Наследный принц

Удивительные открытия и познание самого себя у Ленчика впереди. Сверхспособности ох как понадобятся в ином мире.

* * *

За час до полудня, в Энске, к кинотеатру "Спартак", с правой стороны которого прилепился гастролирующий аттракцион "Комната смеха", бесшумно подкатил черный джип. Из открытых дверей вылезли три здоровенных мужика, один из которых — самый молодой — был одет по моде XVII века: сапоги, камзол, шляпа с пером. По причине безлюдья никто удивленно не пялился и пальцем не тыкал.

Аттракцион оказался открытым, но ни кассира, ни администратора визуально не наблюдалось. Начальник охраны Николай Гуров доложил шефу:

— Все в порядке, лишних глаз нет.

— Быстро вещи тащим внутрь, — скомандовал Федор.

Вскоре посреди комнаты высилась груда свертков, ящиков и рюкзаков. Пока Дубов-старший с Николаем работали грузчиками, Ленчик готовился к магическому ритуалу. Рисовал мелом пентаграмму, расставлял свечи и положил в центр многолучевой звезды живого связанного голубя — для жертвоприношения.

Пришло время прощания. Обнялись, поцеловались. В последний момент Гуров сунул Ленчику в карман камзола небольшой пистолетик, обмотанный широкой резинкой.

— Последний шанс? — криво усмехнулся Ленчик.

— А то, между прочим, этот "малыш" мне не раз шкуру спасал, — буркнул телохранитель. — Носи в рукаве. И... того... возвращайся, Ленчик, — неловко потоптавшись, Гуров вышел.

Отец с сыном обнялись в последний раз. Джип, отъехав на полсотни метров, замер. Вдруг со стороны аттракциона послышался резкий звук лопнувшей струны. Над крышей сверкнула молния. И тишина.

Аттракцион исчез вместе с Дубовым-младшим и горой вещей.

— Коля, повторю еще раз: о произошедшем здесь забудь.

— Обижаете, Федор Иванович, нешто я враг Ленчику, — замахал руками Гуров.

Дубов-старший проглотил тугой комок в горле и скомандовал:

— Поехали домой!

* * *

Раннее утро в столице пиратской республики Сьерра-Торре ознаменовалось подземным толчком, без особых последствий. Пострадал лишь Везунчик Стив, ночевавший на сеновале близ трактира "Хвост русалки". Когда капитан брякнулся с верхотуры копчиком оземь, его заплывшим похмельным глазкам предстала завлекательная картина.

Посреди заднего двора, среди кучи разбросанного барахла, озирался здоровенный амбал в диковинной одежке.

"Эге, да никак к нам жирный карась заплыл", — предвкушающе чмокнул губами Стив и тут же изменил свое мнение о чужаке. Незнакомец повернулся и уставился в полуоткрытую дверь сеновала. Хладнокровный взгляд натурального душегуба заставил бывшего капитана зашарить рукой в поисках сабли.

— Эй, любезный, ты из местных будешь?

Пират, несмотря на сильный акцент, понял чужеземца. Выпутавшись из сена, Стив высунул голову наружу:

— Сведения у нас платные, уважаемый.

Чужак понимающе кивнул и, достав из камзола монету, кинул аборигену. Моряк ловко поймал золотой кругляш и тут же попробовал на зуб.

— Золото. Годится. Что вас интересует?

— Меня интересует, где я очутился.

Спустя пять минут двое слуг волокли пожитки чужеземца на второй этаж трактира, где он снял комнату. Хозяин заведения, почуяв в госте непростого человека, да к тому же денежного, сам прислуживал за их столиком. Тушеная оленина с грибами издавала одуряющий аромат.

— Ну, за знакомство!

Оловянные кружки глухо стукнулись. За последние три дня Стив наконец-то поел вволю. И после второго кувшина пожалился на свою судьбу:

— У меня, господин Леон, ведь давеча корабль украли. Представляете, ограбили честного и благородного человека.

Леон хохотнул: подобные слова услышать от прожженного пирата — это нечто.

— Десять дней назад, после удачного набе..., удачной экспедиции, я хотел сказать, мы загуляли. И черт меня дернул задержаться на берегу... А когда с матросами подошел на шлюпке к своей шхуне, то обнаружил, что она захвачена людьми Грязного Жака. Урод, якорь ему в задницу, чтоб ему в мелкой луже утонуть!

— Погодите, дружище, это же беспредел. Подайте на него в суд... хотя о чем я говорю, — Леон беспомощно пожал плечами. — А отбить корабль не пытались?

Капитан только горестно вздохнул:

— В моей команде всего сто человек, а сейчас и того меньше.

Вбежавший мальчишка-посыльный прервал их разговор, брякнув на стол туго скрученный рулон, перевязанный тонкой веревочкой.

— Сдачу оставь себе, малый.

И Леон принялся раскручивать карту материка. Когда выяснили координаты места, нужного Леону, Везунчик Стив протяжно свистнул.

— Вам, господин хороший, придется пешком пересечь весь континент. Морем ничего не выйдет. Нет, до берега кто-нибудь подбросит, а в обход никто не пойдет.

— Почему?

— Тут две причины: на севере — вечные льды, а южные широты неприступны. Великий кракен не пускает. Топит, сволочь, все корабли подряд.

Леон, отвалившись на стуле, некоторое время созерцал закопченные балки потолка.

— Капитан, а ваше корыто далеко?

— Дык на рейде болтается.

— Прекрасно, сегодня вечером восстановим справедливость. Я верну вам кораблик, а вы меня доставите с острова на материк.

— Спасибо, канешна, господин Леон, но на борту не менее полусотни людей Грязного Жака.

— Это мелочи. Ладно, пойду наверх отдохну пару часиков, а вы собирайте команду и готовьте шлюпки.

К ночи на море стоял полный штиль, шлюпки с жаждущей реванша командой укрылись за поворотом крутого берега. Чужеземец хлопнул Стива по плечу и исчез в кустарнике. Вечерний закат освещал оживленную бухту. С отсутствием ветра суда с обвисшими парусами передвигались на буксирах. Мелкие суденышки и шлюпки на веслах тащили "туши" шхун, бригантин и прочих галеонов.

Везунчик, стоя на пригорке, с недоумением ждал развязки, поглядывая на свой бывший корабль в подзорную трубу. Посудина стояла в восьмистах метрах от берега, и на ней пока ничего не происходило. Периодически шлялись часовые, с бака слышались азартные выкрики. Не иначе в кости играют, заразы.

Вдруг раздались выстрелы, слившиеся в очередь. Несколько предсмертных вскриков, и тишина.

Над бортом появился человек с зажженным фонарем, подавая условный сигнал. Десяток шлюпок резво отвалили от берега.

Возбужденные моряки, громко переговариваясь, взобрались на борт и первым делом избавились от вражеских трупов, покидав их в воду.

На капитанском мостике завязался интересный разговор.

— Господин Леон, я восхищен вашими действиями. Может, поможете до конца?

— Не хотите оставлять за спиной живого Жака?

— Верно. Он обязательно будет мстить, а с вашим чудо-оружием... сами понимаете, можно горы свернуть.

— Хорошо, я вам помогу, но послезавтра идем на материк. Где, кстати, ошивается ваш обидчик?

— Обычно в "Жареной утке" его шваль торчит, — у Стива от злости свело скулы.

Через час злосчастную таверну окружили. В сумраке слышалось клацанье взводимых курков мушкетов и пистолетов.

— Капитан, мне не хотелось бы, чтобы пострадали невинные люди, — озаботился Ленчик.

Везунчик Стив беспечно пожал плечами:

— Таверна принадлежит Жаку, он ее выкупил полгода назад. Там посторонних нет.

— Тады ладушки, — и Ленчик вытащил из чехла "Абакан", снарядил его магазином и передернул затвор. — А сюда гранатку, — бормотал он. — Все, я пошел, — и оглянулся в поиске места, куда положить чехол.

— Пишта, — прошипел Стив.

Подлетевший юнга принял у чужеземца лишнюю амуницию. Обернувшийся капитан Леона не обнаружил — тот исчез. Везунчик суеверно перекрестился: "Свят, свят, свят".

Вскоре в ярко освещенной таверне прогремели три взрыва. Раздавшиеся крики прекратила длинная очередь, затем вторая. Хлопнул одиночный выстрел — сигнал. Из ближайших переулков высыпала толпа пиратов, подбадривающая себя невнятными воплями.

Но в "Жареной утке" сражаться оказалось не с кем. Повсюду кровь и трупы, иссеченные осколками. На полу хрипели полтора десятка раненых — пираты деловито добивали их кинжалами. Стрелять невыгодно — порох дорог, не укупишь.

Везунчик Стив лично снес голову Грязному Жаку, подававшему слабые признаки жизни.

— Думаю, вы здесь сами разберетесь, а я отдыхать.

И чужеземец растворился в воздухе.

Побелевший Пишта прошептал:

— Значит он маг?

— Думаю, не просто маг, а великий маг, — отозвался капитан. — Стоп, акула тебя раздери, не сбивай с мысли. Завтра с утра пойдешь в "Хвост русалки", отдашь господину Леону чехол от оружья и будешь целый день ему прислуживать. Да, мы отправляемся на материк, послезавтра в восемь утра. Забежишь за ним и приготовишь коляску с кучером — у господина мага много вещей.

— Исполню в лучшем виде, не сомневайтесь, капитан.

Юноша, прижимая к себе чехол, помчался домой.

Пишта был сиротой, но жил в своем доме, оставшемся от родителей. Те сгинули десять лет назад на материке, куда уехали на заработки. Воспитывал мальца дед Карлош, бывший стражник. Несмотря на скудный достаток, устроил внука в местную бурсу, где тот проучился целых пять лет. По нынешним меркам Пишта являлся очень грамотным человеком, и дед Карлош надеялся, что любимый внук сделает ученую карьеру, а может — неслыханное дело — станет секретарем в городской ратуше. Но мечтам не суждено было сбыться: наказанье Божье (его непутевый внук) увлекся морем. Связался с пиратами и отходил один сезон юнгой у Везунчика Стива.

Ленчика разбудил деликатный стук в дверь.

— Господин Леон, это Пишта, я чехол от мушкета принес.

Спустя некоторое время Леон с Пиштой завтракали внизу на первом этаже трактира. Поглощая омлет, землянин пригляделся к пареньку.

Рост средний, фигура сухощавая, лицо приятное и, как говорится, без порочных наклонностей. Зеленоватые с лукавинкой глаза, подбородок крутой, упрямый, нос прямой, античный, и смуглая, как у всех южан, кожа. Брюнетистые, давно не чесанные лохмы торчали во все стороны. Одежда простая и старенькая, но чистая и аккуратно заштопанная.

Задавая разные и вроде незначительные вопросы, Леон получил полное представление о нехитрой биографии юноши, его привычках и пристрастиях. Пишта оказался завзятым книгочеем и сокрушался по причине информационного голода.

— Пока учился в бурсе, прочел все книги из библиотеки — целых шестнадцать штук, а учебники само собой. Страсть хочется попутешествовать, мир посмотреть.

— А как же море? — подначил Ленчик.

— Да я в море сорвался по той же причине — увидеть что-то новое.

— Похвально, весьма похвально в таком молодом возрасте иметь определенную цель в жизни, — одобрил господин маг и поморщился от вкуса кисловатого вина. В трактире подавали два напитка — вино и пиво. Всё. Здесь соков не признавали, чай не видели в глаза, не говоря о кофе.

— Ну-с, молодой человек, а теперь ведите меня на экскурсию по городу.

Чужеземец поднялся с грубого табурета и направился к выходу.

Сьерра-Торре представлял из себя городок, отстроенный в типичном колониальном стиле. Каменные одно— и двухэтажные дома из белого песчаника, имевшие внутренние тенистые дворики — патио. Одна центральная площадь и восемь улиц от нее отходящих. По воскресным дням площадь преображалась в шумный рынок. Со всей ближней округи приезжали крестьяне с сельхозпродукцией. Овощи, фрукты, домашняя птица, мелкий и крупный рогатый скот. Ремесленники-горожане выставляли свои товары: ткани, керамическую и медную посуду, украшения, металлические изделия и инструменты. Отдельно стояли "чистые" ряды — ювелиры и оружейники. Тут же несколько палаток лекарей и аптекарей, которые, кстати, одновременно являлись парикмахерами.

По случаю воскресного дня рынок оказался переполнен галдящими продавцами и покупателями. Впрочем, хватало и праздношатающегося люда, нарядно приодетого по такому случаю. Пишта, словно заправский экскурсовод, беспрестанно показывал и рассказывал господину магу о достопримечательностях своего города — причем знал много исторических фактов — с приведением дат.

Добравшись до рынка, Леон первым делом усадил Пишту перед парикмахером.

— Уважаемый, постригите сего юношу красиво и аккуратно. Сделайте короткую воинскую прическу.

— Один момент, — и вертлявый аптекарь защелкал блестящими ножницами.

Пока Ленчик глазел по сторонам, мастер стрижки уверенно делал свое дело.

— Готово, господин, с вас два медяка.

Обойдя юношу кругом, чужеземец одобрительно похмыкал и, бросив непонятное: "Натуральный допризывник, армия по тебе плачет", поволок Пишту в лавку, торгующую одеждой.

Старое барахло, включая обувь, господин маг велел снять, сложить и перевязать бечевкой. Пишту одели хорошо и добротно, с уклоном милитари, плюс две пары обуви — кавалерийские сапоги и грубые башмаки с пряжками.

Идя по городу, Ленчик не удержался от закономерных вопросов. Как так, столица пиратской республики, а никаких признаков болтающейся пьяной вольницы нет? Ни насилия, ни драк, тем более поножовщины. Где все это?

То, что он услышал от Пишты, ошеломило и удивило.

Оказывается, пираты основали свою вотчину чуть более века назад. Совет вольных капитанов мудро поступил — не допускать всякий сброд в крупные города, а сосредоточить их в одном, компактном поселке. Там пооткрывали кучу таверн и борделей. Не забыли и про банки. Жизнь в остальных четырех городах текла по-прежнему. Рядовые матросы допускались за ворота только по пропускам, выписанным капитанами, и без оружия.

Само пиратство тоже претерпело коренные изменения. Грабить дочиста купцов невыгодно. Вот и занялись морские разбойники крышеванием, то есть охраной и сопровождением торговых караванов. Диких пиратов, не подчинявшихся Совету вольных капитанов, элементарно топили.

Вот такая картинка на сегодняшний день.

Выйдя с рынка, наняли легкую коляску, в которую сложили прикупленные вещи, разнообразные фрукты и три десятилитровые бутыли со знаменитым торренским вином.

За обедом в трактире чужеземец сделал юноше сногсшибательное предложение, что Пишта не задумываясь спросил: "Где расписаться?"

Такой шанс выпадает раз в жизни. Еще бы, поступить на службу к магу в качестве ученика и оруженосца. Полное вещевое и котловое довольствие да жалованье, целых два золотых в месяц. От столь радостных перспектив у парня слегка закружилась голова.

Ленчик с улыбкой смотрел на ошалевшего парня:

— Так, приходи в себя. Сейчас пару часов отдохнем и съездим к твоему деду — предупредить надо.

После этих слов господин маг поднялся в свою комнату на втором этаже, а Пишта отправился на сеновал.

Дед Карлош с легким сердцем отпустил внука на службу к чужеземцу по одной, но весомой причине: он ему поверил. К тому же господин Леон оставил старику сотню золотых и пообещал присмотреть за Пиштой.

Утром следующего дня шхуна Везунчика Стива вышла из бухты и направилась в открытое море. Плаванье прошло спокойно. Ровно через сутки вошли в гавань Алькамо, крупнейший порт Сарандарской Республики, занимавшей немалую прибрежную часть континента.

Торговля и искусные ремесленники сделали страну процветающей. Местные купцы снаряжали не только морские караваны, но и ходили по суше, торгуя во многих странах. Правда, в последние годы, в связи с распадом империи Аргос, коммерция несколько подувяла. В разрушенной империи не утихали локальные войны и междоусобицы, по дорогам бродили шайки разбойников и дезертиров — опасную территорию купцы обходили стороной.