Ингера взяли через полчаса и он все рассказал как на духу, что корабль должен был совершить ряд прыжков и оказаться в другой системе, откуда тоже существует путь в Содружество. Червоточина расположена возле массивной планеты голубой звезды-гиганта и ее обнаружили также как и эту — совершенно случайно. Как говорил один мудрец: случайность — это незапланированная закономерность и возможно здесь была шутка Богов, кто знает, но разведать надо, да и базу ту навестить тоже можно — там живет небольшой гарнизон, который больше выступает в роли сторожей и наблюдателей, а не защитников. Командира и всех его ингеров отправили прогуляться по Луне без скафандра, содержать и кормить их никто не собирался, а что делать с освобожденными рабами, решали уже на базе пиратов.
— Предлагаю применить ментоскоп и стереть все воспоминания после момента похищения. — Произнес Рома.
За два года он превратился в матерого бойца, который мог управлять как роботом, так и побыть штурмовиком, его уважали в команде, к его мнению прислушивались, он никогда не прятался за спинами других и всегда вел отряд в спланированную атаку, а не наобум. Когда рота потеряла Езаргола и Зануду, то два новеньких авианосца, полученных космической группировкой Боцман предложил назвать их позывными и все согласились. Имена храбрецов словно хранили эти корабли, они не получали повреждений, словно дух воинов переселился в их бортовые компьютеры. С этого момента и пошла традиция называть суда позывными погибших опытных и смелых бойцов, словно продлевая им жизнь в памяти товарищей и перенося частичку их удачи на технику.
— Согласен, — кивнул Пихто, — это будет наиболее приемлемый вариант.
— А как же твой "искусственный" отбор? — ехидно спросила недоджедайка-тогрута, которая превратилась за эти два года в цветущую девушку и к ней уже присматривались некоторые бойцы-федералы. — Вот тебе непаханое поле, выбирай.
— Здесь не из кого выбирать. — Штурмовик отрицательно мотнул головой. — Набирали по коэффициенту интеллекта, не учитывая стремления самого индивида, нам такие не нужны, которые преследуют свои собственные цели, лучше обратим свой взор на планету, которая у нас под боком. — Пихто посмотрел на всех. — Благодарим вас всех за то, что помогли нам очистить наш мир от бандитов, теперь наша очередь помочь вам.
— Раз решили вопрос с рабами, то так и сделаем. — Рома хлопнул ладонью по спинке кресла. — Оставим тут небольшой гарнизон, скажем Балтазар со своими ребятами и крейсер с парой фрегатов. Думаю хватит, чтобы зачистить гарнизон на той планете возле червоточины, можете даже послать через нее небольшую группу разведчиков, чтобы мы знали координаты запасной точки входа.
— Разумно. — Согласился Жезелкас, который тоже спустился на базу, просто чтобы размяться. — У нас еще есть двое суток на возвращение в наши сектора, готовить переселенцев?
— Можно. — Кивнул Пихто. — Шахты Марса освободили?
— Там было полно рабов и мало охраны. — Прогудел один из командиров штурмовых отрядов, федерал. — Шахтеров пока собрали в космопорту, другого огромного места там нет. Они пытаются бузить.
— Как это? — не понял Рома.
— У них у всех рабские нейросети с привязкой к хозяину, мозги за время работы спеклись, ничего не соображают. — Пояснил командир отряда. — Даже удаление не помогло — ведут себя как безумные.
Пихто и Боцман переглянулись.
— Я уловил твою мысль. — Произнес бывший дроид. — Что ж, так тому и быть. Пусть на них тренируются знахари-елиша, все же надо возрождать эту расу.
— Ты вообразил себя Господом Богом? — с усмешкой произнесла Ася.
— Нет, только его правой десницей. — Ответил ей в том же ключе Борис. — Ибо больше некому принять на себя такую непосильную ношу.
— Смотри не надорвись, титан. — Буркнула тогрута, но модифицированные люди уловили ее довольные эмоции. — Значит, мы возвращаемся?
— Без нас галактика не справится. — Подмигнул ей Боцман. — Да и ушастых проучить не помешает, а то фашизмом с их стороны попахивает.
— Полегче на поворотах, любимый. — Проворковала Асамзула и нишхи весело защелкали хвостами. — Я как-никак наполовину вехинка.
— К тебе это не относится, пятачок, — улыбнулся в ответ Рома, — в тебе больше от папаши.
— Это заметно. — Жезелкас рыкнул, вроде как хохотнул. — Слушайте приказ, после ментоскопирования рабов всем отдыхать сутки, потом мы должны быть в системе Легендарная, у нас много работы, закончили собрание, информацию по следующим целям штаб доведет до нас, когда будем в системе.
Асамзула подошла к Боцману и обняла его за мускулистый торс, хотя тот и был в бронекостюме.
— Ну вот, ты сделал, что хотел. — Она посмотрела в глаза мужу. — Теперь сделай то, чего хочу я.
— Еще не время. — Мягко ответил Рома. — Война еще не закончена.
— Отцу это не помешало.
— Я хочу, чтобы мои дети росли на мирной планете, не слыша звука падающих бомб и скрежета идущих роботов. — Заявил Боцман. — А для этого нужно сначала если не победить, то хотя бы отогнать наших врагов от границ.
— Что ж, я приму любое твое решение, мне остается только ждать. — Грустно произнесла девушка и лукаво посмотрела на Рому. — В отличие от ваших женщин, я не закатываю истерик.
— И этой твой несомненный плюс. — Он подхватил Асамзулу на руки, и, не обращая внимания на присутствующих, которые и так все о них знали, закружил по залу контрольного центра.
ЭПИЛОГ.
Загавкали собаки и Сергей выглянул в кухонное окно. Кого это там принесло на ночь глядя, подумал он, хотя уже догадался, тут кроме него ехать было не к кому, все соседи уже давно умотали в город, получив свои однокомнатные квартиры, лишь один он такой дурак, что вцепился в землю обеими руками.
Когда-то деревушка процветала, был свой совхоз, люди работали на полях и верили в светлое будущее, которое принесет коммунизм, нужно только еще немного поработать, потерпеть и подождать. Ждали, ждали и дождались — Союз развалился, к власти пришли дерьмократы, которые гребли все под себя, потом вроде как все стабилизировалось и капитализм показал свои настоящие зубы, вцепившись клыками в нефть, газ, лес, металл и прочее сырье России-матушки и земля здесь не была исключением. С нее все и началось.
Сергей вернулся из армии в отчий дом в девяностые, когда бандиты сюда еще не добрались, хотя места была живописные и относительно недалеко от крупного райцентра, всего километров пятьдесят. Полноводная река протекала мимо деревни, что приткнулась на ее берегу, раскинувшиеся бескрайние поля только и ждали, чтобы стальной плуг трактора коснулся ее и возделал вновь и вместо полевых трав заколосились бы крупные колосья пшеницы и других зерновых культур. Сергей помнил еще, как мальчишкой бегал по полям, играя с деревенскими ребятами и это четко отпечаталось в памяти, мечта звала и манила к себе и молодой человек твердо решил поступать в аграрный техникум, чтобы получить специальность агронома, но не успел — пришла пора отдать долг родине. Отдавать пришлось в горах Кавказа и Сергей сполна хлебнул солдатской доли, но выжил, приобретя жесткий взгляд и привычку резко реагировать на громкие звуки, над ним никто в селе не потешался — старики, прошедшие еще Великую Отечественную, хорошо понимали молодого парня, предлагая иногда выпить, но тот категорически отрицательно относился к алкоголю, хотя многие его товарищи спились, сломавшись психологически. Может быть Сергей сам был такой от природы, может еще что-то, но он, вернувшись в деревню, попытался вернуться к своей мечте выращивать хлеб для людей, как вдруг узнал, что техникум резко перепрофилировался на выпуск всевозможных менеджеров, а про агрономов там даже слышать не хотели, совхоз благополучно развалился, техника ржавела, стоя под открытым небом. Другой бы опустил руки и уехал бы из деревни, как поступали до него выросшие деревенские ребята, но Сергей был другим. Дураком, как его называли за спиной, но упертым дураком. Он пошел в сельсовет и взял землю в аренду с последующим выкупом, позанимав денег у знакомых, пообещав отдать, но тут грянул кризис и бумажки резко подешевели, превратившись в ничто, отдавать деньги было нужно и Сергею пришлось заложить построенный для него отцом дом. Он устроился дальнобойщиком, заработал неплохие деньги за три года, не заезжал домой месяцами, пока не умер батя и мать одна не справлялась с хозяйством. Средства были, договор аренды расторгнут не был и платить за него было нужно, все долги Сергей погасил и друзья снова стали друзьями, но деньги еще раз давать отказались и пришлось крутится самому. Парень не сдался, он поднял хозяйство, женился на соседской девушке, Катя оказалась не дуррой, не кричала по поводу нехватки денег, она всю жизнь прожила в селе и звезд с неба не хватала, понимая, что лучше синица в руках, а не журавль неизвестно где и не уехала как ее подружки за поиском лучшей жизни в Москву и другие крупные города. Она помогала мужу по хозяйству, тянула своих родителей, потому что родной брат забил на помощь и спился, но до этого пытался качать права, однако Сергей доступно ему объяснил, что он не прав и после этого брат исчез. Мать Кати затаила обиду на зятя, который обидел "ее дитятко", но ей простительно, все матери такие, даже в отморозке видят хорошего мальчика.
Они вдвоем поднимали хозяйство, обстановка в финансовом плане в стране стабилизировалась и семья взяла кредит. В это время умерла мать Сергея, муж тяжело пережил это, но не притронулся к бутылке, как сделали бы некоторые — у него перед глазами стояла четкая цель, в воображении колосился стебель пшеницы с крупными зернами. Семья работала, Сергей выкупил старый трактор, который отдали за бесценок, также как и землю — совхоз числился номинально и восстанавливать его председатель с бухгалтером вообще не собирались — они пытались жить на аренду, сдавая гаражи частникам, но это не возымело успеха — слишком далеко и предложение Сергея было им как раз кстати. А потом рядом с деревней стали строить дорогу и председателю неожиданно поступили многочисленные предложения от частников о строительстве кафе, сервисов и площадок для отдыха дальнобойщиков на территории его совхоза и он тут же согласился. Лишь земля была никому не нужна и это устраивало Сергея.
Свой первый крупный урожай он получил в тот же год, когда запахал и засеял поле. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что пшеница идет по три рубля за килограмм, а некоторые перекупы предлагали и того меньше. Фермера такое подход не устроил совершенно и он решил печь свой хлеб, а для этого нужно было оформить частное предпринимательство и платить налоги, ведь до этого он вроде как сеял и пахал от совхоза, а председатель потом подделывал документы, короче, химичил. Катя вздохнула, но ничего не сказал и муж отправил ее учиться налоговому учету и бухгалтерии, благо в свое время она была отличницей в школе и два плюс два могла сложить верно. Получив диплом, супруги, пройдя несколько кругов бюрократического ада, смогли получить долгожданный сертификат предпринимателя и занялись бизнесом. Сначала денег не хватало, банки требовали возврата кредита, налоговики тоже слали депеши, санэпиднадзор появился только раз и, запачкав свои новенькие туфли в деревенской грязи, спешно отбыл в райцентр и тоже слал депеши. Сергей держался, трудился в поте лица, пшеница колосилась, жена обзавелась интернетом и посоветовала поучаствовать в государственной программе поддержки фермерства, что семья и сделала. На время товарищи из органов отстали, но потом вернулись, совершенно не давая выплыть на поверхность малому предпринимателю, топя его по всем фронтам, но Сергей еще бултыхался. Он открыл свой магазин выпечки, нанял деревенских женщин, сидящих без работы, зарплата была небольшой, но лучше эта, чем жить впроголодь, он старался помочь и себе и другим. Предприятие развивалось, теперь у Сергея было уже три трактора, свой гараж, пекарня и два магазина, часть товара он реализовал на трассе. И еще были завистливые взгляды от пьянчуг, которые показывали пальцем в спину фермеру, заявляя, вот мол, богач, а нас на работу не берет и денег в долг дать не хочет, одно слово — жид. Сергею было пофиг на такие разговоры, главное чтобы не пакостили, на это у них ума хватит.
А потом кто-то из правительства райцентра решил, что надо на полях, где растет пшеница, на берегу реки, откуда открывается живописный вид, построить коттеджный поселок. Дорогу до города сделали ровную и хорошую, скоростная трасса позволяла преодолеть пятьдесят км за полчаса и желающих жить в экологически чистом районе оказалось очень много. И вот тут для деревни и Сергея начался натуральный Ад.
Всех пьянчуг быстро переселили из района, выдав им по конуре в специально для этих целей построенном доме, все же менеджеры подсчитали, что квадратные метры в одном доме для всей деревни будут дешевле, чем будущие построенные квадратные метры в коттеджах и прибыль превысит затраты многократно, так что мнение коренных жителей никого не интересовало. Только один Сергей, который вцепился в свое поле руками и ногами, никак не давал согласия на продажу земли, ведь она принадлежала ему. Сначала приехавшие молодые улыбчивые люди предлагали крупные суммы за продажу поля и бизнеса, но деревенский дурак уперся. Жена молчала, дети были маленькие и не понимали происходящего, а папа ничего не объяснял, но громко кричал на чужих дядек во дворе. Не получив согласия, власти применили административный ресурс — прислали множество комиссий, чтобы выявить недостатки в работе магазинов и пекарни. Сергей отбивался как мог, но если нужно до чего-то дое...тся, то власть это сделает обязательно — торговлю пришлось закрыть, персонал уволить, который тут же получил квартиры в том самом бомжатском доме и все соседи уехали, только семья дурака осталась в деревне на площади в два дома — своем и жены, у которой тоже родители умерли. Видя, что с фермером административными методами не справиться, так как он отказывался продавать землю, а пшенице дело не пришьешь, хотя наверное можно было его обвинить в неправильных методах выращивания, власть выдвинула свой последний аргумент — прессинг.
Почти каждый день стали приезжать джипы с хмурыми квадратными ребятами, которые однако за забор не лезли, но пакостить пытались. У Сергея была лицензия охотника и законно приобретенный карабин "Сайга", которым он и пугал бандитов, те вроде как кричали обидные слова, но потом уезжали и вот сейчас пожаловали вновь.
— Кто там? — испугано спросила Катя.
— Опять уроды приехали. — Зло произнес Сергей и потянулся за карабином, с которым не расставался последнее время. — Пойду, шугану их.
— Может все-таки уехать? — спросила жена.
— Чтобы эти уроды добились своего? — усмехнулся Сергей. — Меня им не запугать, я такое на Кавказе видел, что им и не снилось.
— Вечно ты с этим Кавказом. — Буркнула жена. — Пойду к детям.
— Сидите там и не высовывайтесь. — Собака залаяла громче, в профлист калитки требовательно застучали.
Сергей вышел.
— Что надо? — спросил он через дверь.
— Это уполномоченные по правам ребенка, откройте дверь! — вякнули оттуда женским голосом.
