В столовую ходили только неопасные для охраны заключённые, и то небольшими группами. Других кормили раз в сутки, стражники приносили пленным довольно скудную пищу, в которую подкладывались таблетки, регулярно производящиеся в местных лабораториях. Пилюли делались как в АНБУ, чтобы держать организм шиноби в тонусе, даже если тот не будет питаться и спать неделями. Таблетка заставляла небольшие дозы чакры вмешваться в обмен веществ, тем самым сублимируя естественный приём пищи. Чакра, независимо от самих заключённых, которые никогда не медитировали, сама восполнялась, и Саске никак не мог этого понять. Орочимару не стал отвечать на этот вопрос.
Из персонала убежища выделялись учёные, которые уже не один год работали в лабораториях Орочимару. Направления исследований выбирал Кабуто, предварительно решавший с Орочимару необходимость и расходы на поставленные задачи. Правда, как узнал потом Саске, им не было известно о существовании других укрытий саннина для тайных исследований, кроме Кабуто. Научную работу вели магистры своих областей знаний, не нашедшие применения таланту в родных странах, особенно если изыскания требовали преступить закон. К тому же Орочимару смог завербовать нескольких специалистов из АНБУ в разных частях света, дав свободу от контролирующей печати на языке, которая убивала проговорившегося человека и стоящих рядом с ним людей.
Помимо всего созданного для экспериментов над заключенными, на самом нижнем уровне убежища находились тренировочные залы, разделённые настоящим лабиринтом из коридоров и выход к самодельному водопроводу с фильтрующей установкой и насосом, качавшим воду из подземного родника и озера. Запасным выходом из убежища оказался так называемый каменный мешок — карцер в виде громадного колодца, на дне которого должен был содержаться узник. Орочимару сказал Саске, что снаружи колодец нельзя обнаружить из-за скал, в которых скрыт ещё один ход к лабораториям, а оттуда — обратно в пустой дом, где их встречал Кимимаро.
Когда Саске обошёл всё убежище с сенсеем, тот сказал ему:
— Я считаю, твои тренировки надо разделить на два этапа. Первый — силовой, другой — с чакрой джуиндзюцу. Качать тело можно в тренировочном зале. Кабуто сказал, что рассчитал тебе график по нагрузкам, поговоришь с ним об этом, хорошо?
— Конечно, — отозвался Саске.
— Потом, проклятая печать. На нижнем уровне есть помещение, навроде бойцовской арены. Я хочу столкнуть тебя в бою один на один с обладателем такой печати, которой он овладел в идеале. Твоя задача — поравняться с ним.
— Да я готов сделать это хоть прямо сейчас. А что надо сделать-то? Нокаутировать?
— Боюсь, ты должен будешь убить, — с нажимом сказал Орочимару.
— А если я не хочу убивать невинного человека?
Саннин поймал на себе горячий, полный праведной ненависти взгляд Саске. Даже гибель родителей и всего клана не смогли породить в нём отчаянного желания отомстить всем вокруг, убить в состоянии аффекта, готового проснуться в любой момент. Саске остался предан мнению о высшей справедливости, что человеческая жизнь ценна и неприкосновенна. Исключением был только Итачи Учиха — его старший брат. Орочимару знал, что Итачи весьма силён, и действительно хотел дать Саске победить брата приобретёнными способностями. В планы саннина совсем не входило поддерживать мировоззрение Саске. Он понимал, что младший Учиха считает виновным только Итачи и старается не походить на него. Брат перебил почти весь клан, соответственно, Саске был решительно настроен свести количество трупов на своём пути к отмщению до нуля. А Орочимару это мешало в осуществлении своего плана.
"Я должен сломать Саске, лишить его выбора, когда лучшей защитой может стать только нападение с последующим убийством, а потом привить ему мысль, что умерщвлением легче и быстрей достичь желаемого. И вот тогда его тело с каждым совершённым грехом будет слабеть, а сознание всё чаще колебаться, подрывая веру ко всему, даже к самому себе... Джуиндзюцу на шее пустит корни из моей чакры в расщелины его души, разорванной убийствами, и моё духовное "я" овладеет им ровно наполовину, дожидаясь второй — моего физического "я"".
И Орочимару сказал:
— Как же ты собираешься убить брата, если не можешь убить даже вшивого, мелкого противника, который встанет на твоём пути?
— Поверьте, — зло произнёс Саске, его кулаки затряслись. — Когда передо мной будет Итачи, я приложу все свои силы, всю накопленную ярость, не расплёсканную по дороге на всякую мелочь, как Вы сказали о противниках. Я всё обращу только против него, и он умрёт. Понимаете, я питаю ненависть только к Итачи. Неужели кто-то кроме него заслуживает гибели от моей руки? Я выше этого, я не буду таким, как он...
Орочимару положил руку на плечо ученика.
— Довольно. Сегодня отдыхай, а с завтрашнего дня начнёшь физическую подготовку по плану Кабуто. А про бой с заключённым я подумаю. Надо создать условия, не предполагающие фатального исхода.
— Правда? — с надеждой посмотрел на него Саске. — В таком случае я буду только рад опробовать возможности своей печати.
— Ну, тогда иди, — подтолкнул его Орочимару. Учиха побрёл к себе в комнату, пару раз оглянувшись назад, чтобы понять, не идёт ли за ним сенсей, но тот уже пропал из виду где-то в глубине коридора.
В этот вечер Саске ужинал в выделенной ему спальной. Кимимаро принёс еду, а сам сел на кровать, пока Учиха ел.
— Ну как тебе на новом месте и вообще — у Орочимару?
— Нормально, только мне, — Саске сделал паузу, чтобы прожевать кусочек мяса. — Мне очень не нравится эта затея с экспериментами на людях.
— В клетках сидят отбросы общества, а в целях Орочимару — сугубо полезный опыт в области медицины. Он мне говорил, что собирается сделать некое открытие, связанное с ирьёниндзюцу и ещё одним видом чакры. Я, например, болен — заразился какой-то неизвестной дрянью в стране Ветра. Те лекарства, которые здесь изготавливают, помогают мне держаться на плаву и жить, так что без помощи Орочимару я бы умер.
— Понятно. Однако, зачем столько людей? Для чего нужно было ставить им проклятые печати?
Кимимаро не сразу ответил.
— Честно говоря, мне это самому толком неизвестно. Одно знаю — это делает некоторых людей сильнее, быстрее и выносливее. Возможно, господин Орочимару хочет добиться того, чтобы улучшать любого человека, дать ему возможность задействовать все резервы организма без пагубных последствий. Надеюсь, они с Кабуто ищут способ сделать печать усвояемой любым желающим. А с прототипами очень тяжело справляться, поэтому в расход идут преступники.
Саске доел гречневую кашу и отодвинул тарелку на край стола, взял чай и откинулся на спинку стула, отхлебнув из кружки.
— Хотелось бы верить. Некоторым ведь так не хватает сил и здоровья... Я знал таких... Ладно, передайте спасибо за ужин, Кимимаро.
Альбинос едва поклонился и забрал посуду, оставив Саске в одиночестве с книжкой, принесённой из убежища в стране Травы. На кухне он встретил Орочимару. Бледнокожий саннин, сощурив глаза по-змеиному, спросил только одно:
— Сказал?
— Как Вы просили, разумеется. Якуши Кабуто, Вам и Соэцу спасибо от Учихи за ужин.
— Я ему скажу, он обрадуется, — проговорил Кабуто безразличным тоном. Орочимару победно улыбнулся, ничуть не сомневаясь в намеченном плане. Ложь капля за каплей будет подаваться Саске как правда, тем самым создавая ему иллюзию уверенности, хотя в действительности эти шажки только приблизят саннина к захвату тела Учихи в полной готовности принять организмом чужеродную душу со всеми её способностями. Шажки в его сторону будут настолько же незначительны на первый взгляд и неприятны, как мякоть в освежающем напитке из походного контейнера, которая на самом деле — волокно с генетическим материалом Первого Хокаге — Хаширамы Сенджу. Но Саске проглотит наживку вместе с грузилом и леской.
* * *
— Ты готов, Саске?
Учиха кивнул сенсею.
— Хорошо, заходи в зал — это своего рода бойцовская арена. Кабуто и охрана приведут к тебе оппонента, идеально контролирующего первый уровень печати. Последи за его движениями шаринганом: почерпнёшь немало полезных трюков и вообще, будешь представлять себе возможности джуиндзюцу.
Орочимару сказал, что будет наблюдать за боем по записи видеокамеры, висевшей в тёмном углу зала, и что правила объяснит Кабуто.
Ассистент саннина пришёл через несколько минут в сопровождении двух стражников, которые вели под руки закованного в колодки парня, одетого в рваную пижамную робу. Шатену было не больше двадцати лет, ростом он не сильно отличался от Саске — выше всего на полголовы, но сутулость пленника уравнивала их.
Кабуто сразу обратился к Саске, не теряя времени:
— Познакомься со своим первым противником. Учиха Саске, это Уэно Ямару или номер семь. Уэно Ямару, это Учиха Саске.
— Да понял я! — нагловато усмехнулся заключённый. — Может быть, вы уже снимите с меня эти колодки?
Он повернулся к охранникам. Мужчины взглянули на Кабуто, и тот дал им разрешение.
— Саске, слушай меня. Правила простые — бой идёт до того, пока кто-то из вас двоих не почувствует, что не может продолжать, либо возникает победная ситуация, когда один может следующим движением убить другого. Впрочем, Орочимару допускает это, но не считает обязательным. Ты должен пользоваться джуиндзюцу — в этом твоя главная задача.
Как только заключённого освободили, Кабуто с охранниками покинул зал и закрыл его снаружи.
— Эй, — негромко крикнул Саске в его сторону. — Сколько на это нам отводится времени?
"Видимо, пока не произойдёт что-то из сказанного Кабуто", — подумал он, не дождавшись ответа. Оппонент переминался с ноги на ногу.
Ямару протянул руку. Саске с недоверием оглядел заключённого.
— Чего жмёшься? Я не кусаюсь, — хмыкнул Седьмой. — Я не так опасен, как некоторые тюремщики, мне даже разрешают ходить на обед в столовую.
— Почему у тебя такая рваная одежда? — спросил Саске, отвечая рукопожатием. Ямару резко зажал его ладонь своей, как тисками.
— Видишь ли, я седьмой в рейтинге Орочимару. С такими как ты я борюсь уже не в первый раз, и все попадаются на этот трюк... Я всем ломаю ру...
Бой начался стремительно: Саске активировал шаринган, когда Ямару замахнулся локтем, чтобы повредить кость противника. Учихе удалось перехватить его запястье, оттянуть руки и сильно ударить лбом в переносицу.
— О-ох... — заключённый отступил на несколько шагов, а Саске отпрыгнул, потирая ушибленный лоб. Он не стал предпринимать необдуманных решений, неторопливо смещаясь в сторону и оценивая обстановку. Глаз не смог ни за что зацепиться — помещение было совершенно пустым. Голые каменные стены да одинокая видеокамера с красным огоньком под объективом — и всё.
Седьмой порвал рукав футболки, обнажая печать на плече.
— Я ведь с тобой цацкаться не буду. Знаешь, как стать здесь первым для господина Орочимару? Победить всех врагов! А я их не только побеждал, я их убивал!
По телу Ямару начали струиться линии узора, исходящие из печати. Чёрные изогнутые дорожки напоминали падающие морские волны, будто выведенные кисточкой чернилами на бумаге. На коже Седьмого их появлялось всё больше и больше, рисунок становился сплошным, покрывая всю левую половину туловища, до правой тянулись ещё не разросшиеся нити. Теперь весь образованный частичный покров переливался красновато-бурым цветом из-за чакры Орочимару, находившейся в печати джуин. Белок левого глаза шиноби почернел, а радужка окрасилась жёлтым, резко выделив зрачок, не сильно заметный ранее из-за карего цвета.
То, что человек перед ним — ниндзя, Саске понял после того, как Ямару атаковал его пламенем — безо всякой тактики, напрямую. Учиха прыгнул в сторону и перекатился через плечо. Проклятая печать и впрямь действовала на скорость — Уэно невероятно быстрым прыжком сократил расстояние между ними до каких-то десятков сантиметров и внезапно ударил Саске. Ученик Орочимару не просчитал действий врага — его отвлекло полыхание чакры вокруг Ямару. Золотистая спираль смешанных энергий инь и янь била ключом, окутывая арестанта в покров из внешних цепей чакры. В реальности чакра невидима, и только бьякуган мог определять цвета выпускаемых потоков энергии. Саске знал это — в семье Учиха на слуху была информация о том, что может додзюцу клана Хьюга, ставшего для них конкурентом в плане глазных техник.
Саске больно кувыркнулся по полу от удара, но тут же приподнялся в боевую стойку.
"Время... Надо выиграть время! — решил он про себя, а сам уже действовал. — Пламя Дракона!"
Учиха слегка мотнул головой, чтобы расширить радиус поражения. Огненная струя сильным напором описала ровную параболу напротив Ямару. От каменных плит, куда била выдыхаемая стихия, отразилась чакра, и на противника понеслась волна из огня. Уэно Ямару метнулся прочь к стене и ловко взобрался на неё, чтобы перепрыгнуть бурлящее пламя. Саске времени не терял — он зафиксировал движения оппонента шаринганом, попутно активируя печать под чёрной безрукавной рубахой. Тому ещё поспособствовала кратковременная вспышка злости от неожиданного удара в грудь.
Собственный узор пришёлся как нельзя точно, чтобы описать склонность клана Учиха к огненным техникам. Язычки пламени ползли по телу, как чернильный рисунок, выводимый на бумаге кисточкой. Саске ощутил страшный зуд слева — в боку и руке, уже охваченных тёмными пятнами. Покалывания в глазу чувствовались ещё хуже, чем позавчера после сна, как будто что-то попало, настолько неприятное, отвратительное, что хотелось вырвать его из глазного яблока прямо ногтями. Саске закрыл часть лица рукой, глядя на Ямару одним шаринганом. Заключённый с гадкой усмешкой приземлился на холодный пол босыми ногами.
— О-о, шустро ты вошёл в этот режим... Не всем удается так легко заставить печать работать... Обычно для этого надо помучиться, хе-хе-хе...
Дурной смех узника притих.
— Тебе не поможет печать, я убивал таких, как ты... Все были хороши, но я... Я лучше всех умею ломать конечности, я быстрее, я сильнее...
Саске с презрением буравил Уэно взглядом — ему жутко надоела болтовня узника, будто нарочно растянутая этими театральными паузами. Высокомерный ублюдок явно получал наслаждение от самолюбования на словах.
Вдруг Ямару сорвался с места, окружив кулак пламенем. Томоэ шарингана Саске крутанулись, когда он копировал движения пальцев противника. Три печати: "тигр" — огонь, "свинья" — кучность, "пёс" — длительность. Последняя — зеркально отражённый элемент "собака", для выполнения техники правой рукой. Учиха молниеносно повторил технику и направил кулак в огне навстречу Ямару. Их руки столкнулись. Костяшки пальцев Саске побелели от столь сильного удара, пусть даже смягчённого покровом чакры. Уэно не остановился, врезав второму наследнику клана по щеке, хоть тот и успел сделать подобие блока. Саске схватился за незащищённую руку и кинул врага через себя, благо печать придавала сил. А шаринган — реакцию: Учиха круто развернулся, ударив Ямару ногой в живот. Парня откинуло в конец зала и швырнуло об стену.
