— Реки? — взгляд Некроманта внезапно стал растерянным и виноватым. — Ох, когти Каимы... Я и забыл совсем, Фрисс. Реки этой земли... да что я говорю — ты сам всё чувствуешь, и получше меня! Да, тут всё во власти Джилана, и нет ничего, что бы он не испортил. Это касается и рек... Потерпи, Фрисс. Мы будем в городе к вечеру — и я найду купальню. С горячей водой, с мылом, с благовониями...
— Поверю на слово, — вздохнул Речник. — Идём?
Он пробивался сквозь запутанные волокна мха, расталкивая пружинистые мокрые стебли, отряхивался от змей и лягушек, поминал бездну и шёл дальше. За спиной мох снова смыкался, и Фрисс старался не смотреть назад. От земли тянуло гнилой листвой, от цветов — приторной сладостью и едкой горечью, вода не смывала пот, а прилипала к телу зелёной слизью. Гигантские пиявки провожали Речника голодными взглядами. Одна почти дотянулась до его руки, когда Фрисс застрял в колючем кустарнике и не мог вырваться. Речник видел, что дёргаться в этом кусте нельзя, и медленно распутывал цепкие ветки, и только стиснул зубы, когда полосатая "кишка" повисла над его ладонью, жадно раздуваясь. Но, едва коснувшись его руки, она замерла и неуловимым движением втянулась обратно в кусты.
"Если такая тварь присосётся, только и найдут, что пустую шкурку. Может, того хольчу не убили, а сожрали?" — подумал Фрисс, оглядываясь в поисках Нециса. Некромант, избежавший колючей ловушки, бесследно исчез. Речник переглянулся с Алсагом — кот уже позеленел от лиственного сора и ни на что не хотел смотреть.
"Нецис!" — подумал Фрисс так громко, как мог. Вокруг был лишь мох, выросший на остатках упавшего гигантского папоротника. Выжившие папоротники маячили поодаль, огромные и туманные, как горы на горизонте, и их перистые листья погружали весь лес в полумрак. Догнивающие остатки гиганта хрустели под ногами, корни тысячи кустов и травинок растаскивали их по кусочку, а внизу, в тени и влаге, белели мясистые округлые грибы. Их тут было полно — на целый хольчанский квартал... пахли они непривычно, но отравы Речник не почуял.
— Фррисс, не ешь всякую дррянь, — вполголоса проурчал хесский кот и подтолкнул Фрисса к кустам, в которых исчезала призрачная тропа. В кустах, а также за ними, тоже росло немало грибов, и на одном из них Речник всё-таки споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, сквозь стену мха вывалился к корням гигантского папоротника. Ухватившись за выступ корня, Фрисс поднялся на ноги и тут же встретился взглядом с пустыми глазницами.
Совершенно целый, даже не рассыпавшийся, и вместе с тем лишённый даже клочка мяса, скелет лежал на корнях, раскинув руки. Вся его одежда, невредимая и куда более чистая, чем доспехи Речника, была на нём — Фрисс мог бы при желании рассмотреть каждую кисть на ярком кушаке и каждый стежок на длинной накидке из непонятной ткани. На вид это был обычный холст из грубого волокна, но почему-то он блестел, как скирлин, и вода каплями скатывалась по нему.
— Дела... Смотри, Алсаг, что делают с людьми любимые Нецисом пиявки, — вздохнул Фрисс, скрывая дрожь. Что-то не так было с этим скелетом. Речник не чувствовал жалости, не слышал отголосков страха, — его корёжило от омерзения, хотя от останков даже не пахло тухлятиной, только немного — кровью и соком трав.
"Фрисс!" — неслышный вопль заставил Речника вздрогнуть. "Ничего не трогай. Очень медленно отходи в заросли. Медленно и осторожно, шаг за шагом."
"Нецис, ты где?" — Фрисс завертел головой, но не увидел ничего, кроме смутной тени, шелестящей кустами. На человека она была непохожа.
"Отходи!" — судя по голосу, Некромант был не на шутку напуган. Речник шагнул назад, и мох качнулся перед ним, а потом кто-то дёрнул его за ногу, и Фрисс грохнулся в ворох трухлявой древесины.
"Тшш..." — Нецис зажал ему рот. Речник от души заехал ему локтём по рёбрам, вырвался, бросил взгляд на поляну и скелет... и сам лёг обратно.
По корням проворно ползла, накрывая собой полполяны, розовато-красная плоская тварь. Она была бы похожа на бесформенное одеяло, если бы не вырастающие из её краёв короткие тонкие щупальца, подтаскивающие её всё ближе к костям. Она замерла на мгновение, собираясь в комок, потом поднялась вверх, как гриб на толстой ножке, изогнулась гусеницей и накрыла костяк копошащимся покровом, заползая под одежду. Там, где она прошла, осталась голая земля — растения сгинули, только непонятная белесая жидкость пузырилась, быстро впитываясь в почву.
"Ну, костями она не наестся!" — Речник не сдержал усмешку.
"Она не ест," — немедленно откликнулся Нецис. Он сжимал недавно купленный амулет в кулаке и неотрывно смотрел на скелет, накрытый красной массой.
Речник, содрогаясь от омерзения, посмотрел туда же. Бесформенная жижа успела обволочь весь костяк равномерным слоем и стремительно меняла форму. Когда Фрисс понял, что она делает, он едва сдержал крик.
Масса превращалась в плоть и покрывалась кожей. Из шевелящегося месива проступили дрожащие от напряжения руки, потом шевельнулись, сгибаясь в коленях, ноги... существо, обретающее новый облик, как будто проверяло, в порядке ли его тело. Рука ощупала бок, похлопала по груди, потом упёрлась в корень, и существо с булькающим вздохом село. Из месива, быстро обрастая смуглой кожей, проступило широкое скуластое лицо с зажмуренными глазами, блестящее от пота. На голом черепе обозначились чёрные и красные линии татуировки — щупальца неведомой твари и разинутая пасть среди них. Щупальцев было девять.
Существо дрожащей рукой вытерло пот со лба и на ощупь вытащило из-под корней широкую повязку. Теперь его было не отличить от человека. Оно что-то шептало и пыталось подняться. Нецис надавил на плечо Речника, заставляя его лечь, — от любопытства Фрисс уже почти выполз из зарослей.
Кусты затрещали. На поляну вышел ещё один скелет в длинной серой накидке, куда более потрёпанной и даже драной, за ним — второй. Они несли на паре коротких шестов огромную, в рост человека, корзину с крышкой. Склонив голову перед "человеком" — Фрисс не успел заметить, что тот сделал со своей лысиной, но теперь на ней были волосы — мертвяки поставили корзину у дерева. Там уже стояли такие же, эта была шестой.
Вслед за мертвецами из кустов выбрался человек, одетый так же, как существо, сменившее облик, и что-то спросил у превратившегося. В его голосе была тревога. Существо ответило коротко и покачало головой. Человек пожал плечами и поманил за собой из зарослей ещё пару ходячих скелетов. Их корзина была без крышки, и из неё сыпались мелкие зелёные стручки. Человек рявкнул на мертвяков, они замерли, попятились было в чащу, но второй вопль заставил их донести корзину до дерева. Нецис тронул Речника за руку и указал направо, где между тонких ветвей пурпурного холга темнел узкий проход. По нему уже уползал подальше от нежити и странных тварей ошарашенный Алсаг.
"Там дорога. Ползи за ним, Фрисс," — Некромант подтолкнул его к кустам.
"Что это за тварь?" — спросил Речник, протискиваясь в лаз. Он успел заметить, что глаза Нециса горят белым огнём, и ему это не слишком нравилось.
"Тот, кого мы ищем. Жрец Змея-с-Щупальцами," — без малейшего промедления ответил маг. "Ты обратил внимание на татуировку? Он же почти не скрывается..."
Речник остановился и поймал за хвост Алсага, возмущённо мявкнувшего.
"Возвращаемся," — выдохнул он.
"Та-а! Фрисс, не так быстро," — Некромант поравнялся с ним и вдавил его в ползучий мох. "Он не один. Это сборщики пряностей, он в их отряде. Если мы на него нападём, они заступятся. Я не хочу убивать мирных Нерси и не хочу, чтобы нас по всему Нерси"ату разыскивали, как убийц."
"Бездна! Но он же сам — убийца, жрец кровавой твари!" — стиснул зубы Речник. "Нерси что, поощряют таких выродков?!"
"Ни в коем случае, Фрисс. Но как ты докажешь им, что он — выродок?" — Нецис тихо вздохнул. "Поэтому я и хотел схватить его в лесу, где не будет посторонних. А теперь придётся высматривать его в городе и ждать оплошности... Пришёл бы второй сборщик на пять секунд раньше!"
Речник выполз за огороженную каменным бордюром насыпь и сел на чёрный камень, ощупывая мостовую. Он ещё не верил, что выбрался на дорогу. Нецис легко поднялся и встал рядом, вытряхивая из-за пазухи летучих мышей. Гелин, вытащенный из укрытия, неохотно сменил облик и сердито рявкнул на Алсага, путающегося под ногами. Кот взлетел в седло и уселся там, с ужасом глядя на лес.
— Ещё немного, и мы в городе. Еда, ночлег и много, очень много материала для опытов... — мечтательно улыбнулся Нецис. Таким довольным Фрисс никогда ещё его не видел. Он хмыкнул и хотел о чём-то спросить, но взглянул на одежду мага повнимательнее — и осёкся. Она всё-таки превратилась в чешуйчатую чёрную броню, и белые полоски, обозначающие рёбра, пролегли по груди. Шнурок амулета незаметно превратился в костяную цепь, желтоватые пластины на широком поясе оскалились резными черепами неведомых тварей. Те же твари глазели с бело-чёрных наручей с еле заметными костяными шипами. У пояса, сжав пальцы в кулак, висела шипастая перчатка из переплетённых тонких костей, а может, белёных прутьев. В руках мага снова был окованный сталью дневник, и Некромант быстро чертил на листе тонкие знаки Шулани. Закончив, он сунул перо в волосы, и оно застыло там, чуть пониже макушки, причудливым костяным украшением. Дневник растёкся лужицей серого тумана и исчез, оставив еле заметный запах тлена.
— Ингалт Цин"отлакати, — негромко, но внятно сказал Нецис, глядя Речнику в глаза. — Это его имя. Тайный жрец из Текиоу, очень хорошо знакомый с созданиями Джилана. Он не первый раз их кормит. Я оставил для него послание... смотри, Фрисс, следующей ночью нам едва ли дадут поспать. Будь настороже и держи оружие под рукой. Я постараюсь справиться сам, но если что-то пойдёт не так...
— Не бойся. Я эту тварь не просплю, — пообещал Речник, погладив рукоять меча. — Хорошая у тебя кольчуга. Прочная?
— Как твои доспехи, — усмехнулся маг. — Я сам её сделал. Из костей, праха и всякого сора. Как и всё остальное... Скорее бы добраться до полигона! Столько заклятий лежит без использования, столько Квайи застоялось в жилах... Илкор ан Сарк!
Он метнул шар зелёного огня в моховые заросли у дороги, и облако серо-зелёного тумана, выпуская извилистые щупальца, рванулось к облакам. Нецис щёлкнул языком, и сгусток праха распался, обрывками зелени осыпаясь в кусты.
— Прошу прощения, — смутился маг. — Наверное, Фрисс, мы с тобой по городу будем бродить поодиночке. Моя магия тебя не обрадует... а ты пойдёшь к лучевикам, к народу Кваанр, общение с которым не обрадует уже меня. Ничего дурного нет в Магии Лучей, но лучше ей быть от меня подальше.
Фрисс кивнул. Он уже видел за изгибами дороги высоченные стены из чёрного базальта, покатые грани мощных башен, пояс из золотых пластин на самом верху, под костяными зубцами, и окованные золотом ворота — гигантский каменный череп с горящими багровыми глазами...
...Узкие дверные створки зашелестели, расцепляя серо-жёлтые зубцы, которыми они соединялись, и расползлись в сторону. На пороге появился скелет в длинном балахоне. Костлявые руки были скрыты длинными перчатками, только выбеленный до блеска череп и горящие зеленью глазницы указывали, что пришелец давно мёртв. Скелет уважительно поклонился Нецису, растянувшемуся на высоком ложе, и поставил у изголовья корзинку с парой фляжек, оплетённых травой. Балахон прошелестел рядом с Фриссом, едва не зацепив его руку, и Речник отдёрнул её и невольно потянулся к поясу. Оба меча в ножнах преспокойно лежали под шкурами и слоем мха, укрывающими постель, и Фрисс вспомнил об этом с досадой, когда нащупал лишь пустоту. Мертвяк вышел, и Речник проводил его неприязненным взглядом. Тут, в Текиоу, было слишком много нежити, а за год Фрисс вовсе не стал относиться к ней лучше...
— Попробуй, Фрисс. Это хсайок, он согревает кровь, — сказал Нецис, открыв фляжку и принюхиваясь к содержимому. Алсаг, лежащий на циновке у стены, поднял голову и зашевелил усами. Некромант покосился на него и залпом опустошил флягу.
— Аххсса... Хороший хсайок, — кивнул он, продышавшись от острого и пряного зелья. Фрисс пригубил и замер — густая тягучая чёрная жижа была нестерпимо жгучей, от неё темнело в глазах, а в затылке начинался гулкий звон. Из темноты медленно проступали очертания ступенчатых башен, заросших ползучим мхом и похожих на холмы, белые пятна таинственных цветов, перистые листья папоротника и белесо-чёрная гладь болот, затянутая туманом. Речник потряс головой, отгоняя морок. Этот хсайок был, похоже, коварнее любой кислухи, темарина и кайцана...
За окном стремительно темнело, часто и громко стучали деревянные башмаки — Некроманты загоняли подручную нежить в ночные укрытия, и она торопилась. Фрисс сел на кровати и выглянул в окошко — мертвецы с корзинами, шестами и черпаками быстро шли куда-то и нещадно при этом топали. За ними, приглядывая за колонной, летел рэйлинг, увешанный бусами. Пролетая мимо Речника, он заглянул в окно и приветственно завопил. Фрисс дёрнулся и запоздало помахал ему.
Перекинутые над мостовой навесы — светло-серые, очень похожие на широкие листья папоротника, вырезанные из кости — зашевелились, выгибаясь и сворачиваясь, как настоящие листья. В наползающем сумраке виден был слабый зеленоватый свет, скользящий по ним. Что-то замерцало и шевельнулось рядом с Речником, он покосился на ставни — тростниковые пластины, по краям снабжённые серо-жёлтыми выростами-зубцами. Зубцы неуверенно подрагивали, а пластины раскачивались.
— Уймитесь, — сердито прошептал Фрисс. Шелест прекратился. Нецис одобрительно усмехнулся и опустил голову на подушку. Смотрел он куда-то за окно — скорее всего, на потемневшее небо и едва заметные силуэты мегинов и рэйлингов в вышине. Ночная стража облетала город, круг за кругом, переговариваясь неяркими зеленоватыми вспышками.
Фрисс отошёл от окна и сел на кровать. Череп у изголовья, разрисованный, как маска, мигнул глазницами. Красноватый свет залил комнату, разгоняя тени. Речник вздохнул.
— Кесса рассказывала мне, как вы в Нэйне живёте... сколько у вас мертвяков в каждом доме, — сказал он, заползая под покрывало. — Вот не думал, что сам попаду к вам. Так ты сказал тому трупу-управляющему, что я — твой ученик?
— Увы, иначе тебя сюда не поселили бы, — усмехнулся маг. — Это дом для странников-Некромантов, и больше ни для кого. А управляющий тут — обычный ирн, и вполне разумный. Я обещал тебе найти хорошую купальню, и я её нашёл. Купальня тебе понравилась?
— Да, — кивнул Речник и понюхал руку, пахнущую каким-то незнакомым растением. Купальня реку не заменяла, но всё же Фриссу приятно было окунуться в тёплую воду, пусть в ней и плавали какие-то лепестки, и пахла она не водой. Грязь и слизь мохового леса он смыл, но кожа осталась тёмной, выгоревшей до черноты под солнцем Кецани... почти такой же тёмной, как у самих Нерси. Фрисс посмотрел на полустёртые линии на запястьях и потянулся за сумкой — их следовало подновить.
— Что рисуют на себе странники, явившиеся в Нерси"ат? — спросил он, не надеясь на ответ, — обычаи Нэйна предписывали белить кожу, а не разрисовывать... а Нецис, похоже, от природы был мертвенно-бледным.
