Кинжал. Оружие почти не стареет, если хорошо сделано. Кинжалу архимага двести лет, но его не берёт ржавчина, стальная кромка не обкрошилась и всё ещё достаточно острая, несмотря на совершенно непрофессиональную заточку. Не раскололась слоновая кость рукояти, и яркие камушки на гарде и на яблоке почти все на месте. Аристарх помнил, как это не самое серьёзное оружие использовалось его предшественниками. Дельвиг и Гавриил умерли с ним в руках. Кирилла им и убили. Когда враг находится на расстоянии удара, только глупец продолжит швыряться заклинаниями.
Пора. Хорошо бы прийти в залу пораньше. Показать юнцу, кто здесь хозяин. Как же надоело постоянно что-то кому-то показывать!
Но и гость оказался из тех, кто приходит заранее. Архимаг опередил его всего на минуту, не было времени, чтобы должным образом подготовить коллег, расположить их к себе, перехватить внимание, обращённое к фокуснику. Теперь всё придётся делать на ходу, развеивать их благодушные миражи. Страшная, сильнейшая магия — собственные химеры нашего разума.
Мирабелла, Констанция, Василий, Павел, Анна, Вера уже в зале. С пришлыми появились все "Трёхпалые", и почти сразу за ними — Викки. Странный молодой Викки: ему не сразу поверили, но всё же приняли, он доказал с избытком свою полезность и преданность, никуда не вёл, ничего не требовал. Через месяц после его присоединения рехнувшийся Карл зарезал Кирилла, а Аристарх стал архимагом. Викки — знамя внутреннего обновления магов. Ни к чему нестись вовне! Со временем они найдут, как победить чёрную пневмонию, укрепят оборону, разведают, сделают всё необходимое, чтобы...
А вот торопливость губительна. Пришельцев надо изгнать. Причём, вся Гильдия должна пожелать этого!
Аристарх приосанился, оглядел коллег, подтягивающихся в залу, рассаживающихся по стульям. Многое сделано за четыре года, и этим достижениям нельзя позволить пропасть.
Вот, все собрались. Архимаг посмотрел на свиту юнца. Омолодившийся лентяй Дрейк со своей вертихвосткой. Парнишка, ещё более молодой, с детским интересом рассматривает собрание. И ещё один: серый, неприметный, нянчит на поясе кусок стали. И две девчонки.
Вроде магов только двое, но ощущение такое, будто — почти все! Странно. Не собирает ли молокосос новую Гильдию? Только этого не хватало!
Улыбнувшись — не без усилия — гостям, Аристарх повернулся к магам и открыл встречу:
— Господа, мы все сейчас являемся свидетелями удачного завершения прожекта Трёхпалой Птицы, в успехе которого, не стану скрывать, я уж, было, отчаялся.
Он сделал паузу. Лица "Трёхпалых" застыли. Что бы вы ни хотели сказать, своевольные наглецы, лучше бы вам и дальше помалкивать!
— Теперь же наш гость, это юное дарование, поведает нам историю своего восхождения, которое привело его в наш храм мудрости.
Юнец раскусил иронию. На пару секунд его физиономия тоже застряла на любопытствующе-благожелательном выражении, но он быстро овладел собой и широко улыбнулся. Откуда же ты такой взялся, проклятый умник!?
— Привет, коллеги! — и он помахал магам рукой. Как старым знакомым! Мальчишка! Нахал! — Я был вызван, мудростью присутствующей здесь уважаемой Лиры, которая пренебрегла традицией и рискнула провести лихой педагогический эксперимент, столь удачно завершившийся! — он ткнул пальцем себя в грудь и отвесил поклон в сторону волшебницы. Та смущённо улыбнулась и, как девчонка, прыснула в кулачок!
Нет, никакого магического влияния не было. Он лишь играет на её тщеславии! И — Аристарх отметил это с тоскливым неудовольствием — мастерски играет! Меж тем, вития продолжил:
— Я пришёл сюда, потому что основателю Гильдии нужна помощь. Предвидя затруднения, он и написал известное всем присутствующим "Послание ученику". Поскольку помощь Великому в интересах Гильдии, я прошу вас показать мне самые сильные заклинания перемещения, которыми вы располагаете, чтобы как можно быстрее найти Древнего мага.
— А откуда тебе известно о том, что Древнему нужна помощь? — вырвалось у Аристарха. Плохо вышло: он перешёл на "ты". Этот юнец ударил по больному месту, и не кто-нибудь, а сам архимаг, искушённый в интригах, повёлся на провокацию! Впрочем, ладно: пора уже показать свою позицию.
— Мне передали сообщение из источника, которому я могу доверять, — кротко и многозначительно ответил мальчишка.
— Из какого же? — Вот оно! Выкладывай карты, подлец!
— Учитель Аристарх! — это Викки окликнул. Молодой, неопытный Викки. Зачем же ты лезешь в пекло?
— Да, Викки.
— Если вы не возражаете, я бы хотел познакомиться со спутниками и спутницами нашего замечательного гостя. — Прозвучало как невинное любопытство. Но "гость" напрягся! Отлично!
— Конечно, — а мальчишка-то замешкался! — Лилу и Дрейка вы знаете, хотя и выглядят они несколько моложе, чем вы их можете помнить. Вахтанг и Александр — бойцы моей команды. Евгения — бард. Марина — волшебница.
— А как вы встретились с Мариной? — снова наивный и непростой вопрос. Но Аристарх тут же сообразил, что Викки неспроста бомбит гостя вопросами. Ему что-то известно! — Профессии остальных ваших спутников довольно... обычны, не поймите меня неправильно. И старший маг с учеником — то есть, Виктор и Дрейк — понятное сочетание, но ещё один ученик, а тем более — ученица... — молодой маг пожал плечами. — Это несколько странно, а потому интересно!
Пока мальчишка размышлял, чего бы такого соврать, девчонка выстрелила:
— Я могу пояснить. После боя с Орденом Виктор взял в плен мой квартет и предложил присоединиться к его команде. Лекарь из моего квартета остался для разведки в деревне, а я — согласилась на предложение Виктора.
— Предложение? — Архимаг оживился: такая ситуация покажется странной не только ему! — Членам Ордена? Кому ещё, кроме меня, это кажется опрометчивым поступком!?
За этот выпад Аристарх был вознаграждён одобрительным бормотанием зала.
— Я понимаю, почему мой поступок кажется неуместным, а то и неверным, — мальчишка не задумывался над ответом. Видимо, уже знал, как подать и эту свою слабость. — Однако он влечёт так же и известные выгоды. Во-первых, я показываю Чёрным, что маги вообще и я в частности чужды бессмысленной жестокости и способны на милосердие. Во-вторых, Марина сообщила мне всё, что знала о тактике и стратегии Ордена. В-третьих, она — волшебница и, отрекаясь от неверного пути, она становится одной из нас, гонимой и отверженной!
— Отказ по доброй воле мог бы явить её искренность, — теперь уже не было смысла скрывать эмоции: вот он, общий враг, на которого даже не надо нацеливать магов! — Но она согласилась с неизбежным, проявив лишь стремление к самосохранению! Иначе говоря, двуличность и трусость!
— Я не... — вспыхнула волшебница.
— Тебе нечего сказать в своё оправдание! — перебил Аристарх. — Он поставил тебя в такое положение, в котором любое твоё действие сомнительно! — Глаза архимага послушно сузились в гневе. Нельзя дать пришлым опомниться, отболтаться. Сейчас они наиболее уязвимы, а значит, надо переходить от болтовни к действиям! — И ради сохранения нашей общины, ради дела, которому мы продолжаем здесь служить, мы обязаны считать тебя перебежчицей и вражеским шпионом! — торжествующе прошипел-прорычал Аристарх. — А того, кто тебя сюда привёл — или безответственным молокососом, или провокатором!
— Подлежащим изгнанию? — с ядовитой светскостью осведомился юнец. — Или уничтожению?
— Второму!
Эта мразь стоит перед ним в пяти шагах, совершенно без защиты, и ухмыляется! Сгори же, самонадеянное ничтожество!
Долгие годы, помноженные на сиюминутную ярость, сделали своё дело: вместо положенных шести секунд, заклинание изготовилось за три-четыре. Но... не сработало! И тут же воздух наполнился мельтешением: словно чёрные обрывки стальной пружины завертелись перед архимагом, отгораживая его от малолетнего хама. Какая-то особенная защита? Мерзкий самонадеянный ловкач! Он даже сделал своим присным жест не вмешиваться...
— Я прошу вас остановиться, уважаемый глава Гильдии, — прошелестели слова врага. — Для вас я совершенно неуязвим.
Аристарх бесстрашно шагнул вперёд, думая только о нападении. Пусть будет холод! Снова, ещё быстрее, бросилось заклинание. И — тоже ухнуло в пустоту! Пускай. Это — только маскировка. Раз ты так неожиданно сильно сведущ в магии...
Аристарх сделал ещё шаг, делая вид, что опять будет колдовать. Давай, кичись своими умениями, недоносок!
— Вы не оставляете мне выбора.
— А ты — мне... — прошептал архимаг, выхватывая кинжал.
Рука бросилась вперёд, но застыла в ладони от ненавистного юнца, словно оружие воткнулось в гнилой пень!
— Зачем? — пробормотал враг.
— Надо, — прохрипел Аристарх, силясь поднять застывшие руки к горлу противника.
— Ну, надо — так надо... — противник пожал плечами.
И старый маг умер.
90. Коллеги.
Смутьян сгорел почти мгновенно. Виктор прикрыл останки щитом, чтобы запах гари не отравлял воздух в душном зале.
Сцена вышла почти немой. Отличился лишь молодой маг: прошептал "Ха!" и трижды беззвучно свёл ладони, изображая аплодисменты. Виктор прочувствовал путь к выходу, подхватив щитом тело погибшего, метнулся на поверхность, приморозил останки на площадке у входа и вернулся. В его отсутствие кое-кто повскакивал с мест, но с возвращением все медленно снова расселись.
— Вы видели, что я этого не хотел. — Виктор развёл руками. — Думаю, его нападение можно считать необъявленной дуэлью.
Ни слова. Молчаливая эпитафия архимагу, наступившему на собственную мантию.
Один за другим маги стали подниматься со стульев и выходить. Кто-то бросал взгляд на место, где стоял его враг, кто-то — на Виктора, на Марину. С опаской, с намёком на улыбку, с откровенной радостью, с безразличием. Но никто — со злостью.
Викки не собирался уходить. С весёлой ухмылкой он стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Явно хочет поболтать наедине с заезжим кудесником. Что ж...
— Выборы архимага пройдут под знаком льва, — предупредил крепенький дедушка из первого ряда. И всё. И вышел.
Виктор обернулся к своей команде. Женечка порывисто встала, подошла и обняла его. Струхнувшая Марина благодарно кивнула. Дрейк подмигнул, поднялся и пожал руку, потом посмотрел на позвавшую его Элеонору и сбежал к бывшей наставнице. Танк указал пальцем на Викки, тот подходил к кудеснику.
— Привет, коллега, — легко, с каким-то затаённым намёком обратился маг. — Меня тоже Виктором зовут. Когда с тобою наговорятся, уделишь мне минутку?
— Конечно, тёзка. Где тебя найти?
— В конце коридора налево, — тёзка улыбнулся и подал деревянный шарик размером с перепелиное яйцо. — Постучись вот этим.
— Обязательно.
— До встречи, коллега, — Викки помахал рукой, поклонился команде, взглядом особо выделив Марину и вышел.
— Ну, ученик, наш гений техники оставил тебя на растерзание нам, — Лира улыбалась счастливой улыбкой женщины, достигшей в этом мире всего, чего желала. Какая же она всё-таки немолодая...
Чай, простые плюшки домашнего приготовления, варенье из смородины. Словно у бабушки на даче! Участники Трёхпалой Птицы постарались создать уют в этой старой комнате. Маг-лекарь, друг Элеоноры, радовался не меньше волшебниц; он притащил складной стол и теперь дежурил у чайника, освободив женщин для разговора с бывшими воспитанниками.
Марина и Саша ушли на корабль. Моав увёл Танка, понимая, что им нечего делать в келье двух престарелых волшебниц. Танк не особенно возражал, только спросил у Виктора, не нужны ли его услуги. Получив отрицательный ответ, откланялся. Когда он вышел, Лира сказала:
— Какой ты стал...
— Какой?
— Спокойный, властный, серьёзный! — ответила восхищённая наставница. — И люди тебя слушаются, и дисциплина такая...
— Пришлось, наверное. А к дисциплине я не призывал — само наросло.
Трогательное признание заслуг и изменений в нём заставило Виктора смутиться. И правда ведь — пришлось! И безумно повезло с этими самыми людьми.
— Чего в человеке изначально нет, того он и за годы не наберёт, — возразила Элеонора. — Как вы встретились-то!? — подивилась она, смотря на Дрейка и Виктора. И обратилась уже к воровке и старому магу: — И как вы двое так помолодеть ухитрились!?
Маги вдарились в подробности. Рассказал кудесник и об общении с Люцием. А там припомнилась и цель их прибытия.
— Боюсь, Витенька, плохая из меня помощница в твоём деле, — посетовала Лира. — Раньше дальние переходы делались через Сокровищницу, где я тебя и учила. Так, когда ты ушёл, я попыталась снова войти, может, хоть как-то до тебя достучаться! Но — нет. Не пускает нас больше Хранительница! Когда Хранительница открывала Сокровищницу, то предупреждала, что это не навсегда. Я уж подумала, что ты и был последним призванным. Как я казнилась из-за того, что тебя упустила!
— Дремлющая Красавица знала, что я сбегу, — Виктор не стал извиняться: его так и не обвинили. — Тут всё очень сложно, и я многого не понимаю. Предположений, объясняющих происходящее, несколько, но для определённого выбора не хватает данных.
— Не сомневаюсь, что так и есть! — и Лира тихонько рассмеялась.
Посиделки продолжались ещё часа полтора. И Виктор всё более утрачивал к ним интерес.
Ему не помогут. Тяжело сознавать, что путешествие в Гильдию оказалось бессмысленным. Всё же надо будет посмотреть на работу заклинания, которым Птица ломилась в грот посвящений. Быть может, до общения с ним Дремлющая всё же снизойдёт? Потому что вести поиск в бескрайнем океане простой, доступной ему телепортацией — занятие опасное и долгое, а у Люция "время на исходе".
Разговор переключился на Дрейка. Теперь Элеонора задавала вопросы, слушала ответы, смеялась и грустила над тем, что рассказывали омоложённый маг и воровка. Беседа грозила "зайти за ночь", потому Виктор пообещал вернуться утром и ушёл на корабль, прихватив Женечку.
На борту, несмотря на поздний час, их встретили Андрей, Саша и Марина. Волшебница выглядела настороженной, компьютерщик — обеспокоенным. Бард просто обрадовался, увидев кудесника и дочку невредимыми...
— Ты разговаривал с ним? — сразу же спросила Марина.
— С кем? — удивился Виктор.
— С тёзкой своим.
— Точно! — вспомнил кудесник. — Он же поболтать набивался!
— Не доверяй ему!
— Почему?
— Пока не уверена, — волшебница поджала губки, — но он задавал странные вопросы.
— Знаешь, юноша, — вмешался Андрей. — Они мне описали в подробностях, что у вас там происходило. Я бы тоже насторожился. Этот Виктор-Викки вёл себя так, как если бы ему ни до кого дела не было. Он молод, а к нему прислушивался сам архимаг! И это не просто странно, а архи-странно! Судя по тому, как этот старикашка злился, он бы и маменьку свою слушать не стал, а тут какого-то сосунка лет тридцати от роду... — бард скривился. — Я бы поостерёгся. Пойти с ним побеседовать — дело нужное, но и настороже будь, и всё припоминай — потом вместе обмозгуем. Как-никак я пятнадцать лет уже в дипломатах хожу, что-нибудь да примечу. А, зятюшка?
