— Лорд Вэнтрис, вам надлежит пройти с нами, — позади Драйга возник Тайрон в сопровождении пятерых стражей.
— Не слишком ли громкое заявление, Диллан? — даже не думал двигаться с места мужчина. — Неужели простая любовница стоит такой откровенной лжи? Или так теперь решает личные дела наш райт — голословно обвиняет неугодных?
Он попал в цель. Действительно, обычные Драйги не могли опознать одержимых, пока те не действовали в открытую, и один из членов Совета просто не мог об этом не знать. Лишь мы с Дилланом были способны их видеть, так как оба уже побывали за Гранью, избавившись от проклятия. Но в том то и дело, что в данной ситуации о нашей беспристрастности говорить не приходилось, на чем и играл Проклятый, умело манипулируя толпой.
А ведь действительно, как можно было доказать одержимость? Как заставить проявиться тьму? Она мудра, иначе не поглотила бы целую расу, хитра и изворотлива. Чего же может бояться само воплощение мрака и жестокости, отчаяния и злобы?
Ответ пришел не сразу, но, уже чувствуя сомнения собравшейся вокруг нас знати, я вдруг поняла, какой шанс боги даровали моему народу. Я была этим шансом. Я! Истинный свет, искорка из пламени Отца, очищающий огонь, способный любить и сопереживать, знающий, что такое нежность и преданность. Полная противоположность тьме, запертая в теле той, кого она по праву считала своей.
— Хочешь, чтобы я тебя согрела, Драйг?
В моем голосе послышался треск костра, и я почувствовала, как медленно тлеет траурный наряд, сменяясь сотканным из пламени платьем. И, отстранившись, отошла от мужа, боясь задеть. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что в глазах теперь отражался огонь, тело осветилось огненными всполохами, а распустившиеся сами по себе волосы огненной лавой струились по спине. Я не приближалась, лишь смотрела на побледневшего лорда, который, судя по всему, почувствовал, понял, чем ему грозило мое предложение. Я видела, как дрогнула в нем тьма, как яростно забилась, запертая внутри смертного тела. Но разве мне нужна была его смерть? Вовсе нет, все, что нужно, я уже получила — черную мглу, разлившуюся в некогда каре-зеленых глазах. Бездонные черные омуты, сквозь которые яростно скалилась тьма.
Стражам большего не потребовалось. Я не заметила, как они исчезли, все пятеро, прихватив с собой одержимого, просто в одну секунды место, где еще недавно стоял передо мной мужчина опустело. Тайрон же уходить, похоже, не собирался. И, кажется, я даже знала почему.
— Да не собираюсь я устраивать большой костер, успокойся, — весело засмеялась, видя явное облегчение, буквально написанное на лице начальника стражи. — Мне вполне хватит и маленьких, — добавила, посмотрев на Тернана. — Не пора еще?
Завороженно наблюдая за игрой пламени, охватившего пять кострищ, расположенных в огромном дворцовом парке, я поплотнее закуталась в черный плащ и еще ближе прижалась к обнимавшему меня райту. Было сказочно, просто неприлично хорошо.
— Как догадалась проявить силу? — тихо спросил мужчина, уткнувшись лицом в мои волосы. Кажется, кого-то не слишком интересовало торжество.
— Само собой получилось. Испугалась, что без доказательств его придется отпустить.
— Глупая, — усмехнулся райт, — неужели думаешь, что это первый одержимый, которого раскрыли перед зрителями?
— Но ведь так нагляднее, — резонно возмутилась и, повернув голову и приподнявшись на цыпочки, быстро поцеловала мужа.
— За что?
— Давно хотелось, — честно призналась и улыбнулась, нежась в теплоте и ласке его взгляда. — Ты простишь меня?
— Ну нет, на этот раз ты так легко не отделаешься, любовь моя, — многообещающе протянул Диллан, нежно лаская мою, укрытую лишь тоненьким шелком плаща, спину. — Тебе придется хорошенько постараться, чтобы возместить мне целых три месяца, проведенных вдали от тебя.
— Что-нибудь придумаю, — кажется, моя улыбка стала еще довольнее.
— Ты права в одном, я бы не отпустил тебя по своей воле, для этого я слишком эгоистичен, дейдре. В тебе же, напротив, живет стремление защитить весь мир.
— Это плохо?
— Я хочу быть для тебя этим миром, Эллирия, — друг совершенно серьезно произнес муж, смотря мне в глаза. — Я и дети, которых ты мне подаришь.
От этих слов сладостно замерло сердце, а по телу разлился жар. Дети. Я уже видела их в своем воображении — маленький черноволосый и зеленоглазый мальчик, с открытой улыбкой и преданным сердцем, и синеглазая малютка-дочка с копной каштановых локонов и задорным смехом.
— Ты больше, чем весь мир, ты моя жизнь, Диллан, мой единственный, мой родной, желанный мой.
— Дейдре...
С тихим рыком он вобрал в себя мое дыхание, завладев губами и переполняя счастьем все мое естество. И не было дела ни до кого вокруг, в конце концов, за этот вечер мы с моим любимым Драйгом умудрились нарушить практически все светские нормы морали. Одно то, что под плащом я была абсолютно обнажена, говорило о многом.
Поэтому с чувством абсолютного счастья, позволила подхватить себя на руки и перенести домой, в герцогский особняк, где с наслаждением скинула ненужную тряпку и окунулась в жаркие, страстные объятия любимого мужчины. Плавилась от его прикосновений, отвечала с не меньшим пылом, терзала жадными поцелуями, задыхалась от откровенных ласк, доводила до исступления, вбирала в себя, соединяя наши жизни, переплетая судьбы. Любила его искренне, страстно, по-цыгански, отдавала всю себя, раз за разом умирая, и вновь возрождаясь в его объятиях. Муж мой. Желанный мой. Родной. Любимый.
Уже засыпая в коконе его рук, с удовлетворенной и счастливой улыбкой посмотрела на огненно-алый камень родового перстня, вернувшегося на законное место. Я все же узнала. "Дейдре" — значит "жизнь моя", "единственная".
Эпилог
Дворец встретил меня привычной уже суматохой, вызванной моим появлением. Да, Драйги меня боялись. Смешно сказать, раньше я даже предположить не могла, что смогу как-то напугать тех, кого всегда считала "легендой", от кого сама в ужасе бежала без оглядки. О да, вольвгард многое изменил в моей жизни. Во-первых, теперь я была герцогиней Деверлоун, утонченной леди, о чем мне ежесекундно напоминала Аманда, заставляя вымучено улыбаться и сдерживать порыв послать дорогую матушку Диллана куда подальше. Увы, подобные выражения теперь были под запретом, а вместо этого бесконечные уроки этикета, советы по управлению хозяйством и куча прочей ерунды, которой непременно следовало заниматься в высшем обществе.
И я училась. День за днем, час за часом и так уже на протяжении двух недель. Правда первую из них мы с мужем практически не разлучались, чем и пользовалась вдовствующая герцогиня, привлекая райта к нашим занятиям. Кстати, на известие о смерти Кроуна она отреагировала на удивление спокойно. Лишь побледнела немного и на один вечер пропала, видимо решив побыть в одиночестве, но после вела себя, как ни в чем не бывало. Однако проливной дождь в ту ночь я запомнила на всю жизнь, твердо решив сделать все возможное, чтобы не потерять того, кому теперь принадлежало мое сердце.
Именно к нему я и направлялась сейчас, твердо решив вернуть блудного мужа домой. Неделю. Целую неделю мы практически не виделись. И если первые три дня он все же приходил ночевать, заставляя плавиться в своих объятиях, то последнии четыре заскакивал лишь на пару минут глубокой ночью, когда я уже спала, чтобы убедиться, что у меня все хорошо. Я даже не просыпалась, лишь на утро явно ощущала его былое присутствие. Даже на ментальную связь практически не выходил, иногда сообщая, что он в порядке и "как только прибьет одного слетевшего с катушек упрямого барана", непременно возместит мне все потерянное время.
Лишь от несколько раз забегавшего Кайра, от которого тоже выслушала много приятного в свой адрес за трехмесячное отсутствие, узнавала последние новости. То, что лорда Вэнтриса казнили, причем тихо, без огласки, что не помешало всему Нортмеру узнать о случившемся. Правитель людей отбыл в столицу, а вот жену с дочерью оставил на наших землях "погостить". На самом деле, по словам Аманды, Эллеот надеялся на политический брак, укрепивший бы отношения меж нашими расами. И не знаю, как на это отреагировала принцесса Эллоиза, но у Кайра такая перспектива явно не вызывала протеста. Более того, слушая от "братца" о том, как быстро девушка завоевала расположение местных аристократов, очаровав своим обоянием и непосредственностью, я в который раз ловила себя на мысли, что ласковый взгляд, наполнявший его глаза в такие моменты просто невозможно подделать. И очень надеялась однажды услышать обращение "дейдре" из его уст в отношение принцессы. Ведь навязанную политикой супругу ни один Драйг так не назовет.
Риддан, которого в последний раз видела лишь после злополучной битвы, занял место одержимого лорда в Совете, и что-то мне подсказывало, что от подобной чести, если бы была такая возможность, бывший уже трактирщик с удовольствем бы отказался. Однако ослушаться приказа правителя мог лишь райт, чем тот в последнее время, как мне стало известно, и занимался, доводя Тернана до бешенства. И меня заодно.
В конце концов, я хотела видеть мужа ежедневно, и правитель не имел права лишать меня его общества! Да, было глупо рассчитывать, что Терн спокойно отреагирует на новость о том, что в Диллане не осталось ни капли тьмы, и не попытается использовать это в свою пользу. Но заставлять его перенять престол было жестоко! Для меня в первую очередь. Что ни говори, а правительницей я быть не собиралась. Отец мой, да я даже представить себе не могла, что в каком-либо обществе правитель с такой радостью захочет отдать свою власть в другие руки. Да что там, истории были известны сотни случаев, когда за престол боролись родные братья, травя друг друга или же подделывая несчастные случаи, а у Драйгов все никак у людей!
Поэтому сейчас по коридорам дворца шла совершенно разъяренная герцогиня, едва удерживающая отражавшееся в глазах пламя. Нет, на самом деле я была практически спокойна, но ведь Тернан то об этом не знал, и, судя по тому, как опасливо косились на меня аристократы, играла я весьма убедительно.
— Ты не понимаешь, какая это удача! — донеслось до меня из-за закрытой двери кабинета правителя, возле которого статуями замерла стража. — Правящая чета неподдающаяся тьме! Это наше спасение!
— Мое мнение ты знаешь, Терн, и оно не изменилось, — безэмоционально ответил Диллан.
Я усмехнулась, заметив затравленный взгляд двоих Драйгов, которым не повезло оказаться в данный момент на страже. И сделала знак молчать, чтобы те не выдали моего присутствия. Меня поняли и лишь обреченно переглянулись.
— Это твой долг как наследника.
— Наша линия сменилась несколько поколений назад.
— Это не значит, что ты утратил права.
— Нет.
— В конце концов, я могу написать отречение в твою пользу!
— Попробуй, — так холодно муж говорил лишь когда был по настоящему зол. — И тогда я посмотрю, что из этого выйдет. Хочешь увидеть на троне Кайра? Уверен, что он справится?
— Думаешь угрожать мне?
— Открываю глаза на перспективы.
— Дил, мать твою, я говорю серьезно!
— Не смей упоминать мою матушку, Терн, если не хочешь пообщаться с ней лично.
— И как она тебя выносит? — устало протянул правитель.
— Мать?
— Да жена твоя! С ее то огненным характером...
В данный момент эта жена нехорошо прищурясь сверлила взглядом дверь, стараясь не прожечь в ней дырку. Стражи явно нервничали.
— Благодаря тебе ей уже несколько дней не приходиться меня "выносить", — с откровенным раздражением ответил райт.
Ну а я поняла, что с подслушиванием пора была заканчивать и подала голос.
— И мне очень интересно, когда эти "несколько дней" закончатся, и мой муж, наконец то вернется домой.
В кабинете наступила гробовая тишина, а потом дверь внезпно распахнулась, явив моему взору явно удивленного герцога.
— Дейдре... Что ты здесь делаешь?
— Это мне хотелось бы узнать, чем ты здесь занимаешься, что напрочь позабыл о долге.
— Долге?
— Супружеском долге, любовь моя, — мило улыбнулась, позволив огоньку в глазах чуть вспыхнуть, чтобы абсолютно все присутствующие смогли оценить степернь моего раздражения. — Или хочешь, чтобы я нашла себе кого-нибудь поисполнительнее?
— Нарываешься, Эллирия... — взгляд райта потемнел.
— Это ты нарываешься, любовь моя, — не дав ему выйти из кабинета, я подошла и, быстро поцеловав, направилась прямиком к замершему в кресле правителю. — Приветствую вас, ваше величество.
— Дил, твоя жена всегда такая бесцеримонная?
— Только когда кто-то пытается наложить руку на моего мужчину, — спокойно ответила, не обратив внимания на недружелюбный тон мужчины. — Я зла, Тернан, очень зла.
Тишина была оглушаюшей. Да, я впервые позволила себе назвать правителя по имени, чем, судя по взгляду, весьма его возмутила. Однако, почувствовав, руки обнявшего меня сзади мужа, успокоилась и смело встрелилась глазами с правителем. В конце концов, я прекрасно чувствовала его затаенный страх. Боялся он, конечно, не меня саму, а той разрушительной мощи, что несла в себе моя сила. Чем я и хотела воспользоваться.
— Забываешься, девочка...
— Вы хоть представляете, чего мне стоит сейчас сдерживаться от того, чтобы спалить этот дворец? — милая улыбка превратилась в оскал. — Правящая династия? Серьезно? Цыганка в роли правительницы?
— Но с ролью герцогини ты же справляешься, — судя по обреченному вздоху, фамильярность мне все же простили.
— Сидеть дома и изучать кучу правил — не означает справляться с ролью.
— Ну так просто выучишь на порядок правил больше... — керосиновая лампа в дальнем конце кабинета взорвалась, не выдержав яростно взметнувшегося пламени. — Ладно, понял, вы оба настроены решительно! Диллан, успокой свою жену, мне дворец еще действительно нужен.
— Как скажешь, — усмехнулся герцог, ласково приобнимая меня за плечи. — Раз все прояснили, думаю, мы можем идти, на сегодня у меня еще куча дел.
— Да знаю я ваши дела, — выразительно поморщился Тернан, а потом вдруг улыбнулся, глядя на меня. — А из тебя бы вышла на редкость хорошая правительница, маленькая элементаль, раз уж даже меня смогла усмирить.
— Предпочитаю быть просто женой, ваше величиство. Свой выбор я уже сделала.
— Да что уж там, зови меня по имени, все равно теперь родственники, — махнул рукой мужчина. — Да, Дил, не забудь передать приглашение Аманде, на следующей неделе обедаем вместе.
— Обязательно. Пойдем?
Отойдя от кабинета на пару пролетов, меня обняли и поцеловали с такой изголодавшейся страстью, что время замедлило свой бег, а любопытные придворные отошли на задний план. Отец мой, как же я по нему поскучилась, как же истосковалась по этим губам, по родному запаху, по прикосновениям, разжигавшим пожар в крови, по сладости его поцелуев. Точно когда нибудь убью Тернана, если вновь разлучит нас на столько времени!
— Соскучился, — выдохнул муж в мои губы, даже не думая отстраниться.
— Правда? Что-то не слишком ты торопился домой.
