Куэлл заставил Гриндера использовать его собственные возможности, чтобы установить временный, трудно отслеживаемый обмен радиоречью с "Веселой кобылой". Куэлл попросил Адрану быть краткой, поскольку, несмотря на сообразительность робота, все еще существовала большая опасность того, что может быть прослежена связь между ее кораблем и местом проведения операции Куэлла.
Полностью осознав, что поставлено на карту, она подчинилась.
— Ласлинг? Это капитан Уэрранвелл.
— Капитан? — взволнованно пролепетал он, как будто все эти часы висел на пульте управления, ожидая, когда тот, наконец, заработает. — Мы очень рады вас слышать. Это все...
Она мягко прервала его. — Все в порядке, мистер Лас. Посылка доставлена, и я сейчас с друзьями. Нам поступило очень любезное предложение пришвартоваться, и, поразмыслив, я сочла его выгодным. Будьте так добры, подведите корабль. Если нам не придется мотаться туда-сюда на катере, это поможет с погрузкой и ремонтом.
Ласлинг был достаточно умен, чтобы понять, что она остается в образе не просто так, и не стал придираться к этим инструкциям, даже если они противоречили первоначальным планам. — Я подведу корабль как можно быстрее. Как только пришвартуемся, не хотели бы вы, чтобы мы остались на корабле?
— Я бы оставила это на ваше усмотрение. Но в Тревенза-Рич есть на что посмотреть, и если корабль в безопасности, то с общими закупками будет проще, если снаружи будет как можно больше рабочих рук. — Куэлл бросил на нее предупреждающий взгляд, и она добавила: — Я должна идти — оставляю все мелкие детали в ваших умелых руках, мистер Лас.
Куэлл сделал движение, как будто перерезал горло, и робот прервал радиоречь.
— Спасибо, Гриндер, — сказала Адрана, одобрительно кивая древней машине с массивным корпусом.
— Не стоит меня благодарить, — сказал Гриндер с явным высокомерным презрением. — Поблагодарите разум робота, порабощенный вашим видом на центральном коммутаторе, который служит лишь для удобства обезьян и их бессмысленной болтовни. Мы прошли очень долгий путь.
В подсобном помещении рядом с генераторной Мэйбил принесла Адране таз с горячей водой и мыло, кое-какие полотенца и несколько зеленых комбинезонов разных размеров с надписью "Водопроводные работы". — Вам решать, хотите ли вы сменить свою одежду, — сказала она, как бы соглашаясь с этим. — Зависит от того, насколько вам нравится пахнуть канализацией. Вы голодны?
— Не уверена. Пить, определенно, хочется. Мы пили чай как раз перед тем, как пойти в бар "У Куэлла", но кажется, что с тех пор прошла половина Заселения.
— Я вернусь и принесу что-нибудь из столовой. — Мэйбил неопределенно махнула рукой в сторону груды отпаренных и выглаженных комбинезонов. — Вы... делайте с ними, что хотите.
— Спасибо вам, Мэйбил.
Адрана умылась и переоделась. После этого она почувствовала себя немного лучше, потому что, если она собиралась беспокоиться о своей сестре, то, по крайней мере, могла сделать это в чистой одежде. В том, чтобы носить комбинезон, тоже было что-то полезное, даже если ни один из размеров не подходил ей идеально. Одетая соответствующим образом и с некоторыми другими вещами, такими как ботинки на шнуровке, хлопчатобумажная шапочка, перчатки и защитные очки, она легко могла сойти за еще одного технического сотрудника. Если она уже переоделась, чтобы не выглядеть как прежняя Адрана, то теперь сделала еще один шаг в своем преображении. Она чувствовала, что готова к серьезной работе.
Мэйбил вернулась через десять минут. В руках у нее был небольшой поднос с печеньем и чаем. Она поставила его на маленький столик и придвинула два стула так, чтобы они могли сидеть лицом друг к другу.
— Не будьте слишком строги к Хэсперу, капитан Несс, — сказала она, сдувая пар со своей чашки. — Он старается изо всех сил, и мне не нужно говорить вам, что ему было нелегко с тех пор, как Квиндар лишил его зрения. Я хочу сказать, что он никогда не рассчитывал ни на что подобное и просто пытается найти правильный выход. Но никто никогда не делал этого раньше, не так ли? Никто не нанимал щелкунчика, чтобы тот перевернул мир, и не пытался захватить полный контроль над всеми банками, не говоря уже о том, чтобы заставить всех согласиться отдать свои квойны за несколько клочков бумаги.
— Возможно, — признала Адрана, — я была идеалисткой.
— Была. Я бы сказала, руля на всю катушку и с полным разворотом.
Адрана неуверенно улыбнулась. — Вы работали в экипаже?
Мэйбил кивнула. — Парусный мастер на "Уэйстреле", из Ронсери. Но такая жизнь была не для меня. Как говорится, у меня грязь между ног. Как только я заработала несколько квойнов, переехала в Тревензу. У меня никогда не было денег, чтобы уйти на пенсию, поэтому я оказалась здесь, работая в третью смену. Так я попала на орбиту Куэлла. Он лучше, чем кажется.
— Я не выношу приговоров.
— Он обманул вашу сестру, и я знаю, что с тех пор это не давало ему покоя. Иногда человек совершает один неправильный поступок, противоречащий его характеру, и это преследует его до конца дней.
— Многое могло бы случиться, если бы он не предал Фуру, — спокойно сказала Адрана. — Не все из этого могло закончиться тем, что она осталась бы жива, не говоря уже о том, чтобы спасти меня. — Она вздохнула. — Я готова простить и готова доверять, если у нас есть возможность спасти Фуру. Возможно, пришло время всем нам забыть о тех дурных поступках, которые нам навредили.
— Некоторые поступки требуют немного больше внимания.
Адрана выпила немного чая из столовой. Он был таким же теплым и несвежим на вкус, как и любой другой обычный чай, который она когда-либо пробовала, и это было своеобразным утешением. Было приятно иметь в жизни определенные постоянства среди всего того, что постоянно менялось или на что нельзя было положиться. — Расскажите мне о недоумках, Мэйбил. Они сбивают меня с толку.
— Что они могут быть на нашей стороне?
— Отчасти из-за этого, но главным образом из-за того, что они не мертвы. Мне говорили, что это временные существа: биологически нестабильные, составленные из частей разных тел и наделенные достаточной волей, чтобы выполнить одну или две задачи до истечения срока их действия.
Мэйбил обдумала свой ответ. — В основном, так оно и есть. Пришельцы собирают их вместе на кладбищах и в моргах, заводят, как механические игрушки, и отправляют с одной мыслью или целью в голове. Украсть это, пристрелить его, задушить ее — все, что нужно сделать этой ночью. Но время от времени недоумки умирают не так, как следовало бы. Они просто... продолжают действовать. И их головы начинают заполняться другими мыслями.
Адрана вздрогнула.
— Воспоминания о том, кем они были когда-то?
— У них было бы слишком много разных воспоминаний, чтобы за ними уследить. По большей части, они ничего не помнят, и это хорошо. Но этого немногого им достаточно, чтобы начать осознавать, кто они такие. Обычно в этот момент они с криками сходят с ума и пытаются броситься в отстойник.
— А эти? — Она вспомнила их имена. — Чантер, Балеус, Гаррон? Что с ними случилось?
— У них были тяжелые времена. Но Хэспер не позволил бы им выбрать легкий путь. Возможно, это его способ искупить все другие неправильные поступки, которые он совершил, но он не будет относиться к этим тупицам иначе, чем ко всем остальным. И не позволит им жалеть себя. Он так же строг к ним, как к роботам и инопланетянам, и так же добр к ним. — Мэйбил наклонилась к ней с неожиданной силой. — Послушайте, у Хэспера может быть неверное представление о том, как выдавать эти бумажные деньги, но в одном он прав. Все это рухнет раньше, чем осознает кто-либо из присутствующих. Когда этот день наступит и уйдет, и если кто-то из нас все еще будет дышать, то, как мы выглядим — из чего мы сделаны и откуда мы пришли, — не будет иметь ни малейшего значения.
— Я... не могу не согласиться, — сказала Адрана. Она выпрямилась, помешивая ложечкой чай и думая о мирах, бесконечно вращающихся по своим орбитам, независимо от того, есть на них обезьяны или нет. — Мы все должны стараться думать таким образом. Я была неправа насчет Паладина, нашего робота, и знаю, что была неправа насчет инопланетян. Они... не всегда одинаковые. У них, как и у нас, есть свои негодяи, свои нарушители спокойствия. Некоторые из них жестоки, но, полагаю, есть и добрые. Теперь я должна постараться пересмотреть свои чувства к недоумкам.
— Думать, что все они хорошие, — сказала Мэйбил, — так же опасно, как думать, что все они плохие. Безопаснее всего принимать все как есть: относиться к каждому существу по его достоинствам и поступкам. И это вдвойне относится к инопланетянам и роботам. — Она нахмурилась, что-то припоминая. — О чем говорил робот Гриндер?
— О друге, — сказала Адрана. — Боюсь, что я его больше не увижу.
— Хэспер не сдался, и вам тоже не стоит сдаваться. И, кстати, о нашем общем партнере. Вы блефовали, когда сказали, что у вас есть идея получше насчет его бумажных денег?
Адрана подняла на нее глаза. — Я, как правило, не блефую.
— Тогда в чем же заключается ваше усовершенствование его схемы?
— Полное равенство, Мэйбил. Если он действительно намерен создать здесь новую систему, которая будет подавать пример, он должен следовать своим убеждениям. Сколько бы ни стоили квойны сейчас, обмен все равно будет в пользу богатых. Это сохранение старого порядка, а не его отмена.
— Мм, — произнесла Мэйбил с сомнением на лице. — И как именно будет работать это равенство?
— Вы и ваши друзья будете выдавать свои долговые расписки. Но это не будет зависеть от того, сколько имеется квойнов у человека или какова их текущая стоимость. Квойны будут просто переданы в качестве знака добрых намерений, а бумажные деньги будут выданы на фиксированную сумму. Она будет одинаковой для всех. Каждый житель Тревенза-Рич получит одинаковую сумму в виде векселей.
Мэйбил прищурилась и ущипнула себя за кожу над переносицей. — Это все равно что сказать, что квойны не имеют ценности.
— Это не так, но их ценность в другом.
— Ничего хорошего из этого не выйдет, капитан Несс. — Но где-то за рефлекторным скептицизмом Мэйбил таился слабый интерес. — Хорошо. Допустим, это могло бы сработать. На самом деле не может, но допустим, что могло бы. Я понимаю, что это уводит нас от размышлений о том, сколько стоит квойн. Но все равно это будет несправедливо. Вы уже видели часть нашего города по дороге на завод. Есть те, кто живет в башнях, и те, кто живет в лачугах. Согласно вашему предложению, это не изменится.
— И при Куэлле тоже, — возразила Адрана. — Я не говорю, что это справедливо во всех отношениях или что это лучшее решение, которое мы могли бы придумать, даже если бы у нас была тысяча лет на обдумывание. Мы так не считаем.
Мэйбил сжала губы и покачала головой. — Хэсп на это не купится.
— Вы видите, что так честнее? Хорошее начало?
— Я вижу, что это... что-то значит.
— Он считает, что задумал что-то радикальное. — Она ткнула пальцем в стол. Это радикально. Одним махом рухнут все старые структуры. Банки окажутся бессильны. Те, кто стоит за ними, осознают свое бессилие.
— Хорошо. Просто предположим, что это может произойти, чего не произойдет. Мне кажется, бумажные деньги интересуют вас гораздо меньше, чем выгребание всех этих квойнов из кошельков, карманов и сейфов.
— Да, — искренне ответила Адрана. — И мы все должны быть такими же. Но я не ожидаю, что эту часть моего плана будет легко объяснить, или что люди не испугаются, когда поймут, что на самом деле поставлено на карту и что действительно может быть возможным.
— Возможно, немного помогло бы, — сказала Мэйбил, — если бы вы не были такой загадочной.
Адрана улыбнулась, пораженная точностью этого замечания. — Я не хочу говорить о том, что, по моему мнению, произойдет, потому что рискую показаться глупой. Но, полагаю, это еще один вид тщеславия. Я просила Куэлла уважать свои убеждения; самое малое, что могу сделать, — это набраться храбрости самой.
— Тогда выкладывайте.
— Я думаю — верю, — что квойны были привезены сюда для одной цели. Это было миллионы лет назад, когда многие народы были уже в прошлом. Тэйзакнэйкак рассказал мне все, что, по его мнению, я способна понять, и хотя его изложение событий должно быть упрощенным, как если бы он разговаривал с ребенком свысока, не стоит сомневаться в существенной правдивости любой его части. Очевидно, что-то пошло не так. Какое-то преступление, ошибка или случайная небрежность заставили квойны забыть о своем истинном предназначении. Однако теперь они снова начали просыпаться. Чтобы снова проснуться и вспомнить, и пробудиться с растущим осознанием своего истинного предназначения. И это истинное предназначение, насколько я понимаю, заключается в том, чтобы попасть в сердце Старого Солнца и снова сделать его молодым. Они ангелы-целители. Золотые ангелы.
Мэйбил хранила молчание. Она смотрела в свою чашку.
— Вы мне не верите, — сказала Адрана.
— Нет... дело не в этом. Не знаю, верю я вам или нет, но думаю, что вы верите в это, и это должно чего-то стоить. Вот в это я действительно верю.
В чае появилась рябь. Она отскакивала от стенок чашек, проходила друг сквозь друга, образуя стоячую волну удивительной сложности. Адрана дотронулась до стола. Она ожидала почувствовать вибрацию, которая передавалась жидкости. Но стол — и, если уж на то пошло, пол под ее ногами — казались твердыми и неподвижными, как скала.
— Что это?
— Такое уже случалось раньше, когда они почти завели двигатель. Это значит, что он снова заводится.
К тому времени, когда Адрана и Мэйбил вернулись в генераторную, из полости по телефону поступило сообщение. Балеус и Гессел, двое сотрудников, которых Куэлл оставил отвечать за щелкунчика, только что позвонили и сообщили, что были обнаружены признаки активности спящего оборудования. Тэйзакнэйкак ничего им не сообщил: он был поглощен своим выступлением, как пианист на концерте.
Они ввосьмером поспешили вниз на лифте: Куэлл, Мэйбил, Адрана, робот Гриндер, ползун мистер Клинкер, студенты-панцирники и Бранка, человек с расселиной на лбу. Остальным не менее хотелось узнать, что происходит, но Куэлл убедил их оставаться в генераторной и использовать видеоэкраны, телефоны и каналы оповещения, чтобы следить за развитием событий по всему Тревенза-Рич. Адране было ясно, что у Куэлла было много шпионов и информаторов, разбросанных по всему миру и в его окрестностях, и что он ожидал быстрого развития событий, как только начнет действовать.
— Надеюсь, что ваша команда не будет тянуть с посадкой корабля, — сказал Куэлл.
— Они не будут. Но я хочу, чтобы вы сообщили, как только узнаете, что они причалили и находятся в безопасности. Мы уже двигаемся?
— Я в это не верю. Если бы мы начали двигаться, общий шум вышел бы из-под контроля. Каждый движущийся корабль в радиусе тысячи лиг увидел бы, что происходит. Это преамбула — щелкунчик запускает двигатель и сам решает, на какие рычаги нажимать.
— Почему именно он, Куэлл? — она оглядела своих спутников в кабине лифта. — У вас есть инопланетяне, причем нескольких видов. У вас есть роботы. Почему нам было необходимо тащить Тэйзакнэйкака аж из Малгрейсена?