После ссоры они не разговаривали, Лэсси полностью поддалась своему отчаянию, Генрих же размышлял над тем, что можно предпринять в подобной ситуации, но надежда, и желание борьбы в его душе, постоянно сменялись чувством безысходности. В течении нескольких часов Генрих молчаливо наблюдал за гулями, не без доли интереса. Он всё пытался понять их мотивы, почувствовать их внутренние жилки, за которые можно было бы потянуть, чтобы добиться своего, взвешивал и оценивал всё то, что смог прочувствовать. Взгляд его стал слегка фанатичным, а может даже слегка безумным. "Да. Да. Да" — частенько он едва ли слышно говорил сам себе под нос, а через какое-то время: "Нет. Нет-нет-нет..". Лэсси периодически поглядывала на него, взглядом приправленным хорошей порцией пренебрежения, ей казалось, что таким образом, он пытается привлечь её внимание. Среди гулей всё чаще пролетала фраза: "Пора бы поесть", но среди всего их разбросанного на этом временном месте стоянки мусора, Генрих с ужасом не мог обнаружить ничего съедобного. Когда о еде заговорили всерьёз, Генрих промямлил: "Да, сейчас, или никогда", и повернувшись к Лэсси сказал ей:
— Я поговорю с ними.
— Что?! — с раздражением выпалила она.
— Поговорю. Попробую уговорить.
— Ты что, совсем идиот? Не вздумай! — с испугом заговорила Лэсси, когда Генрих начал ёрзать туда-сюда. Ей как никогда ранее очень захотелось сейчас ударить его, и не один раз, а очень много-много раз, что бы он наконец-то угомонился. — Прекрати! Ты сделаешь только хуже!
Но Лэсси уже ничего не могла сделать, сознание Генриха очистилось от волнения, на него словно опустился дух уверенности в себе и даже доли превосходства, этим духом он не раз побеждал в суде, и сейчас он собирался вновь бороться с его помощью.
— Эй! — вначале не громко крикнул он, но гули даже не обратили внимания. Тогда Генрих крикнул громче, а потом и вовсе закричал: — Послушайте меня!!
Гули, глядя на него, словно дикие звери, умолкли, и молча смотрели.
— Я хочу поговорить с вами.
Гули с хрипом смеялись над его потугами, но Генрих не сдавался:
— Воин! Позволь мне сказать. Я хочу предложить сделку.
Гнилой конечно не подал виду, но столь почтительное обращение тешило его самолюбие.
— Говори, гладкомордый. — сказал гуль с интонацией, полной превосходства и одновременно королевской благосклонности.
Генрих попытался встать, согнул ноги в коленях, опёрся на них, но не сумел выпрямиться даже на половину, как потерял равновесие и упал лицом в пыльную землю, что вызвало бурю радостных эмоций среди гуликов. Но Генрих не сдавался.
— Бен. Пожалуйста, помоги мне встать!
Гули с удивлением переглянулись. Один из них, с полным недоумения взглядом. посмотрел на Генриха, потом на Гнилого, тот взглядом показал на Генриха, и гуль подошёл и помог ему встать на ноги. Больше десяти секунд Генрих ждал, пока ноги вновь привыкнут к стоянию, после чего понемногу выровнялся, едва заметно, глубоко вдохнул, используя при этом мышцы живота.
— Я... Я знаю, что вы убьёте меня, а этой женщиной собираетесь изрядно попользоваться... — Гнилой и остальные гули внимательно слушали его, с довольными улыбками на изуродованных лицах, иногда хихикали и поддакивали. — Мы виноваты перед вами, и перед тобой, Адский Воин, — говорил Генрих, послушно опуская вниз взгляд, — виноваты, что без вашего позволения, зашли на эту территорию. Но мы не хотели проявить неуважение к вам. Например, я не местный. — Генрих начал говорить, интуитивно используя свои таланты в области театрального искусства. — Я всю свою жизнь обитал в Убежище, в одном из тех, что под землёй. Когда я и мои друзья его покинули, не прошло и трёх дней, как меня чуть не убили, и взяли в рабство. В этом мире я чужой, дома у меня осталось всё, и мои... соплеменники, и моя любимая женщина. Я потерял всё, и все вокруг встретили меня, словно изгоя. Я никогда не встречал таких, как вы, поэтому повёл себя так недостойно, за что искренне прошу прощения. Я ещё не привык к реальному миру.
Взгляды многих из гулей как-то смутились, но Генрих ещё не ощущал предрасположенности.
— Я вижу, что вы все, обычные люди. И что именно испуганная реакция других, заставила вас идти такой дорогой. Они не смогли принять вас, оклеймили как и меня, отбросом. И в этом совершенно нет справедливости.
— А что? — заговорил Гнилой. — А разве твоя подружка не из таких?
— Она? — Генрих на несколько секунд посмотрел на Лэсси, за мгновения выдумывая для неё оправдание. — Она женщина! Испуганная женщина! Она в отчаянии. Но никогда я за всё наше время общего путешествия, не слышал от неё плохого слова о... нас, Изгоях. Я видел... Видел как она плакала, когда маленький мальчик, кожа которого была обсыпана красной сыпью из-за жизни в радиоактивном месте, рассказывал о том, как никогда в жизни он не узнает всех тех радостей жизни, о которых мечтает, так как вход в "цивилизацию", ему закрыт!
— Вы были в поселении охотников на троллей? — с недоверием спросил Гнилой.
— Да. Их вождь — Артур, мы подружились, выручая друг-друга, мы помогли им отбить атаку бегущих рейдеров из города с башней... их было больше тридцати человек... а они помогли нам с провизией.
— Больше тридцати? — Гнилой старался скрыть своё удивление. — Вы вдвоём?
— Нет... Нас было больше, большой отряд.
— Насколько большой?
— Когда вы пленили нас, мы отделились, охотились...
Генрих прервался, всё внимание гулей было обращено на прибежавшего и кряхтящего, одного из них. Гуль начал рассказывать что-то о трёх полупьяных гладкомордых идиотах, что километрах в пяти отсюда смело шагали в сторону Литлсити с набитыми рюкзаками, и что, по его мнению, они будут лёгкой добычей. Гнилой внимательно выслушал разведчика, после чего сказал Генриху: "Продолжай".
— Как я говорил, мы охотились. Нас всего было девятеро, мы участвовали в битве с рейдерами. Нас ведёт рейнджер, который убил Кракена...
— Сейчас каждый второй говорит, что лично "убил Кракена"! — парировал Гнилой, но Генрих нутром чувствовал, что уже смог не раз задеть гуля, и подсознательно напугать.
— Так может сказать любой дурак, который сделал хотя бы выстрел в танк Кракена. Но наш предводитель, Билл Край, они с Кракеном дрались в рукопашном бою, и Кракен... бежал как побитый пёс к своему "чудовищу"! Но и это ему не помогло, Билл, рейнджер, вышел на встречу чудовищу, кинул под танк связку взрывчатки, после чего танк заглох... а вскоре погиб и сам ужасный и непобедимый Кракен.
— Не пытайся нас напугать! — прикрикнул Гнилой, его товарищи задакали в поддержку.
— Я бы не смел. Просто хочу сказать, что нам незачем ссориться. У нас есть трофеи... повозка с оружием. Мы бы могли договориться. За нарушение вашего покоя заплатить, взамен вы отпустите нас. Можете отправить женщину к нашим, она или сам рейнджер, привезёт товар, после чего вы отпустите и меня. И все останутся в выигрыше. Это очень разумное предложение, и мы как разумные ЛЮДИ, просто обязаны договориться. Договорились?
Генрих закончил, излучая миролюбие и уверенность, хотя дрожь в его руках была скрыта тем, что они были хорошо завязаны у него за спиной. Гнилой напряжённо думал, жадность и желание не упустить за время этого разговора ещё три жертвы, заставляли его принимать решение как можно быстрее. Он смотрел на своих гулей, но у них уже давно повелось, что все подобные решения Гнилой принимает сам.
— Хорошо... Но мы всё же попользуемся женщиной! Ты пойдёшь к друзьям, и принесёшь нам дары. Тогда мы отпустим вас.
Генрих, не моргая смотрел на гуля, даже на секунду не глянул на Лэсси, и тяжело сглотнув, сказал:
— Хорошо...
Лэсси начала ёрзать на одном месте и кричать:
— Что?! Иди в жопу, педик!! Да какое ты имеешь право! Я убью тебя! Клянусь, убью тебя, как только дотянусь до тебя, мерзкий кусок говна...
Лэсси не прекращала кричать и причитать, но её никто не слушал.
— И смотрите без глупостей! — сказал Гнилой. — Мы будем готовы! Мои ребята, будут сидеть в засаде! Мы ребята серьёзные, если что, всех вас положим, понял?!
— Если отпустите нас, после того как мы заплатим за проход, разойдёмся с миром. Мы не хотим лишних неприятностей.
— Хорошо... — довольно протянул гуль. — Ладно, пора! — прикрикнул он так, чтобы слышали остальные. — У нас сегодня ещё работёнка есть! Окружим их с трёх сторон, шмальнём пару раз, и предложим оставить товар и уйти. Не подставляйтесь! Вперёд ребята! Скоро мы будем править всем югом!!
Гули радостными возгласами поддержали своего лидера. Захватив с собой оружие, боеприпасы и воду, двенадцать гулей ушли, чтобы настигнуть неизвестных путников, оставив в лагере двоих, недавно прибежавшего разведчика, и ещё одного. Гули-стражники сели у костра, и мало обращая внимание на пленников, начали распивать бутылку самогона, произведённого по-видимому в Башне, и отобранного у кого-то из неудачливых путников.
— Как ты мог... — не сдерживая скупых слёз проговорила Лэсси, истерика которой перешла в другую стадию.
— Я возможно спас нам наши жизни...
— Свою жизнь! Свою ничтожную жизнь, предложив меня как дешёвую шлюху! Ты не имел права, уёбок!
— Меня бы убили, а тобой бы пользовались годами. А так, это будет продолжаться, пока я не найду наших! Это единственное правильное решение!
— Ты не имел такого права! Подземный кусок дерьма...
Лэсси не прекращала истерить, Генрих конечно ощущал чувство вины, но и вправду считал, этот договор единственным способом спастись, а размышлять над требованием гуля было неуместно. Около полу часа он раздумывал над тем, как бы успокоить свою спутницу, убедить её в необходимости этой великой жертвы, пытался вспомнить слова из "проповедей" Женской Силы, над которыми он смеялся вместе с Беном у себя дома. Пару раз Генрих пытался что-то сказать, но едва ли промямлив пол слова, замолкал, толи понимал бессмысленность своих слов, толи просто его пересохший рот и потрескавшиеся губы уже не могли говорить.
— Эй! Эй вы!.. — преодолевая сипоту в голосе, Генрих с хрипом окликнул гулей.
Занятые распитием гули совсем не обращали внимания, и только после четвёртого оклика один из них не выдержал, и, с яростью посмотрев на Генриха, прокричал:
— Чего тебе?! Достал уже своим нытьём!!
— Прошу вас, нам нужна вода. Хотя бы немного. — Генрих говорил, но гули безразлично слушали. — С мёртвых, вам с нас не будет никакого толку.
— Ошибаешься. — сказал один из гулей, смотря на другого, и они вместе засмеялись.
— Пожалуйста, мы очень хотим пить. Проявите сострадание.
Гули рассмеялись больше прежнего, но всё же один из них встал, вытянул из одной из коробок древнюю, пластиковую бутылку из-под шампуня, на остатках этикетки которой всё ещё можно было различить улыбающуюся блондинку с бантом в длинных, вьющихся волосах. Гуль с неисчезающей насмешкой на лице, подошёл к Генриху, открывая бутылку.
— Мне ещё что, придётся поить вас, как малышей?
— Я не думаю, что ты развяжешь нам руки? — невинно произнёс Генрих.
— Хах! Ага, сейчас! Как же вы заебали, нужно было сразу убить вас...
— Не пей! — прикрикнула Лэсси, в тот момент, когда гуль уже был готов напоить Генриха.
Оба, гуль и спутник Лэсси, с недоумением посмотрели на неё.
— Не пей... — повторила она, — а то если и не подохнешь, то станешь таким же, как эти ребята.
Гуль недовольно скривил лицо, Генрих продолжал вопросительно смотреть на Лэсси. Блондинка с презрением посмотрела на гуля, и сказала, обращаясь к Генриху, но не сводя глаз с гуля:
— Я не думаю, что бы они теряли время на поиски чистой воды, или её очистку.
— Чего?! — вспылил гуль. — Пьём, и всё хорошо! Может вам ещё подать устриц, ваше высочество? — сказал гуль, и насмешливо поклонился. — Пей то, что есть!
Генрих и Лэсси молча смотрели на гуля, давая ему понять, что они отказываются.
— Детский сад! Как же вы зае... — начал ворчать гуль, но неожиданно прервался, и его взгляд застыл на чём-то.
Внезапно гуль сорвался со своего места, и побежал к своему другу с криками: "Уродцы! Уродцы!". Второй так же быстро поднялся, и рванул к ближайшему оружию. Вначале Генрих увидел быстро летящие камни, вдогонку тому гулю, что пытался их напоить. Послышались множественные, быстрые шаги, и через секунду показались первые из "уродцев". Это были карлики, ростом не больше полутора метров, но с очень крепким телосложением. Все они были очень волосатыми на лице и на теле, многие со странными, но не гармоничными и безвкусными причёсками, они были очень грязными и очень скверно пахли. Одеты карлики были в ещё большее рванье, чем даже гули, зачастую с практически оголённым торсом. Зубы у карликов были кривыми и неухоженными, некоторые конечности, могли быть слегка, или даже не слегка, вывернутыми в сторону, хотя при этом, эти дефекты не мешали им при активных действиях. Вскоре один из больших камней, с характерным звуком удара тупого предмета о что-то мягкое, угодил первому гулю прямо в голову, и тот упал на землю. Прежде чем он даже попытался встать, несколько карликов обступили его и начали бить дубинами и старыми, ржавыми трубами, всё это сопровождалось глухими или чвакающими ударами, и так пока гуль не перестал подавать признаки жизни. Другой гуль успел поднять собранную из запчастей винтовку, и даже сделать несколько выстрелов, но всё мимо, после чего несколько сильных ударов камнями, чуть не сбили его с ног, и его постигла участь товарища.
Всё произошло так быстро, что испуганные и ошарашенные Генрих и Лэсси, не сразу поняли, что вообще происходит. Они ждали, что сейчас эти разъяренные, полудикие "существа" нападут, и забьют их до смерти, как и гулей, но карлики, покончив с гулями, тут же принялись рыться в их добре, раскиданном повсюду, и даже не обращали внимания на пленников. Иногда карлики перекидывались короткими фразами, Генриху казалось, что они общаются на каком-то неизвестном языке, только со временем он начал улавливать знакомые слова, точнее их обрывки. Хотя очень часто они просто использовали эмоциональный стиль речи, смешки, прикрикивания довольства, сопровождающиеся улыбкой, уканьями, эканьями, и тому подобные вещи.
— Dhrinkk! — радостно прикрикивал один из них, тряся бутылкой с самогоном, которую он отрыл где-то в хламе, его товарищи довольно отвечали эканьями и короткими смешками-криками. Так повторялось почти каждый раз, когда находилось нечто ценное, или даже совсем не ценное. — Weap! Argh! Aha! Mo! Many! Urgh! Aha! Humr! Mo! Shi met! Har!
Уставшая от своего невыясненного статуса, Лэсси решила обратиться к одному из карликов, который подошёл близко к ним, что бы порыться в разбросанных рядом вещах.
— Эй. Вы отпустите нас? — осторожно спросила Лэсси.
Карлик внезапно ринулся к ней, и со всей силы яростно крикнул ей прямо в ухо:
— Sht up, slot!! — после чего отвесил сильный подзатыльник.
Даже Генрих слегка оглох от этого крика, он мог только с ужасом представить, что сейчас чувствовала Лэсси. Сразу же он хотел крикнуть что-то этому подлецу в защиту своей спутницы, но всё же решил, что лучше будет промолчать. Несколько минут блондинка не могла прийти в нормальное состояние, она выглядела так, словно её голова ужасно кружиться.
