* * *
Проснувшись следующим утром, Милена вдруг осознала, что не знает, какое сегодня число. Последние события заставили её забыть о времени. Она подбежала к шкафу, желая вытащить оттуда календарь — подарок Лизы Сквойн на Рождество. Но Милене пришлось выкинуть всю одежду, прежде чем добраться до заветной вещицы. Нащупав пальцами картонную обложку, она плюхнулась на груду нарядов. Календарь был специальный — праздничный. Посвящённый Новому году и Рождеству. На каждой его страничке, помимо дней недели, месяцев и чисел красовались картинки с Санта-Клаусом. Милена открыла страничку февраля и прыснула со смеху. На картинке были изображены два чрезмерно толстых оленя. Причём было непонятно, то ли они тащат сани, в которых сидит Санта-Клаус, то ли наоборот — убегают от него. Милена опустила глаза на числа месяца.
— О нет... — Милена страдальчески застонала. Она с ужасом взглянула на число, которое Лиза заботливо обвела сердечком. Четырнадцатое февраля. Милена смотрела на это число, как на день своей казни. Ведь это был не только День влюблённых, но и день её рождения. И если обычно Милена готова была прыгать от счастья, то сейчас мечтала не отмечать праздник вовсе. Ведь это значило, что она должна вернуться домой! Представив грустные лица родителей, Милена перестала улыбаться. Хотя может, они уже не так переживают из-за смерти Агнессы? Это предположение немного утешило, и она взглянула на календарь уже спокойнее. Но тут её внимание привлекла одна надпись. Поскольку в клетках с числами было много свободного места, Лиза с лёгкостью вместила туда четыре строчки. 'Представляешь, бывают же такие совпадения! У Кристиана Вогана день рождения тоже четырнадцатого февраля! Это я узнала от моего нового шпиона с его класса — Чжан Ли. P.S. А Хэнкс всё-таки курица!' — гласила надпись. Милена перечитала строчки несколько раз, не веря своим глазам. Неужели бывают такие нелепые совпадения?
— Тогда мне в любом случае придётся возвращаться домой! Надо же купить Вогану подарок! Сомневаюсь, что он обрадуется, если я подарю ему детёныша ихона! — рассудила Милена. Она стала пролистывать календарь. Но рука невольно остановилась на апрельской странице. На ней был изображён Санта-Клаус, который дарил розу своей помощнице-эльфийке. Милена изумлённо разинула рот: глаза у Санты были ярко-голубого цвета. Точно такие, как у Вогана! Она встряхнула головой, избавляясь от наваждения. Только сейчас до неё дошло, что вместо Санта-Клауса она представляла Кристиана!
— Что же со мной происходит? — прошептала Миленя, хотя ответ был очевиден. — Чёрт, кажется, я влюбилась!
* * *
Несмотря на то, что до четырнадцатого февраля оставалось ещё полторы недели, Милена решила заранее отпроситься у Аш. Как ни странно, ведьма её с лёгкостью отпустила. 'Только будь осторожна. Ворон украл шкатулку и захочет выкрасть тебя, чтобы её открыть!' — вспомнились ей прощальные слова Вильтон. Милена покачала головой и вспорхнула в небо. За эти пару дней Сезон Дождей превратил город ведьм в настоящее болото. Снега почти не осталось, зато солнце снова пропало. Его диск скрылся за толстой стеной туч и не выглядывал оттуда уже около недели.
Поднявшись в небо, Милена долго не сводила взгляда с земли. Ей хотелось запомнить каждую частицу Утёса Дракона. Два холма, объеденных шатким мостом, омывала река сирен. Милена ещё никогда не видела воду такого тёмного цвета. На одном из холмов дремал каменный ящер. Его могучие лапы крепко обнимали башни, с которых стекали шумящие водопады. Мускулистое тело гиганта заросло мхом, а по хвосту стекала тягучая жидкость — магическая лава. На огромном гребне дракона висели вниз головой птеродактили. Сирены же наоборот низко парили над рекой. Милена присмотрелась и заметила у одной из них в руках рыбу. Очевидно, сирены охотились. Одна из женщин вытащила изо рта рыбий плавник и приветливо помахала рукой. Милена повторила жест — наверняка это была Мурена.
Наконец, она пролетела холм и устремилась к верденскому лесу. В этот раз Милена летела до Вэтхема очень долго, так как часто отвлекалась на пейзажи. Мышцы, не ожидавшие такой нагрузки, заметно потяжелели и начали гудеть. Но Милена не остановилась, а лишь полетела быстрее. Внизу появились первые очертания родного города.
* * *
Чувствуя, что начинает задыхаться в отцовских объятьях, Милена сделала робкую попытку высвободиться. Но руки Вэнса только крепче сомкнулись
и даже на секунду подняли её в воздух. С его ростом это было, как плюнуть!
— Я тоже очень рада вас видеть! — хрипло выдавила Милена, когда отец отстранился. Лора подождала, пока она отдышится, а затем стиснула её, точно любимого плюшевого медвежонка. Когда мать отошла, Милена стала разглядывать родителей, проверяя, не изменились ли они за это время. Низкая пухленькая женщина с серьёзным лицом была полной противоположностью мужа. Высокий и сухопарый, Вэнс Каролл вечно носил на лице мечтательную улыбку романтика. Если грациозность Лоры сквозила в каждом её плавном движении, то неуклюжесть Вэнса заключалась в его феноменальном, ещё неизученном наукой, способе передвижения. То есть, в мастерстве спотыкаться на каждом шагу. Так что если заставить его и дряхлую одноногую черепашку пробежаться наперегонки, ещё неизвестно, кто победит. Хотя Милена всё-таки сделала бы ставку на старую черепашку-инвалида. Так надежнее...
— На сколько дней ты останешься? — осведомилась Лора и подозрительно посмотрела по сторонам. Милена безразлично пожала плечами. Пока всё шло, как по маслу. Только она не могла понять, почему её мать так внимательно озирается, будто ожидая увидеть кого-то ещё.
— Думаю, сразу после дня рождения я опять улечу на Утёс Дракона. Ну, в смысле, город ведьм, — Милена опустила глаза, поняв, что сболтнула лишнего. За это время она забыла, что при её матери нельзя упоминать три слова: 'мышь', 'ведьма' и 'жёлудь'. Слово 'мышь' было запрещено произносить, потому что Лора с детства панически боялась этих грызунов. Слово 'ведьма' она возненавидела с тех пор, как Милена ею стала. А слово 'жёлудь'... Что ж, никто в их семье не знал, почему его нельзя говорить, но это было строжайшим запретом. И его редко, кто нарушал.
— Мама, чего ты всё время оглядываешься? — поинтересовалась Милена. Лора сурово поджала губы, всё ещё злясь, что нарушили запрет Трёх Слов.
— Смотрю, не привела ли ты опять кого-нибудь в гости, — пробормотала она. Поймав недоумённый взгляд Милены, Лора неохотно пояснила. — Ну, того полуголого блондина, который лежал у тебя в кровати... Или парня с ёжиком вместо волос и проколотым ухом... — Милена вспомнила, как раненный Кристиан пробрался к ней в комнату, где его утром застукали родители, и густо покраснела. В голове всплыл образ его массивного креста, который весьма соблазнительно выделялся на обнажённой коже...
— Просто замечательно! Ты поживёшь у себя дома только несколько дней, а потом опять отправишься в свой... город! — Милене не нужно было поднимать глаза: она и так знала, что эти слова принадлежат матери.
— А может, ты ради разнообразия пойдёшь в школу? Ты подумала о своих оценках? Милена, я читала статью Боба Хэнкса... И если ты полагаешь, что за дух бунтарства тебя по головке погладят, то глубоко ошибаешься! — возмущенно воскликнула Лора. Она гневно топнула ногой, и тапочек, не выдержав такого зверского обращения, свалился с ноги.
— Мам, я думаю, тебя вряд ли будет интересовать моя двойка по химии, когда стигские колдуны захватят власть над миром! — отрезала Милена, решив, что Лору напугает такая фраза. Как она и ожидала, лицо матери кардинально изменилось. Женщина снова топнула ногой и, проигнорировав то, что с неё слетел второй тапочек, зашипела.
— У ТЕБЯ ДВОЙКА ПО ХИМИИ?! — завопила она. Милена медленно кивнула. Вообще-то Лору должна была смутить другая часть предложения! Её мать контрольный раз топнула ногой и пошлёпала босиком на кухню.
— Я ... я... я иду готовить обед! — бросила она, прежде чем скрыться за дверью. Вэнс нервно дёрнул бородку и подошёл к Милене. Думая, что отец начнёт читать лекцию, она заранее возразила:
— Пойми, папа, быть членом Ордена Посвящения, летать, управлять своей стихией... Это просто мечта! Неужели у тебя никогда не было мечты, которая бы не нравилась твоим близким и мешала занятиям в школе?
— Конечно, была! Я жаждал стать художником! Но твоя мать сказала, что маклер — более стабильная профессия. Тем более её старый друг был в то время одним из учредителей компании 'Четыре Стенки'. Он-то мне и помог устроиться на работу. Эх, как чертовски быстро летит время... Но у меня ещё сохранились кое-какие наброски! Я сейчас тебе их покажу! — радостно прощебетал Вэнс. Милена даже ответить не успела, как отец зашаркал в спальню. Спустя минуту, он оттуда вернулся. В его руках красовалась жирная папка, из которой неряшливо выглядывали листы. Вэнс с гордым видом стал доставать рисунки и показывать их по одному Милене. Взглянув на наброски, она почувствовала, как смех царапает ей горло. С трудом сдерживая себя, Милена смущенно пролепетала:
— И всё-таки, папочка, мама права. Работай-ка маклером — это более стабильная профессия, — она печально уставилась на листик, где было изображено странное существо: то ли собака, то ли лошадь.
— Кто это? — промямлила Милена, опасаясь получить ответ.
— Это слон! Видишь, палочка — это хобот! — Вэнс довольно выпятил грудь.
— Так что я поддерживаю тебя в мечте, тыковка, — он ласково потрепал её по щеке и чмокнул в лоб. После чего поднял тапочки Лоры и направился в кухню. Милена воспользовалась моментом и умчалась наверх, даже не скрывая облегчения. Только вот пошла она не в свою комнату, а спальню Агнессы. И только ощутив знакомый запах старой пудры, Милена поняла, что, наконец, оказалась дома.
* * *
В комнате всё оставалось нетронутым. Милена, не заходившая сюда уже почти два месяца, начала жадно осматриваться. Единственным признаком того, что хозяйки здесь больше нет — было закрытое окно. Старуха всегда любила открывать его нараспашку, чтобы ветер влетал без преград.
Милена сама не знала, зачем вошла в эту комнату. Просто, как только она поднялась на второй этаж, её потянуло сюда, точно магнитом.
Милена подошла к столу и стала рыться в бумажках, желая навести порядок. Перебирая пальцами листики, она находила письма и чёрно-белые фотографии. Желая узнать о жизни бабушки больше, Милена принялась разглядывать снимки. На одном из фото она увидела Агнессу в молодости. И хоть оно было чёрно-белым, Милене казалось, что она различает все цвета. Огненно-рыжие волосы женщины были затянуты в пышный хвост, а глаза — полны озорного блеска. На гладком лице сияла счастливая улыбка. На следующем снимке её бабушка выглядела уже постарше. На вид ей было около тридцати пяти лет. Но поскольку она позировала крупным планом, было видно только её лицо и шею. Однако Милену заинтересовало другое. Рядом с Агнессой застыло ещё одно лицо. Это был мужчина лет сорока. Высокие скулы и упрямый подбородок делали его лицо узким, что придавало ему надменный вид. Грубая морщина засела глубоко между бровями и напоминала складку в кресле. Длинный тонкий нос напоминал орлиный клюв. В коротко-постриженных тёмных волосах виднелись проблески седины. И хотя это была всего лишь фотография, Милене казалось, что глаза незнакомца хмуро наблюдают за ней. Она уже собралась отложить фото, как её внимание захватила одна деталь. Под губами мужчины красовалась родинка. Такая же родинка была у её матери! И тут Милена поняла. Это был её дедушка — отец Лоры. Она медленно осела на пол и ещё долго смотрела на своего деда, который, по словам Аш, при жизни был стигским колдуном.
— Этого не может быть! Ведь он умер много лет тому назад! Ещё до моего рождения! — Милена начала судорожно перебирать другие бумажки, надеясь найти новые снимки деда. Наконец, ей на глаза попался странный листик. Это была записка, начёрканная не старыми, а свежими чернилами! Значит, Агнесса писала эту записку недавно! Милена провела пальцами по листу, а затем принялась читать его содержимое:
— Когда огонь заплачет, и ветер заревёт, земля застонет глухо — вода вдруг оживёт, — прочитав фразу, Милена осознала, что уже её слышала. — Это же пророчество! — воскликнула она. Милена опустила взгляд. Ниже следовал рисунок — маленький треугольник, а возле него было нацарапано всего три слова: 'Легенды не врут'. Милена задумалась, не улавливая связи между ними. Что за необычная записка? Может, это новая подсказка Агнессы?
Если так, то чем она может помочь? Какое отношение к поискам артефактов имеют треугольник и легенды?
— Для того чтобы расшифровать эту подсказку мне самой понадобятся подсказки! — буркнула Милена. Она перевернула листик и обнаружила, что с другой его стороны приклеено перо. И оно ей было весьма знакомо. Перед глазами всплыла фигура шаманки с Совета Теней. Из-под её плаща выглядывала меховая накидка с нашитыми перьями... Это на ней Милена видела перья! Это же перо было приклеено к записке!
Она прикрыла глаза, вспоминая рисунок на колеснице шаманки. Это была когтистая лапа, окружённая кривыми линиями. У Факела на спине была точно такая татуировка! И когда он показывал её, то сказал, что всем шаманам с долины Сорго делают такие. Ведь это их отличительный знак. Милена мысленно представила когтистую лапу и ошарашено выдохнула. До неё только сейчас дошло, что все эти линии соединяются в треугольник!
— Легенды не врут, — заворожено повторила Милена. — Но причём эта шаманка к легендам и артефактам? Если это только не легенда о долине Сорго... Горы... артефакты...Чем они связаны? Почему бабушка не могла написать всё без намёков? — она долго гадала над этим, но внезапно её осенило:
— Кажется, я знаю, где находится один из артефактов! Треугольник на татуировке обозначает горы! И это спрятано там, — Милена улеглась на разбросанные бумажки и вымучено улыбнулась. В голове возник образ гор, которые прятались под занавесью легенд и тумана. И эту занавесь ей предстояло открыть.
* * *
Глядя на город ведьм, Милена размышляла над словами отца. Всё-таки Вэнс был прав: время летит чертовски быстро. Сегодня ей уже исполнилось шестнадцать лет. День рождения застал её врасплох, хотя Милена готовилась к нему целый год. Но, несмотря на гору подарков и весёлую вечеринку, особой радости это не принесло. Хотя её лучшая подруга Лиза Сквойн поработала на славу. Это она предложила Лоре и Вэнсу устроить вечеринку, а затем пригласила на неё всех школьных друзей. Но стоило празднику окончиться, как Милена попрощалась со всеми и отправилась обратно. И поскольку она вылетела вечером, то на холм попала только в начало двенадцатого. Эти полторы недели промчались слишком стремительно и медленно одновременно. Милена поняла, что всё-таки безумно соскучилась по родителям, Лизе и даже школе! Но с другой стороны, ей всюду мерещился Кристиан. А когда она думала о нём, то на лице появлялась глупая ухмылка. Сквойн, конечно, заметила это, но промолчала.
Вот и сейчас Милена стояла у края холма и думала о Вогане. Сегодня, кроме их дня рождения, был ещё праздник влюблённых. А это значило, что...
