МакБрайд кивнул. Учитывая тот факт, что рабы составляли шестьдесят процентов населения Мезы, а вторсоры составляли еще десять процентов, антирабское подполье было огромно и обширно. По большей части, подполье сосредотачивалось на видах деятельности, которые непосредственно не угрожали мезанскому порядку: контрабанда рабов; поддержание сети социальных услуг, которые оказывались в той степени, что такие услуги не предоставлялись правительством; и так далее.
Лишь небольшой процент членов подполья имели прямые и тесные связи в Баллрум или занимались насильственными действиями. Если бы у Лайоша была привычка докладывать о каждом вторсоре, который имеет какое-то отношение вообще к подполью или даже Баллрум, ни он, ни Джек никогда не смогли бы получить какой-то сон. Вы должны были быть практичнее в таких вещах.
— Но по большей части делает меня раздражительным другой. Он хевенит. Утверждает, что бывший агент Госбезопасности, и, кажется, имеет рекомендации для этого.
МакБрайд задумчиво нахмурился.
— Что бы экс-госбезопаснику делать торчащим с этой группой, как ты думаешь?
— Хороший вопрос. Официант может быть просто еще одним недовольным, хотя я почти уверен, что он не вторсор — или бывший раб любого рода, если на то пошло. Я не был в состоянии оказаться рядом с ним, так что я не видел его язык или как-то смог получить образцы его ДНК. Но у него ярко выраженный и необычный фенотип, и в нем нет ничего, похожего на любую линию, которые мы когда-либо разрабатывали. Не с теми, что я знаком, во всяком случае. Но парень Госбезопасности...
Лайош сделал глоток кофе.
— Для начала, там, кажется, не может быть и речи о его законности. Подразумевается, что его происхождение, на самом деле таково, каким он его утверждает. Я знаю, что Клотье стремится забрать его — стремится достаточно для того, чтобы она была готова торговаться в отношениях с парнем в течение некоторого времени.
Брови МакБрайда поползли вверх. Вербовочный топ-агент Лаффа не справился с заурядным наймом. Тем не менее, он не мог вспомнить какого-либо случая, когда Инес Клотье позволила будущему контрактору торговаться дольше чем пару дней. Следует признать, что Джек не пытался полностью быть в курсе этой ситуации.
— Короче говоря, — заключил Лайош, — один из них, безусловно, прибыл извне системы, а другой — официант, который — вполне возможно, тоже. И независимо от их происхождения, я не могу вспомнить ни одного законного основания, по которым любой из них будет иметь какие-либо контакты с группой Хансена. Я думаю, что один или оба, вероятно, являются агентами Баллрум. Потянув за них и сломив, можно найти дополнительные возможности заглянуть внутрь планов Баллрум, затрагивающих Мезу.
— Не все это вероятно, однако, — заметил МакБрайд, и Ирвин хмыкнул в кислом согласии.
Они, возможно, могли удержать агентов Баллрум от какой-либо возможности установить значительное присутствие здесь, на планете, но оперативники Баллрум редко предоставляли что-либо полезное в плане информации. Отчасти потому, что Баллрум осознавал оперативную безопасность по крайней мере так, не хуже всех прочих в галактике.
Это скудная разобщенная информация, и он безжалостно применял правило "необходимо знать". Более того, любому из его оперативников, которые обладали действительно чувствительными знаниями, были также предоставлены средства для надежного самоуничтожения. Больше одного из них выбрали имплантируемое взрывное устройство, которые прихватывали свою долю сотрудников службы безопасности с ними на протяжении многих лет.
— Я не говорил, что так будет, скорее всего, — сказал Ирвин. — Я только сказал, что это может дать нам некоторую дополнительную информацию.
— Удалось ли тебе собрать что-нибудь еще о них? Что-нибудь, что больше, чем просто тот факт, что мы не знаем, кто они, я имею в виду?
— Ни единой проклятой вещи, — откровенно признался Ирвин. — Я в действительности получил несколько их изображений, все же. Это один-единственный раз, когда я увидел обоих их вместе в одном месте. Парень из Госбезопасности, кажется, завтракал в том же ресторане, где работает официант. Вот.
Он полез в воротник своей блузы и вынул чип-фолио. МакБрайд поймал его, извлек единственную микросхему изнутри него, и вставил в компьютерный стол. Потребовался момент для внутренних систем безопасности компьютера решить, что данные на чипе были приемлемы, а затем голо-изображение двух мужчин появилось над его столом.
Он смотрел на них с любопытством. Независимо от цели, какая могла бы быть у человека Госбезопасности, если подозрения Ирвина, что другой также прибыл извне системы Меза имеют какие-либо обоснования, то официант вовсе не был вторсором, пусть он и работал на одного из них.
МакБрайд всегда задавался вопросом, что происходит в головах бежавших генетических рабов, которые добровольно возвращались назад в логово льва. В отличие от некоторых своих сотоварищей, он всегда уважал их мужество, и за последнее время он начал понимать вид личного возмущения, которое мотивировало многих из них гораздо лучше, чем он когда-либо понимал это раньше. Однако...
Его мысль скатилась к остановке. Так или иначе — он никогда не узнал, как — он сумел сохранить свои глаза от расширения или свои челюсти от падения, но это было тяжело.
"Этого не может быть, — спокойно настаивал его мозг. — Не здесь. Даже эти двое не могут быть настолько решительны!"
И даже когда его мозг настаивал, он знал лучше. Один, сидящий за столом, был вполне обыкновенным ничем не запоминающимся, почти худощавым молодым человеком. Если бы Джеку не было сказано, что он хевенит, он бы предположил, что этот человек произошел от любой из линий для нескольких работ. Но второй... На первый взгляд, можно предположить, что другой, очевидно, происходил от линии для тяжелого труда. Но Джек знал, что Ирвин был прав.
Это не была какая-либо линия когда-либо разработанная "Рабсилой". Этот парень был просто слишком низок для этого невероятного телосложения. Когда "Рабсила" разработала линию специально для мышечной силы, они сделали ее большой во всех смыслах. Было бы глупо не делать этого, с практической точки зрения, и, возможно, даже генетически трудно.
МакБрайд изучал изображения, сосредоточившись на официанте. Черты лица были непохожими, но это можно было сделать любым количеством способов. То, что было гораздо труднее скрыть... Окрас, эту массивную шею, этот наклон головы, эти невероятно широкие плечи, как у некоего горного короля гномов — или троллей... их признал МакБрайд. Признал, потому что он видел их так недавно, в широко распространенной, приоритетной памятке, и он задался вопросом, как это Ирвин мог не признать их.
"Потому что он никогда не получал ту памятку, — понял он, почти мгновенно. — Он на слишком низком уровне, и никому никогда не пришло бы в голову смотреть прямо здесь, на самой Мезе. Единственная причина, по которой Стив и я вообще видели эту памятку, в том что она была распространена среди всех на уровне выше Двенадцатого, а Лайош обычно не проходил шаблонную очистку для всего, что выше Третьего уровня, если это не было специально связано с его текущим назначением".
— Хорошо, — сказал он вслух, — я не признаю их. — Он усмехнулся. — С другой стороны, я не думаю, что они пришлют кого-то, кого они ожидают, чтобы мы имели возможность выбрать из модельного ряда, теперь не так ли?
МакБрайд убрал изображений.
— Я передам его, Лайош, но не надейся. — Настала его очередь пожимать плечами. — Я не думаю, что мы собираемся получить прямое совпадение с образами, даже если предположить, что эти двое были настолько глупы, чтобы прийти по крайней мере без попытки маскировки. И, честно говоря, я склонен сомневаться, что кто-то выше по цепочке собирается разрешить захват всей группы, также. На самом деле, если они находятся в контакте с Баллрум, решение, вероятно, будет в том, что сам этот факт делает слежку за ними и, наблюдение за тем, что они делают еще более важным.
— Я знаю. — Ирвин вздохнул. — Я надеюсь, может, все же.
— О, мы всегда можем надеяться, — согласился МакБрайд. — У нас всегда есть надежда.
Глава 47
"Это было чертовски давно, когда ты был оперативником, — нервно сказал сам себе Джек МакБрайд. — И ты никогда не был так хорош, в такого рода вещах, как Стив, так или иначе".
Мысль, к сожалению, точная, но не было многого, что он мог с этим поделать. За исключением, конечно, того, чтобы забыть всю эту безумную идею и передать свои подозрения Изабель Бардасано, путь, который он чертовски хорошо предполагал.
Но этого не случится. Если бы это было, он не сидел бы здесь, в дальнем углу так называемой забегаловки, которая была еще известна как "жирная ложка", удовлетворившись впечатляюще плохой чашкой кофе и смотря на гудящих мух через клубящиеся в воздухе облака дыма сонной травки. Этот дым был настолько густым, что он был искренне поражен тем, что мухи попросту не погружали нос в него и не хлопались на столешницу в наркотическом ступоре.
Он поморщился при этой мысли, но в ней была некоторая доля правды. Достаточная на самом деле для того, чтобы он был осторожен и вдохнул нанотех, занятый выводом той штуки из его крови так быстро, как она туда попадала. Сонная травка, также известная как "старый сонник" и просто "травка", была одной из одурманивающих альтернатив мезанских рабов-рабочих.
У нее была более сильная зависимость, чем у алкоголя (для большинства людей, по крайней мере), но была также менее дорогой и не производила похмелья. При постоянном использовании (а большинство использующих ее, курили ее очень значительно), она также производила некоторые довольно противные проблемы с дыханием, но это обычно занимало несколько десятилетий. Учитывая тот факт, что очень немногие генетические рабы жили гораздо более пяти или шести десятилетий, все это было едва ли актуальной проблемой для рабов, которые курили ее.
МакБрайд сделал еще один глоток прохладного кофе, сопроводив его другим откусыванием от сахарного пончика, что он приказал себе сделать. Пожалуй, единственное, что он мог сказать о пончике было то, что он был лучше, чем кофе и, вероятно, не активно ядовит. Или не, по крайней мере, достаточно ядовит, чтобы представлять угрозу для расширенной физиологии альфа.
Он надеялся. По крайней мере, серебро было чистым.
— Нужна добавка? — прогрохотал необычайно глубокий голос, и МакБрайд заставил себя не дергаться.
Он взглянул с точно (или, по крайней мере, он надеялся, черт возьми, что это было точно) прямой степенью незаинтересованности на массивно сложенного "официанта". Он надеялся, что если он только выпьет достаточно отвратительного кофе в закусочной, то этот особый официант в конечном итоге подойдет достаточно близко. Теперь, когда настал этот момент, однако, он почувствовал как его пульс ускоряется. В то же время, немного к его удивлению, он также почувствовал пинок своего профессионализма, в том числе в тренированное ухо. Он услышал записанный природный акцент этого человека, и был в частности поражен тем, как хорошо другим удалось превратить его заусенцы нормальной циркулярной пилы в гортанный, пока еще значительный, мягкий акцент мезанских рабов низшего класса.
— Конечно, — сказал он небрежно, надеясь, что его собственный акцент был одинаково убедителен. Он протянул свою чашку, наблюдая за официантом в довершение всего, затем поднял другую руку, указательным пальцем вверх в жесте "минуточку".
— Что-нибудь еще? — Официант приподнял бровь, выражение его лица было спокойным, и МакБрайд кивнул. — Что я могу вам предложить? — спросил другой человек, ставя кофейник, чтобы вытянуть свой потрепанный блокнот для заказов из кармана и нажимая клавишу экрана.
— Что-нибудь извне мира, — тихо сказал МакБрайд.
Официант даже не дернулся. Его плечи не напряглись; глаза не сузились; выражение его лица даже не дрогнуло. Он был хорош, подумал МакБрайд, но, это то, что он уже знал. Так же, как он знал, что в этот определенный момент его жизнь висела на пресловутом волоске.
— Я думаю, что вы не в том месте с этим, — ответил официант с явным удовольствием. — В этой закусочной нам повезло получить в свои руки местную продукцию, которая не отравит клиентов!
— О, я не сомневаюсь в этом, — фыркнул МакБрайд на краю того, что было, он поразился, узнав это, искренним весельем. — С другой стороны, я не думал о меню... капитан Зилвицкий.
— Тогда вы действительно не в том месте, — спокойной сказал официант. Это не было спокойствие, как МакБрайд обнаружил, особенно обнадеживающим, но он заставил себя улыбнуться и дернуть вытянутым указательным пальцем в предостерегающем жесте.
— На самом деле, я не там, — сохраняя собственный голос достаточно тихим, чтобы избежать подслушивания, но все еще достаточно громким — и достаточно уверенным — чтобы спроецировать уверенность, какую он на самом деле ощущал не до конца. — Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами... или с агентом Каша, если вы предпочитаете.
Глаза Антона Зилвицкого сузились — сиюминутно — наконец, и его правая рука сместилась очень незначительно по его блокноту для заказов.
— Прежде чем попытаться открутить мне голову, как крышку от бутылки — вероятно, с успехом, о котором я бы сожалел... — продолжил МакБрайд — рассмотрим вашу ситуацию. Я уверен, что у вас и агента Каша есть несколько альтернативных стратегий выхода, и вполне возможно, что некоторые из "клиентов" моих коллег были бы рады помочь вам перерезать мне горло, прежде чем предпринимать неторопливый и хорошо спланированный побег. С другой стороны, я не сидел бы здесь рискуя, что вы сделаете именно это, если бы я не предпринял некоторые свои собственные меры предосторожности, разве не так? И если это должно произойти, когда я подключен, то тот, кто на другом конце линии уже будет знать, что здесь происходит, не так ли? Каковое, по-видимому, означает, что моя страховка — при условии, конечно, что я был достаточно умен, чтобы организовать ее— несомненно прибудет до того, как мое безжизненное тело ударится о пол. Поэтому, прежде чем любой из нас сделает что-то, о чем другой будет сожалеть, почему бы вам и мне не поговорить секундочку.
— В то время как мы будем тратить достаточно времени, чтобы ваши головорезы приблизились, вы это имеете в виду? — спросил спокойно Зилвицкий.
— Если бы мои "головорезы" планировали приблизиться к вам, капитан, я бы уж точно сумел сделать так прежде, чем усесться здесь, на расстоянии вытянутой руки от вас и самому добиваться взрыва, разве нет?
— Эта мысль приходила мне в голову. Итак, поскольку мы можем быть настолько цивилизованными и все тому подобное, что же такого вы хотите?
— Я хочу поговорить, — ответил МакБрайд, выражение лица и тон вдруг стали серьезными. — Я предпочел бы поговорить с вами и агентом Каша одновременно, но я был бы очень удивлен, если бы вы оба были готовы допустить такого рода риск. Я также хотел бы поговорить с вами сейчас, если это возможно, но независимо от того, насколько хороша ваша безопасность — и, кстати, на самом деле чертовски хороша — я не думаю, что мы должны быть замечены, имея тет-а-тет прямо здесь, на глазах у всех.
