Значительно интересней, кто советник Лю Бэя?
— Это все дело рук Дань Фу, — сказал ему Цао Жэнь.
— Кто такой этот Дань Фу?
— Он вовсе и не Дань Фу, — улыбнулся советник Чэн Юй. — Человек этот еще
в последние годы периода Чжун-пин [184-189 гг.] убил какого-то своего
обидчика; после этого он переменил прическу, переоделся и скрылся. Один
правитель схватил его, но он отказался назвать себя. Тогда этот правитель
связал его и на повозке под барабанный бой вывез на базар, надеясь, что
кто-либо из горожан его опознает. Но люди, хоть и знали его, сказать об этом
не смели. Так его и отпустили. Он переменил имя и опять скрылся. Затем он
обратился к науке, посещал знаменитых ученых и был завсегдатаем у Сыма Хуэя.
Настоящее имя этого человека — Сюй Шу, а прозвище — Юань-чжи.
— И насколько же он способнее вас? — поинтересовался Цао Цао.
— Раз в десять...
"Как же быть? — задумался Цао Цао. — Если такие способные люди пойдут к Лю
Бэю, у него быстро отрастут крылья!"
— А вы можете переманить его к себе, — посоветовал Чэн Юй.
— Каким же это образом?
— Очень просто: Сюй Шу почтительный сын. Отца он лишился еще в детстве, а
недавно умер его младший брат Сюй Кан. Теперь мать Сюй Шу осталась одна, и
некому ее кормить. Привезите ее в Сюйчан и прикажите письмом вызвать к себе
сына. Он сразу же явится!
Цао Цао послал людей, и вскоре они привезли мать Сюй Шу. Цао Цао принял ее
ласково и сказал:
— Слышал я, что ваш сын — самый талантливый во всей Поднебесной, но ныне
он, изменив своему законному государю, помогает мятежнику Лю Бэю. Как жаль!
Он похож на прекрасную яшму, упавшую в грязь! Мне пришлось побеспокоить вас
для того, чтобы вы сами вызвали его в Сюйчан. А я уж найду случай замолвить
за него словечко перед Сыном неба, и он получит щедрое вознаграждение.
Цао Цао велел слугам принести "четыре сокровища кабинета ученого"(*1) и
попросил старушку написать письмо.
— А скажите мне, что за человек Лю Бэй? — обратилась она к Цао Цао.
— Так, проходимец из Пэйцзюня, который нагло осмеливается называть себя
дядей императора. Это так называемый "внешне совершенный человек с душой
подлеца".
— Зачем вы клевещете на него? — возмутилась мать Сюй Шу. — Я хорошо
знаю, что Лю Бэй — потомок Чжуншаньского вана и праправнук императора
Цзин-ди. Он гуманный человек и герой, который с уважением относится к людям.
Это известно всем. И если мой сын ему помогает, значит он нашел себе
достойного господина. Вы злодей, а не ханьский чэн-сян! Вы клевещете на
человека и хотите, чтобы я заставила своего сына покинуть свет и перейти
во тьму! И не стыдно вам?
С этими словами она схватила каменную тушницу и больно ударила Цао Цао.
Тот разгневался и крикнул страже, чтобы она обезглавила строптивую старуху.
— Подождите, господин чэн-сян! — вмешался Чэн Юй. — Если вы убьете
старуху, то прослывете несправедливым, а ее добродетели прославите! Разве вы
не видите, что она сама ищет смерти? Стоит вам ее казнить, и тогда Сюй Шу до
последнего дня своей жизни будет помогать Лю Бэю. Лучше оставьте ее здесь,
дабы тем самым вызвать у Сюй Шу душевный разлад, и он больше не сможет
служить Лю Бэю. У нас еще будет время придумать, как переманить Сюй Шу
к нам!
Цао Цао согласился. Он велел поместить мать Сюй Шу в отдельном доме и
содержать ее. Каждый день старуху посещал Чэн Юй и справлялся о ее здоровье;
он посылал ей подарки и письма. Старуха вынуждена была отвечать ему. Узнав
таким образом почерк матери Сюй Шу, Чэн Юй подделал письмо и отправил его с
гонцом. Тот доставил письмо Дань Фу в Синье.
"Сын мой, — говорилось в письме, — недавно умер твой брат Сюй Кан, и я все
время пребывала в печали. Чэн-сян Цао Цао на днях привез меня в Сюйчан и
сказал мне, что ты мятежник. Он приказал заковать меня в цепи. Я спаслась
только благодаря Чэн Юю. Но избавить меня от смерти можешь лишь ты. Вспомни
о моих заботах и о тех трудностях, которые я вынесла, чтобы воспитать тебя.
Приезжай поскорее и докажи свое сыновнее послушание! Мы подумаем о том, как
вернуться в родной дом и избежать великой беды. Жизнь моя висит на волоске,
и я уповаю на то, что ты не оставишь меня. Больше ни о чем писать я не
буду".
Сюй Шу читал письмо, и слезы градом катились из его глаз. С письмом в руке
он вошел к Лю Бэю.
— Я вовсе не Дань Фу. Я вынужден был переменить имя, — сказал он Лю Бэю.
— Я — Сюй Шу из Инчжоу. Однажды ночью, возвращаясь из Цзинчжоу от Лю Бяо,
я зашел к Сыма Шуй-цзину. Он укорял меня за то, что я до сих пор не нашел
себе господина, и посоветовал пойти служить вам. Вы не прошли равнодушно
мимо меня и взяли на высокую должность, за что я вам очень благодарен. Но
как мне быть со своей престарелой матушкой? Цао Цао хитростью завлек ее в
Сюйчан и бросил в темницу, ей угрожает казнь! И вот она прислала письмо,
призывая меня спасти ее. Как я могу не пойти? Я готов был служить вам верно,
как служат человеку конь и собака, но теперь, когда матушка моя в беде, я не
могу помогать вам. Я должен покинуть вас, но верю, что мы еще встретимся!
— Узы родства между матерью и сыном — священны, и мне нечего напоминать
вам об этом, — со слезами сказал Лю Бэй. — Поезжайте. Но я надеюсь, что,
после того как вы повидаетесь с вашей высокочтимой матушкой, я еще буду
иметь возможность слушать ваши наставления...
Сюй Шу сердечно поблагодарил Лю Бэя и тотчас же стал готовиться к отъезду.
— Может быть, вы переночуете здесь еще одну ночь, а завтра мы устроим вам
торжественные проводы? — предложил Лю Бэй.
Сунь Цянь, улучив момент, украдкой сказал Лю Бэю:
— Сюй Шу — самый выдающийся талант во всей Поднебесной. К тому же он
довольно долго пробыл в Синье и хорошо знает состояние вашей армии.
Воспользовавшись этим, он может причинить вам большой вред. Не отпускайте
его, не то нам не миновать беды! Если же Сюй Шу останется у нас, Цао Цао
казнит его мать, и тогда он приложит все силы, чтобы отомстить за нее.
— Нельзя допустить, чтобы враг убил матушку Сюй Шу из-за того, что я
пользуюсь услугами ее сына! — запротестовал Лю Бэй. — Это негуманно.
Оставить Сюй Шу здесь — значит разорвать узы между матерью и сыном. Нет, не
толкайте меня на это. Я лучше умру, чем соглашусь на такой поступок!
Все были тронуты таким решением Лю Бэя.
Лю Бэй пригласил Сюй Шу выпить вина, но тот отказался.
— Сейчас, когда матушка моя брошена в темницу, даже самые редкостные вина
покажутся мне горькими! — воскликнул он.
— А для меня, — ответил ему Лю Бэй, — при мысли, что вы уходите, даже
такие кушанья, как печень дракона и мозг феникса, теряют свою сладость!
Взглянув друг на друга, Лю Бэй и Сюй Шу заплакали. Так просидели они до
самого утра.
Предупрежденные об отъезде Сюй Шу, военачальники приготовились к проводам у
главных городских ворот. Сам Лю Бэй провожал Сюй Шу до первого чантина.
Здесь они сошли с коней и стали прощаться. Подняв кубок с вином, Лю Бэй
сказал:
— Как я несчастлив, что вы не можете остаться со мной! Но я надеюсь, что
вы так же хорошо будете служить новому господину и вскоре прославитесь!
— Я тронут тем, что вы оказали великую честь мне, человеку с такими
ничтожными талантами и скудным умом, — произнес Сюй Шу. — К сожалению, мы
с вами вынуждены расстаться на половине пути, и причиной тому моя матушка.
Но клянусь вам, что никогда в жизни я не дам Цао Цао ни одного совета!
— Вы уйдете, и я тоже удалюсь в горы и леса! — молвил Лю Бэй.
— Помогая вам, я вкладывал в это всю свою душу, — продолжал Сюй Шу, — но
ныне судьба моей матушки вызвала смятение в моем сердце. И если бы даже вы
не отпустили меня, я бы не принес вам никакой пользы. Не падайте духом — вы
найдете себе других мудрых советников!
— Но кто же в Поднебесной превосходит вас своей мудростью?
— Разве я действительно так мудр, что заслужил столь высокую похвалу? —
удивился Сюй Шу.
Перед самым расставанием Сюй Шу обратился к военачальникам:
— Я хочу пожелать вам преданно служить своему господину, чтобы имя его
было увековечено в летописях, а ваши подвиги сияли на страницах истории!
Только не подражайте мне в моем непостоянстве!
Воины были растроганы такой речью, а Лю Бэй все никак не мог отпустить Сюй
Шу. Он прошел с ним еще один переход, потом еще один; наконец Сюй Шу сказал:
— Не утруждайте себя слишком. Мы расстанемся здесь.
— Отныне каждый из нас пойдет своей дорогой! — воскликнул Лю Бэй, взяв
Сюй Шу за руку. — Кто знает, встретимся ли мы когда-либо!
Лю Бэй не мог сдержать рыданий; Сюй Шу был тоже взволнован. Стоя на опушке
леса, Лю Бэй смотрел вслед удалявшемуся другу.
— Что я буду без него делать? — вздыхал он, когда Сюй Шу скрылся из виду.
— О, как бы мне хотелось вырубить сейчас эти деревья!
— Почему? — заинтересовались все присутствующие.
— Потому, что они мешают мне видеть друга!
И вдруг Лю Бэй заметил, что Сюй Шу мчится обратно, подхлестывая своего коня.
Он радостно воскликнул:
— Сюй Шу возвращается! Наверно, он изменил свое намерение! — и бросился
навстречу другу.
— Что заставило вас вернуться? — быстро спросил Лю Бэй, когда тот
приблизился.
— Мысли мои спутаны, как пенька, и я забыл сказать вам о главном, —
отвечал тот. — Здесь в горах в Лунчжуне — это всего в тридцати ли от
Сянъяна — живет один замечательный человек. Почему вы не обратитесь к нему?
— Может быть, вы возьмете на себя труд пригласить этого человека? —
попросил Лю Бэй.
— Нет, этого мало, вы должны сами поехать к нему! — ответил Сюй Шу. — Но
зато, если вы сможете уговорить его служить вам, это будет равносильно тому,
что Чжоу привлек Люй Вана, а Хань заполучил Чжан Ляна.
— Неужели он талантливее вас?
— Меня? — воскликнул Сюй Шу. — Да я по сравнению с ним все равно что
захудалая кляча в сравнении с цилинем(*2), ворона в сравнении с фениксом! Он
сам себя сравнивает с Гуань Чжуном и Ио И, но мне кажется, что им далеко до
него! Этот человек постиг все законы земли и неба и затмит своими знаниями
любого ученого в Поднебесной!
— Кто же он такой? — спросил Лю Бэй.
— Чжугэ Лян из Ланъе, потомок сы-ли Чжугэ Фына. Отец его Чжугэ Гуй был
правителем округа Тайшань, но рано умер, и Чжугэ Лян переехал к своему дяде
Чжугэ Сюаню, который жил в Сянъяне и был другом цзинчжоуского правителя Лю
Бяо. Потом Чжугэ Сюань умер, и ныне Чжугэ Лян со своим братом живет в
Наньяне. Они занимаются там земледелием, в часы досуга любят петь "Песни
Лянфу"(*3) под аккомпанемент лютни. В той местности есть гора, которая носит
название Во-лун — гора Дремлющего дракона, и поэтому Чжугэ Лян называет
себя еще господином Во-луном. Вот действительно самый выдающийся талант за
многие века! Поскорее навестите его, и если он согласится быть вашим
советником, тогда вам нечего будет беспокоиться о порядке в Поднебесной!
— Мне как-то Сыма Шуй-цзин говорил о Во-луне и Фын-чу. Наверно, это один
из них?
— Фын-чу — это Пан Тун из Сянъяна, а Во-лун — это и есть Чжугэ Лян, —
объяснил Сюй Шу.
Лю Бэй так и подпрыгнул от радости:
— Вот теперь только я узнал, кто такие Во-лун и Фын-чу! Мудрецы находятся
у меня под боком, а я ходил, как слепой! Спасибо, что вы открыли мне глаза!
Потомки сложили стихи, рассказывающие, как Сюй Шу, не слезая с седла,
расхвалил Чжугэ Ляна:
Как жаль, что великие люди не встретятся больше на свете,
Хотя их сердечная дружба навек сохранила свой пыл
И речи их были подобны раскату весеннего грома,
Что спавшего мирно дракона в Наньяне от сна пробудил.
После этого Сюй Шу попрощался с Лю Бэем и уехал.
Теперь Лю Бэй полностью осознал то, что ему сказал в свое время Сыма
Шуй-цзин. Подобно человеку, только что очнувшемуся от глубокого сна,
возвращался Лю Бэй со своими военачальниками в Синье. Здесь он приготовил
дары и вместе с братьями Гуань Юем и Чжан Фэем собрался в Наньян к Чжугэ
Ляну.
Между тем Сюй Шу, взволнованный расставанием с Лю Бэем и опасаясь, что
Чжугэ Лян не пожелает покинуть горы, по пути сам заехал к нему. Чжугэ Лян
поинтересовался причиной его прихода.
— Я служил Лю Бэю, — сказал ему Сюй Шу, — но Цао Цао бросил в темницу
мою матушку, и она призывает меня к себе. Я не могу не поехать. Но перед
отъездом я рассказал о вас Лю Бэю, и он очень скоро посетит вас. Надеюсь, вы
не откажете развернуть свои великие таланты, чтобы помочь ему! Это было бы
для него великим счастьем!
— Так, значит, вы сделали меня жертвой в своем жертвоприношении? — с
раздражением произнес Чжугэ Лян.
Он сердито встряхнул рукавами халата и вышел, а пристыженный Сюй Шу сел на
коня и уехал в Сюйчан к своей матушке.
Вот уж поистине:
Он другу сказал только слово, любя своего господина.
Домой он уехал, ведомый лишь чувствами верного сына.
О том, что было дальше, вы узнаете в следующей главе.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
в которой повествуется о том, как Сыма Хуэй назвал еще одного
знаменитого мудреца,
и о том, как Лю Бэй трижды посещал Чжугэ Ляна
Итак, Сюй Шу прибыл в Сюйчан. Узнав о его приезде, Цао Цао сказал Сюнь Юю,
Чэн Юю и другим своим советникам, чтобы они встретили Сюй Шу. Тот предстал
перед Цао Цао и низко поклонился.
— Почему вы, такой талантливый ученый, унизили себя службой Лю Бэю? —
сразу же спросил у него Цао Цао.
— В молодости я долго скитался по рекам и озерам, скрываясь от опасности,
и случайно попал в Синье, где и сдружился с Лю Бэем, — пояснил Сюй Шу. —
Но так как матушка моя здесь, а я очень люблю ее, я не смог преодолеть
угрызений совести.
— Зато теперь вы можете сколько угодно заботиться о вашей матушке,
и у меня будет возможность получать ваши наставления, — сказал Цао Цао.
Сюй Шу с благодарностью поклонился и немедленно отправился повидаться
с матерью. Со слезами на глазах он поклонился у ее дверей.
— Ты зачем здесь? — удивилась старушка.
— Я приехал сюда по вашему письму, — ответил Сюй Шу.
— Ты скверный сын! — разгневалась старуха, ударив кулаком по столу. —
Бродяга! Сколько лет я учила тебя уму-разуму, а ты стал еще хуже, чем был!
Ты читаешь книги, и тебе должно быть известно, что верность господину и
сыновнее послушание не могут существовать без ущерба для обеих сторон! Разве
ты не знал, что Цао Цао обманщик и злодей, а Лю Бэй гуманный и справедливый
