— В тринадцать лет?!
— Ты мне предлагаешь играть с пони и куклами? Нет, ну радуги и актрисы — это твоя прерогатива, я жила в более жестоком мире.
— Женщина! Ты дерзкая, — повернулся ко мне Мика, как только мы остановились на каком-то внеплановом светофоре. — Я сейчас отстегну ремень, открою дверцу, обойду машину — и прямо на заднем сиденье жестко...
— Ага, конечно, — с энтузиазмом закивала я. — ...жестко отморозишь себе зад. Не май месяц для подобных развлечений, да и возраст не тот, старый.
— Просто скажи, что ты ни разу не пробовала и боишься опозориться.
— Переживай лучше о возрастной группе и о том, прихватил ли ты виагру, — невозмутимо отбрила я, улыбаясь.
— А без виагры все, не нужен буду? Бросишь деда, сдашь в дом престарелых на радость местным бабулям?
— Только дальше не фантазируй, сдаюсь. Значит, со второго раза втянулся? Помнится, когда я пришла в старшую школы, ты уже играл в основном составе...
— Я даже особо не успел побыть во втором составе, как перешел в другую школу — меня сразу перекинули в основу. Сказать, что я был в шоке — это приуменьшить. И втянулся я как раз именно в старшей школе, одновременно с пониманием того, что девочки любят крутых парней. А чтобы стать "крутым перцем", нужно не только качать мышцы в спортзале, но и играть на уровне...
— Но ты не жалеешь?
— Ни капельки. Даже представить не могу, чем бы я занимался, если бы не играл. Это не смысл жизни, но отличное хобби. Да и познакомились бы мы, не попади я тебе мячом в лобовое?
Я проворчала что-то нечленораздельное по поводу косоруких школьников, но комментировать не стала. Да и мы уже сворачивали на подземную парковку.
— Но знаешь, — ухмыльнулась я, нахально прижатая в лифте к стене и чувствуя чужие губы на шее, — мы бы нашли повод и без злополучного лобового стекла маминой машины.
— Тебе просто стоило тогда пойти со мной на свидание, — мурлыкнул мне в самое ухо Мика, щекоча пальцами шею.
— Еще чего...
— Слышала про твою машину, вот уж "повезло", — сообщила мне мадам, стоило зайти в кабинет утром. — Не переживай.
— Просто непривычно стать пешеходом на какое-то время, — улыбнулась я, скидывая сумку на стол. — О, опять кофе?
Мадам кивнула, отсалютировав мне своим латте, а я потянулась к своему.
— Ага, передай Мике спасибо, если мы не увидимся сегодня. В этот раз он очень вкусный! — закивала она. — Просмотрела твои эскизы на конкурс, отправляй обязательно. И то малахитовое платье тоже, почему ты его не добавила в портфолио?
— Малахитовое? Оно не слишком открытое для подобного конкурса? — я потянулась за папкой с эскизами, одновременно снимая крышечку с ароматного латте в стакане. — Может, хотя бы тот комбинезон с огурцами?
— Огурцы оставь для детских эскизов, — хмыкнула патронесса. — И добавь платье. Оно очень интересное, чего ты там испугалась? Декольте и выреза на бедре?
С мадам спорить не то чтобы бесполезно — скорее бессмысленно, если она говорит нечто подобное. Малахитовое, пришел твой звездный час, выходит. Невозмутимо переложив эскиз в папку с конкурсными работами, которую надо было уже отправить, я сделала глоток латте и мельком глянула на телефон — не писал ли чего Блондин.
Не писал. Поблагодарить за кофе или сказать позже лично?
Потерпит до обеда, у меня куча дел, а у него — тренировка...
Впрочем, я даже не успела разобрать эскизы, перед тем как сбежать на занятия — меня бросило в жар, потом в холод, а потом я поняла, что мне ну очень нужно в туалет.
— С тобой все в порядке? Ты бледная... — глянула на меня мадам, когда я вернулась в кабинет после свидания с белым другом. — Хм.
— Что-то не очень, — честно призналась я. Из холода в жар меня бросало до сих пор, да и холодный пот на спине доставлял немалый дискомфорт, учитывая что... опять. — О нет!
Я бросилась назад в коридор, и поняла, что из туалета мне пока выходить не стоит по той простой причине, что приступы даже и не собирались прекращаться.
— Джейсон? — мадам заглянула в туалетную комнату как раз в тот момент, когда я, тяжело опираясь на раковину перед зеркалом, размышляла как бы не упасть в обморок. — Могу я вызвать врача?
— Было бы неплохо, — закивала я, разглядывая свою бледную мордашку в зеркало. -Это не... это что-то странное.
— Дай мне пару минут, — кивнула мадам. — Что ты такое могла съесть с утра?
— Да ничего, только кофе...
Что могло быть в этом кофе?..
Глава 28. On and On
— Джейсон.
— Мика.
— Черт, ну.
— Все хорошо.
— Ты мне врешь.
— Тебе фотографию прислать?
Сьюзен хмыкнула на другом конце кабинета, а я состроила ей жуткую рожу — насколько позволяла вся ситуация и силы. После промывания желудка и капельницы настроения кривляться, а тем более спорить с раздраженным голосом Каллахена у меня не было. Мне просто хотелось отдохнуть.
— Джейсон, — вновь устало вздохнул Мика на том конце. — Я убью тебя.
— Ты дома?
— Нет, что мне делать дома в шесть вечера? Я паркуюсь перед больницей.
— Ох.
— Вот именно, — хмыкнул он и бессовестным образом отключился.
— Ох? — приподняла бровь Сьюз.
Подруга сидела на стуле, с интересом дожидаясь конца разговора. Когда меня собрались увозить в больницу, она случайно оказалась на кафедре — решила заскочить что-то узнать, да так и вцепилась мертвой хваткой и поехала со мной. Так что она тут со мной с самого утра, и я очень ей благодарна, на самом деле. Хотя бы за то, что...
— Он паркуется.
— А я тебе сказала сразу позвонить! — ехидно напомнила она. — И зуб даю, не проскакивай я мимо...
— Это со всеми бывает! — закатила я глаза. Учитывая, что я пластом лежала на кушетке, с иглой в вене, смотрелось не очень убедительно. — Что такого? На самом деле вообще не стоило тащить меня сюда...
Сьюз вздохнула и только покачала головой, обозвав меня ослицей. И сказала, что она обязательно расскажет об этом Мисси, а та придет и откусит мне голову. Если, конечно, успеет.
— Куда ты? — удивленно спросила я, заметив что подруга собирает вещи.
— Мне еще не хватало получить леща от Каллахена, ага. Разбирайтесь сами, я вообще не в курсе, меня тут не было, — пропела подруга, хитро улыбаясь. — До встречи!
— Сьюз, ты! — зашипела я возмущенно, но она уже выскользнула за дверь и даже ручкой помахала, зараза. Я откинулась на подушку и обессиленно прикрыла глаза, размышляя о судьбе своей жестокой. Вчера машина, сегодня желудок... может завтра стоит провести дома? Хотя учитывая мое состояние, я точно не вылезу из кровати ближайшие пару дней...
Доразмышлялась я до того, что почти заснула, и к моменту прихода доктора едва ли не слюни размазывала по подушке.
— Можешь отправляться домой, но с продуктами будь поаккуратнее первое время, хорошо? — улыбнулась миссис Смит, протягивая мне стопку бумаг с назначениями и исследованиями. Оказалось, что это давняя подруга мадам Жюстин и та у нее консультируется по всем вопросам, поэтому она вызвонила сразу ее напрямую — представить боюсь, сколько я хлопот ей этим принесла. — Как себя чувствуешь?
Я села на кушетке, борясь с головокружением и слабостью.
— Ну так... — честно призналась я. — Тошнота может вернуться?
— Не исключаю, но надеюсь, что симптоматику мы убрали. Если что, визитка у тебя есть, не бойся звонить в любое время. И обязательно принимай лекарства всю неделю.
— Я поняла, — закивала я, сползая с кушетки. Ощущения — бесподобные! Словно весь пищевод наждачкой протерли, даже глотать больно. Находиться в вертикальном положении вообще было весьма туго, на самом деле, но что я, тряпка какая?
У самого ресепшена амбулаторного приема меня уже ждал Мика, подпирая стойку локтями и разглядывая стену напротив с таким скучающим видом, наверняка мечтая оказаться где угодно, но только не тут. При виде меня он встрепенулся, поблагодарил миссис Смит и протянул мне руку, в которую я уже даже непроизвольно схватилась, ткнулась носом в плечо. Только сейчас поняла, как я рада его видеть и как нужна мне была эта чертова рука и чертово плечо.
— Ты как? — только и спросил он, очень тихо и как-то даже пришибленно.
— Вид не очень? — хмыкнула я в ткань пальто.
— Мягко сказано.
Взгляд у него был дурной, обеспокоенный, внимательный и отчасти контуженый. Гремучая смесь, на самом деле, где одно перетекало в другое, смешивалось и терялось. Я судорожно вздохнула, собирая силы и все так же не открывая глаз.
— Идем? Голова кружится? Сможешь дойти до машины?
По дороге мне удалось подремать, пока мы собирали вечерние пробки, Блондин даже с расспросами не приставал, только пролистал бумаги с назначениями и обследованием, пока стояли на очередном долгом светофоре.
Мне непривычно, мне даже отчасти стыдно, что кто-то видит как мне плохо. Мне не нравится, я горю от неудобства, прячу глаза даже в лифте и стараюсь делать вид, что все замечательно, ткнув Мике тем, что мог бы отвезти меня в общагу, а не к себе домой. Уже в лифте усталость навалилась лавиной, до кровати я шла от порога напрямик, с жаждой поскорее закутаться в одеяло и проспать десяток часов как минимум...
Я проснулась, чувствуя под руками теплый бок, в полумраке комнаты, с мерцающим экраном планшета и тусклым светом ночника, закутанная в одеяло почти что с головой. Моя подушка была где-то подмышкой у Блондина, который свою, наоборот, поднял повыше и увлеченно смотрел какой-то фильм. Судя по картинке на экране, он смотрел какой-то ужастик, я не стала приглядываться, перевернулась на живот, щурясь спросонья. В горле першило, а во рту была пустыня Гоби, я не удержалась от презрительной рожи и парочки ласковых добротных приветов наверх.
— Воды? — хмыкнула упырина.
— А можно уже? — вздохнула я, облизывая губы.
— Можно, я читал назначение. Только потом пасту надо съесть, — перед моим носом — даже просить или идти не пришлось — появилась бутылка питьевой воды со спортивным колпачком, в этой квартире их целая батарея на выходе, Блондин таскает на свои тренировки. Я закопошилась, стараясь принять более вертикальное положение, отдавила капитанскую руку где-то под собственной подушкой, и наконец сделала несколько живительных глотков. После чего мне под нос сунули одноразовый тюбик с пастой для желудка, похожий на зубную пасту, только размером поменьше — и все это, представляете, с невозмутимостью тибетского монаха и не отрываясь от просмотра. Спорить я не стала, выдавила безвкусную пасту в рот и скривилась, проглотив ее. Обнявшись с бутылкой воды, я снова полезла в одеяло, ткнулась носом куда-то в каллахеновское подреберье и закрыла глаза. После пасты желудок и пищевод перестали гореть огнем и можно было счастливо досыпать вечер и ночь.
— Спасибо, — пробормотала я тихо и отчасти хрипло, не рассчитывая, что Блондин услышит.
— Ты помнишь, кто принес кофе? — спросил он.
— Без понятия, оно уже было, как и вчера... — отозвалась я, сжимая под пальцами его футболку. — Оно ведь было не от тебя?
— Нет, и нам надо выяснить, кто балуется, — мне на макушку легла теплая ладонь. — Спи.
— ...я тебя тоже, — хмыкнула я, не открывая глаз. И услышала точно такую же усмешку в ответ, уже засыпая.
Утро, пустыня Гоби и драконья глотка, но в целом я почти в порядке. Что никуда мне ехать не придется, я поняла еще вчера, поэтому сонно моргнула на электронные цифры, показывающие десять утра на стене и с кряхтением попыталась принять хоть какое-то вертикальное положение и дотянуться до тюбиков с гелем на прикроватном столике, ругаясь вполголоса на долбанутых чирлидерш, из-за которых приходится так страдать.
— Что, вождь проснулся? — хмыкнул со стороны гостинной Мика.
— А почему я вечно из-за тебя страдаю? — проворчала я в ответ. Заглянувший в спальню Блондин застал меня в ворохе одеяла, сидящей по турецки посреди кровати с тюбиком-абсорбентом и красноречивым взглядом, выражающим всю ненависть к миру. Вообще после такого обычно хватают вещи и выезжают из страны, но Мика, свежий и бодрый для десяти утра среды, только брови поднял. Он уже был одет в домашние штаны и свою синюю ненавистную футболку, с чупа-чупсом во рту и уже выглядел так, словно снимался для обложки журнала. Я посмотрела на чупа-чупс с еще большим презрением, чем на владельца — его мне хотелось особенно остро, если сравнить с безвкусной массой в тюбике и перспективой весь день питаться йогуртами.
— Любовь, она такая...
Я рыкнула и швырнула в него одну из подушек. Мика с хохотом спрятался, потом выглянул из-за косяка и едва ли не получил в лоб пустым тюбиком, просто успел поймать. Мастерство, в общем, не пропьешь.
— Я смотрю, тебе уже лучше, — судя по хлопку шкафа, упырь отправился выкидывать мое оружие обстрела в мусорное ведро — и спустя мгновение уже снова маячил в дверях. — Вчера ты была такой милой и покладистой, эх...
— Что, понравилось, когда я была на смертном одре? — фыркнула я, наблюдая как этот садист перекатывает чупа-чупс во рту, и всеми силами сдерживаясь, чтобы не схватить вторую подушку. Мика улыбался уголками губ, и про подушку он отлично догадывался, периодически бросая на нее взгляды и прикидывая, видимо, расстояние и возможности.
— Для помирающей ты что-то активно возмущаешься, — парировал он.
— А давай, пока я тут отлеживаюсь, ты поедешь в университет — кстати, почему ты не там?! — и перетрахаешь всех своих чирлидерш, чтобы они уже успокоились?
— Я, кстати, не очень уверен, что это они, — Мика задумчиво потер шею. — Если только там какая-то гениальная идея и заговор, но... честно говоря, большая часть девочек в команде весьма адекватны. И я им не впаялся вот вообще.
— Угу, из-за твоего "не впаялся" у меня полный рот пасты, горящая глотка и больной пищевод после вчерашних трубок, ужасное настроение и отвращение к кофе как минимум на месяц. И синяк на руке от игры! У меня, уж точно, нет долбанутой толпы поклонников или злопыхателей.
— Что, сдаешься?
Я окинула упыря насмешливо-ироничным взглядом, гордо набросила уголок одеяла за плечо, на манер римского оратора, и закатила глаза:
— Да вот еще. Ты все равно от меня не отстанешь.
— Воистину, — подтвердил Мика и улыбнулся тепло-тепло, этой улыбкой можно было обернуться трижды, не хуже этого одеяла. — Тебе йогурт принести? Я поставил на зарядку твой телефон, он еще вчера умер. Наверное, если бы у тебя было домашнее животное, оно бы тоже издохло бы от голода и разрыва мочевого пузыря.
— Очень смешно... — я сморщила нос. — Если не трудно, принеси телефон, если он уже зарядился. Я позвоню мадам, — в противовес сморщенному носу я состроила глаза котика из Шрека, да еще жалостливо губы поджала. Мика хмыкнул, отлепился от косяка и ушел в гостиную. Вернувшись и протянув мне телефон, он плюхнулся на кровать позади, обняв меня в куче одеял и абсолютно беззастенчиво заглянул в мой телефон, положив голову на плечо.
— Ох, — я не сдержала вздоха, увидев количество пропущенных от Мелиссы и даже парочку от Нэйтана. Она меня убьет. Вот точно же, расчленит на миллиард маленьких меня. Блондин за моей спиной выразительно поддакнул, догадавшись о чем речь, и спросил:
