Местные называли это место "Зоной-13". Вдали, среди барханистых холмов, торчали корпуса перерабатывающих станций, за горизонт уходили какие-то трубопроводы.
Максим стоял у окна, недовольно покачивая головой:
-Отлично. Остаток жизни провести в этой дыре, -он устало оперся на подоконник, рассматривая бесконечные полосы пыльной бури, медленно тянущиеся по горизонту. -Никакой зелени, атмосфера без кислорода. Вечное солнце, постоянная пыль... Рай на отшибе вселенной.
Евгения подошла к нему, обняла сзади, положив голову на его плечо.
-Ну... Лучше тут, чем на Земле, — тихо сказала она.
Максим вздохнул, но спорить не стал. Слишком много они уже пережили.
-Да, пожалуй, — сдавленно ответил он. — Лучше здесь, чем там, где теперь, наверное, ничего не осталось. Жаль, местные СМИ не говорят ничего конкретного...
Они долго стояли молча, пока их мысли блуждали где-то в прошлом, на планете, которой больше не существовало.
Через несколько часов, когда Максим уже начал было привыкать к новой обстановке, в дверь раздался звонок.
-Кто еще? — пробурчал он, открывая.
На пороге стояла женщина в строгом темно-сером костюме с эмблемой АСИ на груди — Мари Равель, заместитель директора Агентства специальных инициатив.
На мгновение повисла неловкая, тяжелая пауза. Максим вскинул бровь:
-Чего зависли, как будто призрака увидели? Мы вполне осязаемы.
Равель медленно вошла, изучающе посмотрела на Максима, затем на Женю.
-Честно говоря, — произнесла она. -Мы сперва не верили, что вы вообще добрались, посчитали уловкой юнитологов. Координаты Надежды — это сверхсекретная информация. Никто не должен был знать, где мы.
-Ну, вы же знаете, — Максим ухмыльнулся. — Обелиск нашептал. Божественное откровение. Сверху всё рассказали.
Она нахмурилась, но прежде чем кто-то из охраны успел дернуться, Максим поднял руку:
-Шучу. На самом деле, мне координаты лично передал Кадзэ Хаято. Помните такого? Директор из вашего же агентства.
Мари медленно опустилась в кресло, с явной внутренней борьбой.
-Вы встречались с ним? Это невозможно. Хаято исчез за несколько недель до...
-Я не вру, — Максим резко перебил. — Мы говорили с ним в позапрошлом году. Он знал, что времени мало. Он сам дал нам шанс.
Тишину в комнате нарушал только шум вентиляции. Равель внимательно смотрела на него, будто решала, доверять или нет. Впрочем, судя по ее следующей фразе, ответ она уже нашла.
-Хорошо. Вам стоит знать, что произошло, пока вы летели сюда.
Максим и Женя переглянулись.
-Лучше сядьте, — добавила Равель.
Максим тяжело опустился в кресло.
-Полагаю, хорошие новости — не ваш конёк.
Равель жестом приказала одному из офицеров переключить гололинк на внешнюю проекцию.
-В ближайшие минуты вы это поймете, -Она посмотрела им в глаза. -Земля уничтожена.
Максим побледнел, но молчал. Женя закрыла рот рукой.
-Мы... что? — еле выдавила она.
-Земли больше нет, — спокойно повторила Равель. — И я покажу вам, как это было.
Голограмма ожила. Замершая в последнем мгновении Земля. Воздух будто замер, огни мегаполисов погасли. Что-то началось. Что-то древнее. Что-то неизбежное.
Потом — взрыв света. С поверхности планеты вверх прорвался исполинский луч алого сияния. Он пробил кору, изрыгнул столб пепла, газа и плоти, растянувшийся в космос. Земля содрогнулась. По её поверхности побежали глубокие трещины, испаряя города, моря, леса. Континенты начали медленно скручиваться, как будто сама тектоника поддалась какому-то внешнему гравитационному приказу.
Из океанов вздымались массы. Водяной столб, километры толщиной в километры, сорвался в небо, унося с собой обитателей морей — миллиарды туш, перемолотые в вязкую жижу, часть единого вещества. Всё живое, будь то человек, рыба или одноклеточная водоросль, теперь было лишь клеткой в теле чего-то большего.
Над планетой закручивалась воронка. Она сияла алым изнутри, как гигантский нарыв, готовый прорваться. Обломки спутников и орбитальных станций, городов втягивались в неё, покрывались плотью, сливались в единый организм. Бесформенный гигант начинал рождаться прямо на глазах, его мышцы набухали из мёртвых и живых тел, скелеты врастали в скелеты, кости заменяли металл, плоть стекала по искусственным структурам и обволакивала их, как лишай. Земля стонала.
Континенты, некогда гордые и нетронутые веками, сгибались и трескались. Горные хребты скручивались в спирали, как позвоночники. Леса горели, и угли от них всасывались в клубящееся чрево над поверхностью. Всё, что когда-либо родилось, дышало, строило или мечтало, осколки их душ — было втянуто вверх.
И посреди этого — он.
Титан. Новый Ужас. Сгусток разума и ненависти, живого и мёртвого. Он расправлялся над умирающей планетой, словно новый бог. Его тело не имело постоянной формы — оно переливалось, бурлило, но в каждом его сегменте чувствовалась цель: соединение. Несметное количество глаз вскрывались по всей поверхности его тела — человеческих, звериных, насекомых, и всех они смотрели во тьму. Когда он наконец принял свою форму — чудовищный шар, испещрённый конечностями, разрывами, лицами. Прежней Земли больше не было.
А затем всё стихло, на орбите появилась Луна. Нет, не та, что когда-то вращалась вокруг Земли. А новая. Жуткая, будто из мяса и костей, покрытая светящимися трещинами. Кровавая Луна.
-Это... это и есть... — прошептала Евгения, не договорив.
-Апофеоз Схождения, — тихо произнесла Мари Равель. — Создание некромассы, новой формы... бытия.
Максим сжал кулаки. Его голос был тихим, но в нём кипела ярость.
-Я предупреждал. Вас, идиотов. Я вас всех предупреждал. И что вы сделали? Позволили этим выродкам играться с Обелисками. Теперь смотрите, чего добились. Вам было плевать. А теперь планета... все. Миллиарды жизней — пшик.
-Мы знаем, — сказала Равель, не отводя взгляда. — Поверь, мы заплатили за всё. Мы тоже потеряли семьи, друзей, прежнюю жизнь... Всё.
Она сделала паузу и добавила с горечью:
-Но ты был прав. Кровавая Луна не просто физический объект. Это результат кристаллизации психической энергии. Коллективной агонии целой расы. Мы знаем об этом сейчас. Слишком поздно.
Максим молча смотрел на проекцию, на клубящиеся кольца непоглощенной материи, опоясывающие мертвую планету.
-И всё же... мы выжили. Хоть кто-то. Это уже не ноль, — тихо проговорил он.
Женя положила руку на его плечо.
-Сколько нас осталось? — спросил он, поднимая глаза на Равель.
Ответ был неутешительным.
-Продолжим. Считаешься крепким — держись.
Равель чуть приглушила яркость голографического изображения. Земля исчезла, сменившись картой Солнечной системы. На ней мигали десятки красных точек — исчезнувшие объекты. Солнечная система считается мертвой зоной. Колонии на Марсе, Церере, Европе уничтожены или потеряны. Базы на Луне, спутниках Юпитера и Сатурна либо стёрты, либо захвачены некроморфами.
-Беспилотники продолжают собирать данные, но люди больше туда не летают. Мы не рискуем, психическое влияние Луны сводит с ума любой сложный организм с нервной системой.
Максим прошептал:
-Вселенская чистка. Церковь своего добилась. Юнитологи победили.
-Не совсем, — отозвалась Равель. — Их победа обернулась крахом. Они сами вызвали Схождение и... исчезли вместе с остальными. Сигналы Обелисков утихли. Пока.
-А что с остальными колониями? — спросила Евгения. — Есть кто-то ещё? Хоть кто-то?
-Есть, — кивнула Равель. — Но...
Она изменила проекцию. Появились дальние сектора: облако Оорта, звёздные системы типа Тау Кита, Эпсилон Эридана, Лютеции.
-Беспорядки, гражданские войны, местные апокалипсисы. В большинстве случаев — результат подрывной деятельности юнитологов. Они активировали локальные Маркеры, вызвали эпидемии, разрушения.
-Схождений не было? — уточнил Максим.
-Нет. На большинстве дальних колоний слишком мало населения. Не хватает "умственного поля" для запуска трансформации в Кровавую Луну.
Но...
Она опустила глаза.
-Всё это — только отсрочка. Даже выжившие обречены. Снабжения нет. Многие необходимые технологии больше недоступны. Инфраструктура развалится. Без внешней поддержки они вымрут за десятилетие. А некоторые за пару лет.
-А Надежда?
-Надежда — единственное исключение. Она основана девяносто лет назад, — продолжала Равель, откинувшись в кресле. — Проект изначально задумывался как эксперимент: автономная социалистическая колония, изолированная от конфликтов Земли и корпоративной политики. Платформа выживания, как её называл сам Кадзэ Хаято.
-Социалистическая? — Максим приподнял бровь.
-Да. Без корпораций, частных армий, спекуляций и ростовщичества. Все блага в равной доступности. Технологии и знания в открытом доступе. Никто не владеет ничем, что не может поделить с другими. Нет бедных, нет сверхбогатых. Поначалу проект считали утопией, даже не все основатели верили в успех, но за девяносто лет население выросло до трёх миллионов. Они не только выжили, они развивались. Производство, сельское хозяйство, энергетика, медицина, даже генная инженерия, всё построено заново, без оглядки на старый мир.
Максим чуть разомкнул губы.
-С ума сойти. Коммунизм, который сработал? А я ведь вам, сука, говорил...
-Не коммунизм. Разумное распределение ресурсов, — спокойно уточнила Равель. -Некоторые люди в EarthGov давно поняли, к чему приведёт безграничная конкуренция и жажда прибыли. Кровавые Луны стали квинтэссенцией этой жажды.
Он перевёл взгляд на Женю. Та слушала, затаив дыхание.
-Получается, вы всё это время... готовились?
-Мы не знали, когда и как это случится. Но знали, что будет. Надежда строилась как ковчег. Про запас. Чтобы однажды человечество могло выжить хоть где-то.
Максим опустил голову и прошептал:
-Хоть кто-то думал наперёд...
-У нас есть всё необходимое, — продолжила Равель. — Закрытый цикл производства. Образование. Генетически модифицированные посевы с гидропонными фермами. Термоядерные и геотермальные станции. В следующем десятилетии начнется масштабная терраформация Надежды, насыщение атмосферы кислородом.
-А с безопасностью как?
-Вооружённые силы и флот под контролем местной администрации. То, что осталось от АСИ занимается внешними угрозами и разведкой. Сил хватит отбить полномасштабный штурм, если вдруг на нас нападут недобитые юнитологи или отчаявшиеся выжившие.
Максим впервые за долгое время почувствовал, что почва под ногами перестаёт шататься.
-Похоже, мы попали в единственное место, где есть шанс. Не просто выжить, а пожить.
-Именно, — сказала Равель. -Новое начало для оставшихся людей.
После того как голограмма исчезла, и Мари Равель замолчала, комната погрузилась в тишину. Максим сидел, не двигаясь. Женя, обхватив колени, молча смотрела в стену. Красное солнце Надежды лениво катилось за горизонт.
-Значит, всё, — сказал наконец Максим. Голос был ровным, как пепел. — Игры окончены. Больше ничего не будет.
Равель медленно кивнула.
-Всё кончено, — повторила она. — Нет больше человечества. Есть мы. Остатки. Обломки. Те, кто не успел погибнуть.
Женя прошептала:
-Мы теперь сироты. Без родного миа.
-У вас есть Надежда, — спокойно сказала Равель. — Другого уже нет. Мы должны начать всё сначала, не повторять старое, не цепляться за прошлое. Просто выживать.
-Все наработки, которые мы сделали...
-Не исчезли, данные были спасены. Разработка супер-ИИ будет продолжена, кое-кто прислушался к твоим дебатам с Даником, где ты размышлял об альтернативном пути — симбиозе с умной машиной.
Максим опустил голову, потер виски.
-А Айзек? — спросил он, не поднимая взгляда. — Что с ним?
Равель тяжело выдохнула.
-Айзек Кларк под арестом. Его изолировали сразу после прибытия.
-Он заслуживает жить дальше.
-Я знаю. Но после твоих слов... — она отвела взгляд. — Твоя фраза про вирусный код в его голове стала для местных бюрократов поводом. Они считают его угрозой.
-Он не угроза! Он... он единственный, кто понимал, что происходит!
-Это неважно. Его разум изменён. Он слышит голоса. Его психика нестабильна. Для администрации этого достаточно. Надежда не может позволить себе рисковать. Даже минимально.
Максим вскочил.
-Вытащить его никак?
-Мы не можем, — твёрдо произнесла Равель. — Я не могу. АСИ здесь имеет ограниченное влияние. Я пыталась. Мне отказали.
-Где он?
-В изоляторе. Самая нижний уровень, блок без связи, без доступа. В лучшем случае... он проведёт остаток жизни в одиночестве. В худшем — ты и сам понимаешь.
Максим замер.
-Всё кончено, Максим, — тихо повторила она. — И для Айзека тоже.
Равель не стала задерживаться. Не предложила ничего. Не пообещала перемен. Просто встала, проверила коммуникатор и сказала:
-Вам выдадут документы. Доступ первого уровня. Работу подберут позже.
Распорядитесь временем, как хотите. Пока вы просто жители. Такие же, как все.
Она шла к выходу медленно, без выражения на лице. У дверей остановилась, будто что-то вспомнила.
-Знаешь, Максим... Я всё думаю. Вся наша история от первого костра до последнего корабля была борьбой за выживание. Мы считали это прогрессом. Но, может быть, это была просто ошибка повторением. Цикл.
А может... ошибка была в нас самих.
Он не ответил. Равель вышла, жверь закрылась. Осталась тишина.
Максим долго стоял, не двигаясь, потом медленно подошёл к окну. Женя молча села рядом, обняла его за талию. Он положил руку ей на плечо. Снаружи пустыня мерцала в закатном свете. Багрово-жёлтые тени ложились на купол, окрашивая стены в цвета ржавчины. Где-то далеко проехал грузовик. Группа из трех дронов поднялась в небо и пропала за склонами.
-Больше нет ничего, — тихо сказал Максим.
-Нет, — отозвалась Женя. — Но есть мы.
Он кивнул.
-И Айзек.
-Он сильный, — сказала она. — Он выдержит.
"Выдержит, конечно... Наверное, мне следовало его отправить в шлюз вместе с теми несчастными. Одиночное заключение — одна из худших пыток. "
Максим смотрел на горизонт. Песок переливался, как стекло, ветер вырисовывал новые узоры, которые никто не запомнит.
-Значит, начнём заново, — прошептал он. -И знаешь, что самое забавное?
-Что?
-Я ведь наврал насчет своих видений будущего. Все это происходило в долбанных компьютерных играх которую я дома пару раз проходил... Ну еще пару книг, которые прочел. Айзек был главным игровым персонажем.
