Дьявол по мелочам (главы 1-10)

Создание артефактов напоминает построение электрических схем. Чтобы получить нужный эффект, необходимо знать свойства и назначение каждого элемента, понимать, какой результат выйдет от их сочетания. И, самое главное, нужно разбираться в правилах сочетания элементов, чтобы ненароком не получить какую-нибудь гадость, способную угробить своего владельца.

— Действительно необычное решение, — пробормотал Ибрагим, глядя на мой рисунок. — Ты используешь знак абсолютной защиты чтобы отвести угрозу, а если это не получается, то запускаешь защитное поле. Необычно. И неэффективно.

— Этот знак меняет обстоятельства на более выгодные, — пояснил Усто Алишер.

Я кивнул.

— Знаю. Поэтому и использовал его.

— Но вы, похоже, слабо представляете, как именно он работает, — продолжал колдун. — Изменение реальности — непростая задача. Да, нападающий подскользнётся в самый неподходящий момент, или провалится в открытый люк... Много чего может случиться. Но чтобы упасть в люк, нужно забыть закрыть его в прошлом, которое уже произошло. А знак меняет только настоящее. И не забывайте, что он стоит во главе вашего оберега, поэтому будет пытаться воздействовать на окружающий мир до последнего. Когда появится защитное поле, оно вам, по разным причинам, может уже не понадобиться. Понимаете?

— Иначе говоря, оберег долго запускается, да?

— Иначе говоря, — поправил меня Ибрагим, — ты в проигрыше с того самого момента, как надеваешь его.

— Это в теории. А на практике всё прекрасно работало.

— Мы с учителем можем назвать шесть способов, которыми можно как минимум покалечить человека с таким оберегом. Три из них — с помощью самого оберега.

— Семь способов, — Усто Алишер деловито пригладил бороду. — И все-таки четыре. Вот если бы отказаться от глупой "абсолютной защиты"...

Я скрестил руки и ухмыльнулся.

— Об этом и разговор. Вчера я видел кое-что получше. Зачем менять настоящее, если можно выбрать лучшее будущее?

— Предсказание?

— В точку!

— Нет, это невозможно, — Ибрагим отложил рисунок и налил себе ещё чаю. — Заставить вещь предсказывать будущее? Знал бы ты, Виктор, сколько веков чародеи пытаются создать такой артефакт. Никому не удалось продвинуться дальше нескольких долей секунды. Только достаточно развитое живое существо понимает, что такое время. А бездушный предмет на предсказания не способен в принципе.

— Эй, старики. Вы же знаете мои методы. Мне всё равно, камень там будет или что-то шевелящееся. Важен результат, а не начинка.

— Ты забываешь, Виктор, что у всех есть свои собственные желания. И они могут не совпадать с твоими. Даже если мы сумеем как-то... "прикрепить" к оберегу предсказателя, не факт, что он будет подчиняться тебе.

— Если только не использовать того, у кого нет желаний, — задумчиво пробормотал Усто Алишер. — Не живого, но и не мёртвого.

Ибрагим настороженно посмотрел на своего учителя. Тот сказал что-то на странном, неизвестном мне языке — будто вода пролилась на камни; поколебавшись, Ибрагим достал из кармана связку ключей и отделил один. Усто Алишер кивнул и торопливо убрал нарды в доску.

— Кхм, — кашлянул я. — Далеко собрались?

— В цитадель, — коротко ответил Ибрагим, складывая пиалы друг в друга. — Мы не можем рисковать, проводя опыты здесь.

Большинство подсобных помещений под мостом на поверку оказывались россыпью порталов. За любой невзрачной дверью запросто может скрываться огромный склад или лаборатория в пару квадратных километров, которая на самом деле находится где-нибудь в самом сердце пустыни. Расположенная неподалёку точка выхода, из которой магия буквально фонтаном хлестала, позволяла проделывать удивительные штуки с пространством.

— Значит, мы договорились? В таком случае будьте добры озвучить цену.

— Цену? — переспросил Ибрагим. — Хорошо. Из нас троих только ты, Виктор, можешь бывать в мире духов, так? Если достанешь кое-какие ценные ингредиенты, мы будем в расчёте. Погоди, я напишу.

— Ну, раз уж речь зашла об Обратной стороне, — проговорил я, ожидая, пока он составит список, — то у меня есть ещё один вопрос. Вы знаете способ вытащить человека из того мира?

Старик на секунду отвлёкся, вспоминая какое-то название, и задумчиво ответил:

— Если бы мы знали как выйти из мира духов, то сами гуляли там, а не просили тебя. Боюсь, твой клиент долго не протянет.

— Да ни черта подобного! Он протянул уже почти двенадцать часов!

— А? — Ибрагим почесал карандашом бровь. — Так долго? Тебе самому это не кажется странным? Может быть, этому человеку очень повезло и где-то в роду у него были потусторонние существа? Стоило бы попробовать обратиться к призывателю...

Я поджал губы и фыркнул.

— Ну конечно! Раз вся заварушка началась с призывателя, то как же без него?

— В любом случае, так у тебя есть хоть какой-то шанс вернуть своего клиента в мир людей.

Мне как-то не приходило в голову, что человека тоже можно "призвать". Но кто знает, какие у этого могут быть последствия? Призванные существа, как правило, служат хозяину; вполне возможно, что и человек потеряет собственную волю, став послушным рабом чародея.

— Есть один на примете, — продолжал Ибрагим. — Называет себя "Мадо". Поговаривают, что он лучший призыватель демонов, какого только можно найти. Но с кем попало не водится, кроме имени (или прозвища) нам о нём ничего не известно. Если надумаешь, он часто бывает вот здесь.

Я пробежался взглядом по списку ингредиентов, и в самом его конце наткнулся на адрес.

— "Элитный ресторан"? Что это значит?

— На самом деле там стриптиз-клуб.

— Серьёзно? Ты-то, старый, что там делал?

— Но сразу предупреждаю, сами мы с Мадо дел не имели, так что будь начеку. О нём ходят нехорошие слухи. Слышишь, Виктор?

— Начеку. Обязательно, — пробормотал я, убирая список в карман.

День обещал быть интересным.

Глава 8

Азамат не сразу взял трубку. Зевнув, он промямлил:

— Вы знаете, который час?

— Половина одиннадцатого, — бодро сообщил я. — А ты там что, спал?

— Сегодня воскресенье, — он прокряхтел, как столетний дед. — Это моё право — поспать в воскресенье.

— Серьёзно? Брось! Скажи лучше, тебя раскрепощённые обнажённые женщины интересуют?

— Это уже четвёртый раз, — Азамат снова зевнул и его голос стал бодрее, — когда вы пытаетесь сплавить мне Карию. Оставьте себе, она слишком раскрепощённая.

— Вообще-то, я собирался предложить тебе сходить в одно заведение, но раз ты...

— Чёрт, куда вас опять тянет?

— Есть работа, — серьёзно сказал я. — Мне понадобятся твои способности, так что собирайся поскорее. Сейчас пришлю координаты.

Он пытался сказать ещё что-то, но я уже не слушал. Отправив ему адрес, я первым делом отправился в душ и постарался смыть с себя вчерашние пот, кровь и больничный запах. Затем постоял пару минут перед зеркалом, потирая недельную щетину, и наконец сбрил её, превратив в эспаньолку. Отыскав в шкафу полувыцветшую, но ещё вполне яркую оранжевую "гавайку", накинул её и покрутился перед зеркалом.

Экстрасенс, куда бы он ни шёл, должен вызывать доверие и позитивные чувства. Хотя бы своим внешним видом. Хотя бы позитивные чувства.

Особенно если экстрасенс липовый.

Давить на мрачность, изображая себя человеком не от мира сего — это далеко не лучший выбор; тут надо ориентироваться на материал, с которым придётся работать. Если материал жаждет видеть клубящуюся тьму и пугаться потусторонних завываний — смело красьте свечки чёрной тушью и войте себе в полный голос. Однако большинство людей, верящих в чудеса по тарифу, слепы в своей вере, наивны как дети, и не замечают абсолютно никаких огрехов в разворачивающемся представлении.

Хотя попадаются и такие, которых удерживает здоровый скептицизм. Здесь важно показать свою "нормальность", как бы говоря недоверчивому клиенту: "Эй, друг! Смотри, я такой же, как и ты! Только могу предсказывать судьбу и всё такое..." Правда, здесь нет ничего общего с тем, что я просил у стариков — никаких предсказаний. Только пустые фразы и самовнушение.

Пусть это грубо звучит, но гонорар — наша цель.

Вера — наше орудие.

Сейчас я всего лишь собирался сыграть в "хорошего полицейского — плохого полицейского". Как можно было догадаться, у меня была положительная роль. Это трудная роль, но именно от неё зависит исход операции: только когда допрашиваемый поверит в чистоту ваших помыслов, в то, что вы на его стороне и искренне сочувствуете ему — только тогда он расскажет всё.

Азамат совсем не годился быть хорошим. Он действительно мог сочувствовать и сорвал бы мои планы.

Мы встретились неподалёку от условленного места. Азамат по привычке захватил с собой уже изрядно потрёпанную, но продолжавшую служить ему верой и правдой волшебную палочку. Это только звучит несерьёзно — "волшебная палочка". Если сравнивать с оружием, то она находится где-то на уровне пистолета. Не имея при себе ничего более серьёзного, никто не решится спорить с некромантом, размахивающим волшебной палочкой.

— Ну, что за работа? — нетерпеливо спросил Азамат, оглядываясь по сторонам. Само место не предвещало ничего хорошего: безлюдная улочка в спальном районе, запах плесени и тучи надоедливой мошкары, вырывающиеся из сырых подвалов, мебельный магазин, уже давным-давно опустевший, но всё ещё сообщающий: "Мы открылись!". Вдоль всего этого запустения длинным нестройным рядом торчали пыльные, задохнувшиеся, измученно искривившиеся туи. Было в этом что-то нервирующее — как бывает в полночь на заброшенном погосте, где беспокоиться, вроде, и не о чем, а шаг сам собой становится неровным.

— Ничего особенного. Будем искать информацию об одном человеке, — нарочно беззаботно проговорил я. Этот тон меня и выдал.

— Вы сами не знаете ничего определённого, да? — спросил Азамат. — То есть вообще ничего.

— Как сказать...

— Чёрт! Вы опять работаете по каким-то левым слухам! Надеюсь, на нас в этот раз не нападёт призрак из проводки? Или канализации?

— Будем надеяться, нет! — бодро ответил я, направившись к лестнице в один из подвалов, где, если верить Ибрагиму, притаился стриптиз-клуб.

Подготовленный заранее отвод глаз мягко укрыл нас от лишнего внимания, и мы, воспользовавшись тем, что сонный бугай перед входом вдруг очень захотел отвернуться, незаметно проскользнули внутрь.

Как и следовало ожидать, было ещё слишком рано для шоу. Стояла ленная тишина, одиноко блестел брошенный пилон. По нему растянулись две тонкие полосы света от неподвижно уставившихся на сцену прожекторов. Кроме нас и сухощавого бармена, монотонно протиравшего бокалы, в зале не было ни души. Опёршись локтем на стойку, я искоса глянул на бармена и сказал:

— Мы от Мадо.

Помолчав с полминуты и заметив, что мы всё ещё в баре, он раздражённо буркнул:

— Не знаю такого.

— Прямо не знаешь?

— Я не могу знать всего, — ответил он. Подвесив один бокал, бармен потянулся за другим и вдруг философски заметил: — Как луна становится месяцем — кто может дать ответ?

Если человек так серьёзно спрашивает о каких-то элементарных вещах, подумалось мне, то он, наверное, хочет услышать совсем не то, что написано в школьных учебниках. Это была игра в пароль. Надо было всего-то подобрать правильный отзыв. Варианты закрутились в голове, собираясь в комбинации, пытаясь подобрать нужный ключ. Ответ был где-то совсем близко, оставалось только ухватить его. Ответ был...

— Вы шутите?! — воскликнул Азамат. — Просто тень от Зем...

...в самом вопросе.

— Не слушайте его, — я отстранил парня от стойки и, улыбаясь, проговорил: — Он ещё слишком молод и глуп. Ведь всем прекрасно известно, что луну пожирает змей.

Бармен никак не отреагировал. Только кивком указал за сцену и добавил вполголоса:

— Виолетта ждёт вас.

— Благодарю, — кивнул я, утаскивая за собой Азамата.

Мы юркнули в тёмный коридор, освещаемый одной-единственной тусклой лампочкой, под которой дремал, прислонившись к стене, широкоплечий охранник. По левую сторону тянулся ряд дверей — часть из них, судя по надписям, подсобные помещения, часть — гримёрные.

— Как вы поняли, что надо ответить? — прошептал Азамат, оглядываясь в зал.

Я посмотрел на него сверху вниз и, не без удовольствия от осознания собственной гениальности, ответил:

— Человек, которого мы ищем, зовёт себя "Мадо". По-фински это значит "змея". Теперь достаточно вспомнить поверье, будто фазы луны происходят оттого, что огромная змея каждую ночь откусывает от неё по кусочку. Думаю, тут все заодно с этим Мадо.

— Эй, вы двое! — грубо окликнул нас проснувшийся охранник. — Посторонним вход воспрещён!

Подмигнув Азамату, я широко улыбнулся и направился к бугаю.

— Что вы, что вы! Мы из санитарной инспекции. Обычная проверка.

— Какая ещё проверка? — он недоверчиво смерил нас взглядом.

— О! — я привстал на цыпочки и, заглянув охраннику за плечо, изобразил искреннее удивление, сменившееся не менее "искренним" ужасом. — Не может быть! Вы уже поражены, и оно распространяется так быстро!

Он испуганно завертел головой, пытаясь развернуть её на сто восемьдесят градусов.

— Что? Где? Чем поражён?

— Да вот же, смотрите... — улыбнувшись ещё шире, я нажал двумя пальцами на точку с левой стороны шеи.

Бугай мешком повалился на пол.

Несколько секунд Азамат молча смотрел на него.

— Он живой?

— Да должен бы, — отмахнулся я, открывая ближайшую дверь, из-под которой пробивался слабый свет.

За ней оказалась небольшая комнатка — точь-в-точь гримёрная: с большим трюмо, заставленным всякими странными штуками, которые зовутся косметикой, но похожи на орудия из пыточной и химлаборатории одновременно, двумя лампами над ним (одна горела ярче, другая мигала и готова была вот-вот перегореть) и кучей разбросанных повсюду костюмов. Букет белых цветов был воткнут в высокую, узкую вазу, стоявшую на полу. Женщина, сидевшая перед трюмо, увидела нас в зеркалах и испуганно обернулась.

— Кто вы такие? Что вам надо?

— Виолетта, верно? — я засунул руки в карманы и прошёлся по комнате. — Нас прислал Мадо.

Она недоверчиво прищурилась и проговорила:

— Нет. Вы не из тех, с кем он водит дела... проваливайте! Или я позову охрану!

— Охрану? Малой, приведи-ка сюда охрану.

На лице Азамата отразился невысказанный вопрос: "Какой, к чёрту, малой?" Однако он всё же отправился выполнять приказ и вскоре появился на пороге, с трудом волоча за собой огромную тушу охранника.

— Этого звать собралась? — подойдя к Виолетте вплотную, я наклонился и глухо спросил: — Уверена, что он тебя услышит?

Резко отшатнувшись, женщина потеряла равновесие и упала на пол, опрокинув вазу. Зажав обеими руками рот, она отползла в угол, не сводя с нас испуганных глаз.

— Осторожнее надо быть, так и покалечиться недолго. Давай ты просто скажешь, где Мадо, а? Тогда мы уйдём. Договорились?

Виолетта убрала дрожащие руки от лица, размазав по щеке кровь из случайно прокушенной губы, и прошептала: