Ты никогда не была такой уж спокойной, Джоани, — прозвучал в ее голове голос Адама, и она резко фыркнула.
Да, не была. Но на этот раз выигрышного сценария не было даже для нее. Она знала это, но еще не смирилась с этим, потому что в тот день, когда она это сделает, то прекратит борьбу, а это было... ну, это было неприемлемо. Это было нарушением ее личного кодекса, всего, во что она когда-либо верила. Ты не сдавалась. Продолжала двигаться вперед, бороться, пытаться, пока не наступила темнота, потому что если бы ты этого не сделала, то была бы трусихой. Если ты этого не сделаешь, то подведешь других людей, которые жили в этой среде вместе с тобой. Потому что, если ты уйдешь, почему бы и остальным не уйти?
Но на этот раз...
Она добралась до люка, подплыла к своему летному креслу и пристегнулась, чтобы не улететь. Технически, она должна была надеть скафандр. Обширные внутренние помещения посадочного модуля были защищены автоматическими герметичными дверями, но купол над головой был единственным, что отделяло пилотскую кабину от вакуума, и последнее, что мог позволить себе "Кит" — по крайней мере, когда-то давно — это потерять единственного бодрствующего члена экипажа из-за взрывной декомпрессии. Однако она пришла к выводу, что на самом деле не имеет значения, произойдет ли это сейчас, а шорты и футболка были намного удобнее.
Ее губы изогнулись в улыбке, и она закинула кончик своей черной косы за спину. Ее волосы отросли, и ей не хотелось их стричь. Адаму всегда нравились ее длинные волосы, но они были проблемой для любого пилота, и им пришлось найти компромисс в выборе того, что подходило бы ей всякий раз, когда она надевала шлем.
Это была еще одна вещь, которая больше не была проблемой.
— Дневник записей, — сказала она и дождалась сигнала, означавшего, что микрофон включен.
— День... пятьдесят седьмой, — сказала она затем, взглянув на календарь. — Ничего нового. Думаю, я делаю записи только для того, чтобы было чем заняться. Рано или поздно мне придется это признать, но, похоже, я пока не могу этого сделать.
Она помолчала, затем прикусила губу.
— Я решила, что мне нужно держаться подальше от секции персонала. Снова была там сегодня утром. Провела двадцать минут возле отсека Адама, разговаривая с ним. В этом не было никакого смысла, за исключением того, что это каким-то образом помогло мне почувствовать себя ближе к нему. Но я боюсь. Если буду спускаться туда достаточно часто, то искушение разбудить его, скорее всего, — нет, оно возникнет обязательно — возьмет надо мной верх, а я не могу поступить так с ним. Если бы у нас были возможности снова погрузить его в криостаз, если бы он сам этого захотел, может, я смогла бы? Нет. — Она покачала головой, потянувшись назад, чтобы взять свою косу и прикусить ее кончик. — Нет, не смогла бы. Потому что он попытался бы настоять, чтобы я взяла его капсулу, если бы это было возможно. Это, конечно, не так.
— Поскольку это не так, я думаю, он, возможно, на самом деле захочет бодрствовать, провести оставшееся у нас время вместе... чтобы не дать мне остаться одной. — Она глубоко вздохнула и снова покачала головой. — Но тогда ему пришлось бы смотреть, как я умираю. И он должен был бы знать, что мы оба умираем, здесь, с нашими друзьями, и у нас нет выхода. Никого из детей, которых мы планировали завести. Никакого будущего. Просто... ничего. А так он никогда не узнает. Это последний подарок, который я могу ему сделать. Он никогда не узнает.
Она моргнула горящими глазами и прочистила горло.
— Остановить запись, — резко сказала она, и звонок прозвучал снова.
Кому, черт возьми, я это оставляю? — снова спросила она себя. — Какой-то инопланетной цивилизации, через пятнадцать тысяч лет, когда "Кит" приплывет в их звездную систему? Никто на Земле — или на Цистерции — никогда не сможет воспроизвести ее, это уж точно!
Она снова закрыла глаза и потерла переносицу.
Два месяца. С того ужасного момента прошло почти два месяца.
Она пришла в сознание в условиях микрогравитации и сразу же начала проверять состояние аппарата, баланс топлива — все, о чем беспокоились пилоты. И в том, что она обнаружила, не было ничего хорошего.
Коммуникационный блок "Кита" больше не работал... Что стало очевидно, когда она вывела на позицию один из дронов внешнего обслуживания. Весь блок был спроектирован так, чтобы его можно было сбросить в случае чрезвычайной ситуации, вместе с черным ящиком "Кита" и полным журналом сообщений, и, по-видимому, так оно и случилось.
Она не отдавала приказа о его сбросе, и предполагалось, что это невозможно сделать без приказа, за исключением случая катастрофического разрушения конструкции. Она также не знала, когда это произошло, а это означало, что она понятия не имела, какой могла быть скорость, когда блок отделился от посадочного модуля. Но она знала наверняка, что это должно было произойти до того, как двигатели отключились из-за нехватки топлива. Она использовала внешние камеры и другие пульты дистанционного управления, чтобы провести самый интенсивный поиск, на который была способна, — радары "Кита" отказали, как и все остальное, — в надежде найти блок и восстановить связь с "Викторией". К сожалению, его не было в зоне досягаемости датчиков пультов, что означало, что он, должно быть, отделился, пока "Кит" продолжал наращивать скорость. Конечно, даже если бы она смогла найти его и каким-то образом починить, звездолет ничего не смог бы для нее сделать.
Но, по крайней мере, она могла бы поделиться тем, что произошло... и, что более важно, своими подозрениями о том, как это произошло.
Это не было несчастным случаем.
Она не хотела признаваться в этом даже самой себе, но это вовсе не было несчастным случаем. Зачем кому-то понадобилось делать что-то настолько... преднамеренно ужасное, было выше ее понимания, но это не могло произойти случайно. Кто-то сознательно намеревался уничтожить "Кита", его способность к терраформированию и всех, кто находился на его борту, устроив эффектную "аварию" еще до того, как он достигнет поверхности Цистерции. Это был единственный способ, которым это могло произойти, и то, что она обнаружила в компьютерной сети корабля, только подтвердило, насколько тщательно все было спланировано.
Обе основные сети ИИ были просто... уничтожены. Компьютеры все еще были на месте, но они полностью переформатировали ИИ, уничтожив все программы, кроме базовой операционной системы. Это никак не могло произойти без того, чтобы кто-то не приказал ИИ совершить самоубийство. И если бы ей понадобились какие-то другие доказательства, резервные копии программного обеспечения также были удалены, не оставив ничего, что она могла бы перезагрузить. Она подозревала, что это было сделано в целях безопасности, чтобы никто не смог идентифицировать диверсантов или выяснить, чего они добивались, если их вмешательство было бы обнаружено до того, как был задействован "Кит". Или даже позже, если уж на то пошло. Вряд ли они беспокоились о том, что это может произойти после устроенного ими катаклизма, но если бы буксиры все еще находились в компании "Кита" — если бы их было достаточно много и достаточно близко — они могли бы использовать свои собственные двигатели, чтобы компенсировать его чрезмерное ускорение. Вероятность того, что они окажутся достаточно близко, в достаточно большом количестве и отреагируют достаточно быстро, вероятно, была малой, но это могло произойти, и в этом случае компьютеры были бы подвергнуты самому тщательному криминалистическому анализу, какой только можно себе представить.
Что бы ни думали диверсанты, у нее не было возможности восстановить работу основной системы. У нее все еще были вспомогательные системы, но каждая из них представляла собой специальную функциональную сеть — ни одна из них никогда не предназначалась для управления посадочным модулем в целом. Ей удавалось поддерживать все это в рабочем состоянии, что означало, что такие вещи, как система жизнеобеспечения, все еще были подключены к сети, но приходилось следить за ними вручную, пока она не смогла создать новую программу контроля, которой она действительно доверяла.
По крайней мере, это дало ей возможность чем-то заняться.
Кроме того, ее инвентаризация позволила ей на какое-то время заняться чем-то другим.
Возможно, она потеряла основной передатчик, но после нескольких недель перепрограммирования и изменения маршрута ей удалось восстановить работу системы стыковки. Так что, на самом деле, она могла передавать сигналы. К сожалению, система была разработана исключительно в качестве самонаводящегося маяка и для связи с буксирами, находящимися в радиусе нескольких тысяч километров от корабля. Сигнал был всенаправленным, с очень ограниченным радиусом действия, и никто на "Виктории" не смог бы уловить ничего из того, что он передавал, если только не было четкого направления передачи на "Кит", если корабль направил свою большую антенну в нужном направлении в нужный момент... и если Уокер была чертовски удачлива.
Учитывая ее везучесть на сегодняшний день, этого не должно было случиться.
Из других новостей следует отметить, что основные двигатели израсходовали не все топливо при столь быстром побеге. Они опустошили основные баки, но аварийный запас все еще оставался. Он давал ей около шести минут тяги на полной мощности, и ее ручное управление ими казалось надежным — в данный момент. Но "Кит" разгонялся более двадцати минут, прежде чем баки опустели, и развил слишком большую скорость, чтобы справиться с ней всего за шесть минут.
У нее было искушение попробовать запустить двигатели в ручном режиме, полагая, что если "Виктория" все еще следит за ней, это, по крайней мере, даст им понять, что на борту посадочного модуля все еще есть кто-то живой. Но она этого не сделала. Отчасти это было связано с тем, что она была пилотом, обученным никогда не тратить топливо на бессмысленные жесты и всегда сохранять запас хода. Главным образом, она не видела никакого способа — или причины — по которой "Виктория" все еще могла бы следить за ней. Она удалялась от TRAPPIST-2 со скоростью чуть более 64 км/с — 230 400 км/ч, что значительно превышало вторую космическую скорость в системе. Она уже преодолела 255 000 000 километров от Цистерции, что больше, чем расстояние от земной орбиты до населенных пунктов в поясе астероидов Солнечной системы. Если уж на то пошло, то еще через восемнадцать дней она пересечет орбиту TRAPPIST-2e, газового гиганта, который примерно на двенадцать процентов меньше Юпитера. Даже объект размером с "Кита" был крошечной целью для радара на таких расстояниях. Кроме того, "Виктория" больше не могла отслеживать посадочный модуль даже оптически. Цистерция находилась на два земных месяца дальше по своей орбите, а "Кит" покинул орбиту Цистерции по резко расходящемуся вектору. К настоящему времени центральная звезда перекрыла прямые пути передачи данных между ними.
И к тому времени, когда это перестанет быть проблемой, она будет уже слишком далеко, чтобы кто-нибудь сможет заметить какие-либо изменения в ее скорости.
Кроме того, она, вероятно, будет мертва.
Не от голода. "Кита" снабдили годовым пайком на пятьдесят человек, как запасной вариант, пока не заработают его планетные фермы. На корабле не было секции гидропоники, поскольку строительство планетной теплицы было бы тривиальным делом, даже при самых неблагоприятных обстоятельствах, поэтому Уокер собиралась использовать все, что у него было на борту. Тем не менее, еды, достаточной, чтобы прокормить пятьдесят человек в течение года, хватало, чтобы прокормить одного человека в течение полувека.
Другой проблемой был воздух, но в проходах и отсеках "Кита" его было довольно много. Возможно, далеко не так много, как кто-то мог бы предположить, поскольку эти проходы и отсеки были плотно забиты грузом, но очень много, и скрубберы могли удалить из него углекислый газ. Не было никакой возможности получить больше кислорода, но экологические компьютеры подсчитали, что на борту было достаточно кислорода, как в корабельных отсеках, так и под высоким давлением, чтобы обеспечить жизнь одного человека в течение двадцати лет или около того. Последние несколько месяцев, возможно, были бы не особенно приятными, но и это не должно было стать проблемой.
Потому что убийцей была энергия. "Кит" никогда не предназначался для длительного пребывания в космосе. Он был оснащен всем необходимым, чтобы при необходимости работать там до нескольких недель, пока будут изучаться и выбираться посадочные площадки, но не бесконечно. У него не было развертываемых солнечных панелей, которые могли бы быть на других кораблях, и его энергетический бюджет был спланирован таким образом, чтобы обеспечить запуск бортового термоядерного реактора в его ядре для питания целого города и перейти на планетные ресурсы не более чем через несколько недель или, самое большее, через несколько месяцев после приземления.
Этот реактор прекрасно работал бы на поверхности Цистерции; без спроектированной опорной конструкции он был бесполезен в космосе, поэтому проектировщики предусмотрели гораздо меньшую термоядерную установку для удовлетворения потребностей посадочного модуля, пока он не сможет переключиться. Маневровые двигатели "Кита" использовали водород и жидкий кислород, в отличие от гиперголического топлива основных двигателей, в немалой степени для того, чтобы служить источником топлива для этого реактора и первоначальным сырьем для планетной установки, пока не заработала бы электролизная установка. Это был образец проверенной, абсолютно надежной технологии — точно такие же электростанции использовались более ста лет до постройки "Виктории", — и оставшийся водород "Кита" мог обеспечивать ее энергией еще более ста лет. К сожалению, его конструкторам удалось сэкономить массу, рассчитав его непрерывную эксплуатацию всего на пять лет, прежде чем потребовалось бы заменить компоненты магнитных бутылок. Когда проектировался посадочный модуль, этого, безусловно, казалось более чем достаточно, но у Уокер не было запасных компонентов, а это означало, что у нее закончатся энергия, свет, тепло и откажут экологические системы задолго до того, как закончатся запасы пищи или пригодный для дыхания воздух.
Криостазная камера Адама имела собственный источник питания, которого хватало более чем на столетие, но, хотя отдельное питание было встроено в каждую такую камеру, в любом случае это была лишь небольшая подзарядка. Даже если бы она могла — и была готова — разорвать все пятьдесят контейнеров на части, убив их обитателей, чтобы забрать всю энергию себе, она бы добавила к своему энергетическому бюджету меньше года. И она не смогла бы этого сделать.
Она не могла убить их раньше, чем они должны были умереть. В этом не было никакого смысла, но в ее ситуации здравый смысл был не особенно полезен. Кроме того, она уже решила, как умрет, когда придет время, а они были ее семьей. Она хотела, чтобы они были рядом с ней, когда придет ее время.
Она сделала глубокий вдох и вызвала игровые программы на своем основном дисплее. Она играла во многие игры, а также просматривала множество сохраненных развлекательных программ. По ее расчетам, при нынешних темпах она сможет просмотреть всю библиотеку примерно через пять лет или около того. Конечно, ни игры, ни развлекательные ролики не приносили такого удовольствия, как виртуальная реальность, но в этом и был смысл. Виртуальная реальность слишком затягивала. Данные, поступающие через ее нейронные сети, слишком идеально имитировали реальность, и в ней было слишком легко раствориться. На самом деле, зависимость от виртуальной реальности была серьезной проблемой пользователей, и системы "Виктории" и "Кита" внедрили требуемое законом стандартное программное обеспечение, чтобы люди не подключались к сети, не забывая снова отключить ее. И чтобы могли отключить симуляцию по своему усмотрению, если обнаружат проблемы со здоровьем с их стороны. Системы безопасности были довольно надежными, и взлом в их обход грозил большим сроком тюремного заключения в Солнечной системе. Уокер сомневалась, что кто-то будет сильно возражать против того, что она взломала их, учитывая обстоятельства, но она не хотела слишком быстро в них запутаться.
