— Не дуй губы Белёнок. — мне всё же пришлось серьёзно говорить с ней на эту тему. — Имя не просто набор звуков и букв. Оно также влияет на человека, как и всё, что его окружает. Люди, предметы, природа, животные... Имя отражает, зачастую, его суть, или какие-то черты внешности, его особенности.
Вот возьмём Хатака. Человек всю свою жизнь в пути. Любитель пойти за горизонт, туда, где ещё не бывал... Ходок, идущий человек, — не находишь, что его имя, ему очень подходит? Захоти я его назвать как-то иначе и мне пришлось бы сильно задуматься.
— Ну, так уж и сильно! Старой жужелицей ты называешь его частенько. — Волчица улыбается.
— Это да! Но старым другом я называю его ещё чаще. Но вот посмотри на Соле. Знаешь, что означает её имя?
— Конечно! Солнце, или дневное око по нашему. — она вздыхает — Ты дал красивое имя своей дочери.
— Да! Но, согласись, оно идёт ей больше чем, например, Лиса.
— Да — она снова вздыхает Волчица — она солнечная, радостная, светлая, а не плутоватая и хитрая. Хорошее имя ты ей дал... а мне вот не хочешь.
— Не спеши — я целую её в губы — Вот Сильвер, его имя означает один благородный металл, который очень ценит мой народ. Ты видела бронзу, она — жёлтая, а серебро — цветом как полная луна. Этот металл обладает удивительными свойствами, он, например, отгоняет злых духов. Если сделать из него горшок, вода будет долго стоять в нем свежей, и даже станет чуточку полезной. А какие красивые украшения получаются из него, м-м-м... Может быть, когда-нибудь, я найду его и обязательно сделаю тебе из него что нибудь. Да! Вот и Сильвер, в нем я вижу многие черты этого благородного металла. Вика — Виктория, это Победа. Ты же знаешь их историю. Она победила все невзгоды, все обстоятельства, рискнула всем ради любимого, прошла через такое... и в результате победила. У неё есть муж, у неё есть сын, она живёт в племени, в котором её любят и уважают. Кто она после этого как не Победа.
Найдёна — найдена. Возьми тогда Хват на сто метров, да что та на сто, на пятьдесят, дальше от берега и всё. Страшно подумать... Поэтому она Найдёна. Ну, почему она Амазонка, ты и сама прекрасно знаешь. И так практически все. Даже меня здесь прозвали Горьким Камнем. Горьким, но всё-таки Камнем. А ты знаешь, что моё имя Пётр переводиться именно как Камень. Совпадение, случайность — я пожал плечами — может быть.
Иногда так бывает, — я покрепче обнял свою Волчицу, что к человеку приходит его имя сразу и на всегда, иногда оно меняется, иногда к имени прирастает прозвище...
Я ни чего не могу подобрать Белой Лилии, потому, что она и есть — Белая Лилия. Разве не похож?
— Да, тут не поспоришь. И что ты будешь делать.
— Ничего. Просто переведу её имя на русский и так и буду называть. Ты не поверишь, у нас есть именно такое женское имя — Лилия. Последнее я произнёс по русски.
— Лилия. — Задумчиво повторила за мной Волчица.
— В моём языке так много прекрасных, наполненных смыслом имён, но когда я гляжу на тебя, я вижу только Белую Волчицу. — Я снова поцеловал её — Мою Волчицу! Если хочешь, я вскипячу себе мозг и подберу тебе благородное и красивое имя, но... Тебе дали твоё имя не просто так, моё сокровище, не просто так. И мне оно нравится, нравится его произносить. Моя Волчица... словно заклинание. А заклинание для шамана, я ведь у тебя шаман, ты не забыла, очень важны и полезны.
— Я стремлюсь пройти обряд посвящения, не потому что, очень хочу поменять имя, и уж тем более не из-за подарков которые при этом дарят — Волчица слабо улыбнулась — а по тому, что хочу принадлежать твоему племени полностью. Сухие листья прошлых дней унёс ветер, я буду помнить о них всегда, но удерживать их не буду. Новое имя это как второе рождение. Его дают, когда уходит ребёнок, а приходит взрослый человек... Скажи, как будет по-русски — Белая Волчица.
Я сказал.
— Звучит необычно. Вот и выход. Именно это имя ты мне дашь на посвящении. — Она резко положила мне ладошку на губы когда я хотел заговорить — Нет-нет... не сейчас. Я не хочу быть выше над другими. Великий шаман — она озорно блеснула глазами — сказал — рано, значит рано!
Но ты, зови меня теперь только так... по-русски.
Долгими зимними вечерами мы собирались в длинном доме. Нам было тепло и уютно. Мы много мастерили руками всяческие поделки, стремясь перещеголять друг друга в умении. Мы учились, разным наукам и житейским премудростям. Учителями выступали по очереди, кто что умел лучше, тот тому и учил. Мы пели и музицировали. А ещё мы рассказывали истории.
Похождения деда Хатака. Путешественника, воина и немного философа. Поучительные и мудрые истории або Светлый Ручей. Невероятный и героический поход Сильвера и Вики. Рассказывал о своей прошлой жизни и о своём первом учителе, Чужом Ноже, Падаван. Белая Волчица рассказывала о себе, о своём племени, о землях, где она жила, о Большой Горькой воде, о людях, о животных, которые там водились. О том, почему и как она стала женщиной-охотницей, и что из этого вышло. Рассказывала, но не всё. Некоторые подробности она говорила только мне. Амазонка, слушая Белую Волчицу, обрела в её лице, истинную повелительницу всех Амазонок. Авторитет Волчицы для Найдёны с тех пор стал непререкаемый. Так или иначе, каждому было что рассказать.
Вот такие посиделки, с разговорами и историями. Удивительными, невероятными. Только я мог, в полной мере, оценить их значимость и уникальность. Даже не могу представить их ценность, которую они имели бы в моё время. И я поклялся тогда, сам себе, что расшибусь в лепёшку, но сделаю бумагу. Я запрягу всех сенсов, выверну мозги на изнанку, вспомню всё, что знаю об этом, но бумагу сделаю. А потом мы запишем эти рассказы и истории. Для себя, для других, для потомков... Да! Это была самая спокойная, тихая и счастливая зима в моей жизни.
Самый важный разговор, который состоялся у меня на Осенней Охоте, был с вождями Чёрный Лис и Острый Рог. Похоже у нас, со временем, образовывается некий союз трёх племён. Пока ещё аморфный, основанный на торговых отношениях и личных связях, что уже немало, но потихоньку развивающийся и в другие области.
Инициатором этого разговора стал Острый Рог. За последние пару лет он сильно возмужал. И не только телом. После того как он стал жить своим умом, постоянно и ежедневно сталкиваясь с проблемами племени и неся за него ответственность, в нём заговорила кровь его отца, мудрого вождя Филина. Это дело усугубило наше сильное влияние на него в частности, и на всё племя в целом.
Наш образ жизни, наш быт, наши законы — это всё влияло. И конечно, на молодого вождя воздействовали наши с ним долгие разговоры. Да, парень возмужал, прежде всего, умом. Вот и этот разговор затеял он, а так же сам привлёк к нему Чёрного Лиса.
— Пётр, ты часто в наших разговорах повторял, что жизнь меняется. Всегда и постоянно. Иногда очень медленно и плавно, так, что никто вокруг даже этого не замечает. Иногда быстро и стремительно! И тогда важно успеть за этими изменениями, а ещё лучше быть к ним готовыми. Но для этого нужно быть мудрым и много знать. Знать — как правильно реагировать на изменения. Сейчас жизнь моего племени, а племени Чёрного Лиса тем более, меняется быстро. Но не только наша. Жизнь других племён тоже. Хотя многие этого пока не видят и не понимают. И во многом это ваша заслуга. Твоё племя, словно камень разбивший гладь тихой воды, от которого пошли круги. Хорошо это, или плохо — вождь пожал плечами — каждый решает за себя сам. Но так есть.
Я внимательно слушал твои пояснения, которые ты давал Чёрному Лису, чем отличается жизнь охотников-собирателей, таких как наши, и жизнь оседлого племени, такого как твоё. Я вижу, я чувствую, ты прав во многом... Но старики... Они всегда — против. В чём-то больше, в чём-то меньше. Кроме разве что твоего оружия, Пётр. У меня нет такого как Хатак — вождь бросил быстрый взгляд на старого охотника — Да и ни у кого такого больше нет. Но если бы все мои старики были таким как он, то и разговор был бы другим.
Чёрный Лис вынужден пойти по твоему пути, чтобы не просто выжить, но сохранить своё племя. Но проблема со стариками у него решена... Я бы не хотел для себя такого решения, да и никто такого бы не захотел... Да. — Острый Рог задумчиво пошевелил веточкой угли костра. Мы все молчали и ждали продолжения.
— Этот разговор я начал из-за соли. Мне, не скрою, очень выгодно торговать ею с тобой, очень. Но в последнее время мы, глядя на вас, стали и сами её использовать. И не мало. Вот теперь и Степные Псы станут брать её много. А ведь ещё у нас просят соль и другие люди. Очень просят. И некоторым я не могу отказать. Мы не в состоянии принести столько соли, чтобы хватило всем, Пётр. Даже если я пошлю за ней всех своих охотников. И ещё, я не могу не давать соль потому, что если это не сделаю я, то кое у кого появиться соблазн пройти за ней самим, по землям, по которым исконно ходит племя Правильных Людей. А это лишние трения и напряженность. Ты всё правильно говорил, Пётр, для таких как мы, охотников-собирателей, большая территория очень важна. По земле, которую мы считаем своей бродит много мелких племён — Острый Рог приложил ладонь к сердцу и слегка поклонился Чёрному Лису, мол, без обид — Таких как, например, Степные Псы. Они-то ходили по нашей земле ещё при матерях наших матерей. И мы почти никогда не ссорились. Но вторжение большого племени, такого как, например, Чёрных Воронов, нам совсем ни к чему. А такое может быть вполне. Соль незаметно, но быстро, становится нужна всем.
Я только пожал плечами на это заявление.
— Я это, не к тому, что ты в этом виноват Пётр! Я это к тому, что что-то надо думать.
— И ты что-то придумал, вождь — спросил я парня.
— Да, я думаю нам, — он обвёл рукой себя, меня и Чёрного Лиса — вождям, нужно послать за солью следующей весной своих людей одной партией. Так будет намного безопасней, так мы наберём много соли, кому сколько надо, да ещё и на обмен останется.
Хм, умно, умно, — подумал я про себя — пожалуй, сейчас у меня достаточно мужчин, чтобы отрядить партию за солью, без ущерба для остального. Да, чёрт возьми, я и сам бы прогулялся бы, а то в последнее время, что-то подзакис я, на одном месте сидючи. А организм-то молодеет, энергия бурлит, приключений жопа, мать её, жаждет! А ещё, место посмотрим, где соль залегает, чтоб знать, а то не дай бог... а у нас только Хатак, да Батор там были. И соль, кстати, можно попробовать добыть почище, ну, или на месте очистить... Со всех сторон плюсы, как не погляди.
— Хорошее предложение — покивал головой Чёрный Лис — мне нравится.
— Поддерживаю — кивнул и я. По лицу Острого Рога было видно как он доволен, что мы оценили его предложение. Всё ж, такие крутые перцы как я, Чёрный Лис, Хатак одобрили результат его долгих дум, бессонными ночами... Это приятно, это греет.
— Если бы уважаемый вождь и шаман Горький Камень ещё сделал бы чудесные повозки, такие как ту, на которой Хват возил чёлн, то... нет-нет — замахал Острый Рог руками на мои приподнятые брови — не за так, конечно, не за так. То мы бы смогли набрать ещё больше соли.
— Молодец, — проворчал Хатак — на ходу шкуру снять норовит!
— А и правильно — я подмигнул парню — для дела, то почему бы и нет! И, раз все согласны, давайте обсудим детали. Когда, чего, сколько...
В результате этого разговора я сейчас стою на взгорке возле переправы через речку, которую я про себя назвал — Стикс. Стикс — река забвения. Река, в каком-то смысле, разделившая мою жизнь на до, и после. Только вместо Харона, был Хатак!
Было уже ближе к вечеру, весеннее солнце на безоблачном небе мягко грело, пробуждая к жизни природу. Лепота. Мы только недавно закончили переноску соли через брод. Делать это пришлось на себе, так как тележки, груженые мешками, по камням переправы не прошли бы. Но ничего, народ тут не избалованный, ручками работать привыкший. Я и так, тут сильно им помог. Мало того, что мы сделали обещанные телеги, две Острому Рогу, две себе и одну Лису, так ещё и наделали бронзовые кирки и ломы, а также пару лопат. Всё это резко не только ускорило выемку соли, но и позволило пробиться к чистому пласту галита, в глубине породы.
Сама-то выработка представляла собой, скорее большую яму, чем шахту, уходящую слегка наискосок вглубь холма. Вот мы, охотники трёх племён и поработали, ударно, побиваясь к чистой соли. Два дня кайлом махали, меняясь сменами, но результат того стоил.
Сам поход, туда и обратно, прошел, по утверждению того же Хатака — скучно. Никто, из маячивших то там, то сям, хищников в нашу сторону даже не рыпнулся. Много нас. Моих, кроме меня, шестеро. Хват, Падаван, Ярик, Шныра, Крук и Хатак, куда ж без него. Ну, и Зверь тоже. Двенадцать человек от Правильных Людей и восемь от Степных Псов. Толпа! По нынешним временам — войско. А по вооружению — мего войско. Теперь, после переправы, Правильные Люди и Степные Псы отправились вместе, до стойбища Правильных Людей, а там уже люди Чёрного Лиса пойдут к себе. Мы же пойдем в лагерь, так сказать, напрямую, срезая немалый угол в степи, экономящий нам дня полтора, как минимум. Правильные Люди звали нас с собой, так безопасней, но мы отказались, сами дойдём. Нас просто так не съешь. Бронза в брюхе вообще плохо переваривается, особенно когда она попадает туда не через рот.
Вот уже еле видны точки охотников дружественных племён в воздушном мареве подымающемся от прогревающейся земли, а я все стоял и смотрел... Туда, на противоположный берег, вверх по течению, откуда я пришел, уже дай бог памяти, пять лет назад. Пять лет! Мда.
Никто не тревожил меня, в том числе и Хатак. Он, как никто другой, понимал моё состояние. Надо бы уже определиться, идти сразу, или заночевать в памятной пещере. С одной стороны, можно пройти сколько-то, с другой, и пройдено сегодня не мало. Надо решить... Но я всё стоял и стоял, будто чего ожидая. Иррациональное чувство. Ты ничего не ждёшь, но чего-то ожидаешь...
Я, уже было стал отворачиваться, как вдруг... Ох, уж это вдруг! Ощущение что желудок рванул к горлу, а сердце упало в пятки. И где-то на полдороги они прошли друг через друга. Вдруг я увидел небольшой силуэт, показавшийся из-за поворота рельефа речки. Ма-аленькая такая фигурка. Одинокая! Идущая оттуда, откуда пришёл, когда-то я!
Сердце грохотало в груди как набат. Сбоку подошел Хатак.
— Ну, что Пётр? Мы пойдём или заночуем в пещере?
— Скажи нашим, будем ночевать.
— Кгм, я не то что против, но просто интересно, что вдруг так.
— Есть причина. Скоро, мой старый друг, ты всё узнаешь.
— Да?! — Хатак, с подозрением прищурившись воззрился туда куда смотрел, не отрываясь я, но маленькая фигурка, медленно приближающаяся к нам, была слишком далека, для подслеповатых глаз старого охотника.
— Скоро ты всё узнаешь — повторил я на автомате — также как, надеюсь, и я.
Всё ближе и ближе подходила фигурка. Вот уже стали видны детали. Вот уже стало понятно, что на ней одето нечто очень, по расцветке, похожее на камуфляж. Но я всё гнал от себя мысли, что это именно камуфляж, ибо обмануться было бы вселенским разочарованием. Я всё никак не позволял себе верить своим глазам, но вот человек, остановившись, поднёс нечто к лицу и застыл без движения. Мля, если это не бинокль, то я съем свою шляпу.
