— Д-да, — слегка заикаясь подхватил котелок юный отравитель. — Н-н-но ведь они съели?
— И не забудь его потом вымыть, — проворчал джонин. — Признаки отравления цикутой проявляются уже через несколько минут, так что просто забудь и перестань волноваться, всё равно уже ничего не сможешь сделать.
Он ошибся посчитав, что здесь одно чудовище. Съев суп полный дикой цикуты, они оба не заметили яда.
— Я вытащу вас отсюда, — крепко сжав ладони своих людей, всё ещё пребывающих в бессознательном состоянии, едва слышно прошептал он. — Обязательно вытащу, обещаю. Только продержитесь, просто продержитесь...
Два монстра напротив него продолжали как ни в чём не бывало свой разговор.
========== Глава 33 ==========
— Сидите дома, здесь опасно, — отпихнул я очередного зеваку, что решил выглянуть на улицу в поисках 'приключений' себе на голову.
Мужчина тут же страшно выпучил на меня глаза, оценил внешний вид, и поспешил убраться обратно в своё жилище. Ещё несколько зевак мгновенно последовали его примеру.
Прошёл едва ли десяток минут после того, как стихли звуки битвы, а на улицы уже повалил любопытный народ. Точнее, не то, чтобы повалил — всего человек двадцать выглянули наружу из окрестных окон, но всё же. По всей видимости любопытство везде перевешивает страх, так что после сражения все кому не лень внезапно решили выбраться и посмотреть, что же там было и чем всё кончилось. Ночь, город в осаде, развороченные техниками улицы, на горизонте слышен грохот всё продолжающегося штурма, а им интересно. Я понял бы, будь они мародёрами, так нет, обычные горожане. А у меня на руках два раненых, которых ещё нужно быстро доставить в убежище и всё это сделать без лишних глаз. Так что пришлось живо подхватывать на руки Кролика, неудавшегося суицидника соответственно закидывать себе на плечо и быстренько-быстренько, подворотнями и закоулками, пережидая периодически мелькающие надо мной на крышах домов тени шиноби, возвращаться обратно. Видимо освободившиеся отряды повстанцев рвались на помощь, ну или просто спешили перекрыть пролом в стене. Повезло хоть, что ночь была, а городское освещение отсутствовало как класс. Добраться обратно удалось без новых проблем.
— Это я, — хмуро поприветствовал я парня, который едва не пырнул меня своим ножом, когда я завалился в подвал. Ну да, вваливаются тут всякие, понимаю. — Разжигай свет и грей воду. Живо!
В нос ударил запах сырости и затхлости. Проведённой уборки явно было маловато чтобы привести это место в нормальный вид.
— П-простите, — выронив нож, отступил назад Танака. — Всё сейчас будет.
— И тряпок каких тоже прихвати... — уже вдогонку добавил я, сгружая тела на пол. — Твою же... — как ни убирали это место, но целые клубы пыли поднялись в воздух, стоило потревожить покрытие. Эта проблема уже намного более серьёзная.
— Он не просыпается, — с трясущимися руками подскочила ко мне мелкая сенсор. Красные глаза, дорожки от слёз и остальной набор приближающейся истерики тоже присутствует. А я думал, что её прорвёт ещё раньше.
— Кто? Твой дед? — кивок в ответ. — Сделала что смогла? — кивок. — Покормила? — ещё один, только неуверенный. — Значит забудь про него до завтра, всё равно больше ничего сделать не сможем, — и не давая ей слова продолжил, ткнув в суицидника: — Вот тело. Тело туповатое, конечно, но ещё дышит, а значит спасти, я так думаю, можно. Отравился своим собственным ядом, ищи у него же противоядие или антитоксин какой и лечи. Как закончишь подойдёшь ко мне, там всё будет ещё серьезней. Вняла? — с лёгкой волной Яки, такой, чтобы пробрало до печёнок, такой, чтобы для её испуганного сознания сами тени вокруг задрожали, заглянул я ей в глаза.
Не могут общаться нормально и постоянно грубят? По-другому обойтись сейчас нельзя, а то начнёт ещё права качать снова. Буду говорить так, чтобы понимали и внимали, лишнего времени на словесные кружева у меня сейчас нет — не тогда, когда на руках умирает близкий человек.
— Да, — тихо пискнула она, проглотив всё то, что хотела только что выдать, и занялась лечением 'тупого тела'.
Уложив Кролика на единственный найденный целый матрац, тот, на котором я собирался поспать после возвращения, я приступил к осмотру. То, что во время горячки боя казалось страшными ранами сейчас, уже в спокойной обстановке, стало еще страшнее. Он дышал, я это видел по медленно вздымающейся и опускающейся грудной клетке, но при этом он не мог с такими ранами просто быть живым. Физически не мог, а я ещё не убрал в сторону остатки плаща прикрывающие самые страшные раны на животе.
— Всё равно придётся, — провел я рукой по своему лицу, словно снимая с него некую патину, решаясь, — ..! — сквозь сжатые зубы выдохнул я.
— Вот, — подскочил ко мне пацан, — свечи, кипячёная вода, — загибал он пальцы, — ещё бинты, это я в доме нашёл, когда вы уже ушли и... — в дрожащем тусклом свете свечи он посмотрел вниз и увидел тело.
— Спасибо, — придержал я его за спину, пока его выворачивало прямо на пол рядом. — Можешь идти и ещё раз спасибо.
Во время переноски кожные ткани разошлись ещё больше и в принципе единственное, что еще удерживало внутренние органы в буквальном смысле внутри — это остатки прикипевшей к коже одежды. Тугие петли кишечника, уже почти ничем не сдерживаемые, тем временем постепенно начали выпадать наружу. Вся эта живая масса, 'внутренний мир', так сказать, продолжала при этом непрерывно содрогаться в животных порывах. Крови, на удивление, было очень мало. И всё это от одного пропущенного попадания водяного ядра. Вспоминая короткие лекции Кролика о наиболее распространенных боевых техниках Кири, я могу сказать что он ещё легко отделался — ядро должно была прошить его насквозь или даже разорваться внутри тела, всё это в зависимости от мастерства создателя техники.
Никаких хирургических перчаток нет, вокруг пыль и грязь, а передо мной открытая рана. Или, можно даже так сказать, живой труп, которого в любом случае потом сожрёт инфекция.
— У него был антидот в аптечке, я всё вколола, — ко мне подошла сенсор. Её ещё потряхивало, но прошлой паники уже почти не было. — Рана у него неглубокая, перевязку сделала... Кха-кха... — прикрыв рот, она посмотрела вниз. — Боги, о боги...
— Ты знаешь, что делать? — спросил я, но она уже не слушала — девочку тяжело, с желчью, рвало на месте. Да я сам едва сдерживался. — Ты знаешь, что делать? — задал я тот же вопрос, когда её прекратило трясти в рвотных спазмах.
— Нет, — закрыв лицо руками, она отступила назад. Сломалась. — Нет, нет... Он умрёт, я не понимаю, почему... — её снова вырвало. Надежды на другую помощь уже не было.
Первым делом я освободил его полностью от остатков одежды. Из более-менее целых вещей остались лишь штаны — они были укрыты плащом и почти не пострадали от огня, так что снимать их я не стал. Тут вообще всё снаряжение было из комплекта АНБУ Тумана, как и то, что было сейчас на мне, а соответственно и огнеупорно. Одна только маска не поддавалась, словно прикипев к лицу, но ей я займусь уже в самом конце. Она всё равно уже была довольно потрёпана, да и бой добавил новых свежих сколов, а кое где и трещин.
Худое, даже измождённое тело без грамма жира — торчащие сквозь тонкую бледную кожу ребра, руки-палочки, где остались лишь кости и тугие жгуты мускулов. Он что всё это время питался лишь пищевым концентратом? Десятки — нет, не так! — тут были сотни шрамов, которые разрезами и следами от старых закрытых ран покрывали каждый сантиметр кожи — я не могу даже представить, как можно было выжить после такого. Кисти рук ободраны, кое-где не хватает ногтей. Сгибы рук, плечи все в синяках. Присмотревшись чуть более внимательно, стало ясно, что это уже не последствия боя, а следы от неоднократных и частых инъекций. Ещё и этот запах... который окружал Кролика я уже встречал раньше — когда он ушёл в его пустой комнате были похожие отголоски. И даже сейчас, совсем недавно я снова столкнулся с этим...
— Морфий, — произнёс я, едва вытащил склянку с обезболивающим из аптечки. — Теперь ясно.
В небольшом подсумке обнаружился многоразовый шприц и две склянки с обезболивающим.
— Что же вы так себя не любите, — прошептал я, откладывая в сторону находки. — Словно не хватает вам всей этой грязи, так еще и сами себя...
Остатки ткани, сплавившейся с кожей, пришлось срезать прокалённым и смоченным в спирте ножом, постоянно молясь, чтобы не срезать лишнего. Края рваной раны пришлось чистить от грязи и обрабатывать дополнительно, заливая их спиртом с водой, всё равно ничего другого под рукой не было. Было ещё пару бутылок вина, найденных в этом же подвале, но это на самый крайний случай.
Лезть в саму рану мне придётся голыми руками. Да инфекция, да болезни крови, но учитывая, сколько там уже было 'мусора', терять и Кролику, да и мне всё равно уже нечего.
— М-мать, — ещё один оплавленный кусочек металла оказался у меня в руке.
Рядом уже лежала целая горка из окровавленных металлических и каменных осколков, несколько погнутых игл (были они с ядом или нет, я уже точно не узнаю) и куска железного прута, который, как оказалось, всё это время торчал у него в спине. Ещё несколько игл чуть позже я достал из левой руки и грудины. Полчаса кропотливой работы, сожжённые нервы, тошнота от запахов и крови, трясущиеся руки.
— Я думаю, больше не стоит, — пытаясь не смотреть на груду кишок, ко мне подошла сенсор. — Он же всё равно умрёт, с таким, — давя тошноту сглотнула она, — никто не выживет.
— Выживет, — я уже устал, находясь второй день на ногах, но работу нужно было закончить. Пот катился по лицу, а дышать, из-за убийственных запахов было почти нечем. — Надо только закрыть рану, перевязать нормально... — я отказывался признавать поражение. Не сейчас, не может так быть, чтобы на этом всё закончилось.
Надо было сделать хоть что-то, чтобы он остался жив. Ко всем чертям это слово 'хоть что-то', сделать вообще всё!
— Вам нужно отдохнуть, — мягко коснулась она моего плеча, — просто отдохнуть. А тут, — она глубоко вздохнула и, собравшись с духом, продолжила: — Он умрёт. Не сегодня, так завтра. Он уже должен быть мертв. Я знаю немного, но анатомию учить заставляли всех. Вот здесь многочисленные повреждения кишечника. Отсюда и этот запах. А это печень, по которой и пришёл удар, только из-за таких повреждений он уже должен быть мёртв... Далее иглы... — медленно, спокойно она продолжала этот список, хороня мои надежды. — Мы сейчас закроем рану. Биджу, да я сама попытаюсь зашить, — ей было сложно, но она держалась, — а потом вы ляжете отдохнуть.
— Значит всё?
— Да.
— Тогда почему помогаешь?
— Кто-то сегодня обещал помочь мне выбраться из города. Будет плохо если у кого-то, — язвительно добавила она, — не хватит сил. Он умрёт, — уже тихо добавила она, — нужно смириться и принять это, такова жизнь. Не всех можно спасти.
Как бы она не отрицала, но навыки, пусть не полноценного врача, но минимум медсестры у нее были, так я думал, сидя рядом и наблюдая за аккуратными стежками по живой коже. Ещё живой коже.
— Всё, — обрезав нить и вытерев рукавом пот со лба, она обернулась ко мне. — Остальное прикрыть не получится, там вообще нечего сшивать.
— Повязка? — тусклым голосом задал я вопрос.
— Только сделает хуже, — задумчиво почесала она щеку окровавленными пальцами. — Но и оставить открытым тоже не вариант, тут столько грязи...
— Использовать простыни, одеяла?..
— Накрыть тканью человека с ожогом третьей степени? Это убьет его ещё быстрее.
— Даст время, чтобы рана закрылась.
— Да какая рана? Там поражение внутренних органов, — я понимал, что именно она хочет сказать, но никак не мог принять такую реальность. Отказывался принять, а она всё повторяла и повторяла. — Тут нужна настоящая операционная, лучший ирьенин Кири и полдня времени на саму операцию, — устало произнесла девочка. — А потом ещё неизвестно сколько времени на восстановление, если повезёт.
— Помоги укрыть, — протянул я девчонке край одеяла. — И веди себя вежливее, даже моё терпение не бесконечно.
Этой ночью я так и не заснул. Уже даже лёг, но сон никак не приходил несмотря на всю накопившуюся усталость. Вот так, проворочавшись почти час, я пересел к Кролику и просидел там остаток ночи, прислушиваясь к его дыханию. Минута за минутой, час за часом в бесконечном ожидании чего-то. Он дышал и это оставалось главным.
Медленно подняв руку, я коснулся его маски. Стоит ли попытаться снять её, не нанесу ли я этим вред или всё же только облегчу дыхание?
Потрепанная, вся в щербинах и сколах, она крепко держалась на лице даже не собираясь сдвигаться от предлагаемых мною усилий. Только спустя несколько минут осторожного 'отдирания' появился хоть какой-то прогресс и, медленно сантиметр за сантиметром, она начала отлипать от кожи. С хрустом рвущейся кожи, она слезала вниз, обнажая настоящее лицо. Открывшееся могло повергнуть в ужас даже человека с самыми крепкими нервами: грубые рваные шрамы несколькими бороздами пересекали кожу и кости, сдвинув набок челюсть и разорвав надвое нос. Задело и левый глаз, шрам пересекал бровь и веко. Приподняв его остатки, я увидел полностью заплывший белым глаз.
Едва слышно хрупнув в моих руках маска раскололась на множество осколков, которые осыпались на пол.
Выйти из подвала наверх в дом отдышаться и обратно. Короткий перекус супом, который к обеду приготовил Нобу-кун, аккуратно залить немного бульона в неподвижное тело и снова сесть рядом в ожидании изменений. Периодически подходила куноичи, проверять нас. В самый первый раз она аккуратно дотронулась рукой до шеи раненого, и почти сразу отдёрнула её, со страхом в глазах оглядываясь на меня.
— Он жив.
— Я знаю.
Моё ожидание продолжалось. Я знаю, чудеса в этом мире случаются.
Злиться на дальнейший поступок джонина Тумана у меня уже не было сил — у жителей этого острова накопилось столько поводов для мести друг другу, что я перестал удивляться этому. Стоило мне только выйти наружу на пару минут, как он решил напасть. Повезло что я решил спуститься обратно и увидеть самое начало его прыжка. Ещё одно простое везение.
— Убей его, — шевельнулись одеяла и всё остальное потеряло значение. — Его нужно убить. Остальных тоже, всех. Убей их всех.
Слова давались ему тяжело, ну так иначе и быть не могло для того, кто прямо сейчас стоял одной ногой на том свете.
— А теперь рассказывай, как меня лечили и самое главное кто, — едва отошёл туманник приказал Кролик. — Бой я помню, — добавил он, — ты был на крыше и наблюдал. Хорошее решение.
Ну а дальше был час моего позора, когда разбиралось каждое мое действие. В лечении, естественно. Попытаться как-то отбиться было глупо, я всё равно не разбирался в этом, так что просто мотал на ус, всё что мне высказывал намного более опытный человек.
— Ни умения, ни толку, ни удачи, — жёстко, но справедливо подытожил в самом конце Кролик. — Будь на моем месте кто-то другой и он бы умер прямо у тебя на руках.
— Будто я не понимаю, вот только что оставалось делать?
