... Ничего, может быть, после вытащу их на прогулку — зонты мы в конце-то концов взяли.
Столики под тентами по случаю дождя пустовали, да и на крытой веранде сидели всего двое. Проведя "племянничков" к дальнему столу у деревянных, обвитых диким виноградом перил, я по привычке, уселся спиной к стене, Юстин — напротив меня, Фаэ, поколебавшись, устроилась рядом с двуликим.
В ожидании заказа мы пили чай. Юстин, наверняка, о многом хотел поговорить, но взгляды, бросаемые в нашу сторону официантами, да и парой посетителей тихо переговаривающихся на другом конце веранды смущали его, заставляя нервно косится вбок, при этом стараясь не выдать себя поворотом головы.
— Я прихожу сюда достаточно часто, уже лет пять, — с улыбкой объяснил я, — и впервые с кем-то.
— А-а, — протянула фэйри. Её внимание посторонних, ничуть не смущало. — А мне-то подумалось, всё из-за того, что мы в такую дождину выбрали столик на веранде...
— Вам здесь неудобно? — я как-то и не подумал, что обедать в такую погоду почти на улице может быть приятно не всем.
— Мне всё равно, — Фаэ пожала плечиками и повернулась к двуликому, потормошив его за рукав. — А ты, братик, не замёрзнешь? Как тебе здесь?
— Нормально, — как-то неуверенно кивнул Юстин. — Вообще-то дождь тёплый, мне такой нравиться... Если под ним не спать.
— А что, приходилось? — заинтересовалась Фаэ.
Юстин передёрнул плечами.
— Весной, нору, в которой я жил, затопило...
— Ты жил в норе??! — удивленно воскликнула фэйри. Слишком громко — сидящие через несколько столиков мужчины оглянулись. Но невинная внешность и восторженный вид ребёнка да и наши лица убедили их, что это скорей обсуждение сказки или розыгрыш.
— Огонёк, потише, пожалуйста, — попросил я. — А ты, Юстин, не стесняйся этого. Не каждому доводилось испытывать себя на прочность таким образом — зато теперь знаешь, что можешь выдержать подобное.
— Вообще-то самым страшным было другое, — глухо проговорил волчонок, уперевшись взглядом в столешницу. — Я боялся, что навсегда останусь... таким. А книги... про оборотней столько всего разного написано. Я... — юноша смущенно опустил голову, а щёки его и шея повыше воротника порозовели. — Спасибо. Я бы сам не выкарабкался из всего этого. И Апрелис — он ведь не был даже вашим другом, а зная его... он и просто знакомых втягивал в неприятности.
— Да уж, — вздохнул я. — О покойниках плохо не говорят, но хорошего я что-то не припомню. Но ты, могу сказать это с уверенностью, хоть знакомы мы недолго, ничуть на Апрелиса не походишь. Хотя бы даже любовью к книгам.
— Я тоже люблю почитать, — Фаэ, сложив ручки на столешнице, опустила на них подбородок, поглядывая то на меня, то на Юстина. — А давайте наймём для нас учителей! Я ведь буду просто гениальный ребёнок!
— Тебя, дорогая моя, только в закрытый пансион строгого режима. Какой тут у нас ближайший, интересно?.. Агнцедушителя?
Юстин чуть неуверенно улыбнулся, кажется, впервые от души.
— Не дождёшься! Я ребёнок неординарный — только обучение на дому и щадящий режим.
— Щадящий режим — это ты, наверное, про учителей, чтоб у них апоплексический удар не случился? — я усмехнулся, оглядываясь на шаги официанта.
— В любом случае, я не собираюсь что-либо менять в своём жизненном укладе.
Официант, и без того удивлённый моим появлением в компании, очумело тряхнул головой — слишком серьёзные вещи излагал маленький мальчик.
Заметив это, Фаэ с широкой улыбкой ухватила с подноса пирожок.
— Следи за своими манерами, Кларенс, — с видом строгого старшего в нашей компании попытался я отчитать фэйри.
— Да кто бы говорил, дядюшка! — фыркнула она, облизывая пальцы.
Юстин принялся за еду с удивительным рвением — хотя, наверно, это было для него сейчас нормальным. Растущий организм, который выживал в тяжёлых условиях почти год, просто навёрстывал упущенное.
Потянувшись, я подложил ему в тарелку маленьких поджаренных колбасок. Фаэ, хихикнув, тут же перетащила парочку к себе.
— Ну, и куда ты нас сегодня потащишь гулять, дядюшка? — фэйри со скоростью оголодавшего уличного котёнка заглатывала пищу, кажется, даже не жуя.
— Не торопись, Кларенс. И куда, кстати, подевались твои хорошие манеры за столом?
— А... — ткнув той же вилкой, которой подцепляла мясо, в пирожное, фэйри дёрнула плечиком. — Там всё же центр города был.
Вилка с белыми потёками крема цопнула прямо из-под носа у волчонка фаршированный перчик, но не донесла до конца — он сорвался над соусницей, и если б не моя мгновенная реакция, быть бы им обоим забрызганными. А так только я оказался с грязными манжетами.
— Может, я от вас заразилась? — вилочку, вновь потянувшуюся к чужой тарелке встретила ложка — юноша даже сдержанно рыкнул. Не стоит часто лезть под нос к голодному волку. Даже если он и маленький.
— Чем ближе к провинции и уединению, тем меньше приличий? В таком разе я не возьму тебя на пикник — что-то мне подсказывает, что психика моего старшего воспитуемого этого не выдержит.
— Бука, — вытащив салфетку из узкого сосуда, Фаэ картинно уложила её на колени, беря вилочку иначе, и чуть отгибая кисть с приподнятым мизинцем. — Учись, братец, — ехидно глянула она в сторону Юстина.
Внимательно понаблюдав за действиями фэйри, волчонок без малейшего намёка на улыбку стал копировать её движения. Поймав мой заинтересованный взгляд, он положил и себе салфетку на колени.
— Правильно, — одобрительно кивнул я. — В этом пример с меня брать не стоит. Как я не мог запомнить какая вилка для чего, так.. и не хочу.
— Ну хоть вилку от ложки отличаешь, и то прогресс! — хихикнула Фаэ. — Вам, древним, это наверное сло-ожно...
— Этот этикет уже столько раз менялся... — я покачал головой. — Мне это неинтересно. А друзья попросту привыкли.
— Скорее уж смирились с твоим непроходимым бескультурьем и ленью, — улыбочка фэйри так и лучилась ехидством. — Хотя на людях ты вроде ведёшь себя прилично. Даже странно... Ты, дядюшка, не сдерживайся, это, говорят, плохо может отразиться на самочувствии, а ты и так чудишь в последнее время — вот даже и оделся сегодня нормально...
— Кто бы говорил! — ухмыльнувшись, я прямо салфеткой ухватил перец, который Фаэ извлекла из соусницы, и, с сосредоточенным лицом, уверенными движениями ножичка и вилочки пытала в стиле доминиканских застенков. Мужчины, уже несколько минут забавлявшиеся наблюдением за нашей компанией, стали отворачиваться. Ребёнку всё это было ещё простительно, но взрослому мужчине...
Я облизнул кончики пальцев, приступая к цукатам под взбитыми сливками, отобрав у Фаэ вазочку. Юстин лишь изредка поглядывал на нас, не отрываясь от опустошения тарелки. Но того, просто неописуемого выражения лица, как в первый раз, когда мы с Фаэ устроили небольшую потасовку за яблоко, уже не было.
— Эй! Это же моё! — возмутилась фэйри, пытаясь зачерпнуть побольше суповой ложкой из умыкаемой сладости.
— Много сладкого — вредно! — поучительно изрёк я в ответ.
— А тебе так не вредно?! Ты только пирожные с конфетами и лопаешь!..
— У меня организм по другому устроен — мне можно.
— Смотри, как бы чего не слиплось... — негромко буркнула фэйри и, перегнувшись через стол, подтащила к себе плетёнку с печеньем, мрачно начав хрустеть им, запивая курящимся на прохладном воздухе какао с молоком. — И всё-таки, куда мы сегодня пойдём? Надеюсь, не по музеям или памятникам? В такую-то дождину?
— А что? Самая подходящая погода для прогулок, — я вытянул руку туда, где из-под тента залетали редкие прохладные капельки мороси. — Но, раз уж не хотите... Тогда — книжные магазины. И ещё... Пока что, без моего сопровождения, вам в город лучше не выходить. Да и вообще в одиночку за пределы моих владений не высовываться.
— Всё так серьёзно? — насторожилась Фаэ. — Ты же вроде нашёл эту муху? Или это ещё не всё?
— Огонёк, я всё-таки не всемогущ и, пока Юстин не освоит некоторых знаний, мне будет спокойней, пока он пребывает под защитой моего дома и твоего сада. Ты, конечно, можешь постоять за себя. Но если попадётся кто-то, кто бегает так же быстро как ты, или намного быстрее?
— Признайся, ты бы тогда очень горевал и сожалел об утрате? — фэйри смерила меня ехидным взглядом.
— Да, Огонёк, очень, — честно ответил я. — Шкодников столь высокого уровня сложно найти, а уж уговорить поселиться с тобой в одном доме и подавно.
Девчонка фыркнула, довольная услышанным.
— А ты помнишь, что у нас там из еды только яблоки, да травы для заварки? — похоже, остальные вопросы Фаэ не интересовали. И хорошо, пожалуй. Не хотелось бы сейчас объяснять и так встревоженному волчонку, что именно творится в городе — меньше знаешь — крепче спишь. Да и вправду, в доме на Озёрной им ничего не может угрожать если, конечно, Фаэ не возьмется готовить...
— После можно проехаться по городу и купить всё, что нужно.
Покончив с обедом, и, как я надеялся, с дурацким поведением Фаэ, мы отправились на улицу Старую, где расположился ряд книжных магазинов. Когда мы вылезли из пахнущего мокрой кожей и прогорклым подсолнечным маслом кэба Фаэ глубоко и с наслаждением вздохнула, оглядывая вывески.
— А младшему что-нибудь купят почитать перед сном?
— "Сумерки богов" Зигмунда Фрэйда тебя устроят? — ехидно хмыкнув, я подумал, что от "Острова доктора Моро", попадись он мне вместо утерянного Донахью экземпляра, тоже бы не отказался.
Под тихий скрип двери мы вошли в небольшой магазинчик, заполненный мягким желтоватым светом ламп, по контрасту с лёгкими сумерками улицы. В воздухе витал особый запах ещё непрочитанных никем книг. Пыль, немного от типографских машин, чернила, мелованная бумага плотных, нетронутых листов... Есть своя особая прелесть первым взять в руки книгу и первым прочесть её. Не натыкаясь ни на жирные пятна на страницах, ни на почивших между листов насекомых. Когда она открывается в руках с лёгким похрустыванием переплёта, и тут же стремиться плавно закрыться обратно.
Сидящий за маленькой конторкой продавец был едва виден — по обе стороны от него возвышались стопки старых книг. Проводив нас взглядом, он вернулся к хрупким жёлтым страницам, решив, что мы не заслуживаем особого внимания.
Я улыбнулся, едва приподняв уголки губ. Пожалуй, есть что-то притягательно-волшебное в профессии продавца книг. Да и в самих книжных магазинах, библиотеках... В стеллажах, заполненных премудростями и глупостями, откровениями будущего и тайнами прошлого.
Проводя пальцами в нескольких сантиметрах от корешков, я чувствовал заключённую в бессчетном количестве слов силу. Ведь что есть начертание знаков, слагающихся в некий образ, обретающих смысл, как не овеществлённая Сила? Информация и знания из бесконечного потока незримо текущего рядом, предстающие перед нами через призму взглядов того, кто черпает оттуда...
— Ух ты... — по-детски расплылся в восторженной улыбке Юстин. Как сомнамбула, он пошёл прямо, с трудом отрываясь от одной книги, чтобы вцепиться в другую, ещё более привлекательную. Вытащив с полки, он пролистывал её и брёл, почти обнюхивая всё, что попадалось на пути, до следующей жемчужины. Приглядевшись к названиям и авторам выбранных Юстином книг, я удивлённо вскинул бровь. Лекции Лассар-Кона, Уоллес, сборник по физиологическим изысканиям местного университета...
— Да возьми ты несколько штук подряд, потом ещё придёшь — Навь и сам к ним неравнодушен, — попыталась избавить волчонка от мук выбора Фаэ. — Вот увидишь, он сюда чуть ли не каждую неделю заглядывает. В любом случае, их ещё прочитать надо, — сама Фаэ листала Фрэйда, с кислым выражением лица пытаясь прочесть до конца хоть одну страницу. Вотще...
Юстин склонился к самой нижней полке, за корешок вытаскивая утрамбованные книги. На лице его промелькивала улыбка ребёнка, которому дали целый торт и он наслаждается самим осознанием этого, не приступая к еде. Вытащив три книги из ряда, он раскрыл первый том, вдохновенно то ли простонав, то ли всхлипнув от избытка чувств.
— Мм? — я подошёл ближе, заглядывая через плечо. Иллюстрация, прикрытая вкладкой из полупрозрачной рисовой бумаги, изображала странное создание, вылазящее из земли. Нос у него был откровенно неприличным. — Что это? — шепнул я.
— Это Альфред Эдмунд Брэм. Жизнь животных. Третье издание, значительно дополненное профессором Пехуэлем-Леше. А... Это выхухоль. Так-то они пушистые.
— Даа... — протянула Фаэ, тоже заглядывая в книгу. — Навь, давай купим — интересно, что там ещё нарисовано. Такого... носатого...
— Маленьким детям подобные картинки смотреть нельзя, — я забрал все три тома, избавив волчонка от душевных терзаний.
— А мне братик вслух прочитает! Особенно про размножение!
— Уймись, чудовище! — прошипел я, наблюдая, как Юстин уже более уверенно останавливается на "Основах химии" Менделеева.
Продвигаясь по улице Старой зигзагами — от одного книжного магазинчика к другому, мы не заметили, что уже за полдень. Купить все те книги, что заинтересовали меня, Фаэ, и уж тем более Юстина, чтобы потом таскаться с ними по городу, никакого желания не было. Поэтому, как заключительный аккорд, после двадцати минут препираний, мы с фэйри остановились на книге "Две тысячи лье под водой", а дорогущие, с цветными картинками, "Сказки старой Англии", (имеющийся у меня экземпляр без картинок Фаэ больше не устраивал) поставили обратно.
На улице по-прежнему шёл тихий ненавязчивый дождик, а по тротуарам разлился пока что лёгкий туман. Было настолько хорошо, что я попросту проигнорировал нытьё фэйри и в ресторанчик на площади Золотой Пыли мы отправились пешком. Идущий справа от меня двуликий восторженно прижимал к груди свои сокровища, аккуратно завёрнутые в бумагу и заклинание (чтобы уж точно не промокли). Нести в одной руке шесть не самых тонких книг, а другой держать зонт наверняка было неудобно, но от помощи Юстин отказался. А Фаэ, воспользовалась оказией — тут же вручила мне наш совместный выбор и попыталась повиснуть на руке, всячески изображая усталость.
Мы шли по плывущим в ленивой полупрозрачной реке тротуарам, сокращая путь через пустые дворики, иногда залитые целыми озёрами белёсого живого киселя, что безуспешно пытался скрыть неровности дороги. И вновь выходили на заполненные народом улицы, где звуки оседали на одежде капельками мороси и оставались с нами неясным эхом... Воздух, пропитанный влагой, из мешанины городских запахов выбрал отсыревшую штукатурку и мокрую землю. В Гатри, после дождя, так пахло нечасто.
