— Ясно, — Воронов вставил диск в щель привода, проверил на вирусы и программы-шпионы. С этой стороны всё было чисто. — Пояснения будут?
— Само собой...
Пояснения — чего Воронов, честно говоря, не ожидал — длились совсем недолго. Точнее, их практически и не было. Ли открыл файл на нужной странице и ткнул пальцем в экран: "Вот. Листайте отсюда". Поначалу Степан не совсем понял, что он имел в виду. Но потом, прокрутив в ускоренном режиме страниц сто...
— Господи, — сказал он внезапно севшим голосом. — Как же всё просто-то!
60. Украина, трасса Харьков — Белгород, затем приграничная дорога, не обозначенная ни на одной карте.
Верка оправдала ожидания Антона на сто десять процентов. То есть, бурчала не только во время побудки и посадки в машину, но и почти всю дорогу до границы. От завтрака отказалась, сославшись на слишком ранний час ("Дёрнула же тебя нелёгкая подорваться в половине пятого!.."). Антон слушал её ворчание вполуха, сосредоточившись на дороге. Здесь до самой границы цивилизация была представлена одной обшарпанной заправкой, закусочной и постом милиции. И это затрудняло ведение за ними физической слежки — разве что со спутника. Но и скрыться, в случае чего, было особенно негде. Только километров за семь-восемь до границы началось царство грунтовых дорог, даже не отмеченных на карте. Как ни старались власти Украины искоренить контрабанду, сколько постов милиции ни ставили, всё равно ушлые местные жители тайком пробирались в Россию и фурами возили оттуда относительно дешёвые товары. Именно так Антон и собирался пересекать "бугор": контрабандными тропками. И, разумеется, никто, кроме него и одного из Братьев, который должен был встречать их на той стороне, не знал, по какой именно дороге они поедут. Выбор был большой, и потенциальные преследователи имели солидный шанс заблудиться — тем более, что и от их ментального сканирования его с Верой теперь прикрывал теперь не только постоянно поддерживаемый им самим "Покров Богородицы", но и помощь братьев с российской стороны. Хотя, конечно, рассчитывать на то, что это даст полную гарантию от того, что их обнаружат, не приходилось.
Антон свернул направо. Грунтовка, которую и дорогой-то назвать было сложно — так, кривая тропиночка между деревьев — ещё не подсохла после вчерашней грозы, и машина мигом покрылась слоем грязи. Ухабы и промоины — это вообще был отдельный вопрос. Впрочем, Антон водил машину достаточно уверенно, чтобы не бояться трудностей. Да и авто у него было, как говорил один знакомый, "отрихтовано" рядом нестандартных опций, дающих более широкие возможности для поездок по подобного рода, хм, "направлениям". И потому единственной реальной проблемой было разминуться с какой-нибудь встречной машиной. Судя по глубине колеи, дорожка была наезженной, и лобовая встреча с каким-нибудь контрабандистом на микроавтобусе была не такой уж и нереальной. Поэтому ехали они на скорости чуть больше двадцати кэмэ в час. "Перебирая колёсами", так сказать.
До заветного "коридора" оставалось километра три грязевых ванн, когда Антон почуял неладное. На этот раз — первым. Буквально пару секунд спустя Верка перестала бурчать себе под нос и насупилась. Совершенно так же, как тогда, на вокзале.
— Опять эти гаврики? — проворчала она. — На дороге, кроме нас, вроде и нет никого.
— Держись крепче, — не оборачиваясь, сказал Антон.
И надавил на педаль газа. Машина послушно прибавила скорости. Но через пару сотен метров Антон пожалел, что не попросил харьковских Братьев выделить ему внедорожник. Деревья по сторонам дороги расступились, и глинистая мокрая колея уткнулась в обширнейшую лужу. Антону уже доводилось форсировать такие вот препятствия, правда, не на сугубо городской машине, а на том же внедорожнике. Но и это авто его никогда не подводило. Следовало рискнуть... Включив пневмоподвеску и пониженный дифференциал, входившие в число специально вмонтированных в его машину нестандартных для данной модели возможностей, он направил машину по правому краю лужи. Но это не помогло, и пять секунд спустя машина благополучно забуксовала.
— Твою дивизию... — в отличие от Антона, воспринявшего сию незадачу молча, Верка разворчалась с новой силой. — Что, танкист, форсировал Днепр? Человек-амфибия, блин...
Антон воспринял критику без единого слова — хорош, нечего сказать — и открыл дверцу. Грязно-жёлтая жижа, в которой машина увязла по самое днище, никаких положительных чувств у него не вызывала, но что делать? Пришлось вылезать и искать поблизости подходящий дрын. Хорошо хоть догадался взять с собой сапоги и куртку. Удивило его только то, что Верка вылезла следом, и, костеря Антона на чём свет стоит, тоже отправилась за дрекольем — надо же было в конце концов как-то выбираться в цивилизованный мир. Дружными усилиями и не без помощи "какой-то матери", машину с горем пополам из лужи вывели. Но выглядели они оба после этого... Первой не выдержала Вера.
— Ну и видок у нас с тобой, — заржала она, наблюдая, как Антон безуспешно пытается соскрести с брюк грязевые кляксы. — Черти на прогулке.
— Ладно, два сантиметра — не грязь, а три — само отвалится, — подытожил Антон, криво усмехнувшись: Верка тоже со стороны напоминала отдыхающую с крымского грязевого курорта. — По коням. Потом чиститься будем, как...
И осёкся посреди фразы. Потому что учуял нечто. Как взгляд хищника из-за кустов. Взгляд волка.
Или волчицы.
Он так явственно ощутил воздействие, настигшее Веру даже несмотря на его защиту, что ему стало не по себе. Будто лёд к спине приложили. "Теперь ясно, кем по программе РЕОЛовских игр должна была стать, но не стала Вера. Охотницей! Вот ведь блин..." Девушка в самом деле смотрела на него холодно и прицельно. Именно как охотник, обнаруживший свою жертву.
"Господи... Вера! Нет, только не ты!.."
Он твой враг. А ты знаешь, что нужно делать с врагами.
"Твою мать!.."
Убей его.
"Да пошла ты в ...!!!"
УБЕЙ ЕГО.
Голова, казалось, сейчас лопнет. После всего, что Антон наговорил ей про охотников — будь они неладны — и всякие психические штучки от хозяев РЕОЛа, она по крайней мере знала, с чем имеет дело. Только сделать ничего не могла.
Или нет?
Ты должна его убить. Он враг.
"Чей? Мой или твой?"
Ты не должна задавать вопросы. Ты должна подчиняться приказам.
Боль. Сводящая с ума, затопившая голову и тело морем огня. Приказывающая немедленно подчиниться, иначе... Вера поняла, что тает в этом кипящем потоке, как льдинка... Но она не могла, не имела права...
Шаг вперёд. Ещё один. Ещё.
"Стой!!!"
Вера дёрнулась, будто под током. Точнее, её сейчас разрывали пополам два противоположных желания: подчиниться приказу и не подчиниться приказу.
"Стой! Ни шагу больше!!!"
Ты должна подчиниться приказу.
"Нет!"
Ты должна подчиниться...
"НЕТ!!!"
Ты должна...
...Весёлые, почти праздничные блики солнца, путавшиеся среди вишнёвых веток, тёмно-алые отблески спелых ягод... Чириканье воробьёв... Бумажные кораблики, пущенные в корыто, полное дождевой воды... Подломившаяся под ногами доска... Тёмный, сырой, глубокий погреб. Дно где-то там, далеко-далеко под ногами... Она изо всех сил держится за край, и ей страшно. Очень страшно. Ведь в темноте водится ужасный бабай, который очень любит хватать маленьких непослушных девочек и утаскивать их далеко, за горы и леса...
"Трымайся, дытынко!"
Ей очень, очень страшно. Бабушка старенькая, разве она её поднимет? Ведь ей уже почти шесть...
"Трымайся, дытынко!.."
...Вера почувствовала себя вынырнувшей с большой глубины. Только незадачливый ныряльщик первым делом хватает ртом спасительный воздух, а она... Она на доли секунды пришла в себя. И встретилась взглядом с Антоном. Тот тоже разрывался между двумя перспективами — бить или не бить. В этом случае дилемма была покруче, чем у Гамлета.
— Бей! — ей показалось, что она кричала. На деле же вышел сипящий шёпот.
Ты должна...
Вера ощущала этот "внутренний голос" как раскалённую нить, протянутую через мозг и позвоночник. Миг полного прояснения прошёл, и теперь от этой "нити" протянулись тонюсенькие, но весьма ощутимые разряды боли. "Голос" наказывал Веру за непокорство.
Сознание снова стало меркнуть...
— Давай! — девушка испугалась, и крикнула уже в полный голос. — Бей! Я уже не...
Она не заметила, чтобы Антон пошевелился. Но ей на голову словно упал увесистый камень. И сознание отключилось окончательно.
Вместе с проклятым "голосом".
Антон глазам своим не верил.
За всё время работы в Братстве он лишь однажды, и то косвенно, имел отношение к нейтрализации охотника. Этому предшествовала глубокая теоретическая и боевая подготовка. Из теории он знал, что управляющая охотником внедрённая психопрограмма совершенно блокирует любые поползновения человека на самостоятельность. Особенно когда программа активирована приказом. А Вера боролась! Боролась, чёрт побери, несмотря даже на опасность сойти с ума! Со стороны это выглядело так, будто у неё внезапно нарушилась координация. Да, программе удалось заставить её сделать несколько шагов. Но девушка двигалась, во-первых, слишком медленно, а во-вторых, дёргаясь, как эпилептик. А под конец, отвоевав на какой-то миг самостоятельность, приняла единственно возможное в этой ситуации решение.
— Вера... — Антон подхватил девушку, не дав ей упасть в лужу. — Верочка, прости, я не хотел...
Если верить ощущениям, погоня недалеко. Раз они сумели протянуть к Вере нить воздействия, значит, уже в курсе, где, что и как. И кто. Значит, ложный киевский след точно был отработан, и они взялись "прочесывать" другие направления — Харьков, Одессу, Мариуполь и Луганск. Крым в этом отношении бесперспективен: перехватить машину на Чонгарском перешейке, на мосту под Геническом или на Арабатской стрелке — раз плюнуть. Значит, слежка за домом в Харькове тоже была не случайной. Хорошо, что его предупредили, и он отвёз Веру в офис исследовательского центра. Отдохнули, конечно, без удобств, но зато в безопасности.
"Ещё немного осталось... Потерпи, Верочка..."
Он вёл машину так, словно участвовал в экстремальном ралли, раз в год проходившем в Гвардейском. Сейчас, когда терять было уже нечего, Антон гнал, как на пожар. Случались лужи наподобие той, в которой они увязли — объезжал по свежей стерне, а то и вовсе через кукурузу. Веру, пристёгнутую ремнём безопасности на переднем сидении, мотало из стороны в сторону. Но они были уже близки к цели, и Антон не жалел ни себя, ни машину.
Несмотря на вопли ультранационалистов, граница между Украиной и Россией за все годы независимости так и не обросла колючей проволокой и контрольно-следовыми полосами. Однажды — от большого ума — попытались было выкопать пограничный ров где-то в Луганской области, так местные жители с лопатами его обратно закопали. КПП и таможня на основных трассах — святое дело, надо же дальнобойщиков стричь, преумножая достаток державы и не забывая о своём кармане. А на таких вот стёжках-дорожках — кому охота посты ставить? В итоге граница здесь имела вид обычной межи между двумя большими полями. Разве что вместо обычной лесопосадки была пустошь, поросшая бурьяном. Антон пролетел эту межу, даже не заметив её. Только какой-то старый указатель, исполненный не на украинском, а на русском языке, оповестил о прибытии на сопредельную сторону. Антон расслабляться не стал. Если для него граница значила так мало, то и преследователей она, ясное дело, не остановит... Двигатель снова взвыл, и потерявшая весь городской лоск машина помчалась дальше. К белгородской трассе.
— Ох... — Верка от такой тряски начала приходить в себя. Посмотрела на Антона слегка обалдевшим взглядом, и схватилась обеими руками за голову, будто та вот-вот развалится на две половинки. — Твою ж мать... Не мог аккуратненько тюкнуть? Не, блин, надо было лепить со всей дури! А дури у тебя мно-о-ого... Больно же, ё не моё!
— Проснулась, царевна, — Антон, несмотря на ситуацию, не располагавшую к веселью и недовольное бурчание девушки, обрадовался. Хоть и не стал этого показывать. — А бил я в четверть силы. Но и не гладил — хрен его знает, какие у тебя в том состоянии возможности и болевой порог. Да и вообще ты меня сама попросила.
Веркин ответ не пропустила бы ни одна цензура. Но она всё прекрасно поняла и приняла как должное. Это Антон увидел и "невооружённым глазом".
Впереди, где грунтовка должна была влиться в трассу, стоял неприметный домик, обнесенный забором. Там их уже ждут российские коллеги. Там их ждёт другая машина — с российскими же номерами. А эту кто-то из Братьев или перегонит обратно в Украину, или, если обстановка не позволит, сменит номера и отправит в ближайший исследовательский центр Братства. На тщательное изучение. Уж слишком оперативно их вычислили. Антон не удивился бы, если бы узнал, что в Харькове им в машину всадили наноботов. Но это будет потом. Сейчас главное — добраться до того домика.
Главное — добраться.
61. Нью-Йорк, квартира профессора Мак'Интайра
Звонок разбудил его, когда робкие солнечные лучики уже пробивались сквозь тонкие щели в жалюзи.
Профессор Мак'Интайр вёл открытую жизнь, у него был широчайший круг общения, которому могла бы позавидовать любая "звезда" шоу-бизнеса. Причём, не только количеству знакомств, но и их, если можно так выразиться, качеству. Сенаторы, конгрессмены, губернаторы, профессора всех университетов с мировой известностью, средние и высшие чины ФБР, полиции, журналисты, студенты и даже финансисты, хотя и в меньшей степени. Туго было только со спортсменами и поп-звёздами. Профессор прекрасно понимал, почему: первые две категории на девяносто процентов состава не отличались высоким уровнем интеллекта. А бизнесменов — людей как раз довольно умных — было мало попросту потому, что не понимали принципов, по которым жил этот старик. Большой ум, направленный лишь на добывание денег, редко сочетался с истинным великодушием. И всё же профессор умудрялся отыскивать в мире финансов редкие экземпляры гармоничных натур. Точнее, получалось так, что они отыскивали его сами.
Профессор дотянулся до телефона, отметив краем глаза время — половина шестого. В такую рань ему могли звонить разве что из Европы. Но звонок был не международный, а местный.
— Профессор Мак'Интайр, — по привычке представился старик. — Слушаю вас.
— Простите за столь ранний звонок, профессор, — на том конце ответили с лёгким испанским акцентом. — Вы не помните меня? Флавио Торрес, владелец инвестиционного фонда "Прайм Венчур трейд". Нас познакомили в Далласе год назад.
