— И чем это может грозить, доктор?
— Обычно такую концентрацию гормонов в крови наблюдают у быстрорастущих подростков. К сожалению, у меня нет на руках результатов наблюдений Юн Ми предыдущих лет. Просто раньше никто не делал ей таких анализов, из-за ненадобности. Поэтому, мне сейчас трудно однозначно сказать — что это? Нарушение или ваша дочь просто растёт?
— Растёт? Доктор, моя дочь растёт? — удивляется мама.
— Растёт, но это совершенно не имеется в виду, только увеличение длины тела, нунним. Тут речь идёт о комплексном росте организма. С набором массы тела, укреплением костей и да, с увеличением их длины. У подростков так бывает. Обычно дети растут постепенно, прибавляя понемногу год от года. Но бывают случаи бурного роста. Когда ребёнок постоянно отстаёт в росте от сверстников, а потом, внезапно, за какой-то год, скачком, догоняет их. Конечно, первый, постепенный вариант, предпочтительней, но в жизни есть и второй, который нежелателен, но не менее, не считается патологией, требующей экстренного вмешательства. Я вам это объясняю для того, чтобы вы поняли, почему мне так трудно сделать однозначное суждение о происходящем. Тем более, повторюсь, что у меня нет данных её предыдущих наблюдений. Может, ей просто пришла пора — расти? Вы не помните, нунним, у неё были периоды бурного роста?
— Нет, — отрицательно качает головою мама, — не припомню такого. Она никогда не отличалась от других девочек. Росла, как они. У меня никогда не было с нею проблем, доктор.
— Что ж, будем вести наблюдение. Ежемесячно сдавать анализы, следить.
— Но, доктор... — растерянно произносит мама, — куда ей расти? Она такая сейчас ладненькая девочка. На кого она станет похожа, если вырастет, доктор?
— Не всё так страшно, Дже Мин-си, — успокаивает женщину доктор, — Её рост сейчас 163 сантиметра, идеальным ростом женщины считается — 165. Если она вырастет на два сантиметра, то это будет неплохо. Как вы думаете, нунним?
— Ну, наверное, да, — задумчиво отвечает мама, — лишь бы она дальше не росла, доктор.
— А что бы этого не случилось, — оптимистично произносит доктор, — мы будем следить за процессом, ежемесячно сдавая анализы. Если увидим, что что-то пойдёт не так, то мы сразу вмешаемся. Не беспокойтесь, Дже Мин-сии. Давайте не будем волноваться, пока для этого нет причин. Хорошо?
— Хорошо, — согласно кивает мама, — доктор, меня очень беспокоит, что к ней никак не возвращается память. Юна устроилась на работу и там над ней смеются. Она постоянно забывает, как нужно себя правильно вести и разговаривает с начальником как с равным. Пока она ещё девочка, и это ей как-то прощают, но, что будет, когда она станет старше? Кто ей тогда станет прощать подобное поведение?
Доктор переплетает пальцы и, положив руки на стол, задумывается над заданным вопросом.
— Дже Мин-сии, — спустя некоторое время говорит он, обдумав ответ, — буду с вами откровенным. Думаю, что лучше вам иметь ясную картину перед глазами и действовать уже исходя из этого знания. Понимаете, нунним, случившееся с вашей дочерью, это редкий, но отнюдь не уникальный случай в медицине. Наукой накоплена определенная статистика наблюдений за подобного рода заболеваниями. Так вот, согласно этой статистике, чем больше времени проходит с момента потери памяти, тем меньше шансов у больного на её восстановление.
Мама Юн Ми испуганно ахает, прикрывая рот пальцами.
— Обычно, — продолжает говорить врач, — память восстанавливается в течение первых двух недель, при отсутствии выраженных физических патологий. Либо — до месяца. У нас с вами уже прошло гораздо больше времени. Я не стал говорить вам об этом с самого начала, чтобы не причинять вам лишнего беспокойства, тем более, что прогноз на благоприятный исход был велик. Юн Ми, по выходу из больницы, была здорова и никаких патологий у неё не наблюдалось. Но, похоже, мы столкнулись с одним из тех сложных случаев, когда все предпосылки к выздоровлению есть, а выздоровления так и не происходит...
Доктор вздыхает и, расцепив пальцы, разводит руками.
— И что же теперь делать, доктор? — испуганно спрашивает мама.
— Наблюдаться, — отвечает тот, — лечиться. Принимать укрепляющие память и улучшающие работу мозга препараты. Я же не сказал, что излечение невозможно. Просто шансы уменьшаются. Есть случаи, когда память к людям возвращалась и через пять, и через десять с лишним, лет. Но нас с вами, нунним, сейчас интересует то, как Юн Ми, прожить это время.
— Да, доктор, да, — энергично кивает мама.
— Я вижу только один выход, — советует доктор, — учите вашу дочь заново. Представьте, что она совсем маленькая и учите её всему, что она должна знать. Конечно, маленьким детям даётся больше поблажек и времени на то, что бы они стали полноценными членами общества, но ваша дочь старше, разумнее и значит обучаться должна быстрее. Видите, какая она у вас адаптивная? Не взирая на трудности, которые она испытывает, она всё равно находит общий язык с людьми и работает наравне со всеми. Ей просто нужна помощь, чтобы быстрее пройти этот сложный период её жизни. Помогите ей. Сама она не справится. Или справится, но это может потребовать большего времени и большего числа "разбитых коленок". Вы понимаете, а чём я говорю, Дже Мин-сии?
— Да, да, доктор, — соглашаясь, снова кивает мама, — конечно! Конечно, я помогу своей девочке! Стану больше уделять ей больше времени. Как я об этом сразу не подумала? Спасибо вам, за совет, доктор!
— Рад был помочь вам, нунним. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?
— Да доктор, но у меня ещё есть один.
— Какой, Дже Мин-сии?
— Я уже говорила вам, доктор, что Юна решила стать айдолом. Она говорит, что не видит смысла больше учиться в школе. С того момента как в её голову пришла эта мысль, я ни разу не видела, чтобы она брала в руки учебники. Учёба совершенно перестала её интересовать. Всё играет на своём синтезаторе и поёт. И совсем не слушает того, что говорю ей я или её старшая сестра. Если раньше я видела, что мои слова для неё много значат, то теперь она их просто пропускает мимо ушей! Если так будет продолжаться дальше, то из-за своего упрямства она останется без образования! Я чувствую, что моя дочь отдалилась от меня. Это всё меня очень беспокоит, доктор! Пожалуйста, подскажите, как сделать так, чтобы она меня послушала и снова стала прежней Юн Ми?
— Хммм... — задумывается доктор, барабаня пальцами по крышке стола, — хммм..
— И хорошо она поёт? — интересуется он.
— Не очень, доктор, — вздыхает мама Юн Ми, всё какие-то ла-ла-ла. Говорит, что развивает голос.
— А как играет?
— Я так ещё и не слышала. Она всегда в наушниках играет...
Мама вновь вздыхает.
— Понятно, — говорит доктор, — что я вам могу ответить на ваш вопрос, Дже Мин-сии?
На несколько мгновений он замолкает, обдумывая ответ.
— Я, как доктор имеющий дело с различными отклонениями в работе мозга и нервной системы, могу вам сказать, что порою эти отклонения выглядят весьма и весьма странно. Настолько странно, что никаких логических построений "здорового" человека, подкреплённого историей и опытом всей мировой медицины не хватает, чтобы дать им хоть какую-то, устраивающую всех трактовку. Конечно, можно объяснять подобные непонятные случаи бредом повреждённого мозга, но существует очень много документально зафиксированных свидетельств, показывающих, что это не всегда так. Порою, люди, которые казались "странными", добивались неожиданных результатов, думая и действуя при этом самым необычным образом. Это, в особенности, касается тех, кто пережил клиническую смерть. Как показывает накопленная статистика, люди, которые умерли и вернулись назад, кардинально меняют свою жизнь в подавляющем большинстве случаев. Когда читаешь истории их жизни, их попытки объяснить свои поступки, то невольно приходишь к выводу, что они оценивают время совсем не так, как те, кто ни разу не умирал. Похоже, заглянув за грань, люди меняют свои представления о ценностях. Хоть все говорят и знают, что время их жизни это самое ценное, что у них есть, но на самом деле не все это до конца осознают. Не наслаждаются каждым прожитым мигом, не жалеют каждый прожитый час. Чтобы такое случилось, людям нужна потеря. Чтобы времени у них осталось очень мало. Вот тогда-то они задумываются и начинают проживать каждый час, каждый день, скрупулёзно подсчитывая оставшиеся минуты. Но, как правило, это случается, когда человек уже смертельно болен или ожидает казни в тюрьме. По сравнению с ними, пережившие клиническую смерть, находятся в гораздо лучшем положении. Как правило, после возвращения, их здоровье не так уж и плохо, чтобы нельзя было прожить ещё несколько десятилетий, а если несчастный случай случился в молодости, можно считать, что впереди ещё целая жизнь! Я как раз говорю о случае с вашей дочерью, Дже Мин-сии.
Доктор на мгновение останавливается, и снова продолжает.
— Похоже, у вашей дочери произошла переоценка ценностей, нунним. Хоть она очень молода, и у неё нет жизненного опыта, который она могла бы переосмыслить, но её нынешнее поведение выглядит именно так. Думаю, Юн Ми выбрала для себя цель в жизни, которую она намерена достичь. И делать это она будет без особой оглядки на мнение окружающих. Что она вам и продемонстрировала, взяв без спроса деньги и купив на них синтезатор.
— Доктор, — испуганно говорит мама Юн Ми, прикасаясь пальцами к щеке, — вы такие страшные вещи говорите. Неужели ничего нельзя поделать?
— А нужно ли что-то тут делать, Дже Мин-сии? Ваша дочь нашла для себя смысл жизни, знает, для чего она живёт... Многие всю жизнь пытаются это понять и не могут. А ваша дочь уже его знает. Повторюсь — стоит ли что-то делать?
— Но, доктор... такая цель? Какая-то она несерьёзная. Если бы она хотела стать врачом, или учителем... Я бы ещё поняла. Но, стать айдолом? Это... как-то... смешно, доктор! По-детски.
— Это её выбор, — пожимает в ответ плечами доктор, — если она так хочет, значит, ей это нужно. И думаю, глядя на неё, вряд ли вам удастся её переубедить. Потом, айдол — это только первая ступенька. В нашей стране есть много прекрасных певцов и актёров, которых помнят и чтят до сих пор, хотя некоторых из них уже давно нет в живых. Попробуйте подумать о ситуации в этом ключе.
— А если у неё не хватит для этого таланта?
— Вряд ли я смогу ответить на ваш вопрос, нунним. Я врач, а не предсказатель. Это шаманы могут сказать, будет ли сопутствовать человеку успех в его делах или нет. Я же могу только предсказать — будет человек здоров или нет. И то, как видите, мои прогнозы не всегда сбываются.
Доктор разводит руками. Мама Юн Ми задумывается.
— Ну а всё же, доктор, — спрашивает она, — если я заставлю её бросить её занятие? Как вы думаете, она — послушает меня?
— Вам виднее. Это же ваша дочь и вы должны знать её лучше, чем я. Однако, мне, как лечащему врачу, кажется, что в этом случае, впустую, будет потрачено много душевных сил, которые можно было бы направить в созидательное русло. И напомню, что стрессовые ситуации, для вашей дочери, в её состоянии, сейчас категорически противопоказаны. А ежедневные скандалы — это будет несомненный и непрерывный стресс. Вы понимаете меня, нунним?
— Да, доктор, — вздохнув отвечает мама, — я всё поняла. Спасибо большое, господин доктор....
Время: На следующий день, вечер.
Место действия: Небольшая комната, все стены которой увешаны различными оберегами и амулетами на цепочках, а так же иероглифами, написанными на узких полосках бумаги. Множество колокольчиков, висящих на тонких нитях под потолком. В комнате, на толстом синем квадратном татами, поджав под себя ноги, сидит старая женщина с морщинистым лицом. Наряд её непонятен и кажется, что большей частью он состоит из лент коричневого цвета. На голове её — воздушная грива из седых и чёрных волос. В правой руке женщина держит трубку, с длинным и изогнутым мундштуком. Перед ней — небольшой низкий столик цвета тёмного каштана. На столике справа — подставка для трубки. Напротив, за столиком, тоже поджав под себя ноги сидит посетительница, одетая во всё красное. Вид у неё немного испуганный.
— Принесла? — спрашивает женщина, вынув мундштук изо рта.
— Да, госпожа мудан, — кланяется посетительница, — волосы.
(Мудан — в Корее, это женщина-шаманка. Прим. автора)
— Бросай, — кивает шаманка, кивая головою в сторону небольшой жаровни.
Посетительница достаёт маленький мешочек, сшитый из золотистой ткани и, вынув из него тёмную прядь волос, бросает их на угли. Вспыхнув, волосы сгорают с лёгким треском. Шаманка глубоко затягивается из трубки и не торопясь выдыхает дым через ноздри. По комнате плывёт сладковатый запах.
— Духи здесь, — говорит шаманка, смотря на посетительницу расширенными зрачками, — они будут говорить со мною. Спрашивай.
— Уважаемая госпожа мудан, — снова поклонившись, говорит посетительница, — я хочу узнать о своей дочери. О том, что мне следует предпринять, чтобы сделать всё должным образом.
Шаманка согласно кивает и достаёт откуда-то из складок своей одежды длинный мешочек из тёмно-синего атласа с вышитым на нём золотыми нитями иероглифом. Не торопясь, развязывает и со стуком вытряхивает из него на стол какие-то мелкие косточки и палочки.
— Карты будут сегодня говорить, — сообщает шаманка после длительного изучения получившейся на столе композиции.
Она аккуратно складывает веточки и косточки обратно в мешочек и достаёт толстую колоду карт. Вытаскивает из неё карту и бросает на стол "рубашкой" вниз.
На обращённой верх стороне карты — фигура в чёрном плаще с косою в руках.
— Аджума, — удивлённо поднимает глаза гадалка на посетительницу, — разве твоя дочь не мертва?
— Что вы говорите, уважаемая мудан?! — пугается посетительница, взмахивая руками, — моя дочь жива!
Шаманка задумывается.
— Карты говорят о смерти, — наконец говорит она, — а мои карты не лгут.
— Я, кажется, знаю, в чём тут дело, — говорит посетительница, — дело в том, что моя дочь не так давно попала в аварию и у неё произошла клиническая смерть. Её сердце не билось целых десять минут...
Шаманка удовлетворённо кивает и, вытащив следующую карту, кидает её рядом с первой.
— Вот оно что, — говорит она, — Гуань Инь, светлая заступница. Тогда понятно.
— Что понятно, уважаемая мудан? — вытягивает шею посетительница, чтобы лучше видеть карты на столике, — прошу вас, скажите.
Шаманка неспешно затягивается из трубки и выпускает дым через ноздри.
— Аджума, у твоей дочери есть сильная небесная покровительница, — говорит она поднимая взгляд, — думаю, что благодаря лишь ей, твоя дочь вернулась, переступив "порог"...
— Аххх, — улыбаясь, радуется аджума, — такая хорошая новость, госпожа мудан! Спасибо вам за хорошие вести.
Посетительница сидя, делает поклон.
— Только это уже не твоя дочь, — жёстко произносит шаманка, с прищуром смотря на женщину.
— Как не моя?! — ахает посетительница, — почему?!
— Той девочки, которую ты знала, больше нет. Переступив "порог", нельзя вернуться прежним. Понимаешь меня?
