— Обойдемся без выпивки, — кивнул головой декан. — Вам понравился мой дом? — неожиданно спросил он.
— Понравился, — ответил Игорь. — Дом большой и красивый.
Жемга на мгновение улыбнулся.
— Так должны жить все нормальные люди, хотя это далеко не предел. Вы согласны?
— Хотелось бы, но не у всех получается.
— То, что не у всех получается, в этом вы абсолютны правы. А вы, Игорь, хотели бы, чтобы у вас получилось?
— Разумеется.
— Такого ответа я ждал от вас. Все в ваших руках.
Игорь невольно посмотрел на свои руки.
— Пока что-то незаметно.
— Иногда люди не видят то, что держат в руках, — вмешался в разговор Радугин. — А потом удивляются, что так ничего и не получили.
— Александр Селиверствович совершенно прав. Не упустить свой шанс — главная задача человека — произнес декан.
— Я бы эту мысль выразил иначе, — снова вмешался в разговор Радугин. — Очень важно знать, в чем и когда появляется этот шанс. Даже не представляете, сколько людей проходят мимо своей удачи.
— Примерно представляю, — не согласился Игорь.
— Тем лучше, — произнес Жемга. — Мы долго совещались, рассматривали ситуацию с разных сторон. Учитывая, все обстоятельства, это было не простым решением. Но хочу подчеркнуть, мы с Александром Селиверствовичем приняли его единогласно.
— Хочу к словам Евгения Леонидовича добавить от себя. Мы оба прекрасно осознаем, что вы далеко не во всем согласны с нами. Вы ученик Елагина, он внушил вам определенные философские представления. Скажу прямо, мы являемся их принципиальными противниками. Но для нас гораздо важнее другое обстоятельство. — Радугин на несколько мгновений замолчал. — Для нас важнее всего наличие таланта у человека, его способность к самостоятельному мышлению. А уж его взгляды дело вторичное, под влиянием разных обстоятельств он всегда их может поменять. Но одно, когда их меняет человек бездарный, которому все равно, какое кредо исповедовать, и совсем другое, когда это делает такой талантливый человек, как вы Игорь. Лучше иметь дело с одаренным противником, чем с ничтожным соратником.
— Я тоже так думаю, наличие таланта все определяет, — произнес Игорь. Этот разговор с каждой минутой пробуждал в нем все большее волнение.
— Именно поэтому мы и решили сделать ставку на вас, — произнес Жемга. — Сейчас объясню, — ответил он на вопросительный взгляд Игоря. — Я, Александр Селиверствович, еще кое-какие люди приступили к созданию новой организации: "Союза молодых патриотов". Инициатива получила одобрение на самом верху, не буду скрывать где — в Администрации Президента. Боле того, уже выделен бюджет на эти цели. Сейчас мы приступаем к формированию руководящего звена. Мы предлагаем вам принять участие в этой работе. В каком качестве, решим позднее. Но хочу предупредить, окно возможностей быстро закроется, желающих будет много. Я бы сказал: очень много, место обещает быть хлебным. — Жемга вдруг замолчал, затем непривычно жестко посмотрел на Каракозова. — Я хочу, чтобы вы понимали и не питали иллюзий, никто вам не позволит заниматься вашим Плотином, сегодня это никому не нужно. Вернее, заниматься им вы можете, сколько вашей душе угодно, только дальше обычного преподавателя вы не шагнете. Если вас такая перспектива устраивает, нет вопросов, никто из нас больше вам слово не скажет. Вам, Игорь, придется принимать решение в самое ближайшее время. Кстати, на новой работе для начала вы станете получать неплохую зарплату. И она может расти и расти.
Внезапно со своего кресла встал Радугин и быстро приблизился к Игорю и положил ему руку на плечо.
— Вы должны быть с нами. И я уверен, что будете. Не сомневаюсь, что вы скоро поймете, на чьей стороне правда. Вы нужны нам, а мы нужны вам.
— Это главное, что мы хотели вам сказать, — улыбнулся Жемга. — А теперь можете возвращаться к молодежи. Подружитесь с моей дочерью, Игорь, так вам будет легче принимать решение.
56.
Даже, когда Игорь не думал, все равно в подсознании крутился вопрос, требующий ответа: должен ли он принимать поступившее ему предложение? С одной стороны он понимал — не должен, с другой, спрашивал себя, а что ему в таком случае делать? Жемга прямым текстом его предупредил: если он будет продолжать заниматься Плотином, в этом случае ему ничего не светит. А прожить всю жизнь обычным преподавателем на скромную зарплату, что-то не хочется. Он устал вести полуголодный образ жизни, ютится в тесной каморке в общежитии, куда даже невозможно привести девушку. На какое убогое существование он обрекает себя.
С Вениамином они почти не разговаривали, но ему вдруг захотелось расспросить кое о чем бывшего друга. Перед сном Игорь подошел к его кровати.
— Веня, можно тебе задать пару вопросов? — спросил он.
Сын раввина удивленно посмотрел на него.
— Пару вопросов? — Он задумался. — Ладно, валяй.
— Это серьезные вопросы, — уточнил Игорь.
— Валяй серьезные.
— Когда ты порвал со своей религией, что ты чувствовал в первое время?
Вопрос не сильно удивил Вениамина. Он взглянул на спрашивающего и кивнул головой.
— Было очень неприятное ощущение, все время чувствовал себя предателем. Хотелось покаяться и вернуться назад, чтобы покончить с этим неприятным чувством.
— Но ты же не покаялся и не вернулся.
— Нет.
— Что же произошло с тобой дальше?
— Через какое-то время это чувство стало ослабевать. Я оглянулся вокруг себя и обнаружил, что ничего ужасного не происходит. Никто не погиб, никто не стал несчастным, каждый, как и раньше, занимается своим делом. Я подумал, что какого черта я так мучаюсь Ну, порвал я со своим отцом и с его религией, но и в такой ситуации вполне можно жить.
— И что потом?
— Потом я почти совсем успокоился. А с какого-момента незаметно для себя перестал думать об этом. Как видишь, живу себе вполне нормально.
— И внутри не саднит?
Вениамин ответил не сразу.
— Саднит, но не так сильно, что невозможно жить. Да и не все время, а довольно редко, когда отца, мать вспоминаю. Не бывает же, чтобы все проходило бесследно. А зачем ты спрашиваешь?
— Хочу понять... Впрочем, не важно, — решил Игорь не вдаваться в объяснения. — Спасибо за ответы на мои вопросы. Пойду спать.
Вениамин пожал плечами и тоже лег. Через минуту в комнате уже царила ночная темнота.
Ответы Вениамина отчасти успокоили Игоря, по крайней мере, сняли острую фазу сомнений. Может, в самом деле, не все так ужасно. Да, это предательство всего того, во что он верил еще недавно. Но ведь, если так рассудить, то и Елагин его предал; вместо того, чтобы отстаивать свои убеждения, убежал аж за океан, оставив его одного. И даже то обстоятельство, что у него слабое здоровье, и борьба может стать для него смертельной, не до конца оправдывает отца Златы. Люди жертвовали своей жизнью ради своих идеалов, шли на неравный бой за них, а не убегали при первых же звуков выстрелов. Почему в таком случае он, Каракозов, должен быть более верным, чем сам папа.
И все же Игорь никак не мог до конца себя убедить принять предложение. Во многом из-за Радугина; его личность вызывала у него стойкое отторжение. Даже внешность преподавателя была ему неприятна, а уж сами идеи, все, то он вещал на своих лекциях и семинарах, приводило Игоря в негодовании
Он не был согласен ни с одним изрекаемым Радугина тезисом. Сколько Игорь не пытался найти хоть что-то, за что он бы мог зацепиться, сделать это не удавалось. Но коли так, как он может сотрудничать с этими людьми. Вот с деканом другое дело; хотя ему тоже не очень нравится, что тот говорит, но с этим можно еще как-то примирить свое сознание. Да и сам вид его не вызывает отторжение, скорее, наоборот, симпатию, желание быть в чем-то даже похожим на него. По крайней мере, одевается он классно, чувствуется, что обладает отменным вкусом. Он, Игорь, тоже хотел бы так выглядеть, но об этом можно только мечтать. Легко представить, сколько стоят такие шмотки. А уж про дом лучше вообще не думать.
Только не очень получается; после того, как он снова вернулся в общежитие, ему стало там тяжело жить. Теснота, скудость быта, необходимость делить небольшую комнату с соседом угнетало. Раньше он всего это не чувствовал так остро, наоборот, радовался, что проживает со своими друзьями. Но с некоторых пор все сильно переменилось, друзей не осталось, а убогие условия сохранились в полной мере.
Проходили дни, а в душе Игоря почти ничего не менялось. Эти переживания сильно угнетали его, он даже заметил, что у него испортился аппетит. В чем-то тут был даже позитивный момент, так как на полноценную еду денег не хватало, и теперь он не ощущал себя таким голодным. Но он понимал, что ничем хорошим такой образ жизни не закончится, молодой организм требует полноценного питания. А где его взять?
За это время несколько раз Игорь общался со Златой, но в свои переживания ее не посвящал. Он понимал, что на этот вопрос он должен найти ответ самостоятельно, и она ему тут не помощница. К тому же все, что сейчас происходит с ним, в какой-то степени ее тоже касается. И он не знал, что в связи с этим ей сказать.
Злата сердцем чувствовала, что с Игорем что-то не в порядке, пыталась расспрашивать, но он только отшучивался. Будучи очень чутким человеком, она поняла, что он не желает делиться с ней своими сокровенными проблемами, и перестала ими интересоваться.
Игорь помнил, что Жемга предупредил его, что решение надо принимать быстро. И полагал, что декан или Радугин станут напоминать ему о том, что надо дать ответ. Но прошла неделя, началась вторая, а никто ему ничего не говорил. Это еще больше вносило разлад в его душевное состояние, он просто не знал, как следует поступить.
Неожиданно в его телефоне раздался звонок. Игорь услышал в нем смутно знакомый приятный женский голос.
— Игорь, вы меня не узнали? — произнес он.
Он попытался определить, кому он может принадлежать, но не получилось.
— Не узнал, — честно признался он.
— Я так и предполагала, — засмеялся голос. — Не буду вас долго мучить, я Таня, дочь вашего декана.
— Таня! — обрадовался он. Перед его мысленным взором возникла девушка с приятными округлыми формами. С тех пор, как уехала Злата, у него не было женщин, и его мгновенно охватило желание. Как оказалось, оно среагировало даже на голос.
— Рад, что позвонили.
— А что мне оставалось делать, вы же не звоните.
В самом деле, почему он ей не позвонил, подумал Игорь. Они же договаривались созвониться.
— Извините, Таня, виноват, погряз в учебе.
— Не очень в этом верится, но пусть будет так. Знаете, Игорь, у меня есть к вам предложение, — приезжайте ко мне домой.
— К вам домой? — изумился Каракозов. — А когда?
— Когда хотите. Хоть сегодня, время еще есть. Вас ждать?
— Ждите, — решился он.
— Вы молодец, правильно поступаете. Хочу сказать, Игорь, ничего не покупайте, у нас все есть. Я вас хорошо покормлю. — В голосе девушки послушались лукавые нотки.
Это будет весьма кстати, невольно подумал Игорь.
Татьяна встретила гостя на крыльце. Чмокнула Игоря в щеку, взяла за руку и повела в дом. Привела в небольшую комнату, посередине которой стоял уже накрытый стол.
— Садитесь, Игорь, и ешьте. Все это для вас.
— А вы, Татьяна?
— А я уже пообедала. Если не возражаете, могу выпить с вами вина.
Возражение не последовало, вместо этого Игоря взял бутылку и разлил вино по бокалам.
— Я хочу выпить за вас, Игорь, — провозгласила тост хозяйка дома. — Папа высокого о вас мнения, он считает, что при благоприятном развитии событий у вас хорошие перспективы. Выпьем за ваше прекрасное будущее.
Они чокнулись. Игоря было приятно это услышать, особенно из уст хорошенькой девушки.
— А теперь не обращайте на меня внимания и ешьте, — призвала его Татьяна. — Я почти все сама готовила. Мне интересно, понравится ли вам моя еда? Только обещайте сказать честно.
— Обещаю. — Игорь решил, что, в самом деле, чего он тушуется, если угощают, надо есть.
Еда ему в целом понравилось. Не все было одинаково вкусно, но уж точно — все съедобно. А так как аппетит был хороший, то проглотил все очень быстро. И пока он ел, Татьяна внимательно наблюдала за ним.
— А теперь, Игорь, говорите честно, что понравилось, а что нет? — призвала его Татьяна, после того, как он перестал есть.
— Хорошо. — Несколько минут он рассказывал о своих впечатлениях от каждого блюда. Девушка слушала, не перебивая.
— Я так и знала, что не все мне удастся, — немного грустно проговорила Татьяна. — Хотя я очень старалась. Но одного старания недостаточно. Надо продолжать учиться.
— Но все действительно было вкусно, — возразил Игорь. — Просто одни блюда вкуснее, чем другие. Это нормально. К тому же вы же не каждый день готовите.
— Почти не готовлю, — призналась Татьяна.— У нас готовит Нина, это наша горничная и кухарка. Но у нее сегодня выходной. К тому же мне хотелось накормить вас едой собственного приготовления.
— И вам это вполне удалось. Я давно так не наедался. Спасибо большое, Татьяна.
— Кажется, вы не обманываете, — пристально посмотрела она на него. — Скажите, Игорь, а вы вообще обманываете?
— Стараюсь этого не делать, — ответил Игорь.
— Это, наверное, трудно?
— Бывает, что обмануть намного легче, чем сказать правду.
— И вы все равно выбираете правду?
— Да, — после короткого колебания сказал он.
— Я вас за это еще больше уважаю.
— Хотите сказать, что вы меня и до этого разговора уважали?
— А почему вас это удивляет?
— До сегодняшнего дня мы виделись всего один раз.
— Во-первых, этого вполне бывает достаточно, а во-вторых, разве вы забыли, что мне о вас говорил мой отец. Мне стало интересно и захотелось вас увидеть. А пойдемте в мою комнату, вы же желаете посмотреть, как я живу.
— Желаю, — не стал отрицать Игорь.
Они поднялись на второй этаж. Комната Татьяны по своим размерам была больше, чем та комната в общежитии, в которой он жил. В первую очередь его заинтересовал книжный шкаф; по корешкам он стал изучать, какие стоят в нем книги. К некоторому удивлению скоро понял, что в массе своем — это художественная литература.
— Татьяна, вы любите беллетристику? — спросил он.
— Не обязательно только беллетристику, а в целом художественную литературу. Я же будущий филолог. А вы, я так полагаю, мало читаете художественных произведений?
— Мало, — признался Игорь. — Не хватает на них времени. Читаю в основном философию.
— А я как-то пробовала, ничего не вышло, засыпаю на второй странице.
— Но вам и не нужно, вы же не собираетесь стать философом.
— А вы, Игорь, собираетесь? — Татьяна задумалась. — Вам не кажется, что это устаревшая профессия.
— Во все эпохи должны быть люди, которые пытаются ответить на самые глобальные вопросы бытия.
— Вам видней. А вот папа считает, что в скором времени философы исчезнут, как класс.
— Он так считает? — удивился Игорь.
Татьяна едва заметно смутилась.
— Папа так мне сказал однажды, а я запомнила. Возможно, я неверно его поняла.
