— "Я хочу сделать что-то веселое на Хэллоуин, что-то, что оценили бы Джеймс и Лили. Я имею в виду... стоит ли нам пригласить Гарри в костюме? Ему бы это понравилось, как ты думаешь? Или, может быть, мы просто... посмотрим страшный фильм или я не знаю...", — сказал он, проводя пальцами по волосам.
— "Нам определенно нужно что-то сделать".
Римус отвернулся от окна, засунув руки в передние карманы кардигана, который был на нем.
— "Я действительно много думал об этом в последние несколько недель".
В ответ он лишь поднял бровь.
Римус вздохнул.
— "Я знаю, что ты не был с тех пор... но... я думаю, что мы должны провести канун Всех Святых в Годриковой Лощине".
Сириус побледнел и покачал головой.
— "Ты хочешь провести Канун Всех Святых где?"
— "Выслушай меня, Бродяга", — медленно сказал Римус.
— "Гарри должен знать, где похоронены его родители, где их могилы".
Сириус сглотнул.
— "И ты хочешь взять его в пятую годовщину их гребаных убийств?"
Римус вздохнул.
— "Я думаю, что это было бы хорошо для него, Сириус, и я думаю, что это было бы хорошо для тебя тоже. Там теперь есть мемориал и...", — он запнулся, его последние слова прозвучали почти шепотом.
— "Ты можешь попрощаться".
Сириус уставился на него.
— "Ты думаешь, что мне нужно — пошел ты, Римус!"
— "Что?"
— "Ты слышал меня! Да пошел ты! Это я бежал через этот дом! Это я нашел Джейми, лежащего в прихожей мертвым, с его гребаными кривыми очками и его палочкой...", — его дыхание сбилось.
— "Ни у него, ни у Лили даже не было их проклятых палочек, Муни, ты знал об этом? Я нашел их на диване рядом с тыквенным костюмом Гарри и фотоаппаратом! У них не было даже маленького шанса, когда Волдеморт вошел в этот дом! Они думали, что они в безопасности! Я обещал им, что они будут в безопасности!"
Эта вспышка удивила Римуса, и когда Сириус начал всхлипывать, он поспешил к другу и заключил его в объятия. Сириус попытался оттолкнуть его, но Римус держался крепко, обнимая друга.
В этот момент на кухню вошел Гарри. Он уставился на Сириуса, его рот слегка приоткрылся от удивления, а затем он поспешил туда, протиснулся между двумя мужчинами и крепко обнял Сириуса.
Сириус подхватил Гарри на руки, обхватив маленького мальчика, а Римус обнял их обоих. Они оба поцеловали Гарри в щеки.
— "Почему ты грустишь, дядя бродяга?"
спросил Гарри, крепко обнимая Сириуса.
Сириус улыбнулся ему, поцеловал в лоб и медленно выдохнул, прежде чем ответить.
— "Мы с дядей Муни только что говорили о твоих маме и папе, Гарри, и я очень по ним скучаю".
Римус нежно провел пальцами по волосам Гарри, забрал ребенка у Сириуса и отнес его в гостиную, поцеловав в щеку.
— "Гарри, мы с Сириусом говорили о твоих родителях и... о том, что, возможно, отведем тебя на их могилы".
— "Что такое могила?"
спросил Гарри, уставившись на Римуса.
Римус сел на диван, прижимая к себе Гарри, а Сириус сел рядом с ними.
"Это мемориал, который рассказывает о ком-то, кто ушел из жизни. Обычно на нем написаны их имена, дата рождения и день смерти. Когда кто-то умирает, Гарри, мы чтим память наших умерших, устанавливая могилу или надгробие, чтобы живые могли приходить туда и вспоминать их. Мы можем оплакивать их или иногда разговаривать с ними".
— "Поговорите с ними? Они отвечают?"
спросил Гарри, его глаза расширились от страха, как будто он не был уверен, как воспринимать тот факт, что мертвые могут говорить с ним.
Римус улыбнулся.
— "Нет, они не отвечают, Гарри. Но иногда, просто приходя туда и зная, что они присматривают за тобой, это хорошее чувство. Я хожу на могилы мамы и папы каждый год в их дни рождения, просто сижу там и разговариваю с ними. Я рассказываю им о своей жизни и о том, о чем думаю, и мне нравится думать, что они меня слышат. Мне всегда становится немного легче, когда я ухожу".
Руки Сириуса сжимались по обе стороны от него.
— "Я не думаю, что мы должны идти, Гарри".
Гарри переводил взгляд с Сириуса на Римуса, не зная, кого слушать.
— "Гарри, я думаю, что тебе было бы полезно увидеть, где похоронены твои мама и папа. Увидеть их могилу и прекрасный мемориал, который был сделан в честь жертвы, которую они принесли ради тебя", — тихо сказал Римус.
— "Я хочу, чтобы Сириус тоже пришел, потому что я не думаю, что он действительно попрощался с ними, и я думаю, что ему будет полезно увидеть это. Увидеть, как их любит и чтит весь мир, и просто сказать им, как сильно мы по ним скучаем".
— "Я не хочу идти, Муни, и точка", — упрямо настаивал Сириус.
— "Я хожу туда каждый канун Всех Святых", — продолжал Римус, не обращая внимания на Сириуса.
— "Я приношу любимые цветы Лили и сижу там, на кладбище, и просто разговариваю со своими старыми друзьями. Когда я пойду в этом году, мне бы очень хотелось, чтобы вы с Сириусом пошли со мной. Но если ты не хочешь идти, Гарри, я никогда тебя не заставлю".
Гарри просто уставился на него, не зная, что ответить. Он взглянул на Сириуса, который хмуро смотрел на Римуса, как будто решительно не одобрял все, что тот говорил. Он не помнил своих родителей. Гарри знал, что дядя Римус и дядя Сириус были их лучшими друзьями. Он знал, что они любили его по рассказам дядей. Он знал, что они погибли, защищая его от злого волшебника. Но он не мог поговорить с ними, если они были мертвы.
Но дядя Римус сказал, что они присматривают за ним. И дядя Сириус тоже так сказал.
— "Как мои мама и папа присматривают за мной?"
спросил Гарри, глядя на Римуса, который в замешательстве сморщил брови.
Римус улыбнулся.
— "Когда люди умирают, Гарри, они попадают в лучшее место. И в этом месте они могут наблюдать за теми, кого любят, и охранять их; пытаться помочь им сделать правильный выбор, как ангел-хранитель. Ты знаешь, что это такое?"
Гарри кивнул, почесывая нос.
— "Дядя Вернон и тетя Петуния водили меня в церковь Святой Троицы, и священник всегда говорил, что когда те, кого мы любим, умирают, они становятся ангелами, а ангелы живут на небесах. А мои мама и папа на небесах вместе с дедушкой Невилла?"
— "Да", — сказал Римус с широкой улыбкой.
— "Они на небесах. Когда ты умираешь, ты попадаешь в лучшее место, куда-то по-настоящему чудесное, где они могут увидеть всех близких, которых они когда-либо теряли".
— "Могу ли я попасть на небеса и увидеть их?"
— "Нет", — сказал Римус, печально покачав головой.
— "Ты можешь попасть на небеса только после смерти, Гарри".
— "О", — тихо сказал Гарри. Он пересел с колен Римуса на колени Сириуса и прижался к груди своего крестного, прижавшись головой к его сердцу.
Сириус обхватил его руками.
— "Дядя Римус напугал тебя, Гарри?"
Гарри покачал головой.
— "Нет."
— "Тогда в чем дело?"
спросил Сириус, поцеловав его в его макушку.
Гарри сначала не ответил. Ему нравилась мысль о том, что его родители находятся в хорошем месте, в таком хорошем месте, как Рай. Он не хотел, чтобы им было одиноко, грустно или страшно. Он вспомнил, как священник говорил об ангелах в церкви, и он надеялся, что, возможно, его родители — ангелы. Он спросил об этом священника после мессы. Дядя Вернон рассердился, но священник сказал ему, что, конечно, его родители — ангелы и что они присматривают за ним. Ему было приятно это слышать.
— "Я хочу пойти с дядей Римусом", — тихо сказал он.
Сириус резко выдохнул.
— "Что?"
Гарри откинул голову назад, чтобы посмотреть на своего крестного отца.
— "В канун Дня всех святых я хочу пойти".
Сириус закрыл глаза и кивнул.
— "Хорошо. Конечно, ты можешь идти".
— "Ты тоже пойдешь с нами?"
Сириус покачал головой.
— "Нет, сохатик. Не в этот раз".
Римус кивнул своему другу.
— "Хорошо, тогда мы пойдем, Гарри. И мы вместе почтим их память".
Гарри улыбнулся на это.
— "Мне бы этого хотелось".
* * *
Когда наконец наступил день кануна Всех Святых, Сириус почувствовал, как его охватывает горе. Он старался не показывать этого Гарри, который был в восторге от идеи увидеть могильные камни своих родителей. Сириус знал, что Римус прав, это был способ для Гарри установить с ними связь, увидеть в них людей, которые жили и любили его, и, может быть, его друг был прав, может быть, это было бы хорошо для него, чтобы попрощаться.
Но Сириус не мог заставить себя пойти. У него не было ни малейшего желания переступать порог места, где, как ему казалось, закончилась часть его жизни.
В тот день Римус пришел за Гарри, а Сириус только покачал головой, наблюдая, как эти двое оставляют его одного в доме с его мыслями и горем.
Гарри крепко держался за Римуса, когда тот аппарировал их в деревню Годрикова Лощина. Римус держал Гарри за руку, пока они шли по городу и наткнулись на большой обелиск, испещренный именами.
— "Гарри, это военный мемориал тех, кто погиб из-за Волдеморта и его последователей", — сказал он, потянувшись вниз, чтобы поднять Гарри, как раз в тот момент, когда мемориал превратился в статую трех человек: Мужчина с неопрятными волосами и в очках, женщина с длинными волосами и добрым, красивым лицом, и маленький мальчик, сидящий на руках у матери.
— "Жители города захотели установить здесь эту статую в честь твоих родителей и в память о тебе".
— "Потому что я — Мальчик-Который-Выжил", — тихо сказал он.
Римус поцеловал его в щеку.
— "Родители очень любили тебя, Гарри. Ты был для них всем миром. Я скучаю по ним каждый день, но когда я смотрю на тебя, я вижу их обоих и чувствую любовь, которую они испытывали к тебе. Я чувствую их в тебе и то, как ты любишь меня и дядю Сириуса. Я знаю, что они так гордятся тобой".
Гарри улыбнулся Римусу, не сводя глаз со статуи и наблюдая, как она превращается обратно в обелиск. Его сердце слегка сжалось от слов Римуса.
— "Моя мама была красивой", — просто сказал он, глядя на обелиск и желая, чтобы он снова изменился.
Римус улыбнулся.
— "Она была очень красивой, действительно красивой. И она была далеко не из лиги твоего отца", — сказал он с усмешкой.
— "Но он заставил ее влюбиться в него. И они были так влюблены".
Обелиск снова изменился, и Римус поставил Гарри на землю, протягивая руку ребенку.
— " Давай, пойдем на кладбище".
Гарри последовал за Римусом мимо статуи на кладбище, расположенное прямо напротив. Деревья были цвета осени, и прохладный ветерок шевелил листья на траве и надгробных камнях. Камней было очень много, и Гарри с легким интересом переводил взгляд с одного на другое.
Римус вел его через камни, пока они не наткнулись на большую белую мраморную плиту с надписью:
"В память о любви
Джеймс Поттер Лили Поттер
b. 27 марта 1960 г. р. 30 января 1960 г.
d. 31 октября 1981 г. d. 31 октября 1981 г.
Последний враг, который будет уничтожен, — это смерть."
Гарри прочитал эти слова вслух, его маленькие руки осторожно обводили буквы имен его родителей.
— "Что это значит, дядя Римус? О последнем враге?"
Римус опустился на колени рядом с Гарри.
— "Это цитата из Библии, Гарри. Из Коринфян. Профессор Дамблдор сделал для них надгробие, и он выбрал эту цитату. Я подумал, что она хорошо подходит. Проще говоря, мы все умрем, Гарри. Никому не суждено жить вечно, и мы все надеемся, что будем стариками и старухами, прожившими полную жизнь, прежде чем смерть заберет нас, но иногда это не так. Иногда наша жизнь отнимается у нас еще до того, как она началась, как у твоих родителей. Но ваши родители умерли самым благородным образом, какой только можно себе представить, чтобы спасти вас. Мы не должны бояться смерти, но должны понимать ее".
Гарри кивнул, его рука все еще прослеживала надпись имен его родителей.
— "О."
Римус сел обратно, все еще стоя на коленях, обнял Гарри и мягко положил подбородок на плечо мальчика.
— "Я привел твоего сына к тебе, сохатый, Лили".
Гарри вздрогнул от этого, но откинулся назад к Римусу, пока тот говорил.
— "Он прирожденный мародер, разыгрывает нас с Сириусом. Ты бы так гордился, Джейми, прямо лопался от гордости. Сириус прекрасно справляется с его воспитанием. Он ведет себя как замечательный отец, каким ты всегда должен был быть. Он сделал меня его учителем, если ты можешь в это поверить. Гарри умный и любит читать, как и ты, Лили. Не волнуйся, я обещаю поделиться с ним всеми историями, которые ты любила. Я делаю для него все возможное, как и бродяга. Мы его очень любим".
Гарри улыбнулся и повернулся, чтобы шепнуть Римусу.
— "Они меня слышат?"
Римус кивнул, улыбаясь.
— "Мне нравится так думать. Ты хочешь что-то сказать?"
Гарри кивнул, не сводя глаз с надгробия.
— "Привет, мама, привет, папа. Дядя Муни говорит, что ты меня слышишь. Я не очень тебя помню, но дядя бродяга и дядя Муни всегда рассказывают мне о тебе. Дядя бродяга очень грустный и не хочет приходить сюда, чтобы попрощаться с тобой. Ты можешь сделать так, чтобы ему стало легче? Спасибо."
Он поцеловал свои пальцы и осторожно положил их на мрамор.
На глаза Римуса навернулись слезы, и он смахнул их, поцеловав собственные пальцы и положив их рядом с пальцами Гарри на мрамор. Он поцеловал щеку Гарри и с помощью своей палочки положил на вершину мраморного камня цветы яблони и желтые тюльпаны, которые, как он знал, были любимыми цветами Лили.
— "Мы любим тебя", — сказал Римус, вставая и поднимая Гарри на руки.
Когда они обернулись, Сириус стоял там, засунув руки в карманы. Глаза Римуса расширились, но он промолчал.
Сириус подошел к ним, его глаза были красными от слез, и он взглянул на мрамор.
— "Лили всегда любила цветущие яблони".
— "Я знаю", — сказал Римус с улыбкой.
— "Они были ее любимыми, и она всегда говорила, что солнечный желтый тюльпан заставит улыбнуться любого".
Сириус кивнул, его глаза были устремлены на Гарри.
— "Ты в порядке, сохатик?"
Гарри кивнул головой.
Римус сжал плечо своего друга. Он знал, как трудно было его другу набраться смелости и прийти сюда.
— "Мы дадим тебе время. Мы с Гарри будем у военного мемориала. Потрать столько времени, сколько тебе нужно".
Сириус кивнул, глядя, как его друг и крестник оставляют его одного. Он стоял над мраморным камнем и долго смотрел на имена своих друзей, в его глазах стояли слезы. Когда он наконец заговорил, его слова прозвучали резко и сердито.
— "Вы оба должны быть здесь. Это вы должны растить Гарри, а не я. Что, блядь, я знаю о воспитании детей? У меня тут все наперекосяк".
— "И прекрасно справляешься со своей работой, если я сама так говорю", — сказала женщина у него за спиной.
Глаза Сириуса расширились, когда он обернулся. Призрачное явление перед ним заставило его моргнуть от ужаса и шока.
— "Л-Лили?"
Призрак улыбнулся, и она протянула прохладную руку, скользнув по его плечу.
— "Мой сын говорит мне, что ты грустишь, Сириус".
Кряжистый молодой человек, появившийся рядом с ней, заставил Сириуса испустить небольшой всхлип.
