— Я здесь, сэр, — произнес другой голос, и изображение начальника штаба появилось на смарт-стене рядом с Залевска.
— Что думаете? — подсказал Йоргенсен.
— Думаю, это почти наверняка хорошая новость, — быстро ответил Ромеро. Йоргенсен приподнял бровь, глядя на него, и он пожал плечами. — Как и сказала Линда, это огромный след. Должно быть, по меньшей мере, двадцать авианосцев, может быть, двадцать пять, и, похоже, они летят с Джалала.
— Так вы думаете, это вице-адмирал Такоре?
— Кажется, это самая разумная гипотеза. — Ромеро снова пожал плечами. — В любом случае, для Мерфи это, черт возьми, слишком много корпусов, даже если бы он не находился в неправильном направлении!
Йоргенсен хмуро уставился в свой стакан, но вынужден был признать, что Ромеро прав. Когда началось все это безумие, на всей Окраине было распределено менее шестидесяти сверхсветовых кораблей, и четырнадцать из них были направлены в северную долю, пограничные системы, расположенные достаточно близко к линии Бета Лебедя, из-за боязни, что Терранская Лига нападет на них... и что десятый флот в случае чего ответит необходимой силой. Южная ветвь была гораздо более обширной, что означало, что сорок три авианосца, назначенные на ее сторожевые посты, были гораздо более редкими и широко разбросанными, и восемь из них уже были обнаружены прямо здесь, на Беллерофонте. Это устанавливало абсолютный предел тому, сколько из них могло взбунтоваться, чтобы присоединиться к Мерфи. Если уж на то пошло, существовали пределы скорости распространения информации через межзвездные промежутки. Федеральные маршалы, посланные арестовать его, не могли прибыть в Нью-Дублин раньше августа, а это было менее пяти месяцев назад, что ограничивало количество других носителей, которые могли даже услышать о его неподчинении приказам на таких огромных расстояниях, не говоря уже о том, чтобы на самом деле прибыть в Нью-Дублин и присоединиться к нему.
Они, наконец, подтвердили то, что подозревал Йоргенсен с того момента, как оперативная группа помощи попала в засаду, устроенную адмиралу Хэтэуэю, но, несмотря на... неустанные усилия Алаймо — усилия, от которых у Йоргенсена даже по открытым отчетам сводило желудок, — они все еще не выяснили, каким образом Беллерофонт так чертовски быстро узнал, что весь сектор Конкордия вышел из подчинения. Эта информация явно была тщательно засекречена, и пока они не доберутся до кого-то глубоко внутри правительства Ксенеаса, они вряд ли смогут ее раскрыть. Но в сложившихся обстоятельствах это имело особое значение, поскольку никто в девятом флоте ничего не знал об Альянсе свободных миров — за исключением заявления Ксенеаса в день переворота о том, что Беллерофонт намерен добиваться членства в чем бы это, черт возьми, ни было — пока они не достигли Беллерофонта. Офицеры адмирала Хэтэуэя знали, насколько федеральное правительство было обеспокоено... необычным поведением Мерфи, но они понятия не имели, что его поведение могло вылиться в открытый мятеж. Эта новость, конечно же, достигла Солнечной системы только после их отбытия. Если уж на то пошло, то, возможно, она все еще не достигла Земли!
Так как же, черт возьми, удалось так быстро обнаружить звездную систему в семидесяти трех световых годах от Нью-Дублина? И так быстро действовать? Одна из возможностей, которую Йоргенсену действительно не хотелось рассматривать, но которую, как он знал, Алаймо решил принять, заключалась в том, что восстание Беллерофонта вовсе не было изолировано от восстания Конкордии. Что они были тесно скоординированы в результате какого-то давнего предательского заговора среди пограничных миров. Что, хотя нарушение Мерфи его постоянных приказов и могло послужить искрой, из-за которой все вспыхнуло, растопка была заложена давным-давно.
Йоргенсен не знал об этом. С другой стороны, те ракетные капсулы, которые защитники Беллерофонта использовали против адмирала Хэтэуэя, не были произведены в этой системе. Они, должно быть, прибыли с Конкордии, и Мерфи, должно быть, изготовил их перед своей встречей с адмиралом Син. И это, к сожалению, указывало на то, что между Нью-Дублином и Беллерофонтом что-то происходило задолго до отделения Беллерофонта.
Все это вызывало зловещие вопросы о том, чего еще могли не знать остатки девятого флота, но в данный момент важнее всего было то, что без дополнительной информации о событиях на Конкордии они никак не могли знать, что сделал Мерфи после того, как сектор решил восстать. Очевидно, он не смог успешно использовать свои полномочия губернатора системы, чтобы предотвратить действия Конкордии. На самом деле, Йоргенсен сильно подозревал, что он даже не пытался — что, вероятно, подтверждало оценку разведуправления флота о масштабах его амбиций, — но Йоргенсену очень хотелось бы знать, что он сделал с семью авианосцами, находившимися в то время под его командованием. Восьмерка, вышедшая "из-под контроля" здесь, в Циклопах, нанесла более чем достаточный ущерб, чтобы заставить любого нервничать по этому поводу. Однако на данный момент важным моментом было то, что у него было только семь, и, учитывая, что восемь были уничтожены здесь, неучтенными оставались только двадцать восемь сверхсветовых носителей южной доли, и они были рассеяны к чертовой матери. Нет, если это действительно были по меньшей мере двадцать авианосцев, то это не мог быть Мерфи.
С другой стороны, это не мог быть и вице-адмирал Такоре. Йоргенсен знал, что Овал отправил срочного курьера вслед ОС 804 в тот момент, когда известие об отделении Беллерофонта достигло Олимпии, но он достигнет станции Джалал только через пять дней. Это означало, что пройдет еще больше месяца, прежде чем какой-либо ответ от Джалала — при условии, что Такоре не перебрался на Нью-Дублин и курьер обнаружил там ОС 804, когда он прибыл, — достигнет Беллерофонта.
— Если это вице-адмирал Такоре, то как он догадался прилететь так быстро? — вслух спросил он, поднимая взгляд от своего стакана.
— Не знаю, сэр, — признался Ромеро. — Но след слишком большой и движется не по тому курсу, по которому можно было бы добраться от Конкордии.
— Знаю. Я знаю! Но...
Йоргенсен на мгновение потер кончик носа, затем решительно кивнул.
— Хорошо. Попросите Гириша передать сообщение генералу Алаймо. Скажите ему, что мы ожидаем их прибытия через... сколько? Четыре часа?
— Немного больше, сэр, — ответила коммандер Залевска. — Это большой след.
— Хорошо, мы ожидаем их прибытия чуть более чем через четыре часа. Подчеркните, что мы пока не знаем, кто эти люди. И подчеркните Гиришу, что он должен отказаться от спекуляций на эту тему. Если генерал Алаймо захочет высказать какие-либо предположения, соедините его непосредственно со мной.
В последнем предложении ему не удалось скрыть нотку отвращения, и Ромеро поморщился, кивнув в знак согласия.
— Затем передайте сигнал всем подразделениям и отзовите все малые суда. Я хочу, чтобы оперативная группа в течение тридцати минут выдвинулась к точке наблюдения.
— Да, сэр! — четко ответил Ромеро, и Йоргенсен поморщился.
Он держал свою оперативную группу, за вычетом трех линкоров, выделенных для обеспечения Алаймо платформами кинетического оружия, на которых тот настаивал, в двадцати одной световой минуте от Одиссея. Он сделал это не для того, чтобы оградить себя от событий на планете. Как бы ему ни хотелось иметь такую возможность, простое расстояние не могло помешать ему узнать, что делает Алаймо... или заставить его чувствовать себя менее запятнанным этим. Нет, он сделал это потому, что ускорение его носителей внутри сферы Пауэлла составляло всего 900 g, и он хотел достичь этого предела при относительной нулевой скорости менее чем за четыре часа. К сожалению, у него не было возможности добраться туда вовремя, чтобы помешать приближающимся кораблям, кем бы они ни были, обнаружить его двигатели Фассета, но он намеревался использовать максимально гибкое меню вариантов маневра, какое только мог. Последнее, чего он хотел, — это оказаться вовлеченным в ту смертельную гонку, которую устроили защитники Беллерофонта, особенно против таких крупных сил, как прибывающие... и без каких-либо собственных ракетных капсул.
И, как он признавал в глубине души, если бы каким-то образом выяснилось, что это был Мерфи, если бы какой-то злой дух, породивший его, в первую очередь, привел его сюда с таким количеством кораблей, Элайджа Йоргенсен не собирался вступать в бой при ставке один к семи.
Он знал, что случится с его карьерой, если он бросит все и сбежит. Но если это был Мерфи, или корабли Лиги, или сумасшедшие песчанки с Андромеды, и они придут убивать еще кого-нибудь из его людей, он сначала увидит их в аду.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Город Коринф
Планета Одиссей
Система Беллерофонт
Альянс свободных миров
15 января 2553 года
Инвалидное кресло губернатора Рэмзи на что-то наткнулось, и что-то еще сильно задело ее плечо. Капюшон, накинутый на ее голову, сохранял воздух вокруг ее лица душным и теплым. Она уже несколько дней не чистила зубы и чувствовала их неприятный запах изо рта.
Капюшон был снят. Яркий свет ударил ей в глаза, и ее желудок сжался — от страха, а не от удивления, — когда она узнала яркий конус света и темноту за ним.
— И снова здравствуйте, губернатор.
Алаймо положил тяжелую руку ей на плечо, и она отпрянула, чувствуя, как к горлу подступает отвращение. Он только улыбнулся и наклонился, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Готовы рассказать мне, где скрывается Ксенеас?
— Я не знаю, — тихо сказала она. — Вчера я не знала. Сегодня я не знаю.
— Ответ неверный. — Алаймо провел кончиком пальца по кончику ее носа. — Но если таково ваше решение, мы будем играть по-вашему.
— Вы сами это делаете! — Она рванулась из своих пут. — Я не могу сказать вам того, чего не знаю. Не заставляйте никого страдать из-за того, чего я не могу вам дать!
Алаймо засунул большие пальцы рук за пояс. На нем были спортивные штаны и футболка, а тело было мокрым от пота, как будто он только что закончил тренировку. Это была ее первая мысль. Затем она заметила ободранные костяшки пальцев на обеих его руках.
— Что ж, учитывая, на какие усилия я пошел, чтобы найти кого-то, кто так близок к вам, мы не можем упустить эту возможность, не так ли? — весело сказал он, затем поднял руку и пошевелил двумя пальцами.
Появилось голографическое изображение. По крайней мере, на этот раз это была всего лишь одна камера, а не десятки камер. Это была первая мысль Рэмзи. Но затем она узнала, кто находился в этой камере. К кровати была привязана Эразмия Самарили, личная помощница президента Ксенеаса. Ее ступни были чуть выше головы, а правое предплечье покрывала широкая заплата.
Рэмзи ахнула и быстро отвела взгляд. Не то чтобы это принесло какой-то смысл. Она знала, что язык ее тела выдал ее. — Мои офицеры разведки провели тщательный поиск по планетным базам данных, и мы нашли запись о свадьбе будущих мистера и миссис Фейбен. — Алаймо постучал указательным пальцем по нижней губе. — У них были подарки от всех, кто есть кто на Беллерофонте, так что, очевидно, они были важны. Но нам было труднее всего выяснить, кто такие эти "Фейбены". Пока мы не сопоставили адреса доставки. Когда мы это выяснили, оказалось, что мистер Фейбен — это ваш сын Дерек, а будущая миссис Фейбен — это...
Он изящно махнул рукой в сторону голографического дисплея.
— Пятистам действительно нравятся их маленькие социальные игры со свадьбами и тому подобным.
— Пожалуйста, она всего лишь секретарша Ксенеаса! — Рэмзи отчаянно лгала. — Ради бога, она всего лишь отвечала за его расписание!
— О, я думаю, она была чем-то большим, — с улыбкой сказал Алаймо.
— Она была его секретаршей! — повторила Рэмзи, и ее сердце превратилось в ледышку, когда ее охватил ужас за будущую невестку, которую она любила. — Да, его личной секретаршей, но она не имела никакого отношения к политическим решениям! Вот почему он оставил ее дома, чтобы она не оказалась на линии огня! Она не знает, где...
— Она заговорит, — перебил его Алаймо. — Пришлось дать ей лекарство, чтобы она оправилась от шока, вызванного поимкой, но она в достаточном сознании для того, что будет дальше.
— Но никто также не сказал ей, где находятся места дислокации планетного правительства! Она не летела с Ксенеасом, поэтому у нее не было допуска к этой информации!
— Боюсь, вы действительно не можете ожидать, что я поверю на слово доказанной предательнице в чем-то подобном, — упрекнул ее Алаймо. Затем он хлопнул в ладоши. — Правила те же, что и в нашей прошлой игре.
Он достал из заднего кармана ложку и вложил ее в пальцы Рэмзи.
— Генерал, пожалуйста. — Рэмзи с трудом сдерживала слезы. — Говорю вам, она ничего не знает! И я не...
Алаймо зажал ей рот рукой, больно ударив кончиками пальцев по щекам, и покачал головой.
— Я нахожу, что постоянная ложь чрезвычайно раздражает, губернатор, — сказал он. — Возможно, у вас нет никаких планов, но мое время слишком ценно, чтобы тратить его на подобную чепуху.
Слезы, с которыми Рэмзи боролась, затуманили ее зрение, и он снова покачал головой.
— Вы когда-нибудь наблюдали за пыткой водой? — спросил он. — На самом деле это что-то другое.
Он убрал руку с ее лица, зашел ей за спину и начал массировать шею и плечи, когда в камеру с Самарили вошли двое мужчин. Каждый из них нес по ведру в каждой руке.
Самарили захныкала и заерзала в своих наручниках, и Алаймо слегка повысил голос.
— У микрофона Волков, — сказал он.
— Начинаем прямой эфир, сэр, — ответил из темноты голос Волкова, и Алаймо улыбнулся Рэмзи.
— Не волнуйтесь, губернатор, мы ничего не пропустим, но, боюсь, мой голос — единственный закодированный, который может достучаться до них.
Рэмзи уставилась на него, ее глаза были полны болезненной ненависти, и он усмехнулся. Затем повысил голос.
— Мистер Грант, пожалуйста, начинайте, — сказал он.
Один из мужчин в камере Самарили поставил ведра и достал из заднего кармана маленькое полотенце. Он встряхнул его, затем приложил к лицу Самарили и крепко прижал. Он что-то сказал ей, и молодая женщина вскрикнула, когда ткань полностью закрыла ее лицо.
Другой мужчина поднял ведро и полил на полотенце ровной, обильной струей воды. Кусочки льда отскакивали от закрытого лица Самарили, когда ее крик перешел в бульканье. Она вырывалась из своих пут, ее голова моталась из стороны в сторону. Казалось, прошла вечность, прежде чем Грант убрал мокрое полотенце с ее лица и позволил ей сделать глубокий вдох.
— Пожалуйста, — она поперхнулась. — Пожалуйста, прекратите! Я ничем не могу вам помочь!
Алаймо усмехнулся.
— Они всегда так храбры, когда только начинают, — сказал он Рэмзи, затем повысил голос. — Еще, пожалуйста, мистер Грант.
Полотенце снова опустилось на лицо Самарили, и на него вылилось еще одно ведро воды. На этот раз вода лилась медленнее, и она отчаянно дернулась.
— Забавная штука. — Алаймо потрепал Рэмзи по щеке. — Тело и разум человека реагируют на погружение в воду так, как если бы он на самом деле тонул. Та же паника. Та же боль во всем теле от недостатка кислорода. Вы знаете, каково это? Не иметь возможности дышать, хотя легкие все еще работают? Глотать ледяную воду...
