А сейчас еще и мальчишки.
Как с ума сошли!
Можно подумать, без волшебства жизнь не жизнь!
Раньше так здорово было, все дружили, играли. А сейчас и времени меньше стало, и игры уже не те. Только и слышишь: магия, наставники, правила, личинки, "умирение"...
Противная магия!
И не собирается Янка слушать всякое-разное от дядь-наставников. Вечно взрослые себе правил навыдумывают, а детям потом учить!
Нет, Янка не была глупой. Но ей было обидно, она хотела, чтобы в их маленькой компании было по-прежнему весело и хорошо, чтобы мальчишки были мальчишками, а не маленькими вельхо...
И полигон казался в этот день пустым и безопасным... никто не злился, никто не боялся.
И, если мальчишки немножко задерживаются, то какая разница, одна она будет или нет? И вообще, как это одна? Вообще-то у нее Штуша есть.
Вот.
Янка не была глупой... просто у нее еще не было ценного опыта собственных ошибок.
С Штушей было не так интересно играть в прятки, как с мальчишками. Во-первых, он был маленький и юркий — такого попробуй найди. Во-вторых, в прятки хорошо не только искать, но и прятаться. А Штуша ее так хорошо чувствует, что находит сразу. И опять она ищет. Все время она да она — нечестно же.
Зато Штуша так весело верещал, когда она его находила! Сразу взлетал в воздух, делал "круг почета", как смеялась бабушка, и кидался на руки. Знал, что его поймают и погладят. А иногда и вкусное дадут (если есть). А потом так потешно изображал "воду": выбирал местечко почище от снега, становился на задние лапки и старательно завешивал мордочку крыльями. Умора. Только за одно это мальчишки готовы были ему поддаваться!
И где этот вредина? Янка уже и за сарай заглянула с "хренью", и за зеленые камни, которые еще в самом начале вырастил какой-то старичок с улицы Меди, и сугробы возле речки. Неужели Штушик успел взлететь на деревья? А может, все-таки вон тот сугроб? Что-то там, кажется движется...
Девочка оглянулась — никто не видит — и тихонько повела рукой, добавляя в воздух рядом с сугробом тепла. Еще немножко... снег медленно потемнел, просел... вот верхушка перекосилась и распалась, немножко провалившись куда-то внутрь, а немножко осыпавшись мокрыми тяжелыми кусками вниз...
— Чт-рц-чччч!!! — ликующе заверещало у ног, и темный комок вылетел из ее муфты, как ракета! Из ее собственной муфты, мимо которой она уже прошла раз десять! Ну, Штуша!
— Вредина! — проговорила девочка, пока радостный зверик топтался по ее шубке и бодал головой воротник, напрашиваясь на ласку. — Ах ты, вредина хитрый!
— Ртчч-ччч, — согласился Штушик, покрепче вцепившись завязки шубки.
— А кто обещал прятаться честно?
Зверик заурчал, всеми силами изображая честность и порядочность. Но хитро прижмуренные глаза выдавали. Ему нравилось прятаться ничуть не меньше хозяйки, и что в этом плохого? Он же умеет! Вот разве хозяйка и ее друзья догадались бы спрятаться в этот меховой мешочек? Нет. А он догадался. Поэтому не надо ругать, а дайте вкусное и погладьте за ушками. Нет вкусного? Ну что с вас возьмешь, люди... тогда погладьте подольше.
Янка улыбнулась... и наконец подхватила его на руки.
— Хитрюга ты... — замурлыкала она, взъерошивая теплую пушистую шерстку. — Но я тебя все равно люблю.
— Эй, девчонка! Подойди!
Она резко повернулась.
Возле почти растаявшего сугроба (тепло она не убрала, забыла) стояли двое мужчин в знакомых вельховских шапках
Блин!
Маги!
А она тепло пускала одна, без наставника. Вот сейчас пилить начнут...
— Подойди, сказал!
Вздохнув, Янка шагнула вперед, готовясь вытерпеть еще один нагоняй за нарушение правил..
И тут Штуша зарычал. Ее ласковый, милый Штуша, такой умненький и хороший, сейчас сжался на ее руках, не отводя глаз от магов, распушил шерсть, как сердитый котенок... и рычал.
Янка растерянно остановилась.
Что такое?
А шапки у них мокрые... и специальные эти пальто тоже. Как будто...
Это что, она растаявшим снегом вымочила вельхо? А зачем они там прятались? Вельхо в городе некогда играть в прятки... им всегда некогда.
В городе...
Медленно-медленно в ее сознание протолкалась мысль, что лица у этих "дядь" незнакомые. Они не из города... и если Штуша рычит...
— Хватай ее! — не выдержал один из незнакомцев.
— Заткнись, дурень! — простонал второй. — Девочка, не бойся, мы только хотим спросить кое-что...
Но было поздно.
Янка не стала разбираться, правы инструкции взрослых или нет — она просто шарахнулась в сторону и попыталась сбежать. И не успела...
Снег в двух местах — слева и чуть впереди — вспучился, дернулся и точно взорвался изнутри, разбрасывая тяжелые сероватые комья. Янку швырнуло вбок, приложило о стенку сарая с "хренью", и темные веревки, как змеи, метнувшиеся к ней, прошли мимо. Штуша заверещал, требуя отпустить его и вставать, вставать, скорее! Почти не чувствуя боли, она вскочила. Бежать было некуда. Полигон пустой. Дежурного, и того еще нет. До города далеко. Укрытий нет. Сарай с "хренью" — заперт. И?
За угол! Там, за выступом в стене, спрятаны шарики-опаски, которые маги держали "на всякий случай". Как объяснял дядя Пало молодым дежурным, это "аварийные временные накопители. При прорывах магии применять броском. Тогда сила временно блокируется, и...". что "и", Янка не слушала, подслушивать вообще нехорошо. Но сейчас ведь пригодилось!
Только добежать. Только успеть! Бабушка...
— Стой! Эй, стой, говорю!
Задыхаясь, она нырнула за угол. Вот и знакомый выступ, в который нужно постучать. Не получается! Не открылось! Не тот стук!
Растяпа!
Всхлипнув, Янка обняла Штушу дрожащими руками, выдохнула, зажмурилась... и, с услилием оторвав одну ладошку от дрожащего пушистого комка, собранно-четко простучала шесть раз. Две длинных паузы, две коротких и снова длинная. Дощечка сарая откинулась...
Рядом снова взлетело-рухнуло снежное облако, и угол сарая вместе с куском двери точно смяла чья-то рука — он пошел трещинами и осыпался кучей обломков. Как печенье... как мягкое печенье. .
Янку ударило в бок, толкнуло на землю и засыпало снегом. Схватить шарик она не успела...
Лежала и сквозь запорошивший лицо снег смотрела, как они подходят.
Бабушка, бабушка... больно...
— Руху бестолковый! — ругался, отряхиваясь тот, что уговаривал не бояться. — Куда ты под руку лезешь со своими "вулканами", недодумок? Убить ее хочешь?
— Сам руху! Связки — это прошлый век!
— Послали ж пятеро...
— Какая разница, в каком состоянии будет тело? Все равно кого-то вскрывать будем...
Янка слышала и не слышала. Было больно. Было холодно, и внутри, и снаружи. И страшно. Почему-то сильно жгло лоб — там, куда ее целовали и бабушка Ира, и Макс... Что-то теплое шевелилось в снегу рядом с ладошкой. Штуша? Живой... лети... лети к ба... к бабушке...
— Недодумок... Вся ваша группа недодумки. Живая зверушка всегда полезней дохлой!
— Зат... а-а-а!!!!
На этот раз Штуша не верещал. Он напал молча и беззвучно. Взлетело в воздух крохотное снежное облачко, метнулся вверх крылатый силуэт. Маленькие лапки быстро и точно метнули в цель черный шарик маленькой хозяйки... и тот, кто хотел ее смерти, захлебнулся криком.
Штуша знал, что от второго увернуться не успеет. Целиться маги умеют. Что взрослые, что личинки. Он помнит... Но все равно попробовал.
Он по-прежнему нападал беззвучно, без сигнальных криков. А вот вельхо — кричали. И тот, оставшийся без магии, и тот, которому меур вцепился в лицо. Вцепился и драл, драл когтями, пока тяжелая ладонь не сшибла его на землю. В темноту.
— Нет! — вскрикнула Янка. — Штуша... Штушенька... Нет!!!
Больше она ничего не помнила. Лоб заломило совершенно нестерпимо, и скопившийся в груди холод нужно было выдохнуть, обязательно выдохнуть...
Прямо в эти лица!
Сначала злые. Потом испуганные. Потом — ледяные...
Макс.
— Это неразумно.
— Ха! Где я, а где разум?
— Опять прикалываешься. А мы серьезно!
— И я серьезно. Правильная реклама — залог успеха.
— Да рекламируй ты на здоровье что хочешь! Только не на себе!
— А на ком? Манекен, что ли, с собой таскать? Так тут до них тоже еще не додумались...
— А что такое манекен?
— Рррррр!
За пуговицы меня пилили всей пещерой.
Вроде сначала все нормально шло, мы со Славкой, Аррохом и двумя девчонками засели в пещерке над подземной речкой и занялись мозговым штурмом. Расписали мне пару "легенд", основную и запасную. По основной я был сын Поднятого средней руки из столицы, ехал к приболевшему деду поухаживать и порадеть о наследстве. По запасной — молодой вельхо, неспешно добирающийся к месту будущей службы. Вообще по идее, магов на эту самую службу должны были доставлять Шагом, но, как жаловался Терхо Этку, драгоценные наставники часто этим пренебрегали.
— Представляете? — жаловался наш маг. — Это чары емкие, молодежь их выполнять обычно не может, а эти старикашки только шипят. Кто говорит, что надо самому учиться, кто требует ответной услуги — да такой цены, что не расплатишься потом, кто наставительно так палец подымает и вещает: "Юность, молодой человек — пора испытаний твердости характера и целеустремленности. Дорога закаляет и укрепляет... в общем, езжайте своим ходом". А остальные чаще всего заняты. Многие вообще щепчутся, что Шагом на самом деле владеет куда меньше магов, чем это принято считать... так что если в дороге внезапно попадется молодой вельхо, то ничего такого особенного в этом нет.
Я представил молодого вельхо на здешнем транспорте (тележка с ездовым бычком), хрюкнул и посочувствовал парням. А что, нехилое у них получится укрепление воли. Бычки, говорят, упрямые — не хуже баранов бывают.
— А молодежь-то не злится?
— Кто-то злится. А большинство смотрят на это как на лишние деньки свободы и...
— Гудят?
— Э-э...
— В смысле, развлекаются?
— Ну... да.
— То есть если у такого гипотетического молодого вельхо, добирающегося до своей гипотетической службы, вдруг кончатся его гипотетические деньги...
— Да, это бывает. Не сплошь и рядом, но..
— Ага. И он — чисто гипотетически — может продать кое-какие вещички, чтобы продолжить свой "нелегкий путь"? И впрямь неплохая легенда...
Мы разобрались с традициями и поведением. Просчитали будущий маршрут и, отбирая друг у друга плотные "листы" из неизвестного материала — характеристики селений, выбрали подходящих клиентов. Прикинули примерно ассортимент, который стоит предлагать к торговле. Ничего такого особенного.
Немного золота, немного амулетов, крашеная баранья шерсть. Вот чертова шерсть! Чем так приложили несчастных баранов, осталось неизвестным, но окраска оказалась стойкой. Зелено-фиолетовый кошмарик не удалялся ни мытьем, ни магией, так что вид у баранов был веселенький что в фас, что в профиль.
Особенно доставлял вид бараньих морд — там граница цвета прослеживалась очень четко, превращая копытное не то в клоуна, не в модель с выставки боди-арта. Зелено-фиолетовую модель. Бедные парнокопытные первое время сами друг от друга шарахались.
Уж и не знаю, кому такая авангардно расписанная шерсть пригодится. Здешние — народ практичный, попробовал бы им Малевич свой "Черный квадрат" впарить — помер бы с голоду.
С другой стороны, она прочная, а наш маг засек на ней какие-то "остаточные магические эманации". Что это такое, объяснить затруднился, да и в чем тут ценность, тоже не особо знал — мол, это не его предмет. Недоучка ленивый. Но какую-то цену за этот необычный товар получить можно? Значит, я получу. Воробей я или нет?
Затык возник из-за пуговиц. С одной стороны, пуговицы сама по себе выгодная вещь, денежная. Даже дешевые. А уж дорогие, из металлов, с чеканкой, с полировочкой... местные модники-модницы с руками оторвут. И с металлами тут просто — драконы мы или нет? Драгметаллы позвать — это для местных дело обычное, а сотворить из них что-то — милое развлечение. Мешочек с пуговицами из серебра спокойненько сотворили Ритхины подружки, буквально за полчаса. Только удивлялись, зачем мне нужна такая ерунда? Мелко же и скучно. А вот когда Терхо поверх корпуса стал аккуратно накладывать золотые узорчики... девицы тут же принялись обсуждать, какая это красота получается и куда бы им приспособить такое замечательное украшение. Потом на посиделках целое соревнование устроили, кто сотворит пуговичку покрасивше... Словом, сначала против пуговиц как товара никто не возражал. Но когда я их решил использовать в собственной одежде, драконы встали стеной. Ага, твердой и чешуйной.
Это риск. Я себя выдам! Где мое благоразумие?
Тьфу.
Слилось это самое благоразумие. Задолбала меня местная мода. И одежда с чужого плеча. Забыл уже, как это — когда штаны тебе по размеру. Прежние-то мои вещички с первым драконооборотом в распыл пошли. А с тех пор так и не представилось случая зайти в магазин... Если так подумать, то наш одежный шоппинг выглядит, мягко говоря, нетрадиционно. Сначала мы крестьян ограбили (отоварились рубахами и штанами в стиле а-ля Гарри Поттер, потому как все это на пару размеров больше нужного), потом местный сектант шмотками поделился, и тоже как-то с габаритами не особо срослось. А уж когда нас к драконам занесло, так и вовсе прикольно стало. Нет, человеческая одежда у них есть... только она бывает всего двух видов: купленная у людей, чтоб сойти за своих (а посему строго определенного размера, под конкретную фигуру и уже порядком поношенная) и склепанная самими драконами "для грязной работы". Последняя — из неплохой кожи, тонкой, мягкой и довольно удобной... только облачившись в нее, я все время чувствовал себя каким-то Чингачгуком (ага, тем самым, который большой змей). А еще завязочки...
Сколько усилий мне стоило подобрать более-менее правильные шмотки, чтоб хотя бы в первом приближении сойти за ученика мага, не передать! Кто-кто, а вельхо никак не могут быть похожи на пугало огородное.
И сколько я потом пришивал эти самые пуговицы вместо завязок на штаны и куртку... да мне медаль надо за терпение!
И вот, в шаге от мечты, меня тормозят и призывают какое-то благоразумие!
Эх, Аррох. Люди и благоразумие — это две такие вещи, которые несовместимы в одной реальности.
— Давай ты оставишь пуговицы на куртке, — наконец предложил наш миротворец Славка. — Зайдешь в лавку, кое-что продашь, присмотришься — тогда и поймешь, стоит ли этому человеку свою "рекламу" показывать.
— Что покажу? У нас не так много товара пока. Амулеты и золото — это уже нужна определенная степень доверия, понимаешь? Начать надо с чего-то такого... понятного и простого.
— Может, это пригодится...
И Славка выложил на стол что-то круглое, металлически блеснувшее. Ха, часы! Обыкновенные часы, с циферками и браслеткой. Решил продать свои?
Не понял.
Как это у него вышло? Я свои потерял еще при грабеже...а если б их не отобрал местный криминал, то при обороте...
А почему цифры... местные?
А рядом легли еще одни часы. И еще. И еще. На цепочке. Со светящимся циферблатом. С мягко движущейся по кругу изогнутой переливчатой струйкой.
