Травертин пристально смотрел на нее. В кои-то веки ему нечего было сказать.
Решение Чику раскрыть существование Юнис не было спонтанной авантюрой. Чем более полезной Арахна считала Чику, тем дольше она оставалась в живых, и разглашение ее знаний о другом ИИ только укрепляло ее положение. Если Арахна уже знала о присутствии Юнис на "Занзибаре", то Чику ничего не теряла, упоминая о ней. Но если бы Арахна ничего не знала о Юнис, она бы поняла, что та не способна извлечь всю важную информацию из черепов своих пленников — и это гарантированно заинтриговало бы ИИ до бесконечности.
— Где она? — спросил Травертин.
— Близко, — сказала Чику. — И подбирается все ближе.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
В течение следующих нескольких дней, насколько ее чувство времени позволяло ей определять ход времени, она также беседовала с доктором Эйзибой, Намбозе и Гочаном. Она встречалась с ними только поодиночке, и Чику согласилась с Травертином, что между башнями должно происходить физическое перемещение. Но у нее никогда не было никакого ощущения, что она путешествует по другим местам или что другие люди прибывают в ее собственную комнату.
Тем не менее, она должна была признать, что если это и было чем-то отличным от реальности, то это был удивительно хороший симулякр. Ее ногти были длиннее, чем когда она выходила из спячки, и нуждались в подравнивании — она предпочитала делать их короткими. Волдырь на ее указательном пальце, наполовину заживший, когда они были сбиты, сошел чешуйками сухой кожи. Она отметила, что был поздний вечер, когда чешуйки упали на пол, и крошечный лепесток мертвой плоти все еще был там, когда солнце снова поднялось в зенит. Она пришла к выводу, что между этими промежутками сознания проходили дни, а не месяцы, но она не могла быть более конкретной.
Травертин пытался подсчитать ход времени, наблюдая за двумя лунами. Но они не всегда были видны, и поскольку их размеры и вид были похожими, отличить одну от другой было трудно. В конце концов, в порыве разочарования, он отказался от способа как от безнадежного.
В ходе обмена мнениями их вопросы касались одного и того же узкого круга тем. Как и следовало ожидать, у всех них были теории о "сосновых шишках" и Мандале, о том, что случилось с "Занзибаром" и что будет с ними. Арахна допросила всех членов экипажа по отдельности, и их опыт совпал с опытом Чику — у них всегда оставалось ощущение, что они прошли через исчерпывающий процесс проверки фактов. В равной степени со всеми ними хорошо обращались и предоставляли возможности разогнать скуку.
— Она сказала мне, — сказала Намбозе, — что через некоторое время нам разрешат общаться в большем количестве. Может быть, сначала не всем сразу, но в конце концов это произойдет.
Чику задалась вопросом, действительно ли это хорошая новость или просто сигнал о том, что Арахна исчерпала полезность двустороннего разговора. Возможно, им было бы позволено счастливо воссоединиться, прежде чем хлынет еще больше газа.
Во время ее собственных продолжающихся бесед с Арахной поначалу было трудно уловить какую-либо перемену в озабоченности ее хозяйки. Она продолжала побуждать Чику снова и снова возвращаться к одной и той же теме, рассказывать подробности своей жизни и времен, проведенных на Земле. Арахну также очень интересовали голокорабли, их количество и организация, их технические возможности. Чику говорила настолько откровенно, насколько была способна, не видя никакой пользы в сокрытии или преувеличении.
— Здесь много кораблей, — сказала она. — В местном караване всего дюжина, но позади еще десятки. Каждый голокорабль перевозит миллионы людей и имеет сотни независимых космических аппаратов. Если они действительно начнут прибывать в районе Крусибла, попытаетесь ли вы помешать высадке колонистов? Правда, вы сбили мой маленький корабль, но это не значит, что вы сможете задержать весь караван.
— Если вы были убеждены, что сможете взять Крусибл численным превосходством, почему вы почувствовали необходимость отправить передовую экспедицию?
— У меня было представление, что мы могли бы избежать конфликта.
Арахна занялась чаем. Раз или два она выглянула в окно, как будто ее мысли витали где-то далеко. — На днях вы упомянули кое-что интересное.
— И что бы это могло быть?
— Вы говорили о встрече с другим искусственным интеллектом, другой машинной субстанцией. Честно говоря, мне трудно в это поверить. Согласно вашему законодательству, такие машины не должны находиться в свободном доступе.
— Может быть, я солгала.
— Возможно. Как бы то ни было, вы сказали, что этот ИИ превосходит меня, и что у меня был с ним контакт. Простите меня, но я нахожу это утверждение сбивающим с толку. У меня не было контакта ни с каким другим машинным сознанием, кроме Хранителей.
— Это случилось давным-давно, еще до того, как голокорабли покинули дом. Арахна, ответвлением которой вы являетесь, поняла, что другой ИИ представляет для нее угрозу. Она знала, что сделала Арахна — подделала данные Окулара, исказила наше представление о Крусибле. Арахна не могла позволить ей существовать, поэтому попыталась заразить ее кибернетическим оружием. Но она выжила, восстановила себя, стала сильнее, и теперь она почти здесь.
— Это не может быть правдой. — Арахна решительно покачала головой. — Это уловка.
— Вы говорили мне, что хорошо умеете распознавать ложь. Неужели я сейчас лгу?
— Вы привели себя в состояние веры.
— Другими словами, нет, вы не можете доказать, что я лгу. И вы также не будете рисковать тем, что можете ошибаться. У меня есть доступ к этому артефакту, Арахна. Она выслушает меня.
— Как ее зовут?
— Юнис. Но я уверена, что вы это уже знали.
Чику пришла к выводу, что Арахна обладает терпением машины. У нее было не больше возможностей скучать самой по себе, чем у отвертки, и она могла продолжать танцевать этот танец с Чику до тех пор, пока звезды не погаснут.
Но однажды ночью распорядок дня изменился. До этого момента Чику вообще не осознавала, что такое ночь. Был бы вечер, а потом наступило бы утро, и она чувствовала бы себя так, словно спала, но не помнила ни отдыха, ни сновидений. Ее жизнь сжалась до бесконечных утренних и послеобеденных часов совершенно приятных допросов — чай и вопросы, чай и вопросы, как будто ее личность уничтожалась с предельной вежливостью.
Следовательно, новое развитие событий можно было только приветствовать — по крайней мере, на первый взгляд.
Там были только Чику и девушка. Либо они находились в другой башне, либо ее собственная претерпела радикальные изменения. Стены и потолок комнаты стали почти прозрачными, так что Чику казалось, будто она стоит на диске с плоской вершиной, подвешенном высоко над балдахином. Диск парил под усыпанным звездами безлунным небом. Древесный покров под ее ногами образовывал черный супервид, лишенный каких-либо очертаний, кроме бледных стеблей окружающих башен. Она не могла разглядеть их верхушки достаточно хорошо, чтобы решить, стали ли они тоже прозрачными. Возможно, ее спутники тоже не спали в этот час, со своими собственными версиями Арахны.
— Вы хорошо разбираетесь в астрономии? — спросила девочка.
— Не знаю. Испытайте меня.
Арахна указала на небо, от края до края расчерченное узловатым, усыпанным блестками хребтом Млечного Пути. — Вон та белая звезда — вы узнаете ее?
— А должна ли я?
— Это Сириус. На Земле — или, по сути, в любом другом месте вашей Солнечной системы — это была бы самая яркая звезда на вашем небосклоне. Собачья звезда, предвещающая долгий закат лета. Для полинезийцев, которые отваживались на свои собственные великие путешествия, его восход был предзнаменованием зимы. Но вы удалились от Солнца гораздо дальше, чем Сириус, и Арктур стал самой яркой звездой. А вот эта звезда немного правее Сириуса — это Солнце. — Девушка одобрительно кивнула. — Какое оно слабое, какое холодное и бледное. Как далеко мы зашли, Чику, как чудесно, ужасающе далеко. Подобно полинезийцам, мы пересекли огромный и не нанесенный на карту океан. И, конечно, если вы посмотрите в направлении Солнца, само собой разумеется, что вы также должны смотреть в направлении голокораблей, поскольку они выбрали кратчайший возможный маршрут между нашими двумя солнечными системами. Они где-то там, именно в этом направлении — флотилия миров, скользящих к нам, как бобины на нитке. — Произнося этот монолог, девушка стояла на самом краю диска, заложив руки за спину, подняв лицо к небу, не боясь упасть. — Я извлекла данные о полете из вашего аппарата. Я знаю, когда вы покинули голокорабль, и как быстро двигался голокорабль в тот момент. Когда вы прибыли в солнечную систему Крусибла, голокорабли находились всего в немногим более чем одном световом году позади вас — едва ли какое-то расстояние по сравнению с тем, как далеко вы уже прошли. Я, конечно, ждала вас задолго до прибытия "Ледокола". Для вас не будет сюрпризом узнать, что я уделила большое внимание этому маленькому участку неба.
Арахна подняла руку и сделала круговое движение перед собой, как будто имитировала протирание окна. Круглая область неба, очерченная движением ее руки, начала увеличиваться и быстро стала размером с глаз кракена. — События, которые вы сейчас увидите, произошли несколько лет назад, когда вы все еще находились на пути сюда на борту "Ледокола". К этому моменту обычная связь с караваном прекратилась. Делайте с этим, что хотите. Мне будет очень интересно услышать ваш анализ.
Солнце находилось в центре увеличенного изображения и, безусловно, было самой яркой звездой в определенной области. Не было никаких других ориентиров, кроме россыпи еще примерно дюжины звезд разной степени тусклости.
Пока что-то не вспыхнуло. Вспышка света, похожая на внезапное свечение светлячка, так близко к положению Солнца, что два источника света были почти неразличимы.
— Временные рамки значительно ускорены, — сказала Арахна. — Я втискиваю данные за недели в несколько минут реального времени.
Еще одна вспышка. Чику не могла сказать наверняка, но это выглядело немного смещенным по сравнению с позицией первого.
Прошла еще минута или две. Затем произошла третья вспышка, снова отличающаяся по положению от первых двух, но также очень близко к Солнцу.
— Мысли, наблюдения? — сказала Арахна.
— Я знаю, что вы мне показываете — или, во всяком случае, во что вы хотите заставить меня поверить.
— Эти данные абсолютно достоверны, Чику. Эти энергетические всплески, должно быть, были очень мощными, чтобы я их увидела, с моими ограниченными оптическими возможностями. Были и другие события, но они были слишком далеко за пределами действия моих датчиков, чтобы их можно было подтвердить. Однако мы уверены в этих трех, и я измерила спектры вспышек — в каждом пожаре участвовало большое количество металла, камня и водяного льда — достаточное, чтобы объяснить полное разрушение голокорабля.
Воздух не стал холоднее, но Чику поежилась. — Нет. Мы этого не делали.
— Вы хотите сказать, что отказываетесь признать, что ваш вид когда-либо мог быть настолько глупым?
— Вы не знаете наверняка, что вызвало эти вспышки.
— Нет, но я вполне способна строить догадки. Я обсуждала новую физику с Травертином. Я знаю о событии в "Пембе", о более ранней потере того судна.
— Какие корабли были задействованы на этот раз?
— Не могу сказать — у меня не было подробных сведений о расположении вашего местного каравана с момента отключения связи. Однако ясно одно: три корабля либо были атакованы энергетическим оружием, либо потерпели ужасные аварии, когда пытались освоить эту технологию. Или какая-то комбинация этих возможностей.
— Тогда ладно, — сказала Чику с тяжестью внутри, которая ощущалась как притяжение якоря. — Вам вообще не нужен мой анализ.
— Мог ли "Занзибар" быть одним из пострадавших кораблей?
— Откуда, черт возьми, мне знать?
— У вас не больше информации, чем у меня, — признала девушка, — но у вас есть ваша проницательность, ваша трезвая оценка.
— Как скажете.
— У вас были близкие на "Занзибаре" — полагаю, вам приходило в голову, что, возможно, все они сейчас мертвы?
— Вы у меня в голове — разберитесь в этом сами.
— О, Чику, в таком тоне нет необходимости, только не после того, как мы так усердно трудились, чтобы наладить узы взаимопонимания.
— Вы гребаная машина. Вы так же хорошо разбираетесь в человеческой природе, как заводная игрушка.
— А этот другой ИИ — эта Юнис? Ее способности действительно превосходят мои собственные?
— Вы просто набор алгоритмов, Арахна, ветвей принятия решений и подпрограмм. Что-то чужеродное проникло внутрь вас и сделало вас больной, но это не меняет вашей основной сути — вы не что иное, как куча математики, пытающейся понять саму себя. И терпите неудачу. Но Юнис? Она — нечто другое. Ее создала моя мать. Она взяла выходные данные ее потомства и сшила воедино карту человеческой души, а затем влила в эту душу огонь. Она создала совершенно новый тип ИИ, достаточно умный, чтобы с пониманием отнестись к вашим попыткам обмана. Вы пытались убить Юнис, но, причинив ей вред, вы только усугубили ситуацию для себя. Потому что я помогла Юнис залатать дыры в самой себе, импортировав реальные нейронные паттерны, соединительные структуры, извлеченные из человеческого мозга, разума ее собственного живого прототипа. Она уже была на полпути к человеческому облику, но эти формы подтолкнули ее еще ближе. Возможно, даже за гранью человеческого, во что-то странное по ту сторону. Во всяком случае, более странное, чем вы. Я была в ее присутствии и не могу даже предположить, что она сделает дальше.
— Неужели я такая предсказуемая? Вы это предсказывали? — Арахна указывала на круг неба, все еще вращающийся в ускоряющемся узоре вспышек.
— Нет, но вы как часы с кукушкой. Вы можете сделать несколько удивительных вещей, издать несколько забавных звуков, но это все. У вас нет способности удивляться. Мы знаем друг друга всего несколько дней, а вы мне уже надоели.
Травертин смеялся. Прошло какое-то неопределенное время. Чику предположила, что в какой-то момент сезонные колебания могут проявиться в пологе растительности, но если они были так близко к экватору, как она подозревала, то, возможно, в годовом климате особых изменений не произошло. Ей стало интересно, бывают ли в Крусибле сезоны дождей. Возможно, однажды днем она выглянет в окно и увидит темные грозовые тучи, усеивающие горизонт.
Ей придется спросить Намбозе.
— Что тут смешного?
— Что твоя главная идея для достижения тактического преимущества здесь состоит в том, чтобы оскорбить нашу хозяйку, сказав ей, что она глупа и бесполезна. Ты надеялась спровоцировать истерику?
У Чику внутри не осталось смеха. — Я хочу, чтобы она почувствовала страх. Так и должно быть. Если она рассматривает Юнис как угрозу, у нее будет причина оставить нас в живых.
— Ты имеешь в виду, сохранить тебе жизнь. Остальные из нас, возможно, теперь начнут выглядеть немного ненужными.
— Это была единственная валюта, которая у меня была. Но у всех нас есть какие-то специальные знания, которые могли бы ей пригодиться. Вы можете создать ПЧФ-привод. Остальные из нас не могут.
