— Помните, если появится Администрация, надевайте противогазы, — сказал Бенджамин. — Нет смысла носить всю эту броню, если ваше лицо и голова открыты.
— Но мы все равно должны давать отпор, — запротестовал Антон. — У меня всегда были проблемы со стрельбой в противогазе.
— Только не с моим дизайном, ты этого не сделаешь. — Эльжбета протянула ему один. — Попробуй.
Антон хмуро посмотрел на маску, затем натянул капюшон на голову и надвинул на место защитные очки и респиратор.
— Что? Но я прекрасно вижу, что из этого следует! — Он помахал рукой перед своим лицом, затем обвел взглядом те места, где традиционный противогаз закрывал ему поле зрения. — Я вижу прямо сквозь маску!
— Мы оснастили каждую маску тем, что вы можете назвать камерой и цветным телевизором, чтобы вы могли нормально видеть через них.
— Внутри каждой маски есть камера и телевизор? — Антон снял противогаз и повертел в руках.
— И радиоприемники тоже, — добавила Эльжбета.
— Но где же они? И почему они такие легкие?
— Будущее потрясающее, — заметил Райберт, небрежно пожав плечами. — Что я могу сказать?
— Они также связаны друг с другом через компьютерную сеть, — продолжила Эльжбета, — поэтому, если кто-то из вас сможет увидеть цель, она будет выделена для всех вас. И они также помогут вам заглянуть за камуфляж, который использует Администрация.
— А как насчет оружия? — Клаус-Вильгельм взял в руки пистолет-пулемет MP40.
— Они могут выглядеть так же, как те, к которым вы привыкли, — начал Бенджамин, — но они сделаны из лучших материалов и имеют более жесткие допуски. Подача не заклинит, даже если вы потянете за магазин. Кроме того, они гораздо точнее.
Клаус-Вильгельм выбрал магазин, засунул его внутрь и дернул за него. Тот оставался прямым, как шомпол, даже не дрогнул, и он удовлетворенно кивнул, прежде чем вытащить его обратно и положить рядом с остальными.
— У половины из них сбоку красная полоса. Что это значит?
— А. Точно. — Бенджамин взял магазин без маркировки. — Это обычный магазин на тридцать два патрона. В нем нет ничего особенного. Если не появился Администрация, это то, что мы используем. Он исторически достоверен. — Он положил его на стол и взял один с красной полосой. — Из этого, с другой стороны, можно уничтожить танк двадцатого века, так что он должен справиться практически со всем, что бросает в нас Администрация. Пули также могут производить ограниченную самокоррекцию, так что они могут превращать близкие промахи в попадания.
— Пули находят свои цели? — Антон взял один из красных магазинов.
— В определенной степени, да, — сказала Эльжбета.
— Но чем прямее твой удар, тем сильнее они ударяют, — предупредил Райберт. — Таким образом, они расходуют меньше кинетической энергии. Так что не забывай целиться так, как ты всегда это делал.
Бенджамин обошел край стола и подобрал гранату.
— Граната без опознавательных знаков, — сказал он. — Стандартная "толкушка" модели 24, точь-в-точь как у оригиналов. Единственное отличие заключается в том, что предохранитель и корпус лучше. Они не сработают, пока вы не поставите десятисекундный предохранитель. — Он поставил его на стол и взял один с красной полосой. — А вот это, по сути, управляемая ракета, которую вы запускаете. Высокая степень поражения и очень опасна. Ее не нужно ставить на предохранитель, и она действительно оснащена встроенной функцией определения "свой-чужой". Просто бросайте ее по высокоприоритетным целям, таким как вражеские позиции.
— Что такое синтоид? — спросил один из солдат, сидевший несколькими рядами позади.
— Большие, страшные существа с каркасами, — ответил Райберт. — Передвигаются очень быстро и носят с собой много оружия. Их трудно не заметить.
— А "Панцершрек"? — спросил Клаус-Вильгельм. — Я вижу, на нем множество красных полос.
— Руки прочь. — Райберт подошел к столу и указал на ракетную установку. — Это мое. Никто к нему не прикасается. Это опасно.
— А что в этом такого особенного?
— Это канистры с боевыми самовоспроизводящимися устройствами. — Райберт постучал по стойке с несколькими 88-миллиметровыми ракетами, каждая длиной почти с его руку. — Они съедят все, что попадется им на пути, и будут продолжать создавать больше себе подобных и распространяться до тех пор, пока не иссякнет число их поколений. Одно это оружие, выпущенное не по той цели с неправильной настройкой, может положить конец всей нашей миссии. Так что нет. Единственный человек, которому я доверяю это дело, — я сам.
— Но на всякий случай мы добавили эти маленькие циферблаты с номерами. — Бенджамин указал на циферблат рядом со стабилизаторами на обеих ракетах. — Выбранное число определяет выход в экспоненциальном масштабе.
— К которому никто, кроме меня, не должен даже думать прикасаться, — подчеркнул Райберт, сурово указывая пальцем на Бенджамина. — Понял это?
— Я понял. Но если ты, — Бенджамин попытался подобрать подходящее слово, — по какой-то причине занят, я могу выступить в роли запасного гренадера. Всегда хорошо иметь запасной план, верно?
— Думаю, да, — фыркнул Райберт.
— Твое тело прочное, но не неуязвимое, и однажды Администрация уже оторвала тебе руку.
— Ладно, как скажешь. Будь по-твоему.
— Вопрос, — сказал Антон. — Что такое боевой самовоспроизводитель?
— То, что снится в ночных кошмарах. — Райберт без особых усилий поднял пусковую установку. — Послушай, я мог бы буквально превратить всю поверхность Земли в шарики для игры в пинбол, если бы переключил эту штуку на неправильную настройку. Итак, всем вам лучше уважать оружие судного дня, лежащее на столе, согласны? — Он опустил пусковую установку.
— На самом деле, ты единственный человек, который будет на земле и который мог бы это сделать, — поправил Бенджамин. — Мы с Эллой ограничили циферблат, так что максимальная площадь поражения при пуске вручную не должна превышать нескольких акров.
— Извините? — Антон почесал в затылке. — Ты сказал "пинбол"?
— Не заставляй меня показывать тебе видео с собакой.
— Он серьезен, — предупредил Бенджамин. — Это ужасно.
— В этом нет необходимости. — Клаус-Вильгельм провел рукой по другому оружию. — Похоже, это MP40 и гранаты для моих людей.
— И последнее. — Эльжбета взяла пробирку с молочной жидкостью внутри. — Каждый получает инъекцию медиботов. Не беспокойтесь о том, что это такое. Просто знайте, что это придаст вам общий физический подъем. Притупляет вашу боль, ускоряет свертывание крови, помогает вам оставаться начеку. Что-то в этом роде. У нас также будут дополнительные средства для стабилизации более серьезных ранений во время боя.
— Может, примем их сейчас? — спросил Клаус-Вильгельм.
— Можно прямо сейчас, — сказал Райберт. — Это останется в вашей крови на несколько недель.
— В таком случае, я пойду первым.
Эльжбета сделала Клаусу-Вильгельму инъекцию, а затем отошла в сторону, когда Антон и еще несколько человек начали распределять снаряжение между солдатами. Бенджамин тоже отошел в сторону и быстрым взмахом привлек внимание Эльжбеты. Она кивнула и подошла ко мне.
— Мы можем поговорить минутку? — спросил он.
— Конечно. Что у тебя на уме?
Он кивнул в сторону и отвел ее в другой конец комнаты, где они могли немного уединиться.
— Я просто хотел поговорить с тобой до того, как мы доберемся до мероприятия. — Он говорил приглушенным, осторожным тоном. — Есть много неизвестного, и я не думаю, что кто-либо из нас может предсказать, что произойдет дальше. Для вселенной. Для меня. — Он сделал паузу и посмотрел ей в глаза. — И для тебя.
— Знаю. Я тоже об этом думала, — призналась она. — Напускаю на себя храбрый вид, но то, что произойдет дальше, пугает меня.
— Меня тоже.
— Но что бы ни случилось, я сделала свой выбор. Не собираюсь поворачивать назад.
Бенджамин кивнул. — У меня... были некоторые сомнения.
— Это было сообщение Шигеки, не так ли?
— Да, — он отвел взгляд. — Мне интересно, может ли быть какой-нибудь другой выход из этого положения. Тот, в котором ты выживешь.
— Я уже говорила тебе раньше. Не собираюсь ставить несколько коротких лет своей жизни выше стольких других. Если это то, что нужно, чтобы снова все исправить, то я с радостью заплачу эту цену.
— Я знаю, что ты бы это сделала. Это просто...
— Бен?
— Да?
Она осторожно повернула его лицо к себе, озабоченно нахмурив брови, и провела тыльной стороной пальцев по его щеке. Он взял ее руку в свою и сжал ее.
— Бен, что бы со мной ни случилось, я хочу, чтобы ты всегда знал, что я люблю тебя.
Он грустно улыбнулся ей.
— И если я... перестану существовать, когда Узел распутается, тогда способ почтить эту любовь — прожить свою жизнь на полную катушку. Неважно, что может случиться дальше.
— Я не хочу терять тебя. — Слеза скатилась по его щеке.
— Обещай мне, Бен. Обещай мне, что сделаешь это.
Он сглотнул, и она вытерла слезу большим пальцем. Он вздохнул и начал медленно кивать.
— Я так и сделаю, Элла. Я обещаю.
Давид Клосс наблюдал за сигналом времялета в 1950 году с неконгруэнтной позиции "Следопыта-2".
— И... отправь это, — приказал он.
— Да, сэр. Отправляю телеграмму немедленно.
— Следуйте за ними, но не позволяйте расстоянию сократиться менее одного месяца.
Клосс протиснулся к своему креслу и пристегнулся. Импеллер хронопорта завертелся быстрее, и "Следопыт-2" и "Следопыт-4" перешли на курс преследования.
— Ответное сообщение со "Следопыта-Один". Все хронопорты должны двигаться к положению времялета. Мы не должны вступать в бой, пока нам не прикажут.
— И вот мы начинаем, — прошептал Клосс.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Штендаль, Германия
1940 год н.э.
Времялет скользил по воздуху над городом Штендаль. Плотная застройка красновато-коричневых крыш вдалеке переходила в лоскутное одеяло из сельскохозяйственных угодий и неосвоенных лесов, тянувшихся вдоль берегов реки Эльбы. Полуденное солнце отражалось в прозрачной воде, а двухколейная железная дорога выходила из города и пересекала реку по прочному ферменному мосту.
Бенджамин стоял рядом со своим дедушкой в грузовом отсеке "Клейо" и сжимал в руках имитатор MP40. Двадцать четыре человека и один синтоид в эсэсовских плащах и шлемах ждали вместе под нависающей тушей масс-привода.
— Ты готов к этому, док? — Райберт перекинул толстый ремень "Панцершрека" через спину, затем взял свой собственный пистолет-пулемет обеими руками.
— Нет, — честно, но тихо ответил Бенджамин. Он не хотел, чтобы слышал его дедушка.
— Да, — вздохнул Райберт. — Я тоже. Все это пугает меня до чертиков.
— Это то, чего ты хотел, верно? Мы все здесь из-за тебя.
— Знаю. Но это не отменяет всех маленьких сомнений, крутящихся у меня в голове.
— Например, действительно ли это исправит временную шкалу?
— Больше похоже на то, что произойдет со мной в этом теле Администрации, когда мы добьемся успеха.
Бенджамин кивнул. — Думаю, мы выясним это.
— Док, я сейчас так нервничаю, что, думаю, меня бы стошнило, если бы я был в своем старом теле.
— И ты все еще собираешься пройти через это?
— Ну, да. Конечно. — Он повозился с предохранителем на своем оружии. — Некоторые вещи в жизни важнее, чем твоя собственная... жизнь. Черт возьми, это предложение могло бы получиться и получше.
— Кажется, я знаю, что ты пытаешься сказать, — прошептал Бенджамин и ткнул здоровяка кулаком в плечо. — Мы справимся с этим.
Райберт одарил его кривой усмешкой.
— К югу от путей должен быть двухэтажный фермерский дом, — сказал Клаус-Вильгельм.
— Да, я вижу его, — ответила Эльжбета с мостика.
— Вот где должны быть силы безопасности.
— Должны быть и есть. Я заметила дюжину эсэсовцев внутри фермерского дома и вокруг него.
— А как насчет поезда Гитлера?
— Осталось пятьдесят шесть минут.
— Тогда нам следует держаться от них подальше, пока мы не узнаем больше, — заявил Клаус-Вильгельм. — Высадите нас в лесистой местности к северу от путей. Мы скрытно пройдем через лес и оттуда будем следить за ситуацией.
— Вас поняла.
Бенджамин включил внешний вид в своих объективах, когда времялет снизился и невидимо заскользил над крышами. Корабль замедлил ход над полями пшеницы и кукурузы, затем опустился рядом с густой рощей буковых деревьев.
Оболочка из метаматериала раздвинулась вокруг носа, и Бенджамин выключил внешний обзор. Грузовой отсек распахнулся, и пандус выдвинулся вниз, пока не коснулся полоски пожухшей на солнце травы на опушке леса.
— Вперед! — приказал Клаус-Вильгельм, и его солдаты потекли вниз по пандусу и по траве. Бенджамин не отставал от них, когда они поспешили в лес, а затем заняли позиции за деревьями. Бенджамин присел за одним из них и держал пистолет-пулемет наготове.
Он оглянулся через плечо. Времялет закрыл свой покров и приподнялся, проявившись в его поле зрения в виде слабого контура.
— Двигайтесь вперед, — крикнул Клаус-Вильгельм, и неровная шеренга солдат двинулась через густой лес с отработанной осторожностью ветеранов.
Солнечный свет пробивался лучистыми лучами сквозь густой покров листьев, разбрызгивая по земле узоры света и тени. Зашуршали листья, и прохладный ветерок обдул щеки Бенджамина, когда он поднялся, подражая тому, что он видел у профессиональных солдат.
— Эй, Фило? — спросил Райберт.
— Да?
— Как выглядит ближайший временной поток?
— Массив чист, хотя я все еще беспокоюсь из-за того всплеска телеграфных сообщений, который мы зафиксировали, когда миновали 1950 год.
— Есть идеи, о чем они говорили?
— Нет. Они сильно зашифрованы, и я до сих пор не смог их взломать.
— Нам не нужно их взламывать, чтобы узнать, что они сказали, — вмешался Бенджамин. — Администрация заметила нас, когда мы пролетали 1950 год, и это означает, что к нам приближаются неприятности.
— Да, вероятно, — признал Райберт, нахмурившись. — Приглядывай за этим, Фило.
— Так и сделаю.
Шеренга двинулась вперед. Сапоги хрустели по сучьям и опавшим листьям, ветерок шелестел в ветвях, и темнота леса в конце концов уступила место поляне на дальней стороне.
Солдаты присели на корточки на опушке леса, и Бенджамин опустился на колени, прислонившись плечом к сучковатому стволу. Убранное пшеничное поле простиралось от опушки леса до железнодорожных путей и фермерского дома.
— Охрана в поле зрения, — сказал Клаус-Вильгельм.
— И не очень сильно привязана к архитектуре. — Бенджамин повернулся к синтоиду. — Что это значит?
— Откуда мне знать? — потребовал ответа Райберт.
— Ну, если ты не знаешь, то кто из нас мог бы знать?
— Времялет, — позвал Клаус-Вильгельм, — есть какие-нибудь признаки убийц?
— Отрицательно, — ответила Эльжбета. — Там довольно много фермеров. Некоторые из них странным образом сгруппированы вместе и могут быть убийцами, но это трудно понять, пока они не сделают свой ход.
— Давайте пока тихо заляжем, — предложил Райберт. — Служба безопасности все еще в целости и сохранности, так что мы еще не в нужной части временной шкалы. Мы не хотим вызывать неоправданного вмешательства.
