— Что здесь творится? Кто вы такой? Хамски влезли на чужое место! На этих дверях не ваше имя написано!
Человек рассмеялся, хлопнул себя по лбу, как вспомнив что-то. Легко вскочил с кресла, промчался по гасящему шаги ковру. Выскочил за дверь. Недоумевая, Астер пошел за ним. Снаружи, на двери, виднелись серебряные, чуть потускневшие от времени буквы... Ниже — клочок бумаги, только что прикрепленный этим толи клоуном, толи психом.
Naomy Vartan-Peano
Dezhen la devo
Я за нее. Жеом Киано
Когда они вернулись в кабинет, Астер мрачно заметил:
— На фото вы смотритесь солидней. И в телепередачах производите впечатление серьезного человека.
— В жизни я — другой. Потому вы меня не сразу узнали, хотя заочно мы знакомы.
Сумерки за окном высветлила зарница. Раздался треск грома. Астер подумал, что гроза настигла и Остров. Слова Киано он воспринял не сразу.
— Мы продолжаем вести огонь по Эгваль. По выражению лица вашего вижу... Что не ознакомились со сводкой.
— Я получил файл утром. Не... не успел прочесть... — сдавленным голосом ответил Астер. — Что, черт возьми, я пропустил?!
Он ожидал от новоявленного начальника ругани (вежливой или не очень), но Киано просто лаконично посвятил его в события дня. Начиная от свержения Одиссея Гора, и до превентивного удара по Эгваль.
— Стреляем до тех пор, пока ИЛУ не выйдет из строя. Сейчас заканчивается монтаж второй установки. Пока одна работает, вторая на ремонте. Таков план.
Астер не знал, что ответить. По отчаянности и авантюризму замысел Киано походил на ранние кампании Наоми. Разгром "Королевства орхи", являвшегося, по сути, теневым (и весьма могущественным!) правительством Острова. Молниеносная война со Страной Барнабо, а по факту с самой Эгваль. Но то было давно...
— Мы слишком долго пребывали в застое. У нас царили зазнайство и самодовольство. Закончили поражением. Одиссей Гор, с помощью Тира добился кратковременного реванша, — продолжил Киано. — Сейчас наступает новое время. В нем мы или выживем, или погибнем.
— Вы — провидец? — кисло спросил Астер.
— Интуиция мне не чужда. Кстати, раз вы поспешили на Остров, даже не прочтя коммюнике, то... Вас погнала сюда иная нужда, нежели схватка с Эгваль! Выкладывайте, что случилось?
Подражая манере Киано, Астер коротко рассказал о рейдерском захвате известного в Норденке, и во всём Мире научного учреждения. Умолчав, разумеется, об открытии Ренессанса доктором Гаяром. Секрет, известный Одиссею Гору, рано знать новоиспеченному диктатору. Но, как без этого объяснить необычайную важность ГИН?
Киано выслушал внимательно, ни разу не перебив. Астера смутило непроницаемое выражение его лица. С тревогой ждал ответа.
— Айвен! — Киано впервые назвал его по имени. — В разное время в ГИН прошли лечение некоторые... интересные люди.
— Интересные чем?
— Кому? — мягко поправил Киано. — Мне. Вот, смотрите.
В воздухе на столом возникло полупрозрачное изображение. Список имен и фотографии. Точнее, портреты.
— Я сделаю покрупнее... Любуйтесь.
Айвен Астер — экс-директор ОСС, бывший депутат Народного конгресса Эгваль, 2-й вице-координатор Острова.
Андрос Гелла — экс-министр обороны Эгваль; в плену на Острове.
Полина Ждан — экс-директор ОСС, бывший временный Президент Эгваль, 1-й вице-координатор Острова.
Юнис Орт — директор школы для одаренных детей в Норденке.
Гораций Винер — командир спецгруппы "Торнадо" в составе Службы безопасности Острова.
— Я сказал, что лечение в известном медицинском центре — объединило этих людей. Поправка: их объединил результат! Нужны еще пояснения?
Астер призвал на помощь свое хваленое самообладание.
— Нет. Достаточно... Вы поставили меня в начало списка. Спасибо. На самом деле вдохновителем проекта был другой человек...
Киано отмахнулся небрежно. Повинуясь движению его руки, изображение погасло.
— Правда, удобная штука — новтеранский визуализатор? У меня есть еще один. Могу подарить и научить пользоваться.
— Ловлю на слове, — Астер с трудом выдавил улыбку. — А что за девочки на карауле?
— Будут вам и мальчики. Детишки меняются каждый час. Им интересно. Им смешно. Им любопытно. Они горды.
— Тем, что охраняют очередного великого вождя?
— Великий или нет, выясниться лет через сорок. Дело не во мне, а в детях. Новтера погибла, но упавший факел поднят.
— Я не понимаю...
— Потом поймете. Давайте о главном. Я разделяю вашу тревогу за судьбу ГИН. Запись нашей беседы уже получили Анита Гариг и Гораций Винер. Будете работать вместе с ними. И, мой вам совет! Не считайте себя носителем сакрального знания. Главный секрет вашей жизни — известен мне с детства! До свиданья, Айвен!..
На выходе Астер увидел тех же девчушек — значит, прошло меньше часа. При том, чувствовал он себя так, словно это время провел на боксёрском ринге. Пробормотал:
— Доброго вечера, дети...
И девчонки, в разнобой, но жизнерадостно ответили:
— E dir to samo... Edukoro Gajar!
Астер застегнул куртку. Вытащил из бокового кармана лыжную шапку, натянул на голову по самые уши.
Сад, окружавший Дворец правительства, выглядел удручающе. Голые деревья. Засохшая трава. Не слышно пения птиц. Могильная тишина. Так не должно быть даже на исходе осени Большого года, составляющего примерно 16 лет. Из-за малого наклона планетной оси сезонные колебания в Мире малозаметны. Вечное лето — слегка прохладное, или чуть более жаркое — вот и вся разница. Так было раньше. Тысячелетней давности ледниковый период — досадное исключение.
Неужели та эпоха возвращается? Вторжение Скайтауна понизило среднюю температуру на планете почти на один градус. Этого хватило, чтобы климатическое равновесие нарушилось. Условная осень превратилась в настоящую. А впереди — астрономическая зима... Жеом Киано не учел этого фактора в своих недавних погодных прогнозах.
Вдали, на горизонте, над Северными холмами вспыхуло и погасло зарево. Через несколько секунд грохочуще рыкнул гром. Супер-пушка Жеома Киано продолжала вести огонь. Астер, втянув голову в плечи, затрусил к воротам, где ждало авто. С гадким настроением покидал он Двор Хозяйки. Или нынче надо говорить — Хозяина?
Одиссея Гора знали, как адекватного, пусть и немного заносчивого руководителя. Неторопливый, расчетливый, умеренно трусоватый. Подходящие качества, чтобы не искать лишних неприятностей. А с сегодняшнего дня Остров вновь во власти героя. Кто этого парня так воспитал? Давать сдачи, не дожидаясь, когда начнут бить. И какой ответ на подобную наглость готовит Эгваль?
Майя, славная столица Эгваль. Дом власти, кабинет Координатора Виктора Энрона.
— Господа генералы! Прошу внимательно выслушать то, что я сейчас скажу. В настоящее время мы подвергаемся внезапному и вероломному нападению со стороны Острова...
Один из генералов, моложавый, розовощекий, перебил:
— Это мы знаем! Островитяне напали на нас раньше, чем мы на них. План нашей военной кампании оказался в их руках прежде, чем высохли чернила, которыми вы его подписали! Кажется, вы, по совместительству, еще и директор ОСС? Вот и ответьте, как такое головотяпство...
Энрон повысил голос:
— Подлая и ничем не спровоцированная агрессия Острова получит должный отпор! Сейчас сотрудники Объединенных Стратегических Служб анализируют пути вероятной утечки информации. Возможно она имела место непосредственно в генералитете...
Розовощекий нервно кашлянул и потупился. Виктор Энрон выразительно посмотрел на него. Вслед за ним и остальные взгляды сфокусировались на бедняге. Красный, как рак, взмокший от внезапного ужаса, тот уставился в пол. Координатор Энрон невозмутимо продолжил:
— ...Но, речь не идет ни о ком из присутствующих. В свое время вас тщательно проверили, хотя вы и не знали об этом. Прошу согласиться с моими предложениями по организации отпора агрессии Острова.
Все с энтузиазмом согласились. На выходе из зала совещаний, худой, бледный, пожилой генерал спросил у строптивца, чья физиономия из малиново-красной вновь стала розовой:
— Вы не подскажете: что мы сегодня обсуждали?
— Ээ-э... Отпор!.. Организацию! А вообще-то, понятия не имею, — со вздохом ответил тот.
Остров, Вагнок, Двор Хозяйки.
Завидев меня, Астер заметно вздрогнул. И правда, в мрачном голом саду, в вечернем сумраке я походил на призрака. Разве что не светился. Заслышав мой голос, мастер политических интриг облегченно вздохнул.
— Это вы, Гораций! Всё думаю, куда вы запропастились...
Ничего такого он не думал, и встречаться со мной желанием не горел. Будь его воля — улизнул бы втихаря. Но приказа Жеома Киано ослушаться не смел. Великий, мать его так, гражданин Суора, из потешного клоуна, как-то незаметно превратился в жесткого руководителя. Догадываюсь, от кого он с детства набрался этих умений. Одним лукавым взглядом выстраивать людей по стойке "смирно".
Я предложил Астеру поужинать у меня дома, заодно о делах поговорим. Сказывалось нервное напряжение, потому что, сев за стол, мы оба ощутили прямо-таки зверский голод. Да и ужин был хорош.
— В каком ресторане харчами разживаетесь? — с хрустом жуя, спросил Астер.
Я рассмеялся.
— Это — государственная тайна.
Астер оставил без внимания мою наигранную веселость. Мы закончили трапезу хорошим вином. И тут Астер принялся брать быка за рога. Заявил:
— Буду откровенным, и жду от вас того же! Обо мне вы знаете...
На полном серьезе он перечислил свои титулы. Как прошлые, так и нынешние.
— В общем, предатель, — заключил я. — Такой же, как Полина Ждан — тоже перебежчик. Два сапога пара. Ловкачи, лгуны, негодяи.
Астера нелегко было смутить, но его жесткая отповедь, так и осталась непроизнесенной. Потому что я сказал:
— Один лишь я не кривлю душой. Не играю чужую роль. Будем знакомы. Натаниэль Гариг, восьмидесяти четырех лет отроду.
С кривой усмешкой Астер пожал мою протянутую руку.
— Рональд Гаяр, почти сто двадцать один.
— Очень рад. Устал наблюдать, как вы исподтишка коситесь на меня. Давно сообразили — кто, проверили негласно, и... молчок. Впрочем, держитесь хорошо. Вот Полину — мне жалко.
Он замялся, потом решил, что дальше играть в конспирацию бессмысленно. Сказал, со вздохом:
— Знаете, я прихожу к выводу, что Великая жертва — то есть необратимая амнезия после Ренессанса... Это — не проклятие, а благословение. Больше десяти лет минуло со дня, когда к Полине одномоментно, как удар молнии, вернулась память. Внезапно и необъяснимо. С тех пор она так и не сумела примирить два своих "я": Полины Ждан и Пенелопы Картиг. Уж лучше, как я или вы. Узнать, кто ты на самом деле... что была другая жизнь — не сразу, а будучи более-менее подготовленным.
— Прочли собственные мемуары? — усмехнулся я.
— Как вы свои. К тому же, ваши — засекречены. Долгий же путь вам пришлось пройти, чтобы увидеть строки, начертанные собственной рукой.
Тут он попал прямо в больное место. Когда я впервые увидел рукопись Ната Гарига, меня поразил почерк. Дрожащий, слабый... Человека держали в тюрьме до старости. В перспективе — до смерти. Никогда бы он не вышел на свободу. Если бы не понадобился Ару Солтигу, как инструмент влияния на Хозяйку Острова.
Мне тогда не достало сил разбирать неровные, полные боли и гнева строки. Поэтому я заказал распечатку из электронного архива. И, всё равно, читая, видел его. Согбенного. Седого...
— Мне трудно говорить об этом, — признался я.
Астер кивнул.
— У меня — похожая ситуация. Заранее прошу прощения за очень личный вопрос: как вы объяснились с дочерью? Я наблюдаю, с некоторых пор, полное меж вами согласие.
— Никак. Всё встало на место само собой. Даже не могу объяснить.
— Мы многого не умеем объяснить. Многого не знаем. Главное неизвестное: кто и когда вырвал из наших рук секрет Ренессанса?
Я пересказал ему то, что узнал от Аниты.
— Личный сейф доктора Гаяра находился в ГИН. Вы, естественно, не помните, где именно, и что в нем хранилось. Ренессанс в последний раз применялся... одиннадцать лет назад. Под руководством двух тогдашних со-директоров ГИН. Довольно темная история. Оба бодрых старика скоропостижно скончались год спустя, с разницей в неделю. В начавшейся неразберихе, пациентки и след простыл. Юнис Орт. Она...
— Я знаю, — Астер улыбнулся уголком рта. — Самая опасная личность среди нас. Была. В новой жизни — очень воспитанная и кроткая особа. Заметьте: после этого случая ГИН прекратил все эксперименты с Ренессансом! Почему?
— ...
— Все пять попыток применения Ренессанса увенчались успехом. Побочных эффектов не обнаружено. Значит, причина закрытия программы — другая.
— Предлагаю варианты, — сказал я. — Первый: поражение Острова в войне запустило штатный протокол сворачивания работ и сокрытия результатов. Второй: поражение Острова, и последующий бардак... сделал возможной кражу материалов проекта. Третий: комбинация первых двух.
Здесь я, поневоле, заткнулся. Пришлось признать, что против моего желания, Астер вывел меня на обсуждение вопроса, касаться которого я не хотел. Ведь, если проект свернут по заранее обдуманному плану, то все ответы имеются у одного человека. С него и спрос.
— Ваша бывшая супруга, — сказал Астер.
Я старательно избегал его мрачного взгляда. Не хотелось проверять: сохранил ли Айвен Астер гипнотические способности доктора Гаяра? Но от непрошеных мыслей уйти я не мог.
Моя бывшая женщина. Когда-то давно, в том времени, память о котором навсегда утрачена — просто подруга. Страстная любовница. Потом я узнал ее ближе. Самоуверенная. Способная повелевать. Беспощадная. Необычайно жестокая. Магия ее власти распростерлась далеко. Хозяйка Острова и сопредельных земель. Настолько равнодушная к людским страданиям, что замысел опустошить Эгваль биологической атакой — выглядел в ее глазах красивым, оригинальным решением. И не более того.
Десятилетия спустя, перо в исхудалой руке старика-мемуариста дрожало не от слабости. Даже по прошествии многих лет, Нат Гариг не мог забыть испытанный им ужас. Кстати, по недосмотру Хозяйки, он тогда тоже заразился опасной болезнью, крэгом. Лишь искусство доктора Гаяра спасло молодому человеку жизнь. Чтобы на ее закате он с дрожью вспоминал о встрече...
С существом, не имевшим права называться человеком! Как странно, что оно же подарило Нату Гаригу забвение и новую жизнь.
А с Эгваль ничего плохого не случилось. Карающая рука так и не нанесла удара. Опустилась бессильно, как скованная внезапной немощью, и никогда больше не поднималась вновь. Пока, под руководством Ара Солтига, Эгваль не превзошла своей мощью Остров, и не положила конец его гегемонии.
Каково это: из властелина половины Мира стать никем? Женщиной скромной, угождающей мужу. Поглощенной заботами о доме и детях. Молодой, красивой. Никому в голову не пришло бы, что за юным обликом кроются восемь прожитых десятилетий! Лишь ее память хранила подробности долгого, жестокого, кровавого пути.
