Часть 4. Город.

Всё произошло так быстро, что мы с Эльдаром лишь молча таращились на происходящее.

Я вопросительно глянула на Эльдара.

Тот отпрянул от меня, выставив руки перед собой:

— Это не я!

Шагнула к столу, пытаясь вызвать в себе злость на Мага. Не тут-то было. Смех растягивал мои губы до ушей. Картинка была неповторимой. Вот бы камеру сюда! То-то была бы память на всю жизнь! Господа паранормы показали себя во всей красе.

Вместо резкости получилась просьба:

— Борель, верни руки на место. Нам ещё тут работать и искать то, что тебе необходимо.

Он возмущённо пожевал губами, глянул на меня исподлобья, пожал плечами, но просьбу выполнил.

Я оглянулась на Михасика. Его лапа постепенно превращалась в руку. Он уже не орал, только усиленно хрипел не закрывая рта. Из глаз крупными каплями катились скупые мужские слезы, а фирменная рубашка обильно смачивалась тягучей слюной, тянущейся из того же открытого рта. Глаза неотрывно смотрели на превращение, а потом на родную, любимую руку. Он прижал её к себе и патетически закатывая глаза, сполз на пол.

Я обернулась к Людмиле. Та неотрывно смотрела на центр стола. Видимо сильное потрясение открыло ей эфирное зрение и она увидела Бореля.

— Людмила Ивановна! Люда! — попыталась я привлечь её внимание, помахала перед её лицом ладонью с растопыренными пальцами.

Ноль эмоций. Даже не моргнула.

— И что будем делать, господа? — обратилась я к Борелю и Эльдару. — Если так будет продолжаться ещё хотя бы минут десять, наш дорогой коллектив дружным строем двинется в дурдом. Без возврата. А нам это, как раз, и не надо. Так что, давайте что-то предпринимать. У кого какие предложения?

Присутствующие в своём большинстве пребывали в положении горизонтальном, в основном без сознания, остальные находились в глубоком шоке и не выказывали активности. Людмила не сводила глаз с Бореля.

Борель встал эфирными ногами на стол, потоптался немного, привыкая к центру тяжести эфирного тела, спрыгнул на пол и, заложив руки за спину, сказал:

— Предлагаю малый ритуал 'отрешенных'. Времени займет минут десять, а господа маги за это время отключатся, очистят свои сознания от шока, а тела от продуктов распада, и придут в себя, как если бы ничего не произошло.

— Я думаю, что достаточно было бы обычного гипнотического транса, чтобы они забыли о происшедшем, — предложил Эльдар.

— Я думаю, что оставить им память надо, но так, чтобы это не повредило ни их психике, ни их здоровью. И я предлагаю технику вспышки.

Оба развернулись ко мне с немым вопросом. Пришлось объяснить.

— Это просто. Проводим мгновенный всплеск нашей тройной энергии на радиус не далее объема комнаты. Безболезненно, мгновенно, качественно. Все очухаются меньше, чем за минуту. Условие одно, сделать это одновременно.

Борель почесал загривок, глянул на Люду, подошёл к ней вплотную:

— А с этой что делать? У неё с перепугу эфирное зрение открылось. Да, Людочка? — Людмила закивала. — Значит ещё и слышит. Да уж, забота.

— Может и пройдёт постепенно, — с надеждой вздохнула я. — А останется, так пусть. Все равно ей мало кто поверит...

— Ты права, Дарина, — согласился со мной Борель, — этот вариант лучше. Так и сделаем. Засветимся на пол-секунды на третьем аккорде Музыки Сфер.

Мы с Эльдаром молча кивнули и стали в треугольник, спинами друг к другу. Музыка Духа слилась в единую ноту, мягко вплетаясь в Вечный Концерт Мироздания.

Господа "паранормы" дружно очнулись, зашевелились. Кто-то постанывал, кто-то зло шипел, потирая ушибленное место. Людмила быстро привела всех в порядок, кого подбадривая, кому помогая подняться, кому поддавая шлепком.

Вскоре порядок был восстановлен, народ расселся по местам. Людмила быстро взяла инициативу в свои руки:

— То, что сейчас с нами всеми произошло, разберём после рабочего дня. А теперь прошу по кабинетам. Вас ждут ваши клиенты и пациенты. Милого дня, господа!

Она не дала никому сказать ни слова, поступая единственно правильно. Каждый должен был обдумать происшедшее сам и пошушукаться потихоньку с соседом-приятелем. Чтобы не было поспешных выводов или ненужных эмоций. Присутствующие заспешили к двери, обходя нашу тройку по широкой дуге, хотя Бореля никто так и не видел. Кроме Людмилы.

Людмила остановилась. Решительно прикрыла дверь и обернулась к нам:

— Могу я задать вам один единственный вопрос? — спросила она.

— Да, конечно, — кивнула я в ответ.

Остальные промолчали.

— Дарина, кто этот прозрачный мужчина?

— Высший Маг, потерявший своё физическое тело из-за происков врагов, — юморок у меня сегодня однако...

— А разве такое бывает?

Видно было, как она усиленно пытается понять мои слова, но поверить сказанному не может. Впрочем, это её личные проблемы.

— Как видишь, бывают, — я криво усмехнулась и вышла.

Людмила хлопала жидкими ресницами нам вслед. Проплывая мимо неё, Борель заговорчески ей подмигнул.

Нахал.

12

— Зря ты так про мага и кудесника сказала. Видишь, что из этого получилось? — укорил меня Эльдар.

Я закрыла за ним дверь кабинета на ключ, прихлопнув ею важно проплывающего за нами эфирного Бореля по заду. Тот ойкнул и рванулся на безопасное расстояние, в уголок под иконы, зло зыркнув в мою сторону. Видимо эфирный двойник двери оказался ничуть не мягче, чем у нормального физического дерева.

Я проигнорировала его поведение и развернулась лицом к Эльдару.

— Эльдар, давай договоримся так: если я что-то говорю о тебе или вообще на любую тему в обществе, значит, так надо. Так, а не иначе. Если я говорю при всех, что ты маг и кудесник, то это так и есть. Тем более, что это правда. В сравнении с теми, кто здесь работает, ты великий маг, великий волшебник и великий кудесник. Уж поверь. Если ты хочешь работать здесь, то они должны принять тебя, как равного. Каждый из них считает себя великим магом, не менее великим целителем или ещё более великим кудесником. И каждый свято верит в это. Им это придает сил и смысла жизни. И пусть так остаётся.

Он смотрел на меня с возрастающим недоверием, будто я несла какую-то напраслину, желая очернить своих сотрудников. Я села в кресло и продолжила, сделав жест последовать моему примеру. Эльдар сел напротив.

— Эль, люди не хотят знать правду ни о себе, ни о мире. Они не готовы к правде. Им нужна сказка. И тем, кто работает в этом центре, и во многих подобных центрах, и тем, кто приходит к ним за помощью, и тем, кто не приходит. Они правы, когда называют себя ясновидящими. Они действительно ясно видят каждый свою сказку. А те, кто работает здесь, умеют ещё и угадать сказку тех, кто ищет помощи. И это верно и правильно. Скоро ты сам в этом убедишься.

Борель уселся на эфирный двойник стоящего под стеной стула:

— Неужели ничего так и не изменилось с тех пор, как я был физическим человеком?

Ответа не требовалось. Борель смотрел на противоположную стену. Вернее, сквозь нее.

Стена на эфирном уровне была прозрачной, как лёгкое марево.

В соседнем кабинете находились трое: Людмила, наша великая целительница с громким именем, и семейная пара: невысокий щуплый мужчина и худая, изможденная болезнью женщина, с уже заострившимися чертами лица, как бывает за три дня до смерти.

Лихорадочный блеск её глаз, желтовато-серая кожа и тёмно-коричневая аура говорили о подселении какой-то сущности, которая пыталась завладеть её телом и уже прочно обосновалась в нём, совершенно не понимая, что с последним вздохом хозяйки тела погибнет и сама.

Женщина смотрела на Людмилу, как на всемогущую Богиню, а её муж рассказывал об их беде так, будто был на последней исповеди:

— Людмила Ивановна, мы уже всех врачей обошли, всех целителей. И в столице были, и за границей. Все анализы сдали, все обследования сделали. Никто ничего понять не может, говорят, что всё хорошо, а Танюшка ни спать не может, ни есть, ни пить. На одних капельницах искусственного кормления держится. Одна надежда на вас только и осталась. Спасибо, люди добрые подсказали к вам обратиться, рассказали, какие чудеса в вашем центре делаются. Помогите! Умоляем! У нас детки маленькие, как же они без мамки-то... — мужчина уронил голову, горькие слезы закапали из глаз на аккуратно отутюженные штаны.

Людмила высокомерно обвела взглядом пару, гордо вздёрнула подбородок и царственно сказала:

— Вашей беде можно помочь и мои специалисты, без сомнения, справились бы с этой задачей, но эта услуга платная. Если вы готовы, прошу пройти к кассе и, с оплаченным чеком, вернуться ко мне. Тогда я вас направлю к любому из своих работников.

Мужчина поднял голову:

— Скажите, Людмила Ивановна, что с Танюшей?

— Очень сложное магическое воздействие, — уверенно ответила Людмила. — Без квалифицированного лечения Танюша может умереть. У неё тройное родовое проклятие, но ей можно помочь. Это, без сомнения, в наших силах. Можете мне доверять.

— А сколько мы должны заплатить? — робко спросил мужчина.

Людмила приветливо улыбнулась:

— Сущие пустяки, — и назвала сумму.

У меня 'упала челюсть', громко загрохотав по полу. Ничего подобного улышать я не ожидала. Мужик судорожно сглотнул. Его жена уронила голову в ладони и расплакалась.

— Людмила Ивановна, а если бы за лечение взялись лично вы?

— У меня вам это стоило бы двойную обычную ставку, — спокойно ответила целительница.

Я задохнулась от негодования. Мужчина замолчал, побледнел ещё больше, сжал кулаки и, пересилив себя, спросил всё тем же просительным тоном:

— Людмила Ивановна, мы продадим нашу квартиру ради такого дела, только на это нужно время. А Танюше помощь нужна сейчас. Может быть Вы согласились бы взять с нас расписку, что мы с вами рассчитаемся, как только получим деньги за квартиру на руки? И уже сегодня начали бы помогать моей жене?

Людмила откинула прядку волос, глянула на своё отражение в оконном стекле, мило улыбнулась самой себе, вернула взгляд на посетителей и елейным голоском сказала:

— Ну, что вы, уважаемый Арсений Петрович! Всё можно сделать намного проще.

Надежда затеплилась в глазах мужчины, даже его жена перестала плакать и подняла глаза на спасительницу.

Я затаила дыхание, ожидая её слов.

— В соседнем здании есть нотариус, — доверительным тоном сказала Людмила. — Мы с Вами можем пройти к нему и вы перепишите на меня свою квартиру. А потом, сразу же, займёмся лечением Танюши.

Больная женщина вцепилась в руку мужа, желая утащить его из этого рокового для них кабинета, едва слышно бормоча:

— Пойдем, родной, нам надо подумать... нам надо подумать... а как же дети... пойдем, прошу тебя... подумаем и вернёмся...

Он послушно встал, поклонился целительнице чуть ли не в пояс:

— Мы подумаем и вернёмся, Людмила Ивановна, я только с женой поговорю. Мы согласимся. Другого выхода я просто не вижу. Спасибо Вам за надежду...

Они вышли из кабинета, а праведница-Людочка с хищным прищуром смотрела им вслед, облизывая полные губки. Она была уверена, что они вернутся. Люда сняла трубку, набрала номер.

На моем столе беззвучно замигала лампочка телефонного аппарата внутренней связи.

Эльдар сидел бледный, покусывал губы. Борель стоял у окна, хмуро смотрел на улицу. Телефон мигал.

Я перевела дух и сняла трубку.

— Дариночка, у меня к тебе важное дело, — голосок Людмилы был, как всегда в таких случаях, крайне просящим. — Тут у меня сложный случай, а я знаю, что никто, кроме тебя не справится с этой работой. Можно я к тебе назначу женщину? Ты сама её продиагностируешь. Они такие бедные, им совсем нечем заплатить. Мне их стало так жалко, что я решила помочь им за счёт фирмы. Для тебя оплата будет на 20 процентов выше обычного. Ты не против?

— Не против, Людмила Ивановна, — спокойно ответила я и глянула в сторону коридора.

Семейная пара стояла под моей дверью. Женщина что-то быстро шептала, умоляюще глядя в глаза мужа.

Я отложила трубку на аппарат, продолжая наблюдать за Людмилой.

Та довольно разулыбалась, потёрла пухленькие ручки, подошла к зеркалу полюбоваться собой, поправила выбившийся локон и подмигнула своему отражению.

Если бы великая целительница обладала вторым зрением, то наверняка была бы поражена выражению лица эфирного Бореля, смотревшего на неё с брезгливым пренебрежением.

— Ты согласилась на эту работу? — не поднимая глаз спросил Эльдар.

— А почему бы и нет? — удивилась такой реакции.

— Но ведь она аферистка?! — возмутился Эльдар. — Она оставит этих людей на улице! Тебе нужно предупредить их! Ведь женщину не излечить! Сущность слишком глубоко проникла в тело и бОльшую его часть сделала своей собственностью!

Я сосчитала про себя до пяти. Затянулась сигаретой и повернулась всем корпусом к Эльдару, при этом не оставляя без внимания Бореля.

— Уважаемые господа маги, — мой тон не должен был вызвать в них других эмоций, кроме тех, которые мне требовались, — меня не интересует, что и как делается в соседних кабинетах. Волей случая мы оказались свидетелями чужой сцены. Людмила вольна поступать так, как считает нужным, а эти люди поступят так, как они решат сами. Самое большее что я могу для них сделать, так это оказать посильную помощь этой женщине и я это сделаю. Остальное меня не касается, — оказывается они меня разозлили. После паузы на глоток кофе я продолжила, — И вот ещё что я вам скажу, уважаемые. Если вы думаете, что в других заведениях такого же типа эту пару не обдерут, как липку, то вы глубоко ошибаетесь. По крайней мере я попробую им помочь, а если буду не в состоянии, так и скажу... И нечего на меня сверкать глазами. Так устроено общество и я здесь не при чём.

— Это значит, что магии и магов не осталось? — растеряно пробормотал Борель.

— Остались, — недовольно буркнула я, — но их намного меньше, чем хотелось бы. А теперь, господа, не мешайте работать, если не хотите помогать.

Я махнула рукой, удаляя в окно дым, набрала на клавиатуре фамилию семейной пары. Над дверями загорелась мигающая табличка. Дежурная регистраторша громко крикнула:

— Потаповы, кабинет номер семь!

13

— Входите, Арсений. И вы, Татьяна, входите.

Робко вошли и застыли у двери

— Присаживайтесь.

Несмело сели на краешки стульев.

'Попробуешь сам?' — обратилась я мыслеречью к Эльдару.

Он удивленно глянул на меня.

'Я никогда этим не занимался. Могу не рассчитать силы. Лучше я сначала посмотрю, как ты это делаешь', — вежливо отказался Эльдар.

'Помочь?' — тем же способом спросил Борель.

'Если будет необходимость', — отрезала я.

Обычная процедура опроса заняла почти полчаса. Я подробно расспрашивала Татьяну о её ощущениях, настроениях, снах, необычных случайностях за последний год, которые с ней происходили, о работе, детях, обстановке в доме, задавала самые необычные для неё вопросы, пока женщина немного пришла в себя и расслабилась психически.

В это время я изучала тварь, почти завладевшую её телом.

Тёмно-бурый сгусток пульсировал над диафрагмой, активируя непомерно быстрое деление клеток. Серо-бурые щупальца сеткой охватили всё тело. Ещё пара месяцев и тогда конец. Тогда шансов не будет. Я подумала и решила всё же попробовать. Получится, хорошо, а нет, значит, так и должно быть.