Предел свободы. Часть вторая

— И это уже не говоря о том, что Фадж начал активно под вас копать, — проницательно вставил Снейп.

— Дело не в этом, — покачал головой Дамблдор, — школа действительно в опасности, и я не понимаю причину. Сначала я подумал на Тома, но... слишком уж это для него не характерно... он бы действовал по-другому.

— Темный Лорд всегда отличался коварством, — предупредил Снейп.

— Возможно, — медленно протянул Альбус. — Но сейчас мне нужно, чтобы ты проверил кое-кого...

— Уже есть подозреваемые? — подобрался профессор зельеварения.

— Пока два, — коротко ответил директор. — Гарри Поттер и Грегори Гойл.

— Поттер? — скривился Снейп. — Неужели вы верите этим сплетням, что летают по школе? И что не так с Гойлом?

— В последнее время Гарри становится все более замкнут. Его явно что-то беспокоит... — пояснил Альбус.

— Это может быть что угодно, — справедливо заметил собеседник директора.

— Разумеется, но мальчик сильно отличается от своих сверстников. К тому же, он обладает определенными силами, раз ему удалось развеять Волдеморта.

— Вы переоцениваете этого мальчишку, — процедил Снейп. — Но сейчас меня больше беспокоит ученик моего собственного факультета...

— Я не совсем уверен, — признал Альбус, — но вся эта история с зельями изрядно беспокоит меня. Некое предчувствие, от которого я никак не могу отмахнуться.

— Вы хотите, чтобы я проследил за ним?

— Нет, — медленно произнес Дамблдор. — Я хочу, чтобы ты провел над ним ритуал истинной сути...

— Что? — воскликнул Северус, да так, что Фоукс встрепенулся на своем насесте. — Вы хотите, чтобы я проводил небезопасный обряд над двенадцатилетним мальчишкой?! Из-за каких-то предчувствий?! Да вы спятили! Его мать никогда не пойдет на такое!

— Она не должна знать, — твердо произнес директор, давая понять, что его решение окончательно. — Он может быть одержим, как бедный Квиринус в прошлом году. К сожалению, мы не сможем спасти мальчика. Но это оградит остальных учеников.

— А если он чист? — ровным голосом спросил Снейп.

— Что ж, тогда нам просто придется стереть ему память, — спокойно ответил Альбус.

— Я не очень хорошо исполняю это заклинание... — нехотя признал зельевар.

— Правда? С твоими способностями в ментальных науках... — удивился директор, а затем проницательно добавил: — Тяжело удалять чужие воспоминания, когда не можешь избавиться от своих собственных...

— Альбус! — гневно вскричал Снейп.

Дамблдор поднял ладони в защитном жесте. Возникла неловкая пауза.

— Я сделаю это, — твердо произнес Снейп. — Но мне нужна будет помощь, чтобы стереть мальчишке память.

— Думаю, Гилдерой с радостью согласится тебе помочь, — довольно ответил директор.

— Локхарт?! — буквально взвился Снейп. — Это ничтожество?! Порой у меня возникает ощущение, что вы взяли его только потому, что у вас одинаковый подход к выбору нарядов!

— Мой намного лучше, — дипломатично заметил Дамблдор. — К тому же, я уверен, что он овладел заклинанием забвения на исключительно высоком уровне.

Северус взял себя в руки.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете. Что насчет Поттера?

— Можешь не волноваться, мой мальчик. С ним я поговорю сам.

* * *

Хогвартс, кабинет директора, днем позже.

— Гарри, проходи, мой мальчик. Лимонную дольку?

— Благодарю вас, сэр, — вежливо покачал головой Поттер.

— Как тебе нравится в Хогвартсе? Как учеба? — жизнерадостно расспрашивал Дамблдор.

— Хорошо, сэр. Все хорошо, — осторожно ответил Гарри. Он выдержал паузу. — Однако я нахожу несколько странным, что вы задаете мне этот вопрос на втором году обучения, а значит причина моего визита сюда...

— Очень проницательно, — кивнул директор. — Действительно, сейчас в Хогвартсе только одно происшествие заслуживает внимания. Хорошая выдержка, Гарри.

— Простите?

— Смотри мне в глаза, мой мальчик, — попросил Дамблдор.

— Зачем? — тут же насторожился Поттер.

В кабинете повисла тишина. Фоукс с любопытством смотрел на гриффиндорца.

— Ты многое перенял от своего дяди... — с неодобрением произнес Альбус. — Что ж, возможно, здесь сработает тот же подход...

— Причем тут мой дядя, сэр? — напряженно спросил Гарри.

Дамблдор не ответил. Вместо этого он задал другой вопрос.

— Это ты напал на Эммета Уолли? — чеканя каждое слово, произнес директор.

— Аааааа!!! Мать твою! — закричал Гарри. Один из амулетов против ментальной атаки, который Гарри носил как медальон, внезапно очень сильно нагрелся.

— Очень интересно, — как ни в чем не бывало произнес директор, в то время как мальчик пытался выбросить очень горячий кусок металла. — Похоже, тебя угораздило встретиться с нашим новым преподавателем защиты от темных искусств и раскрыть его маленькую тайну... впрочем, если кто и мог понять его, так это ты... Но это из области догадок...

— Да что вы себе позволяете! — вскричал Гарри. — Вы думаете, можно вот так запросто копаться в чужих мозгах?!

— Прости меня, мой мальчик, — покаянно произнес Дамблдор, — но я делаю это ради Высшего Блага. Обливиэйт!

* * *

Она пошла не той тропой, нарушив хрупкий мой покой...

Эти слова были выцарапаны на зеркале в заброшенном женском туалете на третьем этаже. Жертвой на этот раз стала первокурсница-гриффиндорка. Её братья никогда не видели её такой. Рыжие волосы, ручейками пламени спадающие ей на плечи, на фоне застывшего в ужасе лица. В первый раз члены её семьи увидели в глазах Джинни Уизли необузданный первобытный ужас.

В этот раз преподаватели и авроры оказались на месте первыми. Привидение, обитающее в туалете, поспешило как можно быстрее разнести столь важную новость. Братья жертвы спешили пробиться к ней. Фред и Джордж едва не вступили в схватку с аврорами, охранявшими место преступления. Симус и Драко долго удерживали Рона, рвавшегося немедленно найти и разорвать ублюдка, напавшего на его сестру. Его однокурсники старались не смотреть на него в тот момент. Лицо Рона исказила ярость, а из глаз продолжали литься слезы.

Ситуацию разрешила профессор Макгонагал, отправив всех Уизли в больничное крыло, куда должны были перенести их сестру.

Таинственный враг нанес новый удар.

Если после нападения на хаффлпафца школу объял страх, и лишь однокурсники жертвы кипели возмущением, то теперь все стало иначе. Страх перед неизведанным отступил, потому что возникла боязнь, что гриффиндорцы заподозрят в тебе того, кто напал на Джинни Уизли. Факультет львов не стал ограничиваться негодованием. Разбившись на группы, гриффиндорцы принялись искать злодея.

В течение первой недели после нападения у факультета не осталось ни одного балла, и большая часть успела получить отработки. Драки вспыхивали регулярно. Рон, услышавший очередную теорию гриффиндорского заговора с участием Джинни, автором которой являлся Эрни Макмиллан, на три дня отправил хаффлпафца в больничное крыло с многочисленными ушибами и переломом носа и челюсти.

Позже вечером Перси Уизли подошел к младшему брату в общей гостиной и, вместо привычных нотаций, положил ему руку на плечо и сказал, что гордится им.

* * *

Гарри Поттер не мог заснуть. Он боялся. Боялся того, что безумие вновь охватит его. Что он отправится на поиски новой жертвы. Он снова не помнил, что делал в ночь перед нападением.

04.06.2013

Глава 7

Хогвартс, кабинет директора, ноябрь 1992.

Альбус в очередной раз имел возможность убедиться в могуществе той сущности, которую все люди вне зависимости от наличия магических способностей называют судьбой. Не так давно он и помыслить не мог, что Корнелиус Фадж может стать угрозой его положению. Однако благодаря невероятному стечению обстоятельств Министр магии начал противопоставлять себя Дамблдору. Нет, директор ни секунды не сомневался в исходе противостояния, но открытая борьба была чревата серьезной потерей влияния.

У него было много сторонников, но далеко не каждый из них был готов выступить против Министерства ради непонятных целей.

Большая ирония заключалась в том, что в данный момент Фадж был практически непотопляем... именно потому, что он был... идиотом. Но не простым безобидным придурком, а идиотом, обладающим административным ресурсом. Потеряй он популярность в народе, Министр едва ли сможет даже осознать потерю до следующих выборов, и будет продолжать гнуть свою линию. С другой стороны, влияние Дамблдора во многом держалось на его моральном авторитете, который легко можно было утратить, увлекшись политическими играми, из которых вряд ли получилось бы выйти незапятнанным.

Дамблдор хорошо понимал, что ситуация сложилась явно не в его пользу. Он был абсолютно уверен — нападения не прекратятся. В чем он не был уверен, так это в том, кто стоит за нападениями. Нельзя было исключать, что это очередная попытка Волдеморта вернуть былую силу. Но если это было и так, Альбус не понимал цель этих нападений, которые совершенно не были похожи на то, что обычно устраивал Том.

Какое-то время Дамблдор даже склонялся к версии о появлении некоей третьей силы, которая умело манипулирует Фаджем. В общем, ситуация была крайне запутанной. И лучшей тактикой в данном случае было бы просто выждать, пока неведомый враг ошибется. Но это означало лишь очередные жертвы среди учеников. И не факт, что следующее нападение завершится всего лишь окаменением.

Таким образом, нужно было, с одной стороны, обеспечить максимальную защиту ученикам, и не дать Фаджу извалять в грязи его репутацию, с другой. Что ж, Альбус как раз был мастером комбинаций, позволявших решить сразу несколько задач. Найденное решение не казалось идеальным на первый взгляд. Да и на второй тоже. Но Дамблдор не зря считался величайшим волшебником столетия. Он умел смотреть глубже. Если ситуация требует пойти на компромисс, то он сделает это. В конце концов, как говорит китайская стратагема, "если ты силен, притворись, что слаб".

Альбус Дамблдор поднялся с кресла, бросил горсть летучего пороха в камин, и отправился в Министерство магии. Лучше прекратить конфликт на ранней стадии.

* * *

Литтл-Уиннинг, декабрь 1992.

В связи с нападением школьники были отправлены на каникулы раньше обычного. На это Рождество в школе остался лишь персонал, авроры и следователи Департамента магического правопорядка, которые буквально рыли носом землю в попытках найти преступника. Многие покидали Хогвартс в смешанных чувствах. С одной стороны, они были рады вернуться домой, повидать родных и избавиться от постоянного страха подвергнуться нападению. С другой стороны, многие грустно оглядывались в сторону школы, гадая, смогут ли они вернуться туда после каникул.

Гарри не задавался подобными вопросами. Гораздо больше его волновало собственное состояние. А что, если это он стоит за нападениями? Его попытки поддержать окончательно расклеившегося Рона были довольно жалкими. Глодавшее его чувство вины не позволяло ему искренне говорить, что все будет в порядке. К счастью, однокурсники не оставили Уизли в беде, стараясь по возможности подбодрить его.

Возвращение в Литтл-Уиннинг оказалось еще менее радостным, чем он представлял. Первый же день начался со скандала. Неизвестно, чем там Дадли занимался в своей школе, но его табель успеваемости явно не впечатлил родителей. К тому же тетя Петунья умудрилась отыскать в его вещах сигареты. В тот вечер Гарри показалось, что ругань насчет оценок не была такой уж шумной.

Большую часть времени Поттер проводил в своей комнате, стараясь устраниться от выяснения отношений, которые регулярно устраивали родственники. Впрочем, вскоре забыли и о Дадли, который последовал примеру кузена и старался не покидать своей комнаты. Вернон и Петунья продолжали разбираться между собой.

Гарри чувствовал себя отвратительно. Слегка угнетенное состояние стало постепенно превращаться в полноценную депрессию. Да к тому же странный шрам в виде молнии, который считался достопримечательностью в магическом мире и поводом для шуток кузена в обычном, напомнил о себе самым неожиданным образом. Он начал болеть. Легкая пульсирующая боль не давала сосредоточиться, но и не позволяла отрешиться от всего происходящего.

В таком подвешенном состоянии Гарри провел около недели. Ссоры между Верноном и Петуньей начали утихать.

Неизвестно, где и когда он прошел поворотную точку. Когда его эмоции и воспоминания о окаменевшей девочке с ужасом в застывших глазах сломили остатки его благоразумия.

В какой-то момент он просто обнаружил себя возле своего тайника, отодвинутая половица, вскрытые упаковки от таблеток, часть из которых беспорядочно была разбросана по полу. А еще какую-то часть он уже, сам того не осознавая, успел проглотить. Гарри даже не понял, насколько идиотский поступок он совершил.

* * *

Пробуждение оказалось донельзя странным. Он находился на платформе 9 и ¾. Окружающее пространство было неестественно белым. Сзади послышался странный шелест. Гарри резко обернулся и увидел следовавшую за ним темную субстанцию, которая была настроена явно агрессивно. Она не имела формы и больше была похожа на небольшой темный смерч.

Внезапно послышался глухой скрежет. Гарри обернулся и увидел, что к станции медленно приближается поезд. Он нисколько не походил на яркий и красочный Хогвартс-экспресс. Поезд был старым, обшарпанным. Местами на нем были видны следы ржавчины. Будто бы старый поезд восстановили после крушения.

К удивлению Гарри, странная сущность больше не пыталась его преследовать, вместо этого она точно также уставилась на поезд, который с жутким скрежетом начал замедляться.

Поттер поежился, ощутив внезапный порыв холодного ветра. Дверца одного из купе медленно отворилась, и оттуда появилось... нечто. Оно было невидимо. Только странные колебания воздуха и сильный холод выдавали присутствие кого-то... невероятно чуждого всему живому.

Странный темный сгусток немедленно попытался спастись бегством.

— Куда это ты? — внезапно раздался скрипучий и одновременно очень гулкий голос из пустоты. — Нехорошо было заставлять меня ждать. Но с тобой мы еще разберемся.

Черный смерч замер на месте. Гарри готов был поклясться, что ОНО небрежно взмахнуло рукой.

— Гарри Поттер... — проскрипел голос. — Не ожидала увидеть тебя здесь так рано. Именно поэтому я и почтила это место своим присутствием сегодня...

— К-кто вы? — Гарри не мог сдержать дрожь в голосе.

Внезапно из пустоты материализовалась невысокая сгорбленная фигурка в темном плаще.

— Именно такой меня и увидел твой далекий предок Игнатус... — голос был явно старушечий, с узнаваемым скрипом. — Я подарила ему чудесную мантию, которая до сих пор хранится в вашем роду.

Гарри мгновенно осознал, о какой мантии идет речь.

— Ну же, Гарри... Ты, хоть и не читал волшебных сказок, но уже понял кто я, — в голосе слышалась явная насмешка, — неужели храбрый гриффиндорец боится смотреть в глаза правде?

— Смерть, — выдохнул Гарри.