— Что вы там говорите, Поттер?
— Я? Говорю? Я нем, как рыба, мадам.
Молча Гарри проследовал за профессором трансфигурации до пятого этажа. Было бы неправдой сказать, что юноша не волновался. За годы работы наемным убийцей он привык убивать хладнокровно, беспощадно и жестоко, проникать через любую защиту и не оставлять следов. Но возвращаться на место преступления и разыгрывать испуг, удивление или сочувствие для него было в новинку. Поэтому он волновался. Он не был уверен, что его актерских качеств хватит на то, чтобы разыграть сцену искреннего недоумения, не наделать ошибок и не выдать себя.
— Вы не объясните, что случилось и куда мы идем? — наконец спросил юноша, решив для себя, какой стратегии будет придерживаться.
— Сейчас сами увидите, мистер Поттер. Гарри, — женщина остановилась недалеко от входа в комнату Амбридж. Уже отсюда Гарри видел жутковатые на вид черные руны по обе стороны от двери. Это Бекка заметала следы. По древнему обычаю, после того, как дело было завершено, нарисованные белым мелом символы "Темной тайны" окроплялись кровью. Это была своего рода плата Тьме за оказанную услугу. После того, как руны "принимали" жертву, они окрашивались в черный цвет и больше не могли передать никакой информации о том, кто эти знаки изобразил. И, в качестве бонуса, рисунок не возможно было удалить в течение тринадцати дней после нанесения.
— Это что, кровь? — Гарри взглядом показал на красные пятна на стене, проигнорировав черные рисунки рун.
— Да. Драконья.
— А, ясно. Так весь этот переполох из-за того, что кто-то измазал драконьей кровью личные комнаты профессора Амбридж? Студенты уже выдвигали теории, одна другой страшнее. А тут всего лишь акт вандализма.
— Стойте здесь, Поттер. Я скажу директору Дамблдору, что привела вас, — женщина печально посмотрела на слизеринца, покачала головой и направилась в сторону открытой двери комнаты.
А Гарри, оставшись один в коридоре, постарался успокоиться.
По всем законам логики его не должны были сюда приводить. Это не имеет смысла. Да, это он убил Амбридж. Но, черт побери, это было уже не первое его убийство, за годы работы он уже привык действовать так, чтобы не оставлять следов. Гарри посмотрел на собственные пальцы. Он никогда не работал в перчатках, тактильные рецепторы его пальцев были от природы особо чувствительны. Именно это когда-то помогало ему, тогда еще уличному карманнику, обчищать чужие карманы. От такого дополнительного преимущество отказываться не стоит. Поэтому с самого детства Гарри приучали пользоваться заклятием скрытия следов. После нескольких лет постоянного применения чары стали оказывать на тело мага побочное действие. У Гарри уже года два, как не было собственных отпечатков пальцев. И это его тоже вполне устраивало.
Так что, учитывая физическую неспособность юноши и его спутников, оставлять отпечатки, а также все хитрые меры предосторожности, предпринятые убийцами, на их след просто невозможно было выйти. Тогда за каким Мерлином его сюда привели? И почему его здесь ждали? Ожидали, что он сам придет сюда? Логичный вопрос, зачем ему это надо было?
Из мыслей юношу вывели странные всхлипы, раздававшиеся откуда-то из-за угла. Стараясь не шуметь, Гарри отправился туда, откуда доносились странные звуки. Через минуту он уже стоял у полуоткрытой двери маленького класса. Недалеко от двери, прислонившись к стене, прямо на полу сидели трое гриффиндорцев: Лонгботтом, Уизли и Грейнджер. Оба парня имели понурый, испуганный вид, на побледневших лицах застыли удивление и страх. Гриффиндорка, устроившаяся между своими товарищами, сидела, уткнувшись головой в колени. Плечи девушки подрагивали, непослушные кудри сильнее обычного напоминали птичье гнездо. Вот и нашелся источник странных всхлипов.
Гарри почувствовал себя не в своей тарелке. Неприятно было стоять и смотреть на испуганных детей, которые еще пару часов назад веселились и радовались жизни, уверенные в собственной безопасности. Ангелы Смерти этой ночью не просто совершили убийство. Нет, они окончательно опровергли легенду о том, что неприступный замок Хогвартс способен защитить своих обитателей. Состояние, в котором пребывали гриффиндорцы, было легко объяснимо. Гонимые своим природным любопытством и привычкой нарушать любые запреты, студенты-шестикурсники решили посмотреть, что же такого ужасного произошло на пятом этаже. Похоже, они не просто узнали то, за чем шли, они увидели все своими глазами. И вот, пожалуйста. Испуг, шок, истерика.
Гарри уже хотел вернуться обратно туда, где его оставила ждать Макгонагл, когда внезапно возникшая мысль подобно электрическому разряду прошибла его сознание. Его ждали здесь! И их, гриффиндорцев, тоже ждали. Дамблдор знал, что трое студентов львиного факультета придут на пятый этаж. Нет, не так. Директор не просто знал, он сам разрешил гриффиндорской троице прийти сюда. Сразу вспомнилось подозрительное подмигивание старика. Директор и ему подавал сигнал. Мол, все должны сидеть по гостиным, а ты, Гарри, мальчик мой, приходи на пятый этаж. Юноша даже скривился, настолько четко прозвучала у него в голове эта фраза. Стало противно. Возникло ощущение, что на него выплеснули ведро грязной воды, настолько омерзительной показалась парню открывшаяся истина. Альбус Дамблдор, великий светлый волшебник, добродушный, всепрощающий и все понимающий мудрый маг. Ха! Старый мерзкий манипулятор, даже чужую смерть обращающий в часть своей игры. Ему нужно было убедить Лонгботтома, Уизли и Грейнджер в необходимости сражаться, показать, что война — не просто звучной слово, а жестокая действительность. И ему это удалось. То же самое он пытается проделать с самим Гарри, рассчитывая на мальчишеское любопытство и подростковую самоуверенность. Откуда же директору знать, что слизеринец и есть один из тех, кто спровадил Амбридж в мир иной. Наверно, если бы Гарри уже не ненавидел Дамблдора, как человека, который фактически лишил его детства, он возненавидел бы его теперь. Грязно, подло и низко впутывать в политическую войну детей, даже не понимающих, кто с кем и за что сражается.
Гарри вернулся в коридор, ведущий в комнаты Амбридж. Дамблдор хочет поиграть? Хорошо. Молодой киллер устроит для него спектакль. Еще какой!
Из комнаты доносились голоса. Юноша решил не подходить ближе к двери, поэтому ему пришлось довольствоваться лишь теми обрывками спора, которые долетали до него. Снейп, похоже, был крайне недоволен решением позвать слизеринца посмотреть на труп. Его тихий язвительный голос просто невозможно было спутать с чьим-то другим. Что отвечал старик, было не слышно. Либо он говорил очень тихо, либо просто стоял очень далеко от двери. Потом голоса стихли.
— Мистер Поттер, зайдите сюда, — Минерва Макгонагл выглянула в коридор и посмотрела на юношу печальным и ободряющим взглядом. Слизеринец усмехнулся, потом напустил на себя серьезный вид и направился к двери.
— Профессор Снейп, — юноша подошел к двери так, чтобы заглянуть в комнату, но мрачный и суровый мужчина закрывал ему весь обзор.
— Поттер, — декан скривился. После происшествия с Гринготсом отношения между Гарри и Снейпом были слегка натянутыми. — Поттер, вы боитесь вида крови?
— Нет, сэр, — парень скорчил недоуменное лицо. А правда, зачем он должен бояться вида крови? С его-то профессией.
— Трупов? Покойников?
— Нет, сэр.
— Вы так в этом уверены, Поттер? — усмехнулся мужчина. — Много мертвецов вы повидали за свою жизнь?
— Я видел одного покойника с очень близкого расстояния. Он меня не напугал, хотя выглядел не особо привлекательно. Сэр, — он не врал. Как минимум одного покойника он видел, а что касается сотен других... Ведь о них никто не спрашивал, верно?
Гарри посмотрел прямо в черные глаза зельевара, ожидая увидеть что угодно, но встретил сочувствующий взгляд. Ну да, пожалейте бедную сиротку, выросшего в подворотнях Лондона. Поттер мысленно скривился. Жалеть его надо было тогда, когда он пятилетним мальчишкой остался на улице, а не сейчас, когда он стал достаточно сильным, чтобы стереть в порошок любого обидчика.
— Хорошо, Поттер. Проходите. И помните, я был категорически против того, чтобы вас или кого-либо другого из учеников впускали сюда, пока ЭТО еще тут, — Снейп сделал шаг в сторону, открывая слизеринцу обзор на жутковатую картину, автором которой сам парень и являлся.
На полу посреди комнаты лежала мертвая Долорес Амбридж. Серое лицо, на котором каменной маской замерли последние пережитые женщиной эмоции, светлым пятном выделялось на фоне темно-розового ковра и малиновых одежд женщины. Страдание, боль, удивление и страх. Одного этого лица достаточно, чтобы человека с неокрепшей психикой потом ночами преследовали кошмары. Тело было распростерто на полу, изображая крест. Руки широко раскинуты, выпрямленные ноги вытянуты. Мантия, местами порванная, вся в подпалинах и пятнах крови говорила о том, что ведьму перед смертью пытали. Ну да, Бекка была по-настоящему зла, а потому долго "выпускала пар". Рукава многострадального одеяния были разорваны до локтя, открывая вид на предплечья. На левом черным пятном горела темная метка. Но это еще не все. Вся мебель в комнате была отодвинута в сторону так, чтобы одна стена оставалась полностью пустой. Тут на розовых обоях красовалась жутковатая надпись: "И так будет с каждым, кто пойдет против НАС. Берегитесь. МЫ следим за вами!" Буквы непонятного послания были выведены на стене кровью. Самой обыкновенной человеческой кровью, которую Дэн принес с собой. Алая жидкость, если бы её кто-то взялся проверять, на самом деле была взята не у одного человека, а у десятка погибших в разное время людей. Магов, магглов, оборотней. Вот и пусть гадает Дамблдор, с кем он имеет дело.
Гарри еле смог скрыть улыбку, вспомнив, как они с Беккой и Дэном малевали устрашающую надпись. Было весело. И после этого его спрашивают, боится ли он вида крови? О да, конечно. Еще более интересная история была связана с тем, как профессор ЗОТИ получила свою метку. Несущим Смерть было крайне невыгодно просто так убивать Долорес Амбридж. Министерство могло расценить это как попытку нечеловеческих народов остановить принятие новых ограничивающих законов. А ведь именно так это, по сути, и было. С другой стороны, многим было бы выгодно появление трупа Амбридж — Пожирательницы Смерти, как бы абсурдно это ни звучало. Если отмести в сторону то, что Волдеморт в жизни не прельстился бы на эту нудную дамочку в розовых кружевах, получается весьма правдоподобная картина. Пожирательница смерти продвигала дискриминирующие законы, ограничивая свободу колдовских народов, и, тем самым, создавая для них стимул присоединиться к Темному Лорду.
Во время подготовки к данной операции Ангелы Смерти опытным путем выяснили, что настоящую темную метку может поставить только сам Волдеморт. В исполнении всех остальных заклятие "Мосморде" выдавало только зависающий в воздухе Знак Мрака. Но во время очередной попытки воссоздать ПСовскую татуировку, молодые киллеры обнаружили, что почему-то у Гарри, в отличие от остальных, заклятие получается именно так, как надо. На предплечье жертвы появляется заветная символика. Естественно, подопытный , на котором юноша тренировался, был мгновенно убит. Не было тайной, что метка связывает Волдеморта с Пожирателями смерти. Наверное, Темный Лорд немало удивился бы, почувствуй он внезапное прибавление в своих рядах. Почему у Гарри ставить темную метку получалось, а у остальных — нет, так и осталось загадкой, решение которой было временно отложено за имением более насущных проблем. Главное, вопрос, как дискредитировать Долорес Амбридж в глазах правительства, был решен.
— Гарри, мальчик мой, с тобой все в порядке? — из внезапно накативших воспоминаний юношу вырвал заботливый голос директора. Рука старика ободряюще сжала плечо слизеринца, от чего тот взбесился еще сильнее.
— Да, сэр, я в полном порядке. А вот мадам Амбридж, кажется, не очень.
— Возможно, тебе стоит выйти отсюда, Гарри. Даже у взрослых людей нервы сдают, что же говорить о незакаленном ужасами войны детском разуме, — старик похлопал юношу по плечу, по-отечески улыбнувшись, и подтолкнул к выходу. Гарри посмотрел на Дамблдора с еле скрываемым презрением. Так и хотелось спросить, зачем же многоуважаемый директор притащил его сюда, раз считает, что его детская психика еще слишком хрупка для того, чтобы созерцать такие ужасы. В ту же минуту Альбус Дамблдор чувствовал ужасную вину за то, что буквально заставил юношу войти в эту комнату, лишая и без того вдоволь настрадавшегося мальчика наивной уверенности, что ему ничего не грозит. Но так было нужно. Гарри — избранный пророчеством, он должен пройти через подобные испытания, чтобы закалить свой характер для борьбы с Темным Лордом.
— Хорошо, давайте выйдем, раз вам тяжело смотреть на труп, профессор, — мило улыбнулся слизеринец и покинул комнату, не дав онемевшему от такой наглости Дамблдору возможности возразить.
Стоило Гарри выйти за дверь комнаты, как он тут же натолкнулся на Снейпа. Мрачный декан стоял у стены, сложив руки на груди, и смотрел на студента так, что тот невольно почувствовал себя голым под проницательным взглядом мужчины. Зельевар внимательно посмотрел на лицо юноши и, не обнаружив ни ожидаемой бледности, ни нервной испарины, ни каких-либо иных признаков, свидетельствующих о нервных расстройства, облегченно вздохнул. Война войной, но Северус был категорически не согласен с мнением директора, будто нужно вот таким варварским образом готовить мальчишку к его роли в битве с Темным Лордом. О какой битве вообще может идти речь? Лорд размажет щенка по полу и даже не вспотеет.
— Все нормально, Поттер? — спросил мужчина.
— Ну, если труп профессора ЗОТИ на полу и кровавые послания на стенах — норма для Хогвартса, то все нормально, — пожал плечами парень.
— Я говорю о вашем самочувствии? Вас не испугал вид вышеупомянутого трупа? Нет приступов тошноты? Желания свалиться в обморок?
— Нет, сэр. Я замечательно себя чувствую. Да и профессор Амбридж, хоть и выглядит даже хуже, чем обычно, все равно не так уж и ужасна, — Гарри прислонился к стене напротив профессора, посмотрел ему в глаза, что-то решая для себя, а потом опустил взгляд в пол.
— В конце концов, у Пернека и вовсе головы не хватало. Меня после этого мало, чем можно испугать. Амбридж хотя бы полностью укомплектована, — почти шепотом произнес слизеринец, будто говоря сам с собой, но так, чтобы Снейп мог расслышать сказанное. Пусть зельевар поломает голову, где Поттер мог видеть безголовое тело. Глубоко внутри Гарри даже хотел, чтобы кто-нибудь случайно узнал, кем юноша является на самом деле. Он хотел видеть ужас, удивление и потрясение на этих лицах. Тогда он мог бы ткнуть всех этих самодовольных магов, считающих его маленьким наивным ребенком, в ту, образно выражаясь, грязь, которая из-за их недосмотра толстым слоем покрывала события его недолгой жизни.
— Что вы сказали, Поттер?
-Я? Я ничего не говорил, профессор, — вежливо улыбнулся юноша. Из комнаты вышел директор, о чем-то переговариваясь с суетящейся Макгонагл.
