Ариэлю и няне тем временем приходилось несладко. Эстер с Даниэлем рвались к океану и их с трудом удавалось удерживать от того, чтобы кинуться в волны. Разумная Лайма сняла с них обувь, чтобы дать походить босиком, и это стало сигналом для двух сорванцов. Даже раскалённый песок их не остановил. Они добежали до линии прибоя и стали со смехом совать ноги в накатывающие на песок волны. Осторожный Дани намочил штанишки и чувствовал себя неловко, а Эстер уже была мокрой с ног до головы, но это её не смущало. Ариэль как был, в брюках и ботинках, зашёл поглубже и ловил малышей оттуда, радуясь, что сегодня полный штиль, а Лайма караулила на берегу.
Сетчатый загон, — подумала Гели, и позвала:
— Эстер, Дани, ко мне! Скоро обед!
Ни девочка, ни мальчик не обратили на эти слова ни малейшего внимания, продолжая забавляться. Ариэль помахал Гели рукой и стал вылавливать по одному расшалившихся детей. Передавал их Лайме, а та уже умудрялась воззвать к их сознанию и отправить на веранду к Гелене.
— Мы поедем, — шепнула Гели Петра, — Нечего нам портить ваш семейный обед. Если что нужно будет — сообщи.
Она сдвинула пластинку на комме и быстро набрала код, после чего из-за острова показалось их с Марком судно.
— Я поставила каш кораблик в дальней бухте, чтобы ты могла спокойно посадить глайдер на воду, — пояснила она, — Ну, желаю удачи!
Марк тоже пробурчал что-то крайне дружелюбное. Его жена рассмеялась:
— Кто б мог подумать, что этот молчаливый медведь, из которого двух связных слов не выжмешь, пишет совершенно гениальные отчёты? А я на письме двух слов связать не могу, поэтому так тобой, Гели, восхищаюсь. Писать, по-моему, — это самое трудное!
— Зато болтать ты можешь часами, — внезапно рассмеялся Марк.
А тут и их судёнышко подошло к пристани. Швартоваться они не стали. Марк одним прыжком перелетел с мостков на борт, подал руку Петре, а через пару минут их кораблик развернулся и взял курс в открытый океан.
— Удачи! — донесся до Гели слаженный крик жены и мужа.
Удача бы мне не помешала, — подумала Гелена, направляясь к дому. Там её ждали переодетые в сухие трусики дети и их няня. Ариэля не было видно, он пошёл снять с себя мокрое и переодеться. Лайма отвела малышей на кухню, усадила в высокие стульчики, вручила ложки и сейчас накладывала уже разогретую еду, а пока малыши увлечённо ковыряли ложками разрезанные пополам плоды киви.
Всё выглядело как обычно, если не считать новое для детей место, но Гелену снедала тревога. Ариэль вернулся к ней, или просто заехал в гости? Как теперь всё будет? Общий язык с детьми он вроде бы нашёл, это уже хорошо.
— Не переживайте, Гелена, — неожиданно сказала Лайма, — Всё устаканится. Сейчас мы поедим и спать пойдём. А вечером будем смотреть, как над океаном солнце садится. Ведь правильно? — обратилась она к мелким.
— Солнце садится, — мечтательно повторил Дани.
Он начал говорить не так давно, гораздо позже, чем Эстер, которая первые слова сказала месяцев в девять и уже в полтора болтала как сорока, зато речь у него сразу оказалась правильная, целыми фразами. Гели поражало, что ни один из детей не сюсюкал, не шепелявил. И Дани, и Эстер правильно выговаривали все буквы, зато придумывали кучу новых забавных слов, чтобы назвать то, название чего они не знали, или выразить мысль, для которой им не хватало слов.
— Солнце садится, — повторила за братом Эстер, — Солнце садится в море... Прямо попой! — и захохотала.
— У нашей девочки всё в порядке с чувством юмора, — раздался у Гелены за спиной голос Ариэля. Она обернулась.
Парень сменил мокрые брюки на шорты и остался босиком. Он выглядел так, как будто ничего не было. Не было их безумной истории любви, не было полёта, похищения, побега, борьбы и освобождения. Как будто только вчера Ариана прислал его к сестре на остров в качестве подарка. Но всё изменилось и доказательство тому вон оно сидит, ложкой в тарелках наяривает. Целых два доказательства.
Гели вздрогнула, увидев Ариэля, но взяла себя в руки и ласковым голосом пригласила его за стол. Можно было подумать, что такие семейные обеды у них происходят каждый день. Дети приняли Ариэля как родного, Эстер даже пыталась, и не без успеха, всучить ему пару ложек нелюбимого ею овощного пюре. Гели смотрела на эту картину молча. При детях она вела себя так, как будто ничего экстраординарного не произошло. Ну, заехал в гости добрый знакомый и обедает вместе с ними. Зато внутри она была вся как натянутая струна — тронь и зазвенит.
Наконец все поели и Лайма скомандовала:
— А теперь отдыхать!
Даниэль кротко слез со стульчика и без возражений поплёлся за няней в приготовленную для них детскую, а Эстер безапелляционно потребовала, чтобы Ариэль отнёс её туда на руках. Тот не стал возражать, посадил малышку себе на плечо и двинулся вслед за Лаймой. Дани обернулся и с завистью посмотрел на сестру. Он бы тоже с удовольствием прокатился на дяде, но деликатная натура не позволила ему выдвигать такие требования.
Гели осталась в кухне одна. Машинально составила всю посуду в мойку, спрятала в холодильник остатки пиршества и пошла на веранду, понимая, что сейчас её присутствие помешает детям заснуть.
Первой из дома появилась Лайма.
— Спят как сурки, — доложила она, — Я пока пойду разложу вещи и приму душ, хорошо?
— Конечно, Лайма, — ответила Гели, — Вообще сегодня до вечера можете располагать своим временем.
Она сама не поняла, почему так сказала, зачем отпустила Лайму. Наверное потому, что при детях она бы никогда не решилась выяснять отношения, а именно это ей грозило в самом ближайшем будущем. Нянька пожала плечами, поблагодарила и ушла в выделенную ей комнату.
Сейчас достанет очередной роман и будет читать, а на закате пойдёт купаться, — подумала Гели и вздрогнула всем телом, почувствовав, что она уже не одна на веранде.
Ариэль подошёл, заглянул ей в глаза, непонятно что там прочёл и сел у ног своей бывшей хозяйки.
— Ты на меня злишься, Гели, — не спросил, а констатировал он.
— Злюсь? — удивилась Гелена, — Нет, наверное. Всё закономерно. У тебя теперь новая, интересная жизнь и моё место в ней десятое. Но хорошо, что ты всё-таки здесь. Мы поговорим и ты сможешь больше не терзаться чувством вины. Ты ведь за этим приехал?
Ариэль повернулся и поднял на Гели глаза:
— Ты действительно так думаешь? Такая умная, взрослая, а такая глупенькая.
Он вдруг шумно выдохнул, обхватил её ноги руками, прижался лицом к коленям и потёрся об них лбом.
— Гели, да я жизни без тебя не мыслю! Без тебя и этих маленьких паршивцев! Я приехал насовсем!
Тут он оторвался от её ног, поднял лицо и, заглянув в глаза женщине, добавил:
— Если ты, конечно, меня примешь.
Гелена смотрела на него, а в голове почему-то сделалось пусто-пусто. Ни одна мысль не пролетала. Она даже не пыталась гадать, правду он сказал или нет, просто тонула в этих чёрных омутах и всё. Эль почувствовал, что с Гели что-то не так, вскочил, разорвав взгляд, и тут же снова оказался рядом. Его руки легли ей на плечи, а губы завладели губами. Они целовались долго и самозабвенно, а потом внезапно на Гелену обрушился водопад мыслей и чувств. Она отстранилась и прошептала:
— Эль, я-то всегда тебя приму, ты же знаешь. Но… Целый год… Даже больше… Что тогда всё это значило?
Он отлично понял, что она имела в виду. Потупился, покраснел и заговорил быстро, как будто боялся, что его прервут:
— Я дурак, Гели. Вернее, был дураком. Чуть не позволил себя захомутать этим Мишколенам. Просто думал, что такая удивительная женщина, как ты, богатая, знаменитая, талантливая во всём, за что берёшься, не может мною серьёзно интересоваться. Когда мы жили здесь вдвоём, это было понятно, а когда я тебя увидел среди людей… Это глупо, знаю, но я чувствовал, что недостоин тебя, и думал, что ты со мной из жалости. А потом Герт… Он внушал мне те же мысли. Мол, пока я ничего из себя не представляю, а вот стану архитектором, прославлюсь… Это было созвучно моим тогдашним ощущениям и я повёлся…
Гелена вздохнула. Что-то подобное она и предполагала. Затем спросила:
— А теперь? Ты стал архитектором или стал думать по-другому?
Ариэль вдруг звонко рассмеялся.
— И то, и то. Двенадцать дней назад я сдал все экзамены, защитил диплом и получил лицензию на самостоятельную работу. Спасибо Линде и Ивейну Кричевски. Он оставил нам с Артуром и Арманом достаточно денег, чтобы хватило оплатить и учение, и лицензию, а Линда помогла всё это получить и оформить.
— Поздравляю! — от души обрадовалась за него Гели, — Ты теперь настоящий архитектор, можешь работать самостоятельно.
— Я буду работать самостоятельно! — воскликнул Эль, — У меня уже есть заказ! Я и на землю прилетел не по твоему разрешению, а по своему собственному.
Он вытащил Гелену из кресла, подхватил на руки и закружил по веранде. Она засмеялась и стала отбиваться.
— Погоди, безумный! Объясни толком!
Ариэль снова усадил Гели в кресло и сел на пол рядом, но теперь так, чтобы видеть её лицо.
— Я сейчас всё тебе расскажу, но, понимаешь, чтобы всё было совершенно ясно и понятно, придётся зайти издалека. Ты своими глазами видела, как Герт Мишколен с первой минуты захватил меня целиком и полностью. Даже ещё раньше. Я ведь и сидя на станции с утра до ночи учил то, что он мне давал, выполнял задания и общался с ним. А когда мы прибыли на Тариатан, это выглядело, как будто я с удалённого, заочного обучения попал на очное. Больше полугода я жил у Мишколенов и только и делал, что учился. С утра до ночи, с утра до ночи. Читал, считал, чертил, рисовал… Надо сказать, Герт очень хотел сосватать меня с одной из своих дочерей, поэтому с первых минут в его доме меня доверили их заботам. Но на самом деле это смешно. Герда и Тесса — славные девочки, умницы, талантливые. У Тесс идеальный вкус в интерьерах, а Герда — архитектор покрупнее своего папаши. Если бы он ей не мешал... Но это так, общее соображение. В общем, они хорошие девчонки, мы даже подружились. Но вот ни я им не был нужен, ни они мне. Но Герт вместо того, чтобы дать им жить по своему разумению, связал обеих договором и теперь они обязаны на него трудиться и выполнять всё, что он скажет.
— А ты? — возник вопрос у Гелены, — ты тоже подписал такой договор?
— Что я, спятил? — скривился Ариэль, — Мне Линда не велела без её совета ничего подписывать, я так и делаю.
Гели облегчённо выдохнула. Она знала таланты Герта сочинять крайне невыгодные всем, кроме него самого, договоры. Кажется, ему только Калле в своё время не удалось обдурить и то потому, что тот тоже был горазд составлять подобные бумаги.
Ариэль меж тем продолжал:
— Ну вот, Герт поселил меня в своём доме, как он говорил, для того, чтобы я ни на что не отвлекался и учился. Потом, когда он счёл мою подготовку достаточной, стал давать мне задания, вроде как учебные, но я быстро понял, что это просто части того, над чем он сейчас работает. Вообще… Гели, я в нём разочаровался как в архитекторе. Не спорю, когда-то он был велик . Звездолёты класса “Орион” были работой гения, их до сих пор никто не сумел превзойти. Станция на Геваре тоже шедевр. А всё, что было после — это шедевры Герды и её сестры. Даже “булочки с корицей” Василисы — выдумка Тессиной матушки. Герт только оформил эту идею, ну, и продал за свою. Девочки работают на него и все их творения выходят в свет под эгидой отца. Он и меня хотел пристегнуть к своей упряжке. Так и говорил: все вместе в одной упряжке. Только это касается работы, а когда дело доходит до денег и славы, то он всё забирает себе.
Гели подозревала, что дело обстоит именно так, но то, что Ариэль в этом самостоятельно разобрался, её удивило и восхитило. Осталось выяснить, что же за заказ он получил.
— Ты молодец, — сказала она, — Не повёлся на сладкие речи этого жулика. Но заказ? Ты же ещё недавно был студентом и не имел лицензии.
Ариэль гордо расправил плечи, а потом склонил голову набок и лукаво сверкнул глазами.
— Я схитрил. Не так давно был объявлен конкурс на реконструкцию станции на Луне.. Может, ты слышала: такие конкурсы проходят анонимно, проекты поступают под девизами и только после финала комиссия открывает, кому принадлежит тот или иной. Герт, естественно, включился, он мимо таких конкурсов не проходит. Идей было много, в результате мы все вместе разрабатывали ту, которую придумала Герда. А у меня между делом родилась своя. Ты знаешь, наверное, что на Луне сохранилась та, первая станция, откуда началось освоение галактики. Там музей, в него специально возят всех желающих. Ну так вот. Все участники конкурса выбирали для новой станции свободную площадку, а я предложил построить её вокруг изначальной станции. Музей взять под купол и окружить его двойным кольцом нового строения. Так и ездить туда не надо, каждый сможет пешком дойти, и сохранность повысится. Ну, я туда ещё много мелких идей впихнул… Делал по ночам, когда Мишколен думал, что я сплю, закончил на три дня раньше, чем основной проект для Герта, и послал на конкурс под девизом “Двойная звезда”, хотя никаких прав тогда не имел. Зато знал, что результаты объявят уже после того, как я сдам все экзамены и получу лицензию. По крайней мере я на это надеялся.
— И? — осторожно спросила Гели.
Она была уверена, что Герт не отпустил бы ученика просто так.
— Был дикий скандал. Когда Мишколен узнал, чей проект выиграл, он рвал и метал, а когда я сунул ему под нос лицензию и сказал, что ухожу, он меня вообще чуть не убил. Герда защитила.
Гелена расхохоталась. О да, Герда могла, она такая! Эта валькирия ростом была выше папочки, а в плечах такая же широкая, поэтому, несмотря на то, что на лицо она была очень красива, никто этого не замечал: слишком большая. Крупнее даже Василисы, которая под руководством Феликса похудела и смотрелась теперь весьма недурно. Но сейчас это было неважно. На ум пришло другое.
— А Линда и Василиса, когда прилетали ко мне недавно, что-то знали?…
— Василиса нет, я с ней потом связался, это она организовала, чтобы я поехал сразу на остров и ждал тебя здесь, а Линда, да, знала с самого начала. Я сказал ей, что участвую в конкурсе и хочу в случае успеха перебраться к тебе на Землю. Она подготовила всё, чтобы я мог быстро получить разрешение и кое-что для меня разузнала. Не хотела вмешиваться, но я её упросил.
Ещё бы Линда отказалась ему помогать. Когда Ариэль просит и смотрит на тебя глазами раненого оленёнка, ему душу отдашь. Что уж говорить о каких-то там официальных бумажках? В груди у Гели ёкнуло и она спросила слабым голосом:
— А в случае если бы выбрали другой проект?
Ариэль пожал плечами.
— Я всё равно перебрался бы к тебе. Я ничего тебе не говорил потому что не знал, как всё будет и побаивался, как ты это примешь, но был уверен: мы будем вместе, ты и я. Просто хотел, чтобы это хотя бы формально было на равных. Понимаешь, я пожил среди людей и теперь знаю точно: они хорошие, но чужие, а ты — моя семья. А теперь у нас дети. Я много о них думал и сейчас жалею, что столько времени потерял, работая на Мишколена, когда мог бы быть с тобой и малышами. С другой стороны, теперь я дипломированный архитектор, у меня есть работа и я не буду сидеть у тебя на шее, а это тоже важно. Да, я не имел возможности помогать тебе их растить, но теперь всё будет по-другому, потому что они такие же мои, как твои.
