Арлисса встретила раненого принца, как и полагалось любящей жене доблестного воина. Причитаний и плача не было, она сразу же организовала уход, лично подносила ему лекарственное питьё и охраняла его покой. Эта неделя, пока принц лежал в постели в замке Карристин, окончательно скрепила их брак цепями любви и взаимного уважения. Арлисса снимала его постоянные тревоги, ведь положение было критическим, в отличие от здоровья, которое быстро шло на поправку, что засвидетельствовала сложенная принцем песня.
Спасибо тебе, любимая, за рыжих рассветов таинства!
Спасибо за взгляды искрами, за краски в охапках снов!
Спасибо за то, что в памяти душевные вихри купаются,
Что жизнь замерзает и плавится от наших молчаний и слов!
Спасибо тебе, любимая, за ночи, покрытые нежностью,
Где мысли в свободе от разума уносятся к заревам звёзд!
Спасибо за дней понимание в клубах суеты неизбежности,
Истерзанных рваными судьбами, умытых сплетеньями слёз!
Спасибо тебе, любимая, за явь моего пробуждения,
За сольную лунную радугу в объятьях сердитых небес!
Спасибо за были и небыли, за шёпот в минуты забвения,
Спасибо тебе, любимая, за то, что мой голос воскрес!
Спасибо тебе, любимая, за то, что ты есть на свете!
Спасибо за то, что позволила ворваться в судьбу твою!
Спасибо за то, что согласие найти тебя на планете
Услышал я собственным сердцем, что эти признанья творю!
(Игорь Кривчиков)
Через неделю настроение принца сильно улучшилось. Республика Хирра, очень не желавшая, чтобы Зинтрисса заняла Сахирру, разрешила своим добровольцам помочь Атару, и на помощь ему явилось восемь тысяч отлично вооружённых воинов. Теперь стало чуть полегче.
* * *
В этой обстановке состоялась ещё одна встреча между принцем Клингором и королем. Поскольку положение было критическое, разговор вёлся в не очень дипломатических тонах.
— Принц, ты уже не мятежник, ты изменник! Я знаю, что Зинтрисса, Трома и Линна готовы тебя признать князем!
— А ты, старший брат мой король, сам хорош! Ведь Зинтрисса утверждает, что ты пригласил их войска и готов в дальнейшем обсудить пограничные вопросы ко взаимному удовлетворению. А вот что я принял её предложение, она не говорит.
— Ну и что же ты им ответил, младший мой брат принц?
— Я сказал, что четырёх провинций мне мало. Я согласен лишь при условии признания меня князем восьми провинций вплоть до Ломо и с включением сюда Линьи. Естественно, что после этого все призадумались и очень крепко. Троме и Линне я ответил: никаких территориальных уступок делать им не буду.
Король тоже призадумался. Если примут эти условия, то практически возникнет новое королевство. Но создание нового сильного королевства со столь воинственным королём наверняка страшит всех соседей. С другой стороны, столь неумеренные требования Клингора можно рассматривать и как форму отказа... Рискну, решил король.
— Младший брат, я ответил Зинтриссе следующее. Я согласен воспользоваться их армией, если она будет под командованием моих генералов и оплачиваться мною. Ответного послания от них я не получил. Поскольку они под своим командованием, это, конечно же, враждебные войска.
— Что же ты намерен делать, старший брат? Опять бросимся друг на друга и перебьём свои армии, чтобы остальные брали нас голыми руками!
— У меня в казне денег хватит на сотню тысяч наёмников!
— А потом эта сотня тысяч захватит тебя вместе с казною. Ты же знаешь, что такое наёмники!
— Не хуже тебя знаю.
— Подумал бы, как деньги потратить с пользой для государства.
— Это ты-то говоришь о пользе для государства!
— Конечно, ты думал только о пользе, продолжив рассылать всюду чиновников, знающих лишь, как драть три шкуры да вымогать подношения. Они и доводят граждан до восстания.
— Я точно говорю, что, как только я найду другой способ обеспечить охрану прав королевства и сбор налогов, чиновников посылать больше не буду. А то все владетели знают лишь одно: привилегии расширять. Если бы канцлер, недоброй памяти, их не прищучил малость, у нас денег на войну не было бы.
— Деньгами войну не выиграешь! Нужна хорошая армия и отличные полководцы. А лучшие солдаты — это свободные и полноправные граждане, пока они не развращены. Лучшие полководцы — гордые и своенравные владетели, которых ты так не любишь.
— Мой генерал Луараку стоит десятка этих гордых и спесивых владетелей. А у него даже поместье лишь сейчас появилось.
— Ну вот видишь. Даже если он владетелем не был, скоро им станет, если будет отлично служить тебе. Так что я был прав.
— Что-то ты уж очень дружественно сегодня ругаешься, брат мой... Опять что-то задумал хитрое?
— Задумал! Не пора ли нам кончать эту свару! Ждал я, когда ты это предложишь, но ты всё время увиливал. Не обольщайся: разговаривать об условиях замирения я буду лишь на равных. Надеюсь, что договоримся. Уже руки чешутся намять бока этим нахалам из Зинтриссы и их прихвостням из Шжи.
— Это что, сейчас передо мною кузнец Тор стоит, а не мой мудрый и тонкий братец? Какая великолепная прямота. Даже холод по спине прошёл. Если ты правда задумал показать кузькину мать этим нахалам, об остальном можно договориться.
— Чиновников прежде всего убери!
— Уберу, как только договоримся. Перестань стоять в позе радетеля за маленьких людей. Меня-то не обманешь, они для тебя как пешки в шахматах.
На самом деле король, изучив исторические документы и посоветовавшись с Толтиссой, уже решил убрать всех чиновников, оставив небольшие конторы лишь в главных городах провинций, и переложить всю тяжесть надзора за соблюдением законов и сбора налогов на выборные советы граждан. Советники заодно своей головой и своим имуществом отвечали за соблюдение законности и сбор налогов. А сами они от налогов были освобождены (но только сами, а не зависимые от них люди). Именно этот план был проведён в жизнь четырьмя королевскими эдиктами и постановлениями Совета Королевства.
Через сорок лет эти выборные комитеты возглавили новое восстание, которое привело к нескончаемой гражданской войне, известной под названием Двухсотлетняя имперская революция. Империя раскололась не по признаку лояльности тому или иному владетелю, а по "идеологическому" признаку. На самом деле за идеологией стояли всё те же личные амбиции. А закончилось всё в конце концов перекройкой границ, включением в состав Империи новых народов на севере и на западе и восстановлением монархии в большинстве ленов. Но здесь мы забежали вперёд. А разговор продолжался.
— Если чиновников убираешь, тогда половина дела сделана, — удовлетворённо сказал Клингор, который просто не мог отказаться от этого требования рокошан. Теперь ему можно было перейти к действительно важным моментам.
— Я чувствую, братец, что теперь начнётся настоящий торг.
— Торга не будет, брат государь! Есть условия, которые ты можешь выполнить, как сам сегодня признался. Первое из них. Все, кто воевал под моими знамёнами и знамёнами других принцев-рокошан, кроме обесчещенного Крангора, получают назад без всяких судебных процессов и прочих проволочек всё своё недвижимое имущество. За разграбленное движимое им немедленно выплачивается компенсация после оценки ущерба комиссией из одного твоего человека, одного нашего и одного нейтрального. После чего все они обязаны прийти со своими отрядами к тебе на военную службу для войны с зарвавшейся Зинтриссой и её прихвостнями. Это тебе обойдётся дешевле, чем наёмники, а войска получишь надёжные и опытные.
— Ладно, согласен. Это разумно.
— Второе условие. Все судебные процессы по поводу эксцессов во время рокоша прекращаются и объявляется полное прощение всем за все их деяния, кроме разбоя. И разбойникам тоже даётся месяц, чтобы раскаяться и прийти в твоё войско.
— Ага! Так сделал Тор. Ну что же. И это разумно.
— Третье условие. Я назначаюсь коннетаблем королевства и главнокомандующим всеми армиями. Я сам назначаю командиров армий. Ты, по законам Империи, имеешь право на три протеста против моих назначений.
— Значит, ты твёрдо намерен воевать. Я принимаю это.
— А теперь самое неважное и последнее условие. Я отказываюсь от права наследования трона, ты делаешь меня основателем рода и ходатайствуешь перед Императором о титуле Принца Империи для меня. Я получаю право наследственного владения провинцией Карлинор и одной из трёх прилежащих к ней провинций. Пограничная Линнагайя мне не нужна. Мой отказ от престолонаследия вступает в силу после получения имперского титула и документа на владение.
— Ну что ж, самое важное ты сказал. Я принимаю со следующей оговоркой. Немедленно ходатайствую о звании принца Империи, на которое ты, действительно, имеешь право в случае добровольного отказа от престолонаследия. Немедленно выдаю тебе титул на наследственное владение провинцией Карлинор. А вторую провинцию получишь как награду после победы в войне: за мятеж награждать нельзя.
— Согласен, если сразу будет оговорено, что единственными налогами этих двух провинций в казну королевства будут имперские и установленная дань. Размер дани мои и твои люди согласуют в соответствии с имеющимися прецедентами по Империи. Твои указы вступают в силу на территории моих владений после моей подписи на них. А решения Совета королевства вступают в силу сразу же, если большинство делегатов от моих владений голосовало за них.
— Всё равно оказывается дешевле, чем тратиться на наёмников. И помощь Валлины теперь не нужна. Я немедленно объявляю войну Зинтриссе и Шжи.
— Прекрасно, старший брат! Дай обнять тебя!
И два братца обнялись первый раз за долгие годы вполне по-братски.
* * *
Тор напряжённо работал в мастерской вместе с рудознатцем и алхимиком, пытаясь найти устойчивый метод получения своего уникального сплава и его обработки. Один раз он просто выл от злости и чуть не побил своих "соратников по проекту": получил сплав, начал его проковывать и затачивать, и, когда появился клинок, сразу почувствовал, что это наконец-то вышло! Но он ничего не смог объяснить учёным, и те стали проводить опыт, разрубая стальные болванки, которые лежали именно для таких целей. 34 удара! В итоге от уникального меча остались лишь обломки, сразу же расхватанные алхимиком и рудознатцем. Когда взревевший Тор бросился на них, они разбежались по своим мастерским и заперлись. Алхимик дня три травил самыми разными гадостями эти обломки и в итоге сам вылез зелёный, три дня его пришлось молоком отпаивать, а Эссе травами лечить. А рудознатец всё шлифовал их, нагревал и отпускал, разглядывал то через исландский шпат, то через турмалин, то через лупу, да всё чего-то записывал своими непонятными формулами и зарисовывал, потеряв сон и аппетит. В итоге его тоже три дня пришлось отпаивать, только вином, да ещё рабыню подослать ему, чтобы она заняла его по ночам и не давала сходить с ума.
Дела хозяина лена Тору уже начали нравиться. Они не давали засиживаться подолгу в своей мастерской. Да и мастерских вокруг теперь было много: и две кузницы, и портной. И сапожник появился. Первый оказался сапожником в переносном смысле слова, Эсса проверила его и указала ему дорогу подальше. А второй подошёл, в его мастерской уже появились и ученик, и подмастерье. Правда, пил этот сапожник как сапожник, но обувь делал прекрасную.
Из монастыря пришли пара монахов и монахиня. Монахиня занималась с девочками и женщинами, одному монаху Эсса также рекомендовала отправиться в дальнее паломничество, а второй занимался с людьми из мастерских и с дворянскими детьми. Конечно, нужно было ещё одного-двух, но Тор уже чувствовал: достаточно немного подождать и появится ещё кто-то.
В середине осени Ангтун родила девочку. Тору она казалась прелестной. Её назвали Яра, что на среднем языке означает "цветок клевера". У Эссы сразу же появились хитрые планы. Она объявила, что девочка будет воспитываться со старшим сыном Лиром как сестра и как свободная благородная женщина, несмотря на её рабское положение.
Известие о конце рокоша (правда, неполном: Линья оставалась в состоянии мятежа) было отмечено теперь уже в городке Колинстринне большим праздником. А Тор решил съездить в Зоор, тем более, что наконец-то появилась ещё пара мечей последнего шанса. Интуитивно Тор уже мог сказать, который из мечей выдержит не меньше пяти ударов, а который — все восемь! Конечно, до того уникального изделия, которое угробили партнёры, было далеко. Выход пока что был мал: десять или больше оказывались хрупкими одноразовыми, и только один более-менее приличным. Лучший меч последнего шанса Тор решил подарить королю, а тот, что похуже — отдать принцу в счёт его заказа. Тор был очень недоволен, как Клингор использовал кинжалы, но не мог не оценить остроумия его замысла. Теперь принц стал коннетаблем и главнокомандующим. Окончательно портить с ним отношения не стоило.
Тор рассчитывал дня за четыре добраться до Зоора, по дороге повидавшись с принцем, дня четыре провести в столице и дня за три вернуться домой. Первую часть пути он проделал вместе со своим отрядом под командованием капитана Тустарлонга и с отрядами своих дворян, которые решили отправиться на войну. Сознание, что если не пойти воевать, то придётся заниматься военной подготовкой и патрулированием владения, выгнало подавляющее большинство дворян из имений (которые на самом деле были у многих столь же крошечными, как у польской "застянковой шляхты"). Тор мог гордиться тем, сколько воинов и рыцарей он дает в армию короля.
Принц Клингор, когда Тор прибыл в лагерь королевской армии под Нотраном, был занят (или же не посчитал нужным увидеться с Мастером). Тору это было безразлично; может быть, так оно и лучше. Он передал меч принцу, оставил войско генералу, ведавшему приёмом новых отрядов, и в тот же день двинулся дальше. Увиденное радовало его глаза: армия короля составляла примерно сто тысяч очень неплохих бойцов. Чувствовалось, что Зинтрисса просчиталась, и серьёзно.
Тор прибыл в Зоор, но прямо в воротах города его арестовали, ее предъявив обвинения, обобрали и бросили в тюрьму. Через два дня он предстал перед дознавателем. Тот сразу же начал с дела:
— Ты думаешь, что сан Имперского рыцаря спасёт тебя от закона? Ты, подлец, спутался с гильдией наёмных убийц! Ты снабжаешь предателя, который засел в Линье! Ты предал своего короля, который к тебе так благоволил!
Тор спокойно переждал поток ругани (после Имперского суда всё это казалось дешёвым балаганом) и перешёл в контрнаступление:
— Как твои люди посмели украсть мои вещи? Как они вообще посмели дотронуться до подарка, который я везу лично королю? Понимают ли они: за такое они сами голов лишатся? Им что, охота отвечать за разглашение государственной тайны?
— Посмотрим, как ты заговоришь на дыбе! — прошипел дознаватель и позвал палача.
— Посмотрим, как ты запоёшь на колу, когда король и королева узнают, кого ты пытал! — ответил Тор.
