Когда это письмо прочли известной своим великодушием Изабелле, и она узнала, сколь велика несправедливость, в нарушение всех королевских распоряжений допущенная по отношению к Колумбу, ее душа преисполнилась сострадания и негодования. Эти известия были подкреплены письмом от алькальда, или же коррехидора Кадиса, на попечение которого были оставлены Колумб и его братья, покуда не станет известна воля их величеств, и другим письмом, от Алонсо де Вальехо, которое в полной мере соответствовало человечности и почтительности, проявленной им по отношению к своему прославленному узнику.
Какие бы чувства ни испытывал в глубине души Фердинанд, их нельзя было противопоставлять народному возмущению. И он, и королева были едины в порицании, го обращения с Колумбом и поспешили заявить, что заточение Адмирала явилось следствием нарушения их указаний, поскольку таких полномочий они Бобадилье не предоставляли. Не дожидаясь прибытия документов, присланных Бобадильей, они распорядились немедленно освободить заключенных и обращаться с ними с подобающим почтением. Они написали Колумбу письмо, заверив его в своей признательности и благосклонности и, выразив сожаление по поводу того, что ему пришлось перенести, пригласили его явиться ко двору. Они приказали также выдать ему две тысячи дукатов для возмещения нанесенного ущерба.
Великодушное сердце Колумба возрадовалось, когда он получил послание своих монархов. К нему вернулась уверенность в своих силах, и он уже предвкушал немедленное восстановление во всех правах и привилегиях. 17 декабря он явился ко двору в Гранаде не как человек, честь и достоинство которого были растоптаны, но в богатой одежде и в сопровождении свиты почтительных придворных. Их величества приняли его с почестями и проявили по отношению к нему безмерную благосклонность. Когда этот почтенный человек приблизился к королеве, она была тронута до слез мыслью о том, чего он заслуживал и что ему пришлось вынести. Колумб стойко перенес выпавшие на его долю невзгоды, так как оскорбления и унижения, которым он подвергался со стороны людей ничтожных, рождали в его душе лишь презрение. Он, однако, обладал натурой чувствительной, и когда увидел слезы в глазах Изабеллы, так тепло принявшей его вместе со своим супругом, долго сдерживаемые чувства вырвались наружу: он упал на колени и в течение некоторого времени не мог вымолвить ни одного слова из-за сотрясавших его рыданий.
Фердинанд и Изабелла поспешили поднять его и утешить самыми ласковыми словами. Когда к нему вернулось самообладание, он дал волю своему красноречию и заверил монархов в своей преданности и в стремлении служить, как и ранее, славе и процветанию испанской короны. Если же он совершал ошибки, то оправданием тому служат его неопытность в делах управления и окружавшие его невероятные трудности.
В этих оправданиях не было необходимости. Невоздержанность его недругов лучше всего свидетельствовала в его пользу. Перед монархами стоял глубоко оскорбленный человек, и им самим предстояло оправдываться перед всем миром в неблагодарности, проявленной по отношению к своему достойнейшему подданному. Они выразили возмущение действиями Бобадильи и заверили Колумба в том, что тот нарушил данные ему инструкции и будет немедленно отстранен от управления колонией.
Известно, что обвинения, сформулированные Бобадильей, и письма, написанные в их подкрепление, так и не были преданы гласности. При каждом удобном случае монархи демонстрировали Колумбу свои благосклонность и уважение, заверяя его, что справедливость будет восстановлена и ему вернут как имущество, так и все права и привилегии.
Именно этот последний вопрос более всего беспокоил Колумба. Корыстные соображения ничего для него не значили. Он стремился только к славе и чувствовал, что до тех пор, пока он не вернется на свой пост, его имя будет запятнано молчаливым недоверием. Поэтому Адмирал ожидал, что как только монархи убедятся в его честности, они поспешат загладить нанесенные обиды, ему будет возвращен титул вице-короля и он с триумфом вернется в Санто-Доминго. Однако Колумбу суждено было испытать разочарование, которое бросило тень на всю его оставшуюся жизнь. Чтобы стали понятными причины этой вопиющей несправедливости и неблагодарности со стороны короны, целесообразно упомянуть о событиях, которые заставили Фердинанда из политических соображений ущемить интересы Колумба.
Глава 2
Открытия, сделанные современниками Колумба
После того, как в 1495 году испанские монархи разрешили всем желающим совершать плавания, многие предприимчивые мореплаватели, в основном из числа тех, кто сопровождал Колумба в его первых путешествиях, принялись, теперь уже самостоятельно, снаряжать экспедиции. Правительство, которое само было не в состоянии посылать в Новый Свет много кораблей, было довольно тем, что его владения расширялись совершенно бесплатно, а казна постоянно пополнялась, поскольку часть привезенных из экспедиций богатств путешественники были обязаны отдавать короне. Эти экспедиции совершались в основном тогда, когда Колумб был в некоторой немилости при дворе. Его собственные карты и судовые журналы указывали путь мореплавателям, а восторженные описания залива Пария и его побережья воспламенили их алчность.
Одновременно с Охедой, которому, как уже упоминалось, в ходе его экспедиции случилось высадиться в Харагуа, в плаванье отправился Педро Алонсо Ниньо, уроженец Могера, прекрасный моряк, который вместе с Колумбом ходил на Кубу и к побережью Парии. Получив разрешение, он сумел заинтересовать в своем предприятии богатого севильского купца, который снарядил каравеллу водоизмещением в пятьдесят тони с условием, что экспедицией будет командовать его брат Кристобаль. Весной 1499 года они отплыли из устья Сальтеса через несколько дней после того, как из Кадиса отплыл Охеда. Достигнув южной части побережья Парии, они направились в сторону пролива и, пройдя через него, шли еще сто тридцать лиг вдоль побережья нынешней республики Колумбия, высадившись по пути в той его части, которую впоследствии назвали Жемчужным берегом. Впрочем, они высаживались на материк неоднократно, с большой выгодой обменяв все свои европейские безделушки, и привезли в Испанию много золота и жемчуга, совершив на своем миниатюрном судне одно из самых на то время продолжительных и прибыльных путешествий.
Примерно в то же время Пинсоны, мореплаватели в равной степени решительные и преуспевающие, снарядили в Палосе эскадру из четырех каравелл, экипаж которых состоял по большей части из их родственников и друзей. Опытные лоцманы уже бывали в Парии с Колумбом, а командовал экспедицией Висенте Пинсон, который был капитаном одной из каравелл во время первого путешествия Адмирала.
Пинсон был мореплаватель смелый и опытный, и он не следовал по пути Колумба так точно, как это делали до него другие. Отплыв в декабре 1499 года, он прошел мимо Канарских островов и островов Зеленого Мыса и следовал в юго-западном направлении, пока не потерял из виду Полярную звезду. Тут он попал в ужасный шторм и был немало сбит с толку необычным расположением небесных светил. О Южном полушарии еще ничего не было известно, как и о прекрасном созвездии Южный Крест, которое впоследствии заменило в этих широтах мореплавателям Полярную звезду. Путешественники ожидали увидеть и на юге соотвествующую путеводную звезду и были испуганы, когда её там не оказалось, и подумали, что должно быть некая выпуклость земли скрывает от них Южный полюс.
Тем не менее, Пинсон отважно держался избранного ранее направления и 26 января 1500 года увидел на горизонте землю, которую назвал мысом Св. Марии Утешительницы (позднее он получил название мыса Св. Августина). Он высадился на берег и от имени католических величеств вступил во владение этой страной. Это была Бразилия. Пройдя немного к западу, он открыл реку Мараньон, которая теперь известна как Амазонка, пересек залив Пария, Карибское море и Мексиканский залив и достиг Багамских островов, где на скалах у острова Хумето разбились два его корабля. В Палое он вернулся в сентябре, добавив к своим заслугам мореплавателя славу первого европейца, пересекшего линию экватора в западном полушарии и открывшего знаменитое королевство Бразилия. В награду за свои достижения он получил право основать на открытых им землях, которые простирались от реки Мараньон к югу до мыса Св. Августина, колонию и стать ее губернатором.
Маленький порт Палое, в котором с таким трудом снаряжалась первая экспедиция Колумба, теперь постоянно бурлил жаждой все новых открытий. Вскоре после отплытия Пинсона в путешествие отправился местный житель Диего Лепе, набравший свой экипаж из числа горожан. Он выбрал то же направление, что и Пинсон, однако даже в течение последующих двенадцати лет никому не удавалось открыть более обширную часть южного континента, чем это сделал он. Обогнув мыс Св. Августина, Лепе убедился в том, что побережье уходит к юго-западу. Затем он сошел на берег, где состоялась обычная церемония присоединения этих земель ко владениям испанских монархов. Свои имена мореплаватели вырезали на стволе великолепного дерева, которое было столь огромно, что семнадцать человек, взявшись за руки, смогли его обхватить. Заслуга Диего Лепе в совершении этого открытия представляется тем более значительной, что он никогда не плавал с Колумбом. Впрочем, среди членов его экипажа было несколько пытных лоцманов, ранее сопровождавших Колумба.
Еще одна экспедиция на двух кораблях отплыла из Кадиса в октябре 1500 года. Командовал ею Родриго Бастидес из Севильи. Он исследовал побережье материка за мысом де ла Вела, западнее которого открытия всех предыдущих экспедиций на материк не простирались, и доплыл до порта, получившего название Убежище, на месте которого позднее был основан город Номбре де Дьос. Так как корабли были к тому времени источены изобилующими в тех морях червями, с большим трудом ему удалось достичь берегов Харагуа на Эспаньоле, где он потерял обе своих каравеллы и пешком вместе со всем экипажем направился в Санто-Доминго. Там его схватил и посадил в тюрьму Бобадилья под тем предлогом, что он выменивал золото у обитателей Харагуа.
Эти экспедиции совершили испанские мореплаватели по следам открытий Колумба, но в море выходили также и корабли под флагами других стран. В 1497 году Себастьян Кабот, сын венецианского купца, живший в Бристоле и находящийся на службе у английского короля Генриха VII, достиг северных морей Нового Света. Ему показались убедительными идеи Колумба, и он поплыл на поиски берегов Катая в надежде открыть северо-западный путь в Индию. Во время своего путешествия Кабот открыл Ньюфаундленд, прошел вдоль берега Лабрадора до пятьдесят шестого градуса северной широты, а направившись на обратном пути на юго-запад, достиг побережья Флориды. Когда провиант начал иссякать, он вернулся в Англию. Сохранились лишь скудные и обрывочные сведения об этом путешествии, которое было очень важным, поскольку в ходе его впервые был открыт северный материк Нового Света.
Однако из всех открытий, совершенных мореплавателями других стран, испанскую корону более всего тревожили, возбуждая одновременно зависть, достижения Португалии. Васко да Гама, человек уважаемый, талантливый и решительный, наконец осуществил великий замысел португальского принца Генриха. В 1497 году он обогнул мыс Доброй Надежды и открыл так долго отыскиваемый путь в Индию.
Вскоре после возвращения да Гамы Португалия снарядила флот из тринадцати кораблей для посещения тех великолепных стран, о которых он рассказывал. Эскадра под командованием Педро Альвареса де Кабраля вышла в море 9 марта 1500 года. Ее конечной целью был Каликут. Пройдя острова Зеленого Мыса, Кабраль в попытке избежать штилей, которыми славилось побережье Гвинеи, отклонился от своего курса далеко к западу. 25 апреля он внезапно увидел землю, о которой никому его экипажа ничего известно не было, так как они до сих пор не слышали об открытиях Пинсона и Лепе. Сперва он предположил, что это какой-то большой остров, но проплыв некоторое расстояние вдоль берега, убедился в том, что это часть материка. Миновав пятнадцатый градус южной широты, он вошел в бухту, которую назвал Порто Сегуро* (* Португальское слово "seguro" означает "надежный", "безопасный" (прим. авт.)) и, сойдя на берег, от имени португальской короны вступил во владение этой страной. В Лиссабон был немедленно послан корабль с важным известием. Таким образом, Бразилия досталась Португалии, поскольку она находилась к востоку от линии, которая по договору с Испанией разграничивала владения этих государств. Доктор Робертсон, описывая это путешествие Кабраля, пришел к заключению, которое сформулировал в своей обычной лаконичной и элегантной манере.
"Открытие Колумбом Нового Света, — замечает он, — было следствием активных усилий его гения и основывалось на опыте и четко разработанном плане, воплощенном в жизнь с необычайной смелостью и настойчивостью. Но как следует из результатов экспедиции португальцев, этот великий замысел, осуществлением которого по праву гордится человечество, мог найти свое воплощение по воле случая. Если бы прозорливость Колумба не привела человечество в Америку, Кабраль, благодаря счастливой случайности, открыл бы этот огромный материк несколькими годами позже".
Глава 3
Назначение Николаса Овандо губернатором вместо Бобадильи
Многочисленные открытия, кратко упомянутые в предыдущей главе, произвели на Фердинанда огромное впечатление, воспламенив его тщеславие, алчность и зависть. Перед его подданными каждый день открывались бескрайние просторы новых владений, изобилующие всевозможными богатствами. Но другие нации, соперничая с ним, также жаждали овладеть частью этого золотого мира, к монопольной власти над которым он так стремился. Экспедиции англичан и случайное открытие Бразилии португальцами доставили ему немало беспокойства. Чтобы закрепить за собой владение этим континентом, он решил основать в самых важных местах колонии, губернаторы которых должны были подчиняться правительству, находящемуся в Санто-Доминго, который отныне становился метрополией.
Если принять все сказанное во внимание, становится ясно, что власть, пожалованная ранее Колумбу, значительно возрастала, и чем более желанным представлялось Колумбу восстановление его в правах, тем более противно было это эгоистичному и завистливому монарху. Он уже давно сожалел, что такая власть и столь обширные привилегии оказались в руках его подданного, который к тому же был иностранцем. Когда он наделял ими Колумба, он и не представлял, сколь безграничны открытые им земли. Он считал себя чуть ли не обманутым Колумбом при заключении соглашения, а каждое новое открытие, увеличивающее размеры вознаграждения Адмирала, вместо чувства благодарности наполняло его душу все возрастающим отчаянием. Но в конце концов случай с Бобадильей привел к временному снятию Колумба с его высокого поста, и монарх втайне решил, что никогда уже не вернет ему былого величия.
