Практика по фольклору (общий файл)

— И нечего так пихаться. Я ведь сам сюда...

— Мать же твою, лиственницу! Словили?

Усатый тюремщик, толкнувший в камеру Фроша, насмешливо раззявил рот:

— Ага, как же. Сам сдался. Камушки в окно пулял, идиот малой. Сказал, что, это он — главарь банды. Смешно, конечно, да таких идиотов на свободе держать... — уже закрывая дверь, физиономией изобразил он полную в том нецелесообразность. И громко задвинул внешний засов.

Бывшие же подельники уставились друг на друга. Хотя, сами ведь желание изъявляли, господин Вичнюк? Вот вам — "худой подросток". Хоть двумя глазами на него пяльтесь, хоть...

— Иван, как тебя избили и ты весь в...

— Я тебе что сказал? — сжав содранные кулаки, процедил студент.

— Ива...

— Я тебе что сказал делать?! — вовсе подскочил тот с лавки. — Какого хоба ты вытворяешь?! Ты хоть понимаешь, во что встрял? Ты понимаешь, что нас властям сдавать не станут? И поблажек по возрасту тебе не дадут, а лучшее, что тебя ждет — месяц бесплатной чистки элитных конюшен. Лучшее. Не говоря уж...

— Иван, я все понимаю, — храбро выкрикнул Фрош. Так храбро, что студент на миг даже удивился:

— Да, неужели?

— Ага, — кивнул малец. — Я все прекрасно понимаю. И поэтому так поступил. И так... поступлю! — и, с ходу обхватив студента за шею, повис на нем в неумелом, но очень убедительном поцелуе.

В первый момент наш герой, вместе со способностью дышать, потерял и все эмоции оптом, а уже через мгновенье, внезапное осознание случившегося так его потрясло, что он, взревев, с силой отбросил подростка к противоположной стене. Фрош звучно об нее приложившись, на подогнутых ногах сполз прямо на пол. И, не открывая глаз, там затих. А вот Иван, очнувшись вновь, испугался уже всерьез:

— Фрош! Да хобьи выкрутасы и что ты вообще... — подскочил он к мальцу и шлепнулся перед ним на колени. Потом осторожно потряс за плечи. — Фрош, ты живой? — худенькое тело, вдруг дернулось, и прямо под пальцами Ивана пошло мелкой дрожью. — Фрош! — сгреб его парень в охапку, прижав к себе. И в следующий миг своим собственным торсом ощутил наличие на груди Фроша того, что совсем не вписывалось в образ обычного пацана. В голове у студента, вдруг, будто прояснилось, как молочная пелена с глаз сошла, и наш "прозревший" герой ошарашено выдохнул. — Что здесь вообще происходит? Ты, вообще... кто?

— Хороший вопрос, — тихо хмыкнули ему в правое плечо. — И у меня обязательно будет время ответить. Но, я точно Фрош. Меня так, и в правду, зовут. Только лет мне не четырнадцать, а шестнадцать, — шевельнулся, да, тьфу ты, шевельнулась в руках парня девушка. — Иван?

— Что? — опомнившись, разжал тот руки, выпуская на свободу преображенного подельника.

— Погоди чуть-чуть. Мне надо проверить и мы отсюда с тобой...

— Куда?

— В столицу, мать твою альма матер. Через ближайшую канаву, где у меня сумка и Геша. Только, погоди, — подскочила Фрош и принялась разминать кисти рук. — Я три года этим не занималась. Надо вспомнить... Иван.

— Что?

— Отомри и... смотри, — маленький прозрачный шар со светящимися внутри него мотыльками завис прямо перед студенческим носом, и через миг рассыпался. — Мое любимое детское волшебство... Ну, пробую, — еще раз тряхнув правой рукой, сложила она пальцы в знак, и прямо посреди сумрачной камеры огненным канатом вспыхнула высокая полукруглая арка. — Иван, нам пора. Сюда в любой момент могут нагрянуть. Меня на входе проверили, но я тогда была еще "пустая". Да и мало ли где у них помимо дверей "оповещателей" натыкано. Иван, пошли.

— Пошли, — выдавил студент, поднимаясь на ноги...

— Нет, ты мне, друг, скажи: я сильно смахиваю на идиота?

— Ты? — Марат, уже давно клюющий за столом носом, приподнял из ладони подбородок и усердно прищурился. — Нет. За прошедшие три минуты значительных перемен в тебе не произошло.

Иван, даже с сожалением, вздохнул:

— А я вот не уверен, что, не идиот. Иначе бы точно заметил, — изобразил он руками сначала хлопающие ресницы, а потом некоторые выпуклости, скорректировал их по размеру и, наконец, остановившись на среднем, так и замер. — Ну как такое можно не заметить?

Марат терпеливо скривился:

— Она ж тебе сама сказала, что бабка ее ученая меры приняла — накинула на тебя кое-что. А иначе бы ты ее так и не шандарахнул об стену. Там бы, в этой камере, совсем другая развязка нарисовалась.

— Угу, — уставился в пустую чарку Иван. Он себе, честно сказать, подобный вариант представлял с огромным трудом. И вообще на "обновленного" Фроша смотреть лишний раз опасался. И тут ничего с собой не поделать. — Шандарахнул, не шандарахнул. Да как вообще можно отправляться в путь с тем, кто неминуемо должен тебя возненавидеть? Причем до такой степени, чтоб еще и... шандарахнуть. Мать же вашу, магию.

— Это... да. А, знаешь, что?

— Что? — вскинул наш герой на друга глаза.

— Иди ко ты спать. А завтра с утра — к нашему лекарю и потом, что?

— Потом — дописывать практику. Мне ее послезавтра с утра сдавать, — осторожно потрогал Иван свой свежеподбитый левый глаз. — И я, действительно, того... пойду ко на свою койку.

— Ну-ну, — со вздохом проводил его взглядом Марат. — Собиратель фольклора на рожу и другие части тела...

Весь следующий день наш герой провел в заботах (о собственном здоровье) и трудах (на собственное же благо). Обложившись в университетской библиотеке книгами по символике, кое-как накарябал отчет. Потом по памяти воспроизвел утерянное "Лягушачье счастье". В итоге оно получилось раза в полтора меньше, и вообще вышло каким-то сомнительным. Потому как на образ сказочной лягушки все время накладывался совершенно другой. Но, о нем Иван вовсе старался не думать (а то, мало ли — вдруг, опять накроет фатумом?). А ветреным и солнечным утром тринадцатого июня наш студент пошел "сдаваться".

Госпожа профессор встретила его настороженным прищуром. Хотя, это лишь в первый момент. Потом студент Вичнюк, качнувшись за стол напротив, отделился от слепящего прямоугольника окна...

— Бог мой! Logicas ex inconveniens condita(1)!

— И вам здравствуйте, госпожа Мефель, — совершенно искренне расплылся ей в улыбке Иван — наверное, впервые за все свои студенческие годы он, действительно, был рад видеть эту даму.

Дама же, ответными чувствами явно не воспылав, сцепила над столом длинные пальцы:

— Ну, чем вы меня не удивите, кроме своих новых "украшений"?

Иван подал куратору изрядно потертую папку. Госпожа Мефель ее брезгливо открыла и, подтянув двумя пальчиками верхний лист, погрузилась в чтение... Наш герой ей не мешал. Он наслаждался.

— Ага... Ага... Хм-м... Так-так. А это... Да нет... Хотя... — еще один взгляд с прищуром (будто синяки и ссадины студенческие считает). Потом вздох и... — Скажите мне правду, господин Вичнюк: вы дальше архива в Барщике выдвигались?

— Точно так, — предвкушая следующий вопрос, азартно замер Иван.

— Ага... Ага... А куда именно вы... выдвигались?

— Госпожа Мефель, вам большой привет от Примулы Брэмс со Скользкого пути, — не сдержался-таки, Иван. А то, что он сделал потом, поразило его же самого, в первую очередь. — И еще вот это, — легла на стол толстая книга в коричневых корочках, обрамленных в стертые золотые рамки.

Госпожа профессор в ответ явила чудеса анатомии, потому как до этого самого дня Иван очень сильно сомневался, что можно так увеличить собственные глаза (причем, без дамского декора):

— Это... они?

— Шедевральные братья Гримм, — не отрываясь от глаз дамы, кивнул студент. — Только, имейте в виду, на книге может быть знак сохранности.

— Да вы что, — каменным голосом произнесла Бонна Мефель. — Господин Вичнюк, вы, наверное, в этой поездке очень сильно пострадали?

— Госпожа профессор, если вы намекаете на возможные встряски мозга, то, да — не без них.

— Ага... В вашем отчете не хватает одной сказки. То есть, она там присутствует, но, лишь в очень приблизительном виде, — оторвалась, наконец, дама от книги. Студент в ответ скривился — вот делай после этого ей добро:

— Ну да. Так получилось. И что теперь? Вы мне практику не зачтете?

— Практику?.. Конечно, зачту, — отвернулась госпожа Мефель в окно. — А вы знаете, что вот в этой самой книге, что вы мне привезли, тоже есть сказка про лягушку? Точнее, про лягушонка. Самая первая из уникального цикла.

— Откуда мне это знать, если я исходным немецким не владею и вообще книгу не открывал? — праведно изумился студент.

— Это, конечно. Я вам сейчас ее перескажу, и будем считать — пятая сказка в вашем отчете тоже имеет место быть.

— Ну, хорошо, — сцепив собственные руки, приготовился к лекции наш герой. А что, у него другой выход есть?

— Сказка называется "Король-лягушонок". Хотя, есть и другие варианты заглавия, — вернувшись в аудиторию взглядом, встала госпожа профессор из-за стола...

______________________________________

1 — в переводе с латыни на общеладменский: "Логичный итог нелогичного существования!"

ГЛАВА 9

"... На другое утро подъехала к дворцу карета. И стоял на запятках слуга королевича, а был то верный Генрих. Когда его хозяин был обращен в лягушонка, верный Генрих так горевал и печалился, что велел оковать себе сердце тремя железными обручами, чтоб не разорвалось оно от горя и печали. Усадил верный Генрих молодых в карету, а сам стал на запятках и радовался, что хозяин его избавился от злого заклятья. Вот проехали они часть дороги, вдруг королевич слышит — сзади что-то треснуло. Обернулся он и крикнул:

— Генрих, треснула карета!

— Дело, сударь, тут не в этом. Это обруч с сердца спал, что тоской меня сжимал.

Вот опять и опять затрещало что-то в пути, королевич думал, что это треснула карета, но были то обручи, что слетели с сердца верного Генриха, потому что хозяин его избавился от злого заклятья и снова стал счастливым." — окончание "Сказки о Короле-лягушонке или о Железном Генрихе".

Солнце, залив собой выщербленную сотнями студенческих ног брусчатку, бликовало на узких окнах стоящего буквой "П" здания с площадью в центре. И еще щедро раскрасило бронзовую статую университетского отца-основателя, восседающего в раздумьях (надо ему это или нет?) во все оттенки красного. Один лишь орлиный алантский нос выделялся ослепительной желтизной. И еще бы не выделяться, когда об него вот уже лет триста перед каждым экзаменом "причащаются". Примета такая у студентов — на удачу обязательно потереть нос первому попавшемуся на пути памятнику. А вот те двое, что терпеливо сейчас стояли прямо у его основания... Уж не знаю, на удачу они были Ивану Вичнюку или, как обычно.

Геша, завидев парня, подпрыгнул на месте. А потом, видно, вспомнил, что место это обязывает хоть к какой-то ученой солидности и снова хлопнулся на свой лохматый зад. А вот Фрош... Бросив взгляд на нее, наш герой окончательно убедился в двух вещах: да, он — идиот и нет, это — точно полноценная и вполне симпатичная девушка. Впрочем, здесь одна "вещь" плавно вытекала из другой.

— Привет, — сощурилась снизу вверх на Ивана "полноценная девушка". А потом, вдруг, не то от смущения, не то, с непривычки, принялась поддергивать свои короткие русые хвостики. — А у нас тебе — подарок.

Иван проследил взглядом за скользнувшей вниз девичьей рукой и только сейчас заметил висящую через ее плечо собственную же сумку:

— Мать же тво... То есть, это она и есть?

— Ага, — кивнула Фрош. — Мы с Гешей вчера кое-куда смотались и кое с кем пообщались. Так что, там внутри твоя артефактная фляжка. Штаны я с того длинного снимать не рискнула. А вот, что касается денег... Сколько их у тебя украли? Пять сребеней и тридцать два меденя?

— Сколько?!

— Ну... Будем считать, что остальное — моральная компенсация за... Хотя, за общение со мной этого явно не хватит, — добавила она не без кокетства. — Ты книгу продал?

— Неа, — насмешливо скривился Иван. — Я к ней уже привык и решил — продавать жалко. Поэтому я ее просто отдал тому, кто на самом деле знает настоящую цену таким раритетам.

— Неужто своей профессорше? — выкатила Фрош голубые глаза.

— Угу.

— Как Примула и говорила.

— Да что ты? Кстати, — вдруг, усмехнулся парень. — За что тебя твоя "злая колдунья" лишила магии?

— Примула?.. А, я нос свой совала везде. Вот ей и надоело. Но, у нее тогда случайно вышло. И с самим заклятием и с привязкой его к определенной сказке. Она ж на этих братьях Гримм помешана. И, знаешь что?

— Что?

— Если ты не боишься, моя злая колдунья приглашает тебя в гости на чай в нашу с ней столичную квартиру. Пойдешь? — с надеждой спросила девушка.

— Когда? — даже растерялся Иван.

— Прямо сейчас. Пошли, здесь недалеко. А по дороге я тебе расскажу, все о чем захочешь. А ты мне расскажешь о своем университете.

— А зачем тебе? — напрягся наш герой.

— Как это зачем? Я же сюда как раз и вернулась, чтоб в него поступать. Правда... — ехидно скривилась она, — с факультетом еще не определилась. Вот ты на каком учишься?

— О-о! Только не это, — захохотав, сорвался Иван с места. — Пошли к твоей злой колдунье. Только сразу предупреждаю...

— Больше никаких сказок, — одернув веселое льняное платье, качнулась за ним девушка. — Ну, разве что...

— Фрош!

— Больше никаких!

Бр-рэмс-с...

— Вот и блохастый Генрих своих "оков" лишился. Надеюсь, теперь фатум точно не накроет.

— Гаф! Гаф! — ага, надейся (это не я сейчас подумала)...

Март 2013 года