Последним заявился Чемпиона Хогвартса, староста Хаффлпаффа, ловец квиддичной команды этого Дома — Седрик Диггори. Он бы непередаваемого сине-зеленого оттенка. Видимо, согревающие чары все-таки слетели с него, но, к счастью, случилось это достаточно близко от берега, чтобы он смог-таки дотянуть до спасения. Так что, к вящему разочарованию судей, рвавшихся тут же исполнить свои функции и свалить — пришлось ждать, пока мадам Помфри более-менее стабилизирует состояние последнего участника. Затянулось это довольно-таки надолго, потому что кроме общего переохлаждения Седрик словил-таки некоторые проблемы с сердцем и кучу всего по мелочи, лишь чудом и мастерством школьного колдомедика не отбыв в Безбрежные Чертоги Смерти.
Надо сказать, что, в отличие от судей, зрители — задержкой не слишком сильно расстраивались. В конце концов, и визуальная составляющая (Крам в плавках и Делакур в обрывках купальника), и приятное щекотание нервов в виде ожидания, что вот-вот объявят: участник от Хогвартса — не выжил , оставались с ними.
Как я уже упоминал: с последним уважаемые господа публика — обломались. Мадам Помфри сумела-таки стабилизировать Седрика.
И вот, все участники наконец-то собрались перед судейской трибуной. Что интересно, Каркаров был забавно бледен. Видимо, он уже успел убедиться, что я сказал ему правду, и что он ходит под угрозой огрести от Кубка не меньше, чем любой из Чемпионов.
Объявление результатов начали с Седрика. Хотя он и обеспечил около 80% эмоционального напряга довольно-таки скучного для зрителей состязания, но выделили ему от щедрот всего лишь двадцать три очка: по пять дали представители британской части судейской коллегии, и по четыре — иностранные директора.
Флер Делакур получила тридцать пять очков: две восьмерки, семерка и две шестерки. Зрительская масса выразила некоторое неудовольствие шестерками, выставленными Краучем и Бегманом, но не более того.
Крам получил сорок два очка: Каркаров все-таки рискнул выставить десятку (надо сказать, по сравнению с тем, что директор Дурмштранга вытворил в прошлом туре — риск был умеренный: Виктор справился с задачей вполне на уровне), а остальные — по восемь.
Вот, наконец, дело дошло и до меня. Сорок три балла. На этот раз на десятку расщедрился Бегман, Крауч-ст. поставил девять, зато Дамблдор, задумчиво позвенев бубенцами бороды — ограничился семью баллами, вызвав, опять-таки, некоторое недоумение на трибунах.
Таким образом, мое небольшое преимущество над Крамом чуть-чуть увеличилось (подозреваю, что это — не то, что имеет хоть какое-то значение). А вот Седрик из-за серии совершенно случайных совпадений и небольшой, не менее случайной небрежности (тут я ласково погладил кистень у меня на поясе, на что никто не обратил никакого внимания) — уже практически лишился какого бы то ни было шанса получить честь присутствовать на аудиенции у Темного лорда. Правда, цена оказалась высока... Но жизнь — есть жизнь. За нее мало какая цена слишком высока. И уж несколько шрамов на смазливом личике и краткосрочное обморожение — явно к таким слишком дорогим вариантам явно не относятся.
Объявление результатов вызвало эйфорию на Гриффиндоре. О том, что я участвую не от Хогвартса, а от некоей неназванной школы — все (включая школьную администрацию) благополучно забыли. В празднование попытались втянуть и нас с Луной (Гермиону, закрывшуюся от мира тяжеленным томом — даже не пытались). Но безуспешно. Я повторил (в собственной манере) маневр Гермионы, погрузившись в нумерологические расчеты высших порядков, чиркая по пергаменту золотистым предметом, на котором на трех языках (английском, зарролаше и высоком готике) было начертано: СемТех Карандаш Рок Элритча . Уж откуда эту штуку добыла леди Аметист — ведают разве что Темные боги... :Но где-то достала, и подарила Гермионе. А та выдала мне для проведения расчетов . Вычисления у меня упорно не получались, а потому на подходивших ко мне со сливочным пивом или же огневиски, я зыркал так, что подошедшие храбрые гриффиндорцы делали шаг назад, а потом старались представить все так, как будто шли и вовсе даже не ко мне, а мимо.
— Сорок два! — заявила Луна, наклонившись мне через плечо.
— Знаю, — вздохнул я. Если Луну говорит сразу и говори уверенно — с ней лучше не спорить: ответ верный. — Но мне не нужно знать решение этой задачи. Мне нужно знать, как ее решать!
— Че за дурак! — в голос заявил Рон, сидевший в дальнем углу. — Если уже есть решение задачи — зачем знать, как ее решать ?
Тут даже Гермиона чуть было не уронила толстенный том 72 столпа Гоэтии , чтобы посмотреть на придурка столь сказочного масштаба.
Пояснять, в чем именно Рон не прав — мне было лень. Так что я просто поднял к лицу карандашик, и покрутил его в пальцах. Это вызвало вполне ожидаемый эффект: Рон позеленел, отслеживая движение и переливы штуковины, отрицающей все пять аксиом Эвклида разом, и кинулся вон из гостиной Дома.
Почему рыжий рванул не внутрь, в помещения общежития, а наружу, к школьным туалетам — так и осталось неизвестным. (Хотя, полагаю, об этом тоже Луну поспрашать нехудо было бы... Но... оно мне надо? Вот и я думаю, что не надо). И как раз, когда он подбегал к порогу — портрет Полной дамы открылся и внутрь вступила Минерва Макгонагалл.
Вообще говоря, декан не злоупотребляла возможностью посетить помещения своего подотчетного Дома. Так что теперешнее ее появление вызвало кратковременный шок, а потом храбрые ученики славного Гриффиндора принялись прятать запрещенные к проносу в школу предметы, стараясь сделать это незаметно. Признаться, я не думаю, что у них был шанс, отличный от статистической погрешности... Но надежда — лживый дар коварного бога, и ученики — надеялись...
Впрочем, Макгонагалл весьма аутентично сделала вид, что не видит распихиваемых по карманам фляжек, убираемых за занавески бутылок и прочих активных и неумело маскируемых телодвижений. Вместо этого декан молча взмахнула палочкой, и все емкости с контрабандно пронесенными огневиски, коньяком и прочими крепкими напитками — растворились в небытии под стон отчаяния их владельцев. При этом весьма неумело замаскированная бутыль сухого вина и немногочисленные коктейли, удовлетворившие требованиям декана к крепости напитка — остались стоять, как ни в чем не бывало.
— Мистер Поттер, — вздохнула Макгонагалл, оглядев гостиную. При этом некоторые особо рьяные союзники шестого Уизли расплылись в улыбках, ожидая увидеть, как мне выскажут за все происходящее... Ню-ню... — Вас приглашает директор Дамблдор.
Мне оставалось только поклониться и принять приглашение.
Дамблдор встретил меня, сидя за своим массивным столом на троноподобном кресле. Он по-доброму блеснул очками-пловинками, и, приподнявшись, радостно приветствовал меня под тихое курлыканье феникса.
— Анрио...
— Директор, — поклонился я в ответ.
— Прости, что пришлось вызвать тебя с празднования в твою честь, — сказал директор, вновь опускаясь в кресло. — Но, боюсь, у меня вряд ли будет возможность поговорить с тобой в ближайшее время.
— Ничего, — покачал я головой, и, повинуясь жесту Дамблдора, прошел к стулу, на котором до меня сидели поколения учеников Хогвартса, вызываемых к директору. — Я бы не сказал, что то, что сейчас происходит в гостиной Гриффиндора — мне сколько-нибудь интересно...
— Вот и хорошо, — вздохнул Дамблдор. — Хотя, надо сказать, что я вижу в этом не так уж много хорошего... Я надеялся, что у тебя будет детство. Что ты сможешь общаться с товарищами, играть, забавляться... А вместо этого ты, приняв Дом Блэк, взвалил на себя тяжелую, возможно — непосильную ношу. Ты быстро взрослеешь. Быстрее, чем я мог бы признать нормальным... Но ладно... Речь не о том. Я хотел бы узнать: как продвигается взятие Дома Блэк под полный контроль?
— Не так быстро, как мне это хотелось бы, — вздохнул я. — Получив признание своего совершеннолетия — я смог взять под контроль настоящее и будущее Дома. Теперь я могу принимать решения относительно политики Дома, могу вписывать добытое в списки майората, могу приглашать гостей и добавлять новые слои заклятий в защитные системы. Но, поскольку моя кровная связь с Домом — слаба, я не могу коснуться прошлого. Не могу распространять знания, объявленные предыдущими Главами — секретом, не могу признать решения предыдущих глав — ошибочными, не могу передать, продать, подарить даже песчинку, если она уже была признана частью майората моими предшественниками... — глаза Дамблдора ехидно сверкнули — директор почуял ложь. И я тут же поправился. — Ну... то есть — передать-то я могу. Но вот сделать это так, что получивший — не поимел... скажем так — последствий... Такое было бы доступно Блэку-по-крови. Тот же Сириус смог бы. А я...
— Тебе что-то для этого надо? — поинтересовался Дамблдор.
— Пройти инициацию, — вздохнул я. — Предки меня уже признали. Государство — признало. Теперь надо добиться признания Покровителя Дома.
— Я могу тебе чем-то помочь? — встревоженно спросил Дамблдор.
— Можете, — кивнул я. — Как Верховный Чародей Визенгамота Вы можете передать Дому Блэк десяток смертников. Да... Полагаю, оружейного проклятья на девять жертв — хватит, чтобы привлечь внимание Старого Грима.
— А без этого? — спросил Дамблдор. — Мне не хотелось бы, чтобы ты погружался в такие... глубины черной магии и пятнал свою душу.
— Без этого... Меня может представить Покровителю кто-то из старших родичей... — директор покачал головой. Полагаю, он уже понял, что, даже поймай авроры тетушку Трикси — ничего не выйдет. После разрыва брачного договора с Лестрейнджами и возвращения в Дом — она стала МЛАДШЕЙ. Ее представление не будет иметь силы. — Или дождаться семнадцати лет. Тогда, думаю, удастся обойтись без... крайностей.
На самом деле все могло бы быть проще: я вполне мог обойтись и без помощи Верховного Чародея — Лютный переулок и закоулки Ист-Энда по-прежнему готовы предоставить любое количество добровольцев для участия в смертельно опасном магическом эксперименте. Да и старшей сущности — Вечной леди я уже представлен, и можно обратиться к ней, чтобы уже она представила меня своему вассалу. Но, полагаю, даже предложи я подобные варианты решения проблемы — Дамблдор на них не согласиться. Да и не нужно оно мне...
— Да... — Дамблдор вздохнул. — Боюсь, действительно, придется ждать. Что ж... Когда этот турнир закончится — мы поговорим о... о будущем Дома Блэк. Надеюсь, оно будет отличаться от прошлого...
— Будущее всегда отличается, — улыбнулся я.
— Тогда — ты можешь идти.
— Благодарю, директор Дамблдор, — сказал я и вышел.
Интерлюдия
Дверь за Гарри Поттером закрылась, и Дамблдор, поднявшись со своего места, прошелся по кабинету.
— Финеас? — обратился он к портрету своего предшественника.
— Парень прав, — вздохнул тот. — Можно позволить молодым вести Дом в будущее. Но нельзя дозволять юнцам, бастардам, пришлым, полукровкам — разорять основы Дома и расточать его могущество.
— А в чем Гарри соврал? — решил уточнить действующий директор.
— В том, что его проблемы как-то зависят от крови, — хищно усмехнулся Финеас Найджелус Блэк. — Получи шалопай Сириус возможность принять Дом в тринадцать лет — он оказался бы ничуть не в лучшем положении. Правда, его уже представляли Старому Гриму Вальпурга с Орионом... Но в его случае это не помогло бы. Пойдя против воли Главы Дома и отправившись на Гриффиндор — Сириус сам отказался от последствий ритуала.
— А то, что Гарри учится на Гриффиндоре...
— Не имеет никакого значения, — жестко произнес Финеас. — Ему туда отправиться никто не запрещал. Он не нарушал приказа Главы Дома. Так что с представлением Покровителю это никак не помешает.
— Почему ты мне об этом не рассказал раньше? — глаза Альбуса зло сверкнули. Сейчас он не выглядел добрым дедушкой .
— Клятвы Дому я произнес раньше, чем стал директором Хогвартса. Так что они имеют приоритет, — улыбнулся портрет. — Я и сейчас-то смог заговорить с тобой о нюансах передачи власти в Доме только потому, что тебе об этом сказал действующий совершеннолетний Глава.
— Хм... — Дамблдор погладил бороду. — Есть еще какие-то тайные обряды или же действия, которые Гарри надо совершить, чтобы принять Дом?
— Есть, — вздохнул Финеас, хотя было видно, что говорить ему совершенно не хочется. — Но, боюсь, я не смогу тебе рассказать об этом, даже если прикажешь: Черное пламя уничтожит портрет прежде, чем я произнесу хоть что-нибудь. Предки умели хранить тайны.
— А Гарри? Ему ты рассказать сможешь? — заинтересовался Альбус.
— Ему? Смогу, — отозвался Финеас. — Но только в Доме. Боюсь, что как бывший директор я слишком хорошо знаю, насколько сложно поговорить в Хогвартсе с одним из учеников... да даже и учителей, так, чтобы это не стало известно тебе. Так что попытаюсь я сказать тебе, или же Гарри в твоем присутствии — результат будет один...
— Что ж... — Дамблдор вернулся на свое мест. — Тогда... На пасхальных каникулах я отправлю Гарри в унаследованный им Дом. И ты отправишься туда же. И там ты расскажешь главе своего Дома о тайнах, что хранит Черный Дом.
Того, что Гарри может оказаться куда более податливым источником информации — Дамблдор предпочел вслух не произносить, из опасения, что это закроет рот Финеасу даже в отношении юного главы. А информация о некоторых вещах, известных Блэкам, но хранимых в тайне от остальных — была Дамблдору нужна. Очень нужна. Ради Общего блага , как говорил его добрый, но, увы, свернувший с верной дороги, друг — Геллерт Гриндевальд.
Глава 86. Высшая магия
Горы, окружающие замок Хогвартс не пользовались популярностью у школьников. Те, кому это разрешено — выбирались по выходным в Хогсмит. У кого разрешения не было по самым разным причинам — довольствовались прогулками вокруг озера. Самые отчаянные — залезали в Запретный лес. Но вот идея подняться в гору, что буквально нависает над замком — почему-то энтузиазма не вызывает, хотя, вроде бы, никаких официальных запретов на эту тему и не существует. И этом смысле я и мои девочки не особенно сильно выделялись... По крайней мере — до этого дня...
Осознав же некоторую странность своего поведения, мы первым делом отправились... правильно — к старому Филчу, чтобы убедиться в отсутствии вышеупомянутых официальных запретов.
— Тук-тук-тук... — постучала Гермиона в дверь клетушки, где обитал школьный завхоз.
— Кто там? — рыкнул Филч таким голосом, что в прямом смысле этого слова захотелось стройными рядами и колоннами удалиться нафиг. Но мы Пафосно Превозмогли. И остались.
— Мистер Филч... Это Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер и Луна Лавгуд, — отозвалась самая смелая из тройки храбрых гриффиндорцев — Луна.
— Чего надо? — Филч открыл дверь и высунулся.
— Мы хотели бы почитать Устав Хогвартса, — продолжила общение Луна. — А мадам Пинс сказала, что он хранится у Вас.
— Верно сказала,— фыркнул Филч. — Но вам-то сейчас он зачем? Вы уже несколько лет ни разу не взяли на себя труд поинтересоваться: по каким правилам живете!
