Несколько вариантов культурного и технологического упадка рассмотрел в своих произведениях Ларри Нивен. Например, за пятьсот лет регрессировали потомки членов экспедиции землян, обнаружившей в открытом космосе уникальную зону кислородной жизни в форме тора. Она возникла в окрестностях нейтронной звезды — остатка сверхновой, захваченных ею газового гиганта и обычной звезды типа желтого карлика. Люди живут на растущих в атмосфере зоны гигантских деревьях длиной в десятки километров, образуя промышляющие охотой и собирательством мелкие полудикие племена. Им пришлось приспособиться к жизни на этих деревьях при чрезвычайно малом тяготении, они выше ростом, пальцы их ног стали длинными и цепкими. Живут они недолго, у них высокая рождаемость и огромная детская смертность. Оставшимися от экспедиции немногими постепенно разрушающимися техническими артефактами могут пользоваться только некоторые члены племен, сохранившие передаваемые из поколения в поколение крохи знаний ("Интегральные деревья"). Наиболее развитым объединением с населением около тысячи человек является межплеменная торговая площадка в точке Лагранжа орбиты обращающегося вокруг нейтронной звезды ядра газового гиганта. Она действует на основе уцелевших информационных баз когда-то потерпевшего крушение грузового модуля-челнока, остатков сохранившегося оборудования и инструментария, постепенно переходя на небогатые местные ресурсы. Ее жители научились делать простейшие паровые ракеты, буксируют ими деревья, используемые для строительства зданий, со временем, возможно, смогут построить собственную цивилизацию ("Дымовое кольцо").
Тоталитарное государство будущей Земли, пославшее экспедицию к интегральным деревьям, колонизовало ряд близлежащих землеподобных планет, в том числе терраформированных. Оно открыло способ телепортации на ближние расстояния и обнаружило, что при некоторых условиях телепортационные кабины могут удалять из человеческого организма накопившиеся в нем вредные вещества, в итоге чего люди обретают практическое бессмертие. Чтобы не допустить роста населения, связанного с увеличением продолжительности жизни, применение телепортации было ограничено высшей кастой, точнее, не достигшими половой зрелости детьми ее представителей, что делало их стерильными. В результате основную часть населения Земли стали составлять бессмертные мальчики и девочки, разделившиеся на два почти не взаимодействующих вида и поделившие между собой территории и сферы занятий. Меньшинство составили не получившие доступа к бессмертию представители высшей касты, сохраняемые ради естественного размножения в целях компенсации убыли бессмертных. Против такой трансформации выступили колонии, которые погибли в завязавшихся войнах, пытаясь вооруженным путем отстоять свою независимость. Одна из колоний успела направить дальнюю планету Персефону на Солнце, после чего оно начало превращаться в расширяющегося красного гиганта. Девочки, контролировавшие внепланетные дела, вынуждены были разработать способ спасения Земли. Выход был найден в том, чтобы устроить в атмосфере Урана гигантский плавающий термоядерный реактивный двигатель, который при периодическом запуске импульсами мощного лазера был способен передвигать эту планету. Движение Урана рассчитывалось таким образом, чтобы он проходил недалеко от Земли и своим притяжением отводил ее от Солнца. Так поступали несколько раз, пока Земля не оказалась на орбите Юпитера. И все равно средние температуры на планете оказались чрезмерно высокими для большинства видов животных и растений, поэтому возможности сельскохозяйственного производства сохранились лишь в приполярных областях. Борьба за сократившийся объем ресурсов вызвала войны между мальчиками и девочками, последние проиграли в этих конфликтах. В результате немногочисленное оставшееся население сосредоточилось в давно освободившейся ото льда Антарктиде и состоит из мелких групп бессмертных мальчиков, кочующих летом и живущих в городе зимой, а также смертных диктов, потомков спасшихся заключенных вневременной тюрьмы, образующих небольшое оседлое племя с преобладанием в них женщин. Мальчики повелевают диктами, не допускают их к телепортационной технике, ограничивают их образование и пополняют свои ряды за счет изъятия малолетних детей мужского пола и превращения их в бессмертных. Прогресс в таком обществе отсутствует, эксплуатируются лишь немногие уцелевшие фабрики и машины с выполнением мелкого ремонта последних, что составляет жалкие осколки прежнего технологического могущества (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Автор убежден в том, что бессмертие неизбежно ведет к застою и регрессу.
Легкость технологической и социальной деградации в силу сложившихся неблагоприятных обстоятельств и склонность к идеализации прошлого заставляют задаваться вопросом о пользе добровольного регресса (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Такую ситуацию рассмотрела в пернском цикле Энн Маккефри, сочувствовавшая пасторальному образу жизни. Как она полагала, начальные этапы жизни таких оторванных от Земли колоний должны давать преимущество людям типа пионеров, способным выжить и обосноваться на новом месте, обеспечить себя продовольствием и возможностью развиваться при отсутствии помощи со стороны. Первые колонисты по собственному выбору сознательно отказались от большей части освоенных человечеством технологий, которые помогли им долететь до цели и выжить в процессе колонизации. В результате через два с половиной тысячелетия с момента высадки подавляющая часть населения занята малопроизводительным ручным сельским трудом, который лишь немного облегчают тягловые и верховые животные. Без должной технологической базы ремесленники не сохранили большинство присущих пионерам умений и навыков и лишь поддерживают незатейливые нужды колонии. Урезанной до предела культурой и минимизированным образованием ведает малочисленный цех арфистов. Медицина скатилась до полузнахарского уровня. Маккефри хотя бы считала обязательным всеобщее начальное образование, в то время как Брайан Олдисс описал будущую Землю, где грамотность — редкое явление ("Все сделанной Землей"). Достаточно реально изображенные условия жизни на Перне показывают, к чему даже в сравнительно благополучном случае приводит популярный у некоторых фантастов технологический регресс. Это почти не оставляющий свободного времени тяжелый отупляющий и малопроизводительный труд, частые болезни и инвалидности при низком уровне медицины, высокая детская смертность, безжалостное отношение к старикам, небольшая продолжительность жизни, сохранение преступности, пренебрежение правами людей, замедленное развитие общества, неспособность решать крупные задачи уровня избавления планеты от падений Нитей. И еще один момент регресса, о котором его сторонники не любят распространяться: "Возвращение к первобытному существованию? Но предварительным условием для этого является смерть 90% людей" (Пол Андерсон "Время огня"). Огрубляя, можно сказать, что безработица и наркотики заменяются каждодневным выживанием немногих оставшихся в трудных условиях и без особых перспектив. Неужели такую жизнь можно считать достойной? Другими словами, оно нам надо?
Тот же самый вопрос можно задать некоторым современным апологетам регресса, восхищающимся тем, каких успехов будто бы добились монголы времен Чингиз-хана при ничтожном валовом внутреннем продукте. Богатство кочевых народов измеряется их стадами, в меньшей степени — оружием. Монголам сильно помог долгий период дождливых лет, обеспечивший стабильно богатые урожаи трав в обычно засушливых регионах их родины и позволивший в разы увеличить поголовье как скота, так и лошадей, без которых в то время трудно было представить быстрые походы на дальние расстояния. Исключительно важным было всеобщее использование новейших для того времени дальнобойных составных роговых луков. В дальнейшем роль сыграли широкое заимствование у покоренных соседей усовершенствованной почтовой службы, осадной техники, использования грамотных людей в управлении, нетипичная для кочевников строгая дисциплина. Так что как раз чрезвычайно быстрый рост средневекового ВВП с использованием самых передовых технологических достижений того времени способствовал военным достижениям монголов. И что считать успехами? Повсеместные варварские убийства раненых и пленных? Разрушение созданных трудом многих поколений ирригационных систем Средней Азии и Месопотамии и неподчиняющихся городов? Разорение и насильственное приведение более развитых оседлых территорий к собственному примитивному племенному уровню? Или то, что укоренившаяся опора лишь на чужие достижения путем взимания дани быстро привела когда-то огромную империю к незавидному состоянию и распаду?
Прирост достатка и технологические новинки монголы пустили на завоевания, массовые убийства и порабощение других народов. Прежде чем восхищаться, стоило бы задуматься, а многим ли эти "успехи" отличаются от действий не столь любимых нами нацистов? Не в том ли дело, что за девятьсот лет мы сами недалеко ушли от племен того времени и неосознанно пытаемся им следовать, воспроизводя сохранившиеся кочевые привычки в собственном имперском менталитете? Или в желании наших не очень образованных и не перегруженных культурой и моралью силовиков командовать всем и вся и паразитировать на остальных, даже не разбираясь в достаточно простых вещах? ""Определить на службу" — таков был универсальный рецепт генерала в отношении многих социальных зол" (Уолтер Йон Уильямс "Имперская реликвия") — вот на самом деле все, что они умеют. С другой стороны, те же привычки мешают нам и особенно нашим руководителям обеспечить стабильный рост валового внутреннего продукта в современных условиях. Чаще всего война манит тех, кто не умеет работать или делать что-то полезное для всех, у кого нет шансов отличиться в созидании, требующем сложных навыков, в том числе договариваться, достигать компромисса и действовать совместно, несмотря на разногласия. Они стремятся преуспеть хотя бы в малоквалифицированном разрушении и возводят его в доблесть, стараясь замаскировать таким способом свои недостатки и одновременно принизить результаты труда остальных. Заодно им очень не терпится ввести удобную для себя тотальную иерархию и чрезвычайщину, оправдываясь вымышленным враждебным окружением и несоответствием демократии "традиционным" ценностям, под которыми прежде всего подразумевается сохранение положения, обеспечивающего соблюдение собственных интересов. Сквозь высказывания глашатаев регресса, стыдливо прикрываемого благообразным "консерватизмом", и их вполне откровенный милитаризм проглядывает элементарное неумение заняться нужными для большинства делами, давно освоенными другими народами. Людям со сложившимися милитаристскими взглядами трудно понять или вообразить, что "осознанное сотрудничество плодотворнее мрачного соперничества" (Иэн Бэнкс "Игрок").
Технологический регресс новых инопланетных колоний на самом деле совсем не предопределен. Вполне реально сначала запустить под управлением записанных на неорганическую основу человеческих сознаний или даже искусственного интеллекта более быстрые беспилотные корабли с роботами, которые на месте назначения сначала построят других роботов, необходимых для создания развитой автоматизированной промышленной и сельскохозяйственной базы. Если понадобится, предварительно может быть проведено терраформирование (Артур Кларк "Песни далекой Земли", Иэн Макдональд "Убежище"). Лишь после установления приемлемых условий жизни появляется смысл направлять корабли с колонистами (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды"). Можно даже вообразить, что вместо живых колонистов, пусть даже в анабиозе (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"), на новую планету в кораблях направляются законсервированные человеческие половые клетки или зародыши (Пол Макоули "Девушка по имени Семнадцать", "Крысы"), а то и компьютерные записи (Иэн Макдональд "Убежище", Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"), которые по достижении цели и завершения терраформирования развиваются или воплощаются в тела, давая начало заселению. Этим заметно понижаются требования к безопасности кораблей и условиям их полета (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). Другие возможности избежать регресса колоний — быстродействующие связь и транспорт, соединяющие их с развитой метрополией, которая обеспечивает необходимые для развития потоки колонистов, технологий, информации (серия "Основание" Айзека Азимова, цикл "Культура" Иэна Бэнкса, сага Питера Гамильтона о Содружестве). Похожую роль играет предоставление колониям платных технологических, инжиниринговых и других квалифицированных услуг летающими на сверхсветовых скоростях городами, которые поддерживают высокие стандарты образования своего населения (серия "Города в полете" Джеймса Блиша), или аналогичные действия путешествующей технологической расы клонов-шаттерлингов (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Вполне можно будет построить со временем субсветовые корабли, а вот последние возможности остаются фантастическими и чисто умозрительными, они опять же упираются в нереальность сверхсветовых полетов и сверхсветового обмена информацией. Промежуточное положение занимают технологически отстающие колонии, которые изолированы медленными коммуникациями от более быстро развивающейся метрополии (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). К таким колониям можно направить автоматизированные устройства, которые, находясь на близлежащих орбитах, предоставляли бы сведения о жизни других колоний, о способах развития технологий и совершенствования общества (Иэн Макдональд "Убежище").
В нашем понимании экзопланетное происхождение галактов не страхует от регресса, как это можно видеть в произведениях хейнского цикла Урсулы Ле Гуин, где далекие потомки владевших технологиями космоплавания и расселявшихся по галактике хейнитов скатились до феодального уровня ("Планета Роканнона"), отдельных земледельческих или даже кочевых племен ("Планета изгнания"). Остатки другой когда-то путешествующей по космосу могучей расы глейверов опустились до полуживотного состояния (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). Миллионы лет назад технологически развитая раса Пак в лице обладающих могущественным разумом Защитников создала мир-Кольцо и расселила на его необозримой площади своих производителей, не отличавшихся особым интеллектом. После этого почти все Защитники, кроме немногих самоизолировавшихся, достаточно быстро погибли в войнах между собой. Потомки производителей, включая самостоятельно развившиеся до разумного состояния расы, быстро забыли технологические достижения. Даже наиболее продвинутая цивилизация "строителей городов" ради межзвездных путешествий стала по неведению разрушать систему расположенных по краям Кольца позиционирующих двигателей Бассарда, которые обеспечивали его стабильное положение относительно звезды. Она не смогла справиться с "чумой" широко используемых сверхпроводящих материалов и упала до прозябания остатков населения в немногих сохранившихся анклавах, живущих продажей уцелевших крох информации. Достигнутый сменившими ее полугосударственными объединениями технический уровень ограничивается эксплуатацией немногочисленных действующих механизмов прошлого, строительством примитивных работающих на спирте паровых двигателей, их использованием на мелких фабриках и транспорте, гелиографами, воздушными шарами. Большинство остального населения Кольца не знакомо с более низким уровнем техники, а часть видов даже не обладает разумом. Лишь в двух надежно укрытых расой Пак ремонтно-контрольных центрах сохранились ресурсы восстановления и создания позиционирующих двигателей. Эти ресурсы вместе с заложенными при создании Кольца техническими возможностями и свежими достижениями галактической технологии пригодились для противостояния пытающимся установить контроль над миром военным флотам других цивилизаций и гиперпространственного ухода Кольца от них к далекой звезде (серия романов Ларри Нивена о мире-Кольце). Три-четыре миллиона лет — большой срок, судя по опыту человечества, за это время можно гораздо больше построить и порушить и даже прийти к людям будущего (Пол Андерсон "Патруль времени").
