Если бы он оказался здесь вместе со своими друзьями — после чего возникла бы необходимость оставить одного из них — смог бы он отреагировать на это спокойно?

Нет.

Ответ пришел на ум Аинзу мгновенно.

Нет.

Никогда и ни за что.

Он бы подверг армию риску, он бы пошел в безнадежный бой, он бы остался вместе с ними — все, что угодно — но он никогда бы не бросил свой Аинз Оал Гоун.

-Моцарт, — вздохнул Аинз еще раз, осознав эту простую истину, — Я... Нет, я не могу сказать, что могу почувствовать то, что чувствуешь ты — но я понимаю тебя.

-Да ладно, — как-то вяло отмахнулся Моцарт и вздохнул, — Я понимаю необходимость этого — и понимаю правильность подобного поступка. Мари... Мари всегда жертвовала собой ради других — возможно, это и было причиной, почему она так притягивала к себе людей.

Аинз замер на секунду, не зная, что он должен был сказать, после чего Моцарт проделал путь до стоявшего рядом стула и присел на него. Аинз всегда был плох с утешениями, поэтому ничего сказать не мог в текущей ситуации — однако когда-то Букубукучагама сказала ему, что в случае, если человек в печали — самое худшее, что можно сделать в этом случае — это продолжать молчать.

-Ты любил ее? — Аинз вздохнул на это, однако Моцарт, сперва приготовившийся резко отрицательно махнуть головой, остановился, после чего медленно отвел голову.

-Какая разница...— Моцарт вздохнул и улыбнулся, — Наши жизни не могут сложиться иначе, чем они уже сложились — так к чему этот вопрос?

Аинз вздохнул на это, после чего сам двинулся к ближайшему стулу и присел в него.

-Возможно...— неожиданно Кастер продолжил, после чего поднял взгляд куда-то вверх, — Возможно, если бы она не была Королевой Франции — а я не был Божьим Дитя... Если бы она пекла выпечку — а я подрабатывал менестрелем на площади... Кто знает?

Аинз не знал, что он должен был сказать на это, поэтому спросил то, что казалось ему подходящим, — Это все ради Франции?

-Конечно, — улыбнулся Моцарт, — Мари всегда и все делала ради Франции...

Он откинулся на своем стуле, после чего прикрыл глаза.

-Знаешь...— неожиданно произнес он после нескольких секунд молчания, — Когда-то давно я увидел ее впервые... После выступления. Я был совсем ребенком — и она тогда тоже... Мы впервые встретились — и я увидел ее. Она была в синем платье — из тех, которые украшают живыми цветами — я был в маленьком сюртуке, изготовленным специально под мои мерки родителями... Я тогда увидел ее впервые... Я был поражен — и я пообещал жениться на ней, когда она вырастет...

-Глупо, не правда ли? — Моцарт улыбнулся и открыл глаза, взглянув на Аинза, — Дети чисты — они не знают о людских глупостях — об устоях и классах, о королях и королевах, о долге и о призвании... Конечно же этого не случилось — этого и не могло случиться.

Аинз взглянул на Моцарта, однако тот только отмахнулся.

-Не надо меня жалеть, — мужчина улыбнулся, — Она женилась на хорошем мужчине — она любила его и любила своих детей больше жизни. Я же увлекся в то время музыкой... Магией Орфея — если быть более точным. Я был поглощен ей, как только человек может был поглощен стихией — с головой, до безумства, до влюбленности в чудо музыки... Затем я нашел хорошую девушку — и я любил ее, я посвящал ей стихи и сонеты, которые никто кроме нее более не видел — она стала свидетельницей рождения моих величайших шедевров и поддерживала меня в мои самые трудные моменты... Я завел шесть детей — поверь, я не завел бы шесть детей с девушкой, которую бы я не любил. Мы жили душа в душу — и Мари жила со своим любимым мужем.

После этого Моцарт замолчал, позволив Аинзу медленно вздохнуть.

-Но ты не забыл ее, — произнес он в полной тишине, на что Моцарт только медленно прикрыл глаза.

-Нет...— произнес он в конце концов, — Не забыл.

* * *

-А вы стали сильнее, Моя Королева! — улыбнулся Сансон, прыжком уходя от следующего удара.

-Я всегда готова стараться ради Франции, мой дорогой палач! — улыбнулась девушка, грациозно уходя от следующего удара огромного клинка в руках Сансона.

Где-то вдалеке раздался жалобный рык дракона, после чего грохот оглушил на секунду обоих Слуг.

-Ох, а она сильна! — оглянулся на секунду назад Ассасин для того, чтобы увидеть отброшенного дракона — и Артурию, что хоть и была ранена — была далека от проигрыша.

-Конечно, — Мария-Антуанетта бросилась вперед, однако ее следующий удар оказался отведен в сторону, — Она сильнее меня — тебя — и, пожалуй, твоего дракона.

-Сильнее Фафнира? — улыбнулся Сансон, нанося следующий удар, — Это крайне лестная характеристика, полученная от самой Королевы!

-Вы льстите мне, Сансон, — улыбнулась девушка, после чего нанесла особенно сильный удар, отправив Ассасина в полет. Тот же, найдя себя в полете, спустя секунду приземлился на ноги, блокируя следующий удар Марии-Антуанетты.

-Моя королева, не капли лжи, — улыбнулся палач, — Лишь искреннее восхищение.

-В таком же случае, Сансон, — девушка неожиданно отпрыгнула назад, — Желаете ли вы восхититься еще больше?

-Ох, Моя Королева, — улыбнулся Сансон в момент, когда девушка приготовилась, — Значит, вы готовы закончить наш бой? Готовы к кульминации? Готовы к казни?

-Конечно же, мой дорогой палач, — девушка улыбнулась в последний раз, вызвав улыбку на губах Сансона.

-Значит, пусть будет так, — Сансон кивнул, — Я совершу все быстро.

-Я не сомневаюсь в этом, — в конце концов произнесла девушка, после чего вытянула руку вперед.

Мгновение спустя Сансон понял, что его сковывает льдом.

"Нет, это не лед" — тут же исправил себя Ассасин, осознав, что медленно поглощало его — "Это хрусталь".

Хрусталь нарастал под его ногами, постепенно сковывая его движения.

-И да будет Франция вечна! — улыбнулась девушка, после чего под ее ногами хрусталь мгновенно образовал фигуру.

Это был прекрасный конь — словно бы сделанный из чистого утреннего света — он легко сделал шаг вперед, после чего Мария-Антуанетта в один момент оказалась на спине жеребца.

Сорвавшись со своего места, конь мгновенно бросился вперед, после чего Мария-Антуанетта, сидевшая на его спине, улыбнулась.

-Разбиватель!.. — произнесла та с улыбкой, после чего хрусталь, до того поглотивший ноги мужчины мгновенно ускорился, превращая Ассасина в кокон.

Воплощение красоты Версаля... Воплощение роскоши королевского двора... Воплощение Елисейских полей и видов Монмартра...

Воплощение Франции — сияющей жемчужины Европы — и воплощение души Марии-Антуанетты...

Прекрасная Франция ее мечты.

Ее взгляд на красоту ее жизни — и на будущее поколений, что придут на смену ей.

Именно это воплощал ее Благородный Фантазм. Чистая красота — и чистая душа девушки, что даже ступив на эшафот — извинилась за то, что наступила на туфлю своему палачу.

Эта сила могла сокрушать людей подобно Экскалибуру — и обладала силой всей Франции за ее спиной.

Но...

-Ла Морт, — произнес палач в момент, когда хрусталь коснулся его рук, — Эспоир...

Конь Марии-Антуанетты сделал еще один шаг вперед, после чего неожиданно замер. Спустя секунду с его спины упало обезглавленное тело Марии-Антуанетты.

Все было кончено мгновенно. Клинок палача обрушился на девушку, совершив свою казнь.

Ла Морт Эспоир действительно было воплощением гильотины французской революции, гильотины палача и бунтаря. И потому это не было инструментом, уничтожавшим зло.

Возможно, если бы Сансону не пришлось самолично казнить Марию-Антуанетту, Луи Шестнадцатого, Шарлотту Корде — и множество иных людей, оказавшихся на плахе не как преступники, а как политические противники революции — то Фантазм Сансона действительно смог бы уничтожать зло. Однако вместо того гильотина в руках палача обрела свое иное назначение.

Уничтожение тех, кто должен быть уничтожен.

Это до сих пор было орудие казни преступников, однако теперь оно было запятнано иным. Суждением людей.

Это был инструмент казни, который должен был уничтожать не зло — а тех, кто был признан злом — признан злом в своих глазах. Тех, кто был готов умереть за свою правду.

Иными словами — это была атака, что базировала свою силу не на том, как зол был человек — а на том, насколько он сам признавал себя злым. Иными словами — для нанесения урона подобная атака сперва должна была коснуться сознания жертвы.

Аинз был защищен от подобных вещей.

Иными словами если счесть это в качестве цифр, то карма Аинза могла бы увеличить урон, нанесенный ему подобным действием в тысячу раз. Однако защита разума Аинза означала, что базовый урон от подобной атаки, не коснувшейся его разума вовсе, был нулем. И во сколько бы раз не был увеличен ноль — он всегда останется нулем. Поэтому подобный Фантазм был для Аинза абсолютно безопасен.

Однако для Марии-Антуанетты, даже если та была чиста — признав и приняв свою смерть — она была обречена с самого начала.

-Я думал, что вы изменились, Моя королева, — улыбнулся мужчина, неправильно воспринимая свой провалившийся Фантазм при попытке атаковать Аинза, — Когда я встретился с тем магом — мой Фантазм не сработал на нем... Он нашел в себе силы сопротивляться судьбе — нет, он разрушил мою гильотину. Он отверг свою судьбу и казнь — он отверг свою собственную смерть — и глядя на вас я думал, что и вы найдете в себе силу сопротивляться казни...

-Но, прошу прощения, Моя Королева, — хрусталь, до сих пор державший Сансона, начал медленно рассыпаться, — Теперь все наконец кончено.

-Не совсем, — услышал он голос рядом, после чего развернулся в сторону. Черт возьми, вторая девушка, о которой он совсем забыл!

-Экскалибур!..— на теле Артурии было множество ран — ее доспехи были пробиты и смяты, а ее лицо рассечено — однако та была жива. И черный клинок в ее руках, светившийся зловещим светом, напоминал Сансону о его собственном оружии.

О гильотине палача.

-Фафнир! — мгновенно крикнул он дракону, что тут же бросился на защиту, однако Артурия только улыбнулась.

-Не поможет, — произнесла она с усмешкой, после чего клинок, до сих пор горевший черным светом в ее руках, опустился, — Морган!

Спустя секунду поток тьмы устремился вперед.

* * *

Прошло всего несколько десятков секунд, прежде чем пыль от удара Артурии начала медленно оседать.

Сансон чувствовал боль во всем своем теле — удар лишил его всей правой половины тела... Однако все еще был жив.

Вой дракона привлек внимание Ассасина — и тот перевел взгляд на Фафнира, что все же успел прикрыть часть тела Сансона — однако поплатился за это сам.

Словно бы кто-то содрал чешую дракона с мясом, после чего неистово ранил того клинками до тех пор, пока его тело не стало представлять из себя кровоточащее мясо. Весь основной удар пришелся на тело Фафнира, что смог только издать жалобный вой вместо могучего рыка — после чего опустил свою голову, позволив Сансону увидеть изуродованную морду, через ошметки на плоти которой проглядывал череп.

Ассасин вдруг услышал шаги и перевел взгляд на Артурию, что сделала шаг сквозь пыль, медленно проявляясь, словно бы призрак, пришедший по его душу.

Артурия сделала еще шаг вперед, затем еще один, после чего оказалась рядом с телом Марии-Антуанетты. Взглянув на нее, Артурия прикрыла глаза, после чего повернулась к Сансону.

-Нет, — произнесла она, после чего медленно двинулась вперед.

Сансон взглянул на девушку непонимающе, чувствуя, как уходят последние минуты его жизни.

-Нет, — произнесла та еще раз, — Она приняла свою судьбу.

-Даже зная, что проиграет, — Артурия улыбнулась, — Даже зная, что погибнет — даже приняв безнадежный бой... Она все равно сражалась. И даже погибая она пожертвовала собой ради других. Она приняла свою смерть как старого друга...

Артурия приблизилась к Сансону, после чего занесла клинок для последнего удара, на что Сансон отреагировал спокойно. Он лишь поднял взгляд на Артурию.

-Ведь она Моя Королева, — улыбнулся Ассасин, на что Артурия ответила улыбкой.

-Да, — улыбнулась она, — Она — истинная Королева.

После этого был нанесен удар.

Клинок в руках Артурии опустился лишь на несколько сантиметров, не коснувшись груди Сансона, после чего она замерла.

-Ах? — вздохнула она, после чего ее рот наполнился кровью, — Ха?

-Не стоило забывать обо мне, — голос, раздавшийся рядом, заставил девушку почувствовать медленно начинавшую кровоточить рану на ее шее.

-При...зрак, — поняла она мгновенно, кому принадлежал этот голос и развернулась к Ассасину.

-Конечно, моя дорогая, — кивнул Призрак Оперы, медленно превращая клинки, заменявшие ему пальцы, в человеческую ладонь, — Конечно же, это я.

-Бесчестный... Ублюдок, — только и смогла выплюнуть Артурия, сплюнув кровью, после чего упала на землю.

-Призрак... Оперы...— Сансон слабел с каждой секундой, поэтому взглянув на лицо появившегося Ассасина, что выжидал момента для своего удара, — Ты...

-Конечно же я, — сделал шаг мужчина, после чего оглядел Сансона, — Ты умираешь.

-Я знаю, — улыбнулся Ассасин, — Наконец-то... Я смогу быть... Свободен от Ведьмы...

-Фафнир тоже умирает, — произнес Призрак, проигнорировав слова мужчины, после чего перевел взгляд на дракона.

-Да, — Сансон кивнул и улыбнулся, чувствуя, как закрываются глаза, — Хорошо...

-Нет, — голос Призрака неожиданно ударил Сансона, заставив того открыть глаза, — Ты не умрешь так просто.

-Ха...— произнес мужчина, — Ха... Ха-ха... Ха-ха-ха... К чему отрицать очевидное, Призрак? Даже Ведьма... Даже Жиль не смогут излечить меня... Или Фафнира... Теперь.

-Да, излечить тебя невозможно, — Призрак кивнул на это, после чего легкая полуусмешка появилась на его губах, — Но это не значит, что ты умрешь. Моя Кристина еще найдет применение для тебя.

-А? — Сансон только взглянул на Призрака непонимающе, однако тот замер.

-Армия выдвинулась на штурм Орлеана, — вздохнул парень, после чего повернулся к Артурии, — В таком случае, нам нужно торопиться.

Артурия услышала шаг рядом с ней, однако не могла ничего сделать. Она была ранена до того — но сейчас, после последней раны — она не могла даже собрать в себе достаточно сил для того, чтобы оторваться от земли.

Тонкие руки перевернули девушку, что смогла взглянуть в прекрасное лицо Призрака, прикрытой обезображенной маской.

-Ты весьма красива, — признал мужчина после секунды осмотра, — Как жаль, что ты оказалась врагом моей Кристины...

Артурия смогла только сжать зубы и проговорить, — Отправляйся в Ад.

-Я уже был там, леди, — улыбнулся мужчина, после чего его пальцы, вновь превратившиеся в лезвия, легли на шею Артурии, — И я вернулся.

Со следующим движением Сейбер, Артурия Альтер, умерла.

* * *

Отрицание Жизни: EX (B) (Конкретный пример)

Источение негативной энергией нежитью является неотъемлемой частью их существования — как и их естественные особенности. Особенно правдиво это относится к Старшим Личам, что способны своим прикосновением заставить металл ржаветь, а людей гибнуть. Особенно это правдиво для Оверлордов, каждый из которых является настолько могущественным источником негативной энергии, что само их присутствие способно превратить цветущий сад в мертвые заросли жухлой травы. И, конечно же, особенно сильно это относится к Аинзу.