Они познакомили Антона и Виктора с группой местных жителей, которые знали этот район очень хорошо, особенно Новый Росток. И они могли также оказать Антону и Виктору помощь, которая им может понадобиться в будущем, в зависимости от того, как будут развиваться события.
Более того, хотя они были молоды и страдали от бессистемного образования, которое получали сесси, они были далеки от тупости или безынициативности. К удивлению Антона и Виктора, например, когда они попросили группу предоставить им что-нибудь для мощного взрыва, несколько дней спустя им с гордостью показали небольшое ядерное устройство. Устройство представляло собой стандартную конструкцию, используемую в терраформировании, спроектированную и построенную известной соларианской компанией. И ничего сделанного на скорую руку. Лучшее, чего ожидали Антон и Виктор, было что-то химическое и самодельное.
Пока все идет хорошо. Но та же самая способность, в сочетании с их незнанием многих вещей и узкой точкой зрения, что описывал Виктор...
Антон скривился.
— Ты беспокоишься, что они выстрелят вполсилы?
Виктор пожал плечами.
— Не совсем так. Они отнюдь не дураки. Больше всего меня беспокоит, что, во-первых, они не проскользнут мимо служб безопасности. Чтобы действительно правильно заниматься контрразведкой, нужно быть методичным и терпеливым, как нигде больше. Это... не их сила. Поэтому я думаю, они больше открыты для проникновения, чем им кажется. Во-вторых, я беспокоюсь, что если что-то действительно начнет разваливаться, они с большей вероятностью отреагируют, помогая процессу, чем пытаясь уклониться от него, если ты понимаешь, что я имею в виду. Особенно некоторые из них — такие, как Дэвид Притчард. Кому только что поручили управлять устройством, если оно нам понадобится.
Антон снова поморщился. Он не был на последнем заседании группы. ("Группа" было единственным названием, которое у них было. По крайней мере, в этом проявилось больше чувства безопасности, чем в других отношениях.) Решение назначить Притчарда ответственным за устройство, должно быть, было принято там.
С Дэвидом Притчардом точно не было ничего плохого. Но Виктор и Антон оба чувствовали, что внутри юноши бурлит тихая, но разъедающая ярость, которая при некоторых обстоятельствах может подтолкнуть его с обрыва.
Но...
На самом деле они ничего не могли с этим поделать. Ни у него, ни у Виктора не было никакого реального контроля над группой. Даже ее номинальный лидер Карл Хансен был не более чем первым среди равных.
— Нам просто придется смириться с этим. Честно говоря, Виктор, в данный момент меня больше беспокоит твоя ситуация с Инес Клотье. Реально, как долго ты еще сможешь тянуть с ней? — Он слегка прищурился. — Я надеюсь, ты отказался от всякой мысли о приеме на работу?
Виктор вздохнул. — Да, да, да. Голос осторожности возобладал. Хотя мне неприятно думать, от чего я откажусь.
На мгновение на его лице появилось выражение задумчивой печали. Такое выражение, с которым нормальный и разумный молодой человек наполовину сожалеет о своем решении не продолжать возможную романтическую связь. На лице Виктора Каша выражение означало его сожаление по поводу того, что он не пошел на мучительный риск, согласившись на работу в бывших вооруженных силах государственной безопасности, которых отправляли в неизвестные места и без возможности отступления, чего ни он, ни Антон не могли понять.
— Нужно быть сумасшедшим, чтобы даже подумать об этом, — сказала Яна. — И имейте в виду, что оценка исходит от бывшего кощея.
Виктор улыбнулся. Затем снова провел пальцами по своим волосам. — Здесь нам немного повезло. Клотье вчера вызвали с планеты. По-моему, она должна пойти проконсультироваться с тем, кто руководит этой операцией. Кстати, теперь я почти уверен, что это Адриан Лафф.
Антон кивнул. Они с Виктором предварительно пришли к такому выводу несколькими днями ранее, основываясь на том, что Виктор смог выяснить в ходе своих переговоров с Клотье.
Адриан Лафф...
По словам Виктора, это были в основном плохие новости. У Зилвицки действительно не было собственного мнения. Он узнал это имя еще со времен работы во флотской разведке Мантикоры, но на этом все и закончилось.
Каша знал о нем больше, как и следовало ожидать, хотя на самом деле он никогда не встречался с этим человеком. По словам Виктора, Лафф не был особенно жестоким или суровым человеком, уж точно не по стандартам государственной безопасности. Его продвижение по службе в государственной безопасности было обусловлено главным образом его флотскими навыками. Профессиональный офицер мантикорского флота едва ли подумал бы о нем как о несравненном командующим флотом, но, по крайней мере, у него было гораздо лучшее представление, чем у большинства его товарищей по госбезопасности, о том, из какого конца трубы вылетает ракета. И хотя ни один офицер государственной безопасности, назначенный командовать стадом в Народном флоте, скорее всего, не был бы полным новичком там, где запрещены жестокость и дисциплина, Лафф понимал, что сломить дух человека — не лучший способ воспитать воина, когда он вам нужен.
Это могло хорошо говорить о человеке, но Антон был бы намного счастливее, если бы эти изгои военных сил госбезопасности — сформировавшие очень мощную группу, ему и Виктору удалось узнать это с бесспорной уверенностью — имели своим командиром кого-нибудь вроде некоего Эмиля Трека. Трека, в свое время бывший комендантом тюремной планеты госбезопасности, был печально известен злобностью и садизмом. С другой стороны, никто в здравом уме не поставил бы его во главе фрегата, а тем более целого флота.
— Когда она вернется?
Виктор пожал плечами.
— Трудно знать это наверняка, но у меня отчетливое ощущение, что не очень скоро. Если я прав, и ее вызвали, чтобы встретиться с Лаффом, просто еще одно маленькое указание на то, что где бы Лафф ни собирал свой флот, это не так близко к Мезе.
— Но, наверное, довольно близко к Факелу, — мрачно сказал Антон. — Виктор... я должен вновь обсудить это. Я думаю, что нам нужно рассмотреть, стоит ли уходить сейчас и сообщить Факелу новость об этой угрозе. Ты знаешь, и я знаю, что Лафф планирует игнорировать Эриданский эдикт.
— Это на самом деле еще не точно, — сказал Виктор мягко. — Я получил ощущение, что Лафф сопротивляется этой идее. Но... да, это достаточно ясно из того рода вопросов, что Клотье задавала мне. Одна из причин, по которой они так осторожно относятся к найму людей на любые должности высокого уровня, кажется довольно очевидной — это соображения Лаффа и его людей о своих хороших шансах вскоре стать галактическими париями.
Он встал и начал расхаживать, чтобы немного размяться. Кухня в скромной — опять же используя эвфемизм — квартире была слишком мала, чтобы можно было сделать более трех шагов. Тем не менее, они сидели уже несколько часов. Антону захотелось самому встать и присоединиться к нему — только там не было места. Кухня была чрезмерно узкой и маленькой.
— Я думал об этом, Антон. Но я все еще думаю, что это было бы ошибкой — и, да, я знаю, что буду проклинать себя остальную часть моей жизни, если мы вернемся и обнаружим, что Факел обращен в пепел, потому что все были застигнуты врасплох. Но, во-первых, я не думаю, что они преуспеют. Просто нет никакой возможности организовать операцию такого размера без обмолвок и некоторых тревожных сигналов где-нибудь. У тебя такое же высокое мнение о начальнике разведки Розака, как и у меня. Я не думаю, что много шансов на то, что Иржи Ватанапонгсе не выяснит, что происходит. Ты тоже.
Он остановился на минуту.
— И это действительно все, что есть, не так ли? Чтобы просто принести предупреждение? Это не значит, что ты и я смогли бы оказать помощь Факелу, даже если бы мы вернулись вовремя, чтобы отразить атаку. Это будет драка флотов, чистая и простая. И если ни Майя, ни Эревон не придут на помощь Факелу, — здесь выражение его лица стало очень мрачным, — то все, что нам останется сделать, это отомстить так, как мы сможем.
Он вновь зашагал.
— С другой стороны, если мы останемся здесь, у нас есть реальный шанс сильно продвинуться в любом количестве направлений. Для начала...
Антон взглянул на часы на стене. Они занимались этим почти три часа, и теперь было ясно, что не закончат в ближайшее время.
— Садись, Виктор, — сказал он. — Дай кому-нибудь другому шанс размяться немного.
— Да, — сказала Яна. — Я первая.
Глава 46
Сентябрь 1921 г. э. р.
— Садись, Лайос, — пригласил Джек МакБрайд. — В ногах правды нет. Как насчет чашки кофе?
— Кофе было бы неплохо, — ответил Лайос Ирвин. Говоря это, он улыбнулся, но в его ответе была легкая — возможно, очень слабая, но неоспоримая — резкость, и МакБрайд напомнил себе не морщиться.
Ирвин был одет в традиционную серую робу неспециализированного генетического раба. На плече было стилизованное изображение грузового шаттла, которое обозначало его как члена наземной команды шаттлпорта Грин Пайнс, а три шеврона над шаттлом отмечали его как старшего руководителя — по сути, доверенного лица.
Ирвин обладал крепким, мускулистым телосложением, подходящим к робе, и если бы он захотел открыть рот и показать язык, там был бы виден маркер раба. На самом деле, физически он был рабом — или, по крайней мере, явным продуктом генотипа, выведенного для рабов. За исключением, конечно, того, что в отличие от настоящих генетических рабов, у него была увеличенная продолжительность жизни гамма-линии.
Редко обсуждаемый звездными линиями Соответствия, даже между собой, факт таился в том, что генетически они были гораздо более тесно связаны с рабами "Рабсилы", чем с подавляющим большинством остального человечества. На протяжении веков линии рабов были лабораториями Совета по долгосрочному планированию — местом, где недавно разработанные черты могли быть проверены в полевых условиях, опробованы, а затем либо отбракованы, либо включены в те же звездные линии и сохранены в них. СДСП старался работать из-за кулис, даже (или, возможно, особенно) в иерархии "Рабсилы", но доступ к селекционным программам "Рабсилы" всегда был одним из основных факторов его успеха.
Одним из следствий этого было то, что даже альфа— и бета-линии Соответствия разделяли целый ряд генетических признаков с рабами "Рабсилы". Конечно, никто из этих рабов никогда не получал весь пакет одной из звездных линий, так же, как ни один из них не получал пролонга, но между ними бесспорно существовала тесная связь.
Эти отношения также способствовали проникновению Соответствия в сообщество рабов в целом. Ирвин был примером этого, учитывая, как мало изменений потребовалось базовому генотипу, чтобы он соответствовал своей роли. Агентов его типа с глубоким проникновением никогда не было так много, как хотелось бы службе безопасности Соответствия, но это было результатом сознательного политического решения, а не принципиальным ограничением на количество потенциальных агентов.
Время от времени обсуждался вопрос об увеличении числа агентов, подобных Лайосу, тем более, что Одюбон Баллрум становился все более изощренным и дерзким. Были и те (и он знал, что Стивен Лазорус был одним из них), которые верили в возможности Баллрум достигнуть точки, когда действительно появлялась угроза раскрыть правду о существовании Соответствия.
Люди, чувствовавшие себя именно так, скорее всего, настаивали на внедрении дополнительных агентов, но сколь бы убедительны ни были их аргументы, соображения "стратегии луковицы" Соответствия продолжали исключать эту возможность. Соответствие всегда полагалось на дезориентацию, скрытность — на то, чтобы, в первую очередь, оставаться незаметными, а не строить своего рода очень прочные брандмауэры, которые, вероятно, могли бы привлечь то самое внимание, чего оно так старательно стремилось избежать.
По иронии судьбы, ограниченное количество доступных для глубокого проникновения агентов было частью того, что так долго делало их настолько успешными. Даже "Рабсила" не знала, что некоторые из ее "рабов" были чем-то подобным. Это усложнило жизнь довольно многим предшественникам и товарищам Ирвина. На самом деле, условия их "рабства" стоили жизни не одному из них на этом пути, несмотря на все, что смогло сделать для их защиты Соответствие, проникшее в бюрократию "Рабсилы". Но это также означало, что их безопасность была абсолютной. Никто, кроме их руководителей и кураторов, даже не помышлял об их существовании, и сохранение такого положения вещей означало приведение их общей численности к чему-то управляемому. Конечно, Баллрум знал об опасностях проникновения в его структуру. Что-то такое присутствовало всегда, просто из-за того, что всегда будут человеческие существа, которых можно подкупить — или принудить страхом и угрозами в отношении тех, кого они любили — чтобы шпионить за своими товарищами.
По крайней мере, некоторые из агентов Соответствия были идентифицированы, как поступавшие именно так на протяжении многих лет, и они заплатили цену, которую Баллрум требовал от предателей. И все же они умерли, а никто так и не понял, кем — и чем — они были на самом деле.
Что, честно говоря, было одной из причин, по которым МакБрайд и Лазорус находили постоянные попытки Ирвина избежать его нынешнего задания особенно раздражающими. МакБрайд мог посочувствовать тому факту, что жизнь раба не будет особенно приятной ни при каких обстоятельствах, но, по крайней мере, нынешние обязанности Ирвина были совершенно простыми по сравнению с тем, что пережили некоторые из его товарищей — или, говоря откровенно, с тем, что они могли претерпевать в этот самый момент.
МакБрайд мысленно встряхнулся, поднялся с кресла и лично налил человеку чашку кофе. На размышлениях над несчастьем Ирвина и тем, насколько менее счастливым мог бы быть этот человек, далеко не уедешь. Кроме того, в некоторой степени это слишком сильно резонировало с его собственным несчастьем, чтобы утешать его.
— Итак, — сказал он, протягивая чашку и садясь на край своего стола с намеренной непринужденностью, — есть ли там что-нибудь, что я должен знать?
— Я так не думаю, — ответил Ирвин. Он сделал глоток кофе, явно смакуя его, как из-за того, что МакБрайд принес его для него, так из-за насыщенности, затем опустил чашку и поморщился.
— Та партия недовольных, о которых я сообщил вам и Лазорусу пару месяцев назад, все еще кипит, — сказал он. — Группа Хансена. И теперь я уверен, что Баллрум ухитрился установить хотя бы периферийные контакты с ними.
— Так и есть?
Глаза МакБрайда сузились, и он подумал о том, чтобы позвонить Стивену Лазорусу. Недавний оперативный опыт работы его друга будет полезен, если Ирвин был прав. Он потянулся к своему комму, но потом остановился. Стив действительно ненавидел Ирвина, напомнил он себе, а он уже записывает беседу. Он всегда мог показать Стиву запись, если это окажется необходимым. Если на то пошло, они могли приказать Ирвину прийти снова, если им это понадобится.
— Я почти уверен, что так и есть, — сказал Ирвин в ответ на его вопрос. — Я знаю, теория говорит, что лучше следить за известными точками соприкосновения. Я даже согласен с этим, более или менее. Но я бы очень хотел, чтобы эта конкретная группа, по крайней мере, была разобщена, если не устранена полностью.
